теплой похлебкой.
   Ели Жан и Андрей. Ели  с  отвращением,  и  со  стороны  их  попытки
выловить  из  супа  что-либо  с®едобное  выглядели   курьезно.   Воины
покатывались со смеху.
   Аксель категорически отказался есть.
   - Быть гордым почетно, - сказал  Андрей,  -  но  полезнее  остаться
живым.
   - Ценой унижения?
   - У меня была тетя, -  сказал  вдруг  Жан.  Он  отыскал  деревянную
плошку, вытер ее рукавом и зачерпнул жижи из котла. - Она очень смешно
воевала с моей дочерью. На равных. Дочери было пять, а тетке пятьдесят
шесть. Понимаешь, они ссорились на равных.
   - Я тебя не понял.
   - Мы с ними существуем в разных мирах, которые не соприкасаются.  А
ты стараешься навязать им свою собственную психологию.
   Квалифицированный генетик, надежда факультета вдруг оказался  рабом
какого-то дикого племени - эта перемена в статусе оказалась для Акселя
невыносимой, и Андрей Брюс понимал, что за парнем надо  присматривать,
он может наломать дров.
   - Черт знает что! - Аксель метался по кибитке. - Мне бы бластер!  Я
бы уничтожил этого Октина Хаша. Если его не остановить, он  убьет  еще
тысячи людей.
   - Не родился бы он - родился другой, -  сказал  Жан.  -  Без  этого
истории не обойтись. Со временем и здесь додумаются до гуманизма.
   - Мы, как старшие братья, обязаны вмешаться.
   - И наказывать, если они будут себя неправильно вести?
   - Наказывать и поощрять.
   - Ты, как выяснилось,  гуманный  дрессировщик,  -  заметил  Андрей,
вытягиваясь на жестких шкурах. Укусила блоха.
   - Это старый спор, - сказал Жан.  Он  сидел  на  земле  и  чесался.
Видно, тоже  одолели  блохи.  -  В  Центре  уже  давно  доказали,  что
естественное развитие цивилизации благотворнее,  так  как  не  создает
дуализма в сознании, не готовом к восприятию идеалов.
   - Чепуха.  Если  отнять  у  них  детей  и  вырастить  в  нормальных
условиях, они будут такими же, как наши дети. Сами  же  говорите,  что
мозг человека не изменился, - возразил Аксель.
   - Значит, гуманная дрессировка с питомниками для детей. А стоит  ли
возиться? Может, взрослых ликвидировать?
   - Зачем шутишь? Разве время шутить?
   - Всегда время шутить, - сказал Андрей.
   Он поднялся: заели блохи.
   За стенкой кибитки послышались крики, свист,  хохот  -  происходило
что-то интересное.
   Андрей подошел к пологу, приоткрыл его. Часовых у входа не было.  В
плечо дышал Аксель.
   Зрелище было и в самом деле внушительным. Несколько  коней,  словно
лилипуты - Гулливера, тащили  по  лагерю  тушу  динозавра.  Туша  была
метров пятнадцать в длину, и толстый у основания хвост тянулся по пыли
еще метров на пять. Вокруг туши прыгали ребятишки и суетились женщины.
Тушу бросили на площади посреди становища. Появился жирный колдун. Его
помощник  нес  за  ним  короткий  широкий  меч.  Толпа  загомонила   в
предвкушении зрелища.
   Колдун взял меч и остановился  у  брюха  динозавра.  Он  стоял  так
довольно долго, и толпа криками  подбадривала  его.  Затем  он  сделал
резкое  колющее  движение  мечом,  и  меч  вошел  по  рукоять  в  тушу
динозавра.  Взявшись  за  рукоять  обеими  руками,   колдун   старался
распороть грудь чудовища. Ему было трудно - надутое лицо стало  мокрым
от пота.
   Отбросив меч, колдун сунул обе  руки  в  тушу  и  резким  движением
вырвал сердце динозавра. Сердце было большим, тяжелым, оно  обвисло  в
руках жреца. Толпа завопила от восторга.
   С двух сторон к  старому  колдуну  подскочили  воины  и  подхватили
тяжелое сердце. Подняв его на руках - кровь капала им на лица и плечи,
- они понесли его к Октину Хашу.
   Тот вытащил кинжал, отрезал полоску мяса и поднес ко рту. Он жевал,
а толпа прыгала от радости.
   - С ними ты собираешься воевать? - спросил Андрей,  оборачиваясь  к
Акселю. Аксель исчез.
   - Жан, где он? - спросил Андрей.
   Жан откинул полог и заглянул в кибитку.
   - Там его нет, - сказал он.
   - Так я и думал. Он сбежал!
   Прямо над головой раздался резкий крик.
   Октин Хаш под®ехал на коне незаметно. Его рот был измазан кровью.
   Жан тихо ответил.
   - Что он спросил?
   - Он спросил, где третий. Я сказал,  что  скоро  вернется.  У  него
болит живот, а он не хочет гадить в кибитке.
   Октина Хаша ответ не удовлетворил. Он громко свистнул. Тут же все в
лагере позабыли о динозавре.  Поднялась  суета,  словно  в  муравейник
капнули кипятком. Воины затолкали пленников в кибитку.
   - Идиот! - Жан ударил кулаком по колену. - Мальчишка!
   Неожиданно - как будто остановились часы - суматоха улеглась.
   Один из воинов, что стояли в дверях кибитки, сказал что-то.
   - Он говорит, поймали, - сказал Жан.
   Октин Хаш вошел в кибитку.
   - Плохой раб не нужен хозяину, - сказал он, глядя на Андрея и  чуть
улыбаясь. - Ты понимаешь, вождь.
   Жан добавил от себя:
   - Я боюсь, что его убили.
   - Я тоже, - сказал Андрей.
   Октин Хаш спокойно слушал, как разговаривают пленники.
   Когда он решил,  что  пленники  поговорили  достаточно,  он  сказал
длинную фразу, которая привела в смущение  Жана.  Тот  начал  спорить.
Октин Хаш почти игриво погрозил ему нагайкой и ушел.
   - Что еще он придумал?
   - Он сказал, что ты поедешь с колдуном к святилищу ведьм. Ты вождь.
Тебя ждут ведьмы. А я останусь здесь. Я ему нужен. Я знаю их  язык.  Я
ему сказал, что мы не хотим разлучаться.
   - Что это за святилище?
   - Я там не был.  Это  где-то  в  горах.  Судя  по  с®емкам,  ничего
интересного.
   Полог откинулся, показав зеленое вечернее небо.  Громоздкий  силуэт
колдуна закрыл небо. Визгливый голос наполнил кибитку.
   - Он говорит, - в голосе Жана было отчаяние, - чтобы ты выходил.
   - Ясно, - сказал Андрей, стараясь, чтобы голос его звучал бодро.  -
Ты жди меня. Все кончится хорошо.
   Жан подошел  к  Андрею.  Его  глаза  в  полутьме  казались  черными
колодцами. Жану было страшно. Он никогда в  жизни  не  оставался  один
среди тех, кому все равно, жив ты или нет.
   Жан протянул руку, холодную и влажную. Они обнялись.
   Колдун покачивался в дверях.
   Жан дошел с Андреем до выхода. Дальше его не пустил воин.
   Группа всадников  ждала  на  пыльной  площадке.  Андрею  и  колдуну
подвели коней. Ноги Андрею  связали  под  животом  коня.  Рядом  ехали
воины.
   Обернувшись, Андрей увидел, что  в  становище  царит  оживление.  С
некоторых кибиток  стянули  шкуры  -  остались  лишь  громадные  клыки
мастодонтов. Пыль от конских копыт завилась смерчем.
   На "Гранате" тоже видели этот клуб пыли -  серое  пятно  на  темной
равнине. Дежурный дал  максимальное  увеличение  -  отряд  состоял  из
степняков, их можно было  угадать  по  одежде  и  странным  прическам.
Дежурный  понял,  что  из  становища  отправились  разведчики,  может,
охотники. И отметил этот факт в журнале наблюдений.
   Отметил  он  также  и  то,  что,  едва  стемнело,  другие  всадники
отправились из лагеря, в котором укрывались остатки стаи Белого волка.
Приблизившись  к  становищу  Октина  Хаша,  они  замедлили   движение,
поднялись на пологий холм невдалеке от становища и там спешились.

   Через полчаса отряд перешел на шаг. Степь казалась огромной  чашей,
наполненной темно-зеленым воздухом и ароматом теплых трав.  Здесь,  на
открытом пространстве, цикад было куда меньше, и их пение не заглушало
иные звуки: далекий рев и уханье какого-то зверя, возникший из  ничего
и угасший  вдали  топот  множества  копыт,  визг  настигнутого   совой
грызуна... Впереди загорелись фонариками желтые глаза.
   - Йиий-хо? - завопил воин, что  ехал  рядом  с  Андреем,  и  ударил
пятками в бока коню.
   Тот рванулся вперед. Воин метнул копье, раздалось рычание.  Огоньки
исчезли.
   Толстый колдун, оседлавший  коня,  заговорил  тонко  и  быстро.  Он
склонил  голову,  чтобы  заглянуть  Андрею  в  глаза,  словно  не  мог
допустить мысли, что на свете есть люди, не понимающие его.
   - Что ж тебе сказать? - ответил Андрей.  -  Меня  тоже  интересует,
куда мы едем на ночь глядя. Наверное, вы  торопитесь,  если  не  легли
спать, как положено людям.
   - Хо! - сказал колдун, словно был удовлетворен ответом.
   Через несколько  минут  отряд  приблизился  к  куще  деревьев.  Они
окружали низину, в которой, журча по камешкам, бил родник.
   Воины спешивались. Видно, решили остановиться на ночь.
   Андрей был несказанно рад:  связанные  ноги  затекли,  и  все  тело
ломило - на коне он не ездил лет десять, без седла вообще никогда.
   Колдун достал кремень, трут и стал высекать огонь. Воины  притащили
сухие ветки. Скоро разгорелся костер.
   Странно, подумал Андрей, какого черта они выехали вечером  и  через
три часа остановились на ночевку?  Почему  не  отправиться  в  путь  с
утра?
   Где-то шумела речка - ночью звуки разносятся далеко.
   Воины развязывали мешки, висевшие у них на поясах,  доставали  еду.
Никто не подумал накормить Андрея. Ему же хотелось одного - вытянуться
во весь рост и утихомирить боль в ногах и спине, но мешали путы.
   Не спалось. Крутилась усталая мысль: как убежать?
   Хорошо герою приключенческого романа. Он обязательно перетрет узы о
кстати попавшийся корень и на быстром коне  умчится  навстречу  ветру,
где ждут его друзья. Андрей подвигал  руками.  Веревка  была  замотана
надежно.

   Когда все тело насторожено, мозг оставляет бодрствовать малый  свой
участок, и от любого  прикосновения,  от  звука  ты  просыпаешься,  но
остаешься недвижен. Ты среди врагов...
   Андрей проснулся, но не открывал глаз. Он ждал. Чья-то рука ощупала
его лицо. Пальцы были жесткими. Потом к уху прикоснулись теплые  губы,
и, как дуновение ветра, послышался шепот:
   - Андрей!
   Андрей открыл глаза и очень осторожно повернул голову.
   Начинался рассвет, воздух был синим. Он увидел,  что  рядом  чья-то
голова и блестят, отражая свет звезд, глаза.
   - Тихо-тихо, - прошептала Белогурочка.
   Андрей заметил, как блеснуло лезвие ножа. Нож врезался  в  веревку,
он быстро и легко  пилил  ее.  Веревка  лопнула,  лезвие  соскочило  и
полоснуло по руке. Было почти не больно, но сразу пошла кровь.  Андрей
прошептал:
   - Ноги тоже.
   Тень заслонила звезды: Белогурочка склонилась к ногам.
   - Ползи за  мной,  -  сказала  она,  выпрямляясь.  Андрей  медленно
приподнялся, колено натолкнулось на руку воина, спавшего рядом. Он еле
подавил крик, метнувшись в сторону.
   - Не бойся, - шепнула Белогурочка. - Он не живой.
   Вот и край леса. Степь была серебряной от света луны.  Прямо  перед
ним стоял всадник, слишком большой на фоне неба.
   - Это мой брат, - сказала Белогурочка.
   Всадник держал на поводу двух коней.
   - Только не верхом!  - чуть не вырвалось у Андрея.
   Без стремени забираться на коня  было  неудобно.  Андрей  сорвался.
Конь переступил копытами  и  вдруг  заржал.  Брат  Белогурочки  рванул
Андрея за локоть, помогая взобраться на коня.
   Получился шум.
   В то же мгновение сзади из рощи раздался крик.
   - Скорее! - крикнула Белогурочка. И что-то еще, отрывисто, брату.
   - Ий-ех! - крикнул тот. - Ий-ех!
   Его крик потонул во взрыве конского топота и оглушительных  воплях.
Из степи неслись навстречу всадники. Конь Андрея закрутился на  месте.
Белогурочка, которая уже твердо сидела верхом, ухватила за гриву  коня
и повлекла его за собой, навстречу всадникам, которые пролетали совсем
рядом, стремясь к роще.
   Андрей и Белогурочка поскакали прочь.
   - Это мои! - крикнула Белогурочка.
   Сзади донеслись вопли, звон клинков, визг, ржание лошадей.
   Светлело. Степь пошла под уклон. Внизу было неровное море тумана, и
Белогурочка постепенно проваливалась в него. Туман подступал  к  брюху
коней, затем невесомой мутью скрыл Белогурочку по пояс, по  грудь,  по
шею - и с головой. Она пропала в тумане. Ничего не было видно.  Только
стук копыт впереди и крики сзади.
   - Осторожно! - крикнула Белогурочка из тумана. - Тихо  езди.  Будет
вода!
   Конь слушался плохо, словно понимал, что его всадник неуверен.
   Вода журчала рядом. Сквозь журчание  прорвался  всплеск,  покатился
камень. Туман отнесло ветром, и Андрей  увидел,  что  впереди  широкая
неспокойная полоса воды.
   - Эй! - негромко окликнула его Белогурочка. - Ты живой?
   - Все в порядке, - сказал Андрей.
   Переправа через речку, оказавшуюся хоть и мелкой, но очень широкой,
заняла много времени. Потом берег полого пошел  наверх,  и  еще  через
несколько минут они выбрались из тумана.
   Андрею казалось, что ни один звук не вырывается из-под  белой  ваты
тумана. Белогурочка прислушалась, сказала:
   - Можно немного отдыхать.
   - Как ты меня нашла? - спросил Андрей.
   - Наш человек смотрел за вами.
   Быстро светало. Словно отдохнув за ночь, в мир возвращались краски.
Лоб Белогурочки был перетянут обручем, за него заткнуто большое  синее
перо, словно Белогурочка играла в индейцев. Она походила на мальчишку.
Волосы острижены коротко, торчат бобриком,  тонкий  нос  с  горбинкой,
раздутые ноздри, впалые щеки, глаза  внимательные,  настороженные.  За
широким поясом два ножа.
   - Они за нами гонятся? - спросил Андрей.
   - Не сейчас. Позже. Но они не успеют.
   - Об®ясни, - сказал Андрей.
   Ему очень хотелось сойти с коня: он все-таки не создан для верховых
прогулок. Но перед девушкой было  неловко  признаваться  в  этом.  Она
казалась девицей-кентавром - одно целое с конем.
   - У нас мало воинов, - сказала Белогурочка. - Совсем мало.  Сколько
пальцев на руках. Понимаешь?
   - Десять.
   - Десять. И еще два. И отец мой больной.  Отец  сказал,  Октин  Хаш
нарушил мир. Октин Хаш - враг. Враг наш и наших друзей. Ты  понимаешь?
Он убил Конрада. Он убил Медею. Он увел в плен трех мужчин.
   - Акселя убили?
   - Акселя убили. А мы не могли  убить  Октина  Хаша.  У  него  много
людей. Они смотрят. Потом мой брат  прискакал  и  говорит:  того,  кто
прилетел вчера, повезли к святилищу ведьм. С ним  две  руки  воинов  и
колдун. Тогда я сказала: мужчина, который прилетел  вчера,  -  великий
вождь Андрей. Отец  болен.  Нам  нужен  новый  вождь.  Ты  будешь  мой
мужчина. Ты понимаешь?
   - Почти все, - сказал Андрей, сдерживая улыбку. Он и не подозревал,
что его судьбой намерен распоряжаться не только Октин Хаш.
   Белогурочка угадала улыбку в его глазах.
   - Не смейся! - она ударила коленями коня, и тот взвился на дыбы.  -
Ты будешь смеяться - я тебя убью. Нельзя смеяться над дочерью вождя!
   - Я не смеюсь, - сказал Андрей. - Рассказывай дальше.
   - Мы догнали вас у маленького леса, где надо спать.
   -  Почему  мы  выехали  вечером?  -  спросил  Андрей.  -  А   потом
остановились?
   - Это ясно, - сказала  Белогурочка.  Почему-то  она  полагала,  что
ясное ей должно быть ясно Андрею.
   Она замолчала, прислушиваясь. Последние звезды  погасли,  где-то  в
тумане у воды глухо запела птица.
   - Все, - сказала Белогурочка. - Катурадж.
   - Что?
   - "Катурадж" - это значит "прощай".
   - С кем ты прощаешься?
   - С братом, - сказала Белогурочка. - Его больше нет.
   - Он умер.
   - Он ушел туда, - Белогурочка показала вверх,  на  редкие  перистые
облака.
   Лицо ее было спокойным. Непонятно было, горевала она или  смирилась
с неизбежным.
   - Это все я придумала. Как я тебя разбужу и  выведу.  Один  человек
рядом с тобой проснулся. Я его убила. Я  тебя  вывела.  И  мои  братья
напали на колдуна и его людей. А потом  поскакали  в  другую  сторону.
Колдун думает, что ты вместе с ними. И они скачут за моими братьями. А
мы перешли реку.
   - Они догнали братьев?
   - Они догнали одного брата... другие ускакали.
   - Ты так далеко слышишь?
   - Я слышу тут, - она показала  себе  на  грудь.  -  А  тут,  -  она
показала на ухо, -  я  слышу,  как  колдун  и  его  люди  вернулись  в
маленький лес и теперь ищут наши следы. Скоро они поскачут сюда.
   - Нам надо спешить?
   - Подожди. - Белогурочка соскочила на землю.
   К куску кожи, который заменял ей седло, была приторочена сумка. Она
достала оттуда два куска вяленого мяса.
   - Мы будем есть.
   Андрей подчинился. Он не понимал, почему сначала они так спешили, а
теперь должны ждать.
   - Нас не догонят? - спросил он.
   - Немного не догонят, - сказала Белогурочка.
   Она уселась, скрестив ноги, на покрытую  росой  траву  и  принялась
отхватывать куски мяса белыми крепкими зубами.
   -  Ешь,  -  сказала  она,  заметив,  что  Андрей  держит   мясо   и
прислушивается. - Ты мужчина, тебе не должно быть страшно.
   - Согласен, - сказал Андрей.  -  А  зачем  меня  повезли  в  это...
святилище?
   - В святилище ведьм? Ведьмы тебя ждут. Ты особенный.  Ведьмы  будут
довольны. Они помогут Октину Хашу.
   - Очень приятно, - сказал Андрей.
   - Это неприятно. - Белогурочка не  шутила.  -  Потом  тебя  отдадут
великой рыбе. Катурадж.
   - Ты не хотела, чтобы меня отдали ведьмам?
   - Зачем нам мертвый вождь? - удивилась Белогурочка.
   - Ты права, - согласился Андрей.
   Туман уполз, словно втянутый рекой. Открылся  дальний  берег  -  он
полого поднимался,  переходя  в  ровную  степь,  и  далеко,  у  самого
горизонта Андрей различил темное пятно - рощу, где он ночевал. У  того
берега  стоял  небольшой  ящер  и  лениво  поводил   головой,   словно
раздумывая, то ли ему окунуться, то ли лучше погреться на солнце, край
которого уже показался над горизонтом.
   Андрей поглядел вдаль и увидел, что от рощи к реке скачут маленькие
всадники.
   - Смотри, Белогурочка!
   Ящер побежал от воды, навстречу всадникам.
   - Ты почему стоишь?!
   - Сюда не достанет, - сказала Белогурочка.
   И тут Андрей услышал глухой, нарастающий  шум,  в  нем  была  такая
грозная настойчивость, что Андрей замер, глядя туда,  где  в  остатках
тумана нечто огромное и несокрушимое двигалось вверх  по  течению.  Он
даже непроизвольно отступил на несколько шагов  вверх  по  склону,  но
остановился. Белогурочка не двинулась с места.
   Всадники заметили беглецов.
   Они стали осаживать коней. Один из них поднял лук и выстрелил через
реку. Стрела не долетела до  Белогурочки.  Тогда  самый  отчаянный  из
воинов ударил коня хлыстом, тот подчинился хозяину и помчался.
   Словно  расстилая  гигантский  сверкающий  ковер,  округлым   валом
поднималась волна, выталкивая пеной мирно журчавший слой воды.
   Всадник,  который   столь   неосмотрительно   подскакал   к   реке,
разворачивался; конь его от испуга крутился на месте и, когда вал  был
уже близко, сбросил всадника. Их обоих подхватила вода, завертела...
   Река стала вдвое шире.
   Угасающий грохот волны дополнился звонким смехом Белогурочки.
   - Ты что? - спросил Андрей, все еще потрясенный.
   - Ты видел, как смешно? - сказала она, вытирая слезы. - Йеех! И нет
его.
   - Не знаю, - сказал Андрей. - По-моему, это не смешно.
   - Он был враг, - пояснила Белогурочка.
   - Скажи, - спросил Андрей. - А далеко отсюда море?
   - Море?
   - Большая вода. Очень большое озеро, которому конца не видно.
   - Большая вода - полдня пешком.
   - Волна приходит каждый день?
   - Каждый день. На рассвете.
   - Значит, каждый день на рассвете по реке проходит приливная волна.
И все об этом знают. Поэтому колдун  выехал  вечером,  чтобы  до  утра
успеть перейти реку. И ты не боялась, что они нас догонят.
   - Конечно. Если ты знаешь, зачем спрашиваешь?
   - Что же дальше?
   - Дальше мы пойдем к месту, где гора разрезана кинжалом, -  сказала
Белогурочка. - Там будут ждать мои братья. Пора.
   Кони трусили резво, утро было прохладным и влажным.
   - Нам долго ехать? - спросил Андрей.
   - Долго. Только не очень. Твоя стая погибла, - сказала Белогурочка.
- Теперь ты в стае Белых волков. Мой отец умрет, ты будешь наш  вождь.
Хорошо?
   - Я думаю, что моя стая не погибла, -  сказал  Андрей.  -  За  нами
прилетят.
   - Это хорошо, - сказала Белогурочка. -  Они  придут,  и  мы  вместе
убьем Октина Хаша.
   Не было смысла разубеждать Белогурочку.
   - У Октина Хаша остался Жан,  -  сказал  Андрей.  -  Мне  надо  его
освободить.
   - Его, наверное, не убьют, - сказала Белогурочка. - Октин