натянула на колени подол ночной сорочки.
     -- Я ... -- Эрик поискал подходящее слово, но не нашел, -- ...
не связывался с тобой ради твоего же собственного блага!... -- он
почувствовал, что об®яснения бессильны, -- И, кстати, ты тоже не святая --
вспомни хоть проходимца Петровского или этого ... как там его?...
Пападжианопулоса ...
     -- Петровский не был проходимцем! -- лялькина сорочка распахнулась,
обнажив ложбинку между ее грудей. -- Если хочешь знать, Петровский был ...
     -- Перестань. -- тихо сказал Эрик, садясь на постели. -- Нам просто не
повезло ...
     Несколько секунд Лялька молча смотрела на него, потом протянула руку и
погладила по плечу ... потом по щеке ... потом обхватила за шею ... Эрик
обнял ее за талию -- и удивился, насколько та оказалась тонкой. Сердце его
заколотилось в горле, дыхание перехватило. Теплое и податливое тело Ляльки
покорно таяло под его руками, пушистые волосы нежно щекотали лицо и плечи.
На какое-то мгновение он почувствовал себя ее полным и нераздельным
властелином ... нет, властелином целого мира! -- огромного, удивительного и
прекрасного мира, состоявшего из двух ранее независимых, а теперь слившихся,
половин.
     На какое-то мгновение Эрику показалось, что у них еще остался шанс к
спасению.