м,
но справиться с лошадью в густой чаще ветвей было не так-то легко, и  он
замешкался. Лошадь била ногами и ржала, а лодка качалась  из  стороны  в
сторону.
   - Здесь невозможно вылезть на берег, Хью! - крикнул  Дик,  продолжая,
однако, отважно тащить в чащу заупрямившуюся лошадь.
   На берегу острова появился высокий человек с луком в руке. Краем гла-
за Дик увидел, как человек этот, раскрасневшись от  быстрого  бега,  изо
всех сил натягивал тетиву.
   - Кто идет? - крикнул незнакомец. - Хью, кто идет?
   - Это мастер Шелтон, Джон, - ответил перевозчик.
   - Стой, Дик Шелтон! - крикнул человек на острове. - Клянусь  распяти-
ем, я не сделаю тебе ничего плохого! Стой!.. А ты, Хью, поезжай назад.
   Дик ответил дерзкой насмешкой.
   - Ну, если так, ты пойдешь пешком! - крикнул человек на острове.
   И пустил стрелу.
   Лошадь, пораженная стрелой, забилась от боли и ужаса; лодка опрокину-
лась, и через минуту все уже барахтались в воде, борясь с течением.
   Прежде чем Дик вынырнул на поверхность, его отнесло на целый  ярд  от
мели; он ничего еще не успел толком разглядеть, как рука  его  судорожно
ухватилась за какой-то твердый предмет, который с силой поволок его  ку-
да-то вперед. Это был хлыст, ловко протянутый ему Мэтчемом с ивы, повис-
шей над водой.
   - Клянусь небом, - воскликнул Дик, - когда Мэтчем выволок его на  бе-
рег, - ты спас мне жизнь! Я плаваю, как пушечное ядро.
   Он обернулся и глянул в сторону острова.
   Хью-Перевозчик плыл рядом со своей лодкой и был уже на полпути  между
берегом и островом. Болотный Джон яростно орал на него, требуя, чтобы он
плыл быстрее.
   - Бежим, Джон, - сказал Шелтон. - Бежим!  Пока  Хью  переправит  свою
лодку на остров и они приведут ее в порядок, мы будем  уже  так  далеко,
что они нас не найдут.
   И, подавая пример, он побежал, продираясь сквозь заросли ив и  прыгая
с кочки на кочку. У него не было времени выбирать направление; он мчался
наугад, стараясь как можно дальше убежать от реки.
   Однако почва постепенно стала подыматься, и это убедило его, что нап-
равление выбрано им правильно. Наконец болото осталось  позади;  под  их
ногами была сухая, твердая земля, а вокруг среди ив стали появляться вя-
зы.
   Мэтчем, сильно отставший, внезапно упал.
   - Брось меня. Дик! - крикнул он, задыхаясь. - Я не  могу  больше  бе-
жать!
   Дик повернулся и подошел к нему.
   - Бросить тебя, Джон?! - воскликнул он. - Нет, на такую подлость я не
способен. Ведь ты не бросил меня, когда я тонул, хотя тебя могли застре-
лить, а спас мою жизнь. Ты и сам мог утонуть,  потому  что  одни  только
святые знают, как это я не стащил тебя за собою в воду.
   - Нет, Дик, я бы не утонул да и тебе бы не дал утонуть, - сказал Мэт-
чем. - Я умею плавать.
   - Умеешь плавать? - воскликнул Дик, широко раскрыв глаза.
   Это был единственный из мужских талантов, которым он не обладал. Пос-
ле искусства убивать врага на поединке он больше всего ценил умение пла-
вать.
   - Вот мне урок никогда никого не презирать! - сказал он. -  Я  обещал
тебе охранять тебя до самого Холивуда, а вышло так, Джон, что ты охраня-
ешь меня.
   - Теперь мы с тобой друзья. Дик, - сказал Мэтчем.
   - Я никогда тебе врагом не был, - ответил Дик. - Ты по-своему храбрый
малый, хотя, конечно, молокосос. Никогда я таких чудаков не  видел.  Ну,
отдышался? Идем дальше. Тут не место для болтовни.
   - У меня очень болит нога, - сказал Мэтчем.
   - Я совсем забыл о твоей ноге, - проговорил Дик. - Придется идти  по-
тише. Хотел бы я знать, где мы находимся! Я потерял тропинку... Впрочем,
это, может быть, к лучшему. Если они караулят на перевозе, то могут  ка-
раулить и на тропинке. Вот бы сэр Дэниэл прискакал сюда с полестней вои-
нов! Он разогнал бы всю эту шайку, как  ветер  разгоняет  листья.  Идем,
Джон, обопрись о меня, бедняга. Какой ты низенький, тебе даже не достать
до моего плеча. Сколько тебе лет? Двенадцать?
   - Нет, мне шестнадцать, - сказал Мэтчем.
   - Значит, ты плохо рос, - сказал Дик. - Держи меня за руку. Мы пойдем
медленно, не бойся. Я обязан тебе жизнью, а я,  Джон,  привык  расплачи-
ваться за все сполна - и за доброе и за злое.
   Они поднимались по откосу.
   - В конце концов мы выберемся на дорогу, - продолжал Дик, -  и  тогда
двинемся вперед. Какая у тебя слабая рука, Джон! Я бы стыдился, если  бы
у меня была такая рука. Хью-Перевозчик, кажется, принял тебя за  девчон-
ку, - прибавил он и рассмеялся.
   - Не может быть! - воскликнул Мэтчем и покраснел.
   - А я готов биться об заклад, что он принял тебя за девчонку! -  нас-
таивал Дик: - Да и нельзя его винить. Ты больше похож на девушку, чем на
мужчину. И знаешь, мальчишка из тебя вышел довольно нескладный,  а  дев-
чонка вышла бы очень красивая. Ты был бы хорошенькой девушкой.
   - Но ведь ты не считаешь меня девчонкой? - спросил Мэтчем.
   - Конечно, не считаю. Я просто пошутил, - сказал Дик. -  Из  тебя  со
временем выйдет настоящий мужчина!  Еще,  пожалуй,  прославишься  своими
подвигами. Интересно знать, Джон, кто из нас первый будет посвящен в ры-
цари? Мне смертельно хочется стать рыцарем. "Сэр Ричард Шелтон,  рыцарь"
- вот это здорово звучит! Но и "сэр Джон Мэтчем" звучит недурно.
   - Постой, Дик, дай мне напиться, - сказал Мэтчем, останавливаясь воз-
ле светлого ключа, вытекавшего из холма и падавшего в песчаную  ямку  не
больше кармана. - Ах, Дик, как мне хочется есть! У меня даже сердце ноет
от голода.
   - Отчего же ты, глупый, не поел в Кэттли? - спросил Дик.
   - Я дал обет поститься, потому что... меня вовлекли в грех, - ответил
Мэтчем. - Но теперь я с удовольствием съел бы даже корку сухого хлеба.
   - Садись и ешь, - сказал Дик, - а я пойду поищу дорогу.
   Он вынул хлеб и куски вяленой свинины из висевшей  у  него  на  поясе
сумки. Мэтчем с жадностью набросился на еду, а Дик исчез среди деревьев.
   Скоро он дошел до оврага, на дне которого, с трудом пробиваясь сквозь
прошлогоднюю листву, журчал ручей. За оврагом деревья были выше и раски-
дистее; там росли уже не ивы и вязы, а дубы и буки. Шелест листьев,  ко-
леблемых ветром, заглушал звуки его шагов; несмотря на то, что этот  ше-
лест приглушал звуки, подобно тому, как темнота безлунной ночи скрадыва-
ет предметы, Дик осторожно крался от одного толстого ствола  к  другому,
зорко оглядываясь по сторонам. Внезапно перед ним, словно тень, мелькну-
ла лань и скрылась в чаще. Он остановился, огорченный:  испуганная  лань
может выдать его врагам. Вместо того чтобы идти  дальше,  он  подошел  к
ближайшему высокому дереву и быстро полез вверх.
   Ему повезло. Дуб, на который он взобрался, был самым высоким  деревом
в этой части леса и высился над остальными  на  добрые  полторы  сажени.
Когда Дик влез на верхний сук и, раскачиваясь на ветру, глянул вдаль, он
увидел всю болотную равнину до самого Кэттли, увидел Тилл, вьющийся вок-
руг лесистых островов, и прямо перед собой - белую полосу большой  доро-
ги, бегущей через лес. Лодку уже подняли, перевернули, и  она  плыла  по
реке к домику перевозчика. Кроме этой лодки, нигде не было ни  малейшего
признака присутствия человека; только ветер шумел в ветвях. Дик уже  со-
бирался спускаться, как вдруг, кинув последний  взгляд  вокруг,  заметил
ряд движущихся точек посреди болота. Очевидно, какой-то маленький  отряд
шел по тропинке и притом довольно быстро. Это его встревожило; он тотчас
соскользнул на землю и вернулся через лес к товарищу.
 
 
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
   МОЛОДЦЫ ИЗ ЗЕЛЕНОГО ЛЕСА
 
   Мэтчем успел отдохнуть и прийти в  себя;  и  мальчики,  встревоженные
тем, что увидел Дик, поспешно выбрались из чащи, благополучно  пересекли
дорогу и двинулись вверх по склону холмистого кряжа, на котором  высился
Тэнстоллский лес. Здесь, между купами  деревьев,  простирались  песчаные
лужайки, заросшие вереском и дроком; кое-где  встречались  старые  тисы.
Почва становилась все более неровной; ежеминутно на пути попадались буг-
ры и лощины. Ветер дул все яростнее, заставляя стволы деревьев  гнуться,
как тонкие удочки.
   Они вышли на лужайку. Внезапно Дик упал на землю  ничком  и  медленно
пополз назад, к деревьям. Мэтчем,  не  заметивший  никакой  опасности  и
очень удивленный, последовал, однако, примеру товарища. И, только  когда
они спрятались в чаще, он спросил, что случилось.
   Вместо ответа Дик показал ему пальцем на старую сосну, которая  росла
на другом конце лужайки, возвышаясь над соседним лесом и отчетливо выде-
ляясь на светлом небе своей мрачной зеленью. Внизу ствол ее был  прям  и
толст, как колонна. Но на высоте пятидесяти футов он раздваивался, обра-
зуя два толстых сука; между ними, словно моряк на мачте, стоял человек в
зеленом камзоле, надетом поверх лат, и зорко смотрел вдаль. Солнце свер-
кало на его волосах; прикрыв глаза рукой, он бесперебойно,  как  машина,
медленно поворачивал голову то в одну сторону, то в другую.
   Мальчики переглянулись.
   - Попробуем обойти его слева, - сказал Дик. - Мы  чуть  не  попались,
Джон.
   Минут через десять они выбрались на хорошо утоптанную тропинку.
   - Этой части леса я совсем не знаю, - проговорил Дик. - Куда приведет
нас эта тропинка?
   - Увидим, - сказал Мэтчем.
   Тропинка привела их на вершину холма и стала спускаться в овраг,  на-
поминавший большую чашу. Внизу, в густых зарослях цветущего  боярышника,
они увидели развалины какого-то дома - несколько  обгорелых  бревенчатых
срубов без крыш да высокую печную трубу.
   - Что это? - спросил Мэтчем.
   - Клянусь небом, не знаю, - ответил Дик. - Я здесь  ничего  не  знаю.
Будем двигаться осторожно.
   С бьющимся сердцем они стали медленно спускаться,  продираясь  сквозь
кусты боярышника. Здесь, видимо, еще недавно жили люди. В  чаще  попада-
лись одичавшие фруктовые деревья и огородные овощи; в траве лежали пова-
ленные солнечные часы. Очевидно, тут прежде находился  сад.  Пройдя  еще
немного, они вышли к развалинам дома.
   Когда-то это было красивое - и прочное  здание,  окруженное  глубоким
рвом; но теперь ров высох, на дне его валялись камни, упавшее бревно бы-
ло перекинуто через него словно мост. Две стены  еще  стояли,  и  солнце
сияло сквозь их пустые окна; но вся остальная часть здания рухнула и ле-
жала грудой обугленных обломков. Внутри  уже  зеленело  несколько  моло-
деньких деревьев, выросших из щелей.
   - Я начинаю припоминать, - прошептал Дик, - это, должно быть,  Гримс-
тон. Усадьба принадлежала когда-то Саймону Мэлмсбэри, но сэр Дэниэл  по-
губил его. Пять лет назад Беннет Хэтч сжег этот дом. И, сказать по прав-
де, напрасно: дом был красивый.
   Внизу, в овраге, было тепло и безветренно. Мэтчем тронул Дика за пле-
чо и предостерегающе поднял палец.
   - Тсс! - сказал он.
   Странный звук нарушил тишину. Он повторился еще несколько раз, прежде
чем они догадались, что он означает. Это откашливался какой-то  человек,
должно быть, могучего сложения. Затем хриплый, фальшивый голос запел:
   Король спросил, вставая, веселых удальцов:
   "Зачем же вы живете в тени густых лесов?"
   И Гамелин бесстрашный ему ответил сам:
   "Кому опасен город, тот бродит по лесам".
   Певец умолк; где-то лязгнуло железо, и все затихло.
   Мальчики смотрели друг на друга. Их незримый сосед, кто бы он ни был,
находился где-то неподалеку от развалин дома. Мэтчем внезапно  покраснел
и двинулся вперед; по упавшему бревну он перешел через ров  и  осторожно
полез на огромную кучу мусора, наполнявшую внутренность разрушенного до-
ма. Дик не успел его удержать, и теперь ему оставалось только  следовать
за ним.
   В углу разрушенного дома два бревна упали крестнакрест, отгородив  от
мусора пустое пространство не больше чулана. Мальчики спустились туда  и
спрятались. Через маленькую бойницу им было видно  все,  что  происходит
позади дома.
   То, что они увидели, заставило их оцепенеть от ужаса. Уйти отсюда бы-
ло немыслимо; они и дышать-то почти не смели. Возле рва, футах в тридца-
ти от того места, где они сидели, пылал костер; над костром висел желез-
ный котел, из которого валил густой пар, а рядом с костром  стоял  высо-
кий, оборванный, краснолицый человек. В правой руке он  держал  железную
ложку; из-за пояса его торчал охотничий рог и устрашающих размеров  кин-
жал. Казалось, он к чему-то прислушивается; видимо, он слышал,  как  они
пробрались в развалины дома. Это и был, несомненно, певец; он, вероятно,
помешивал в котле, когда до его слуха донесся подозрительный шорох, про-
изведенный неосторожным прикосновением ноги к мусорной куче. Немного по-
одаль лежал, закутавшись в коричневый плащ, еще один человек; он  крепко
спал. Бабочка порхала над его лицом. Вся лужайка была белая от  маргари-
ток. На цветущем кусте боярышника висели лук, колчан со стрелами и кусок
оленьей туши.
   Наконец долговязый перестал прислушиваться, поднес ложку ко рту, лиз-
нул ее и снова принялся мешать в котле, напевая.
   Кому опасен город, тот бродит по лесам, - хрипло пропел он, возвраща-
ясь к тем самым словам своей песни, на которых остановился.
   Сэр, никому на свете мы не желаем зла,
   Но в ланей королевских летит порой стрела.
   Время от времени он черпал из котла свое варево и, как  завзятый  по-
вар, дул на него и пробовал. Наконец он, видимо, решил, что похлебка го-
това, вытащил из-за пояса рог и трижды протрубил призывный сигнал.
   Спящий проснулся, перевернулся на другой бок, отогнал бабочку и  пог-
лядел во все стороны.
   - Чего ты трубишь, брат? - спросил он. - Обедать пора, что ли?
   - Да, дурачина, обед, - сказал повар. - Неважный обед, без эля и  без
хлеба. Невесело сейчас в зеленых лесах. А бывали времена,  когда  добрый
человек мог здесь жить, как архиепископ, не боясь ни дождей, ни морозов:
и эля и вина было вдоволь. Но теперь дух отваги угас в людских  сердцах;
а этот Джон Мщу-завсех, спаси нас бог и помилуй, просто воронье пугало.
   - Тебе лишь бы наесться и напиться, Лоулесс, - ответил  его  собесед-
ник. - Погоди, еще вернутся хорошие времена.
   - Я с детства жду хороших времен, -  сказал  повар.  -  Был  я  мона-
хом-францисканцем, был королевским стрелком; был моряком и плавал по со-
леному морю; приходилось  мне  бывать  и  в  зеленом  лесу,  приходилось
подстреливать королевских ланей. И чего же я достиг? Ничего! Напрасно  я
не остался в монастыре. С игуменом Джоном жить было выгодней, чем с Джо-
ном Мщуза-всех. Клянусь богородицей, вот и они!
   На поляне, один за другим, появлялись рослые, крепкие молодцы, у каж-
дого был нож и кубок, сделанный из коровьего рога; зачерпнув  варево  из
котла, они садились в траву и ели. И одеты и вооружены они были поразно-
му; одни носили груботканые рубахи, и все оружие их состояло из ножа  да
старого лука; другие одевались, как настоящие  лесные  франты:  Шапки  и
куртка из темно-зеленого сукна, изящные стрелы, украшенные  перьями,  за
поясом - рог на перевязи, меч и кинжал на боку. Они были очень голодны и
потому неразговорчивы; едва прорычав приветствие, каждый жадно  набрасы-
вался на еду.
   Их собралось уже человек двадцать, когда в  кустах  боярышника  вдруг
раздались радостные голоса, и на поляне появились  еще  пятеро:  рослый,
плотный человек с сединой в волосах, с загорелым, как прокопченный  око-
рок, лицом, и за ним четверо с носилками. Нетрудно было угадать в первом
начальника: за плечами его висел лук, в руке он держал рогатину.
   - Ребята! - крикнул он. - Веселые мои друзья! Вы тут ели всухомятку и
свистели от голода! Но я всегда говорил: потерпите, счастье еще улыбнет-
ся нам. И оно уже начало улыбаться. Вот первый посланец счастья - добрый
эль!
   И под гул одобрительных возгласов носильщики опустили носилки, на ко-
торых оказался большой бочонок.
   - Но торопитесь, ребята, - продолжал пришедший. - Нам предстоит дело.
К перевозу подошел отряд стрелков. На них красное с синим; каждый из них
- мишень, каждый отведает наши стрелы, ни один не выйдет из лесу  живым.
Нас здесь пятьдесят человек, и каждому из нас нанесена обида:  у  одного
похитили землю, у другого - друзей; одного обесчестили, другого изгнали.
Мы все обижены! Кто же нас обидел? Сэр Дэниэл, клянусь распятием! Неуже-
ли мы ему позволим спокойно пользоваться похищенным у нас добром? Сидеть
в наших домах? Пахать наши поля? Есть мясо наших быков? Нет,  не  позво-
лим! Его защищает закон; перья судейских писак всегда на его стороне. Но
я приберег для него у себя за поясом такие перья, с которыми ему не сов-
ладать!
   Повар Лоулесс пил уже второй рог эля; он приподнял его, как  бы  при-
ветствуя оратора.
   - Мастер Эллис, - сказал он, - вы помышляете только о мести.  Ну  что
ж, вам так и подобает. Но у нас, у ваших бедных братьев по зеленому  ле-
су, никогда не было ни земель, ни друзей, и нам  оплакивать  нечего;  мы
люди маленькие и помышляем мы не о мести, а  о  прибыли.  Самой  сладкой
мести в мире мы предпочтем благородное золото и мех с канарским вином.
   - Лоулесс, - последовал ответ, - чтобы вернуться в замок Мот, сэр Дэ-
ниэл должен пройти через лес. Мы позаботимся о том, чтобы этот путь обо-
шелся ему дороже всякой битвы. Все знатные друзья его разбиты,  и  никто
ему не поможет. Мы окружим старого лиса со всех сторон, и  он  погибнет.
Это жирная добыча! Ее хватит на обед нам всем.
   - Много я уже едал таких обещанных обедов, - сказал Лоулесс. - Но го-
товить их - дело трудное, добрый мастер Эллис, можно обжечься. А чем  мы
занимаемся в ожидании этого жирного обеда? Мы мастерим черные стрелы, мы
сочиняем стишки, мы пьем чистую холодную воду - пренеприятный напиток.
   - Ты неверный человек, Уилл Лоулесс. От тебя все  еще  пахнет  монас-
тырской кладовой. Жадность погубит тебя, - ответил Эллис. -  Мы  забрали
двадцать фунтов у Эппльярда. Мы забрали семь марок у гонца вчера  ночью.
Третьего дня мы забрали пятьдесят у купца...
   - А сегодня, - сказал один из молодцов, - я остановил возле  Холивуда
жирного торговца индульгенциями. Вот его кошелек.
   Эллис пересчитал содержимое кошелька.
   - Сто шиллингов! - проворчал он. - Дурак, у  него  наверняка  гораздо
больше было спрятано в туфлях или вшито  в  капюшон.  Ты  младенец.  Том
Кьюкоу, ты упустил рыбку.
   Тем не менее Эллис небрежно сунул кошелек себе в  карман.  Он  стоял,
опираясь на "рогатину, и разглядывал своих товарищей. Они жадно  глотали
похлебку из оленины, запивая ее элем. День выдался удачный, им  повезло;
однако их ждали срочные дела, и они не мешкали над едой. Те, кто  пришел
первым, уже отобедали и либо повалились в траву и  тотчас  заснули,  как
сытые удавы, либо болтали между собой, либо приводили оружие в  порядок.
Один весельчак поднял рог с элем и запел:
   Привольно весной под сенью лесной!
   Как запах жаркого хорош,
   Как весел и дружен приятельский ужин,
   Когда "ты оленя убьешь!
   Дождешься дождей, холодных ночей,
   Короткого зимнего дня, -
   С гульбой попрощайся, домой возвращайся,
   Сиди до весны у огня.
   Мальчики лежали и слушали. Ричард снял свой арбалет и держал наготове
железный крючок, чтобы натянуть тетиву. Они не смели  шевельнуться;  вся
эта сцена из лесной жизни прошла перед их глазами, будто  в  театре.  Но
тут внезапно наступил антракт: раздался пронзительный свист, затем гром-
кий треск, и обломки стрелы упали к ногам мальчиков. Над тем самым  мес-
том, где они притаились, высилась труба; ее-то, верно,  и  избрал  своею
мишенью невидимый стрелок - быть может, это был  часовой,  которого  они
видели на сосне.
   Мэтчем тихонько вскрикнул; даже Дик вздрогнул и  выронил  крючок.  Но
людей, сидевших на полянке, стрела эта не испугала; для них она была ус-
ловным сигналом, которого они давно ожидали. Они все разом  вскочили  на
ноги, затягивая пояса, проверяя тетивы, вытаскивая из ножен мечи и  кин-
жалы. Эллис поднял руку; лицо его озарилось неукротимой энергией,  белки
глаз ярко сверкали на загорелом лице.
   - Ребята, - сказал он, - вы все знаете свое дело. Пусть ни одна  душа
не выскользнет живо