- Повернули и прошли еще одну версту...
   - Здесь опять повернули, - подсказал Генка.
   - Да, здесь повернули строго на запад под углом опять  в  сто  тридцать
пять градусов и прошли еще одну версту. И уже здесь...
   - ...повернули в последний раз, - нетерпеливо проговорил Генка.
   - Да, повернули в последний раз под углом в девяносто градусов и прошли
строго на север еще одну версту и...
   - ...подошли к четырем  деревьям,  -  воскликнул  Генка,  вскакивая  со
своего места, - воткнули лопаточки в  землю,  подрыли  и  нашли  все,  что
нужно!
   Мальчики пришли в веселое и даже несколько буйное настроение.
   - Подумать только, - хохотал Генка, - эти  дурачки  ищут,  ищут,  роют,
роют... Вспотели, бедняги, исхудали, а где  надо  рыть,  не  знают.  А  мы
знаем.
   Миша не прыгал и не  бесновался,  как  Генка.  Он  лежал  на  спине  и,
самодовольно улыбаясь, говорил:
   - Теперь все в наших руках. Конечно, неизвестно, что там такое. Но если
так упорно все ищут, то, бесспорно, что-то очень ценное.
   А Генка продолжал хохотать:
   - Нет! А графиня-то, графиня! Бережет чертеж, хранит его,  лелеет,  все
ждет, когда свергнут Советскую власть и вернется ее граф. А чертежик уже у
нас.
   При упоминании о графине некоторое смущение  овладело  Мишей.  Если  по
чертежу так просто найти клад, то почему графиня этого  не  сделала?  Ведь
парни в лесу роют с ее ведома, ведь она посылала им какие-то мешки.
   То же самое подумал и Славка.
   - Странно, почему этот клад до сих пор не нашли? - сказал он. -  Чертеж
лежит самое меньшее шесть  лет  после  революции,  графиня  о  нем  знает.
Значит, знают и лодочник и парни. А ведь они копают в лесу.
   - Она их водит за нос! - закричал Генка. - Неужели не понятно? Ведь  мы
сами видели, как лодочник следил за графиней. Значит, он ей не доверяет. А
почему? Потому, что она ему все время показывает не те  места  и  даже  не
говорит, что у нее есть чертеж.
   - А почему сама не выкопает?
   - Разве такая старуха справится? Разве она сумеет выкопать? А если бы и
смогла, то не хочет. Зачем ей? Куда она денется с ценностями?  Графиня  их
обязана сберечь до приезда графа.
   Славка согласился, что Генка, пожалуй, прав. Миша  тоже  согласился.  В
душе у него оставались кое-какие сомнения, но  так  хотелось  верить,  что
клад теперь от них не  уйдет  и  их  усилия  увенчаются  успехом!  Ему  не
терпелось убедиться в этом. Он встал.
   - Не будем терять времени и пойдем сейчас по этому маршруту.
   Ребята охотно согласились. Им тоже  не  терпелось  увидеть  место,  где
зарыт клад.
   - У меня шаг ровно один аршин, - сказал Миша, - так и будем отмеривать.
Только вы меня не сбивайте со счета.
   - А лопаты? - воскликнул Генка. - Надо лопаты с собой взять, иначе  чем
же мы будем копать?
   Но Миша решил не брать лопат. Если их с лопатами заметит  лодочник,  то
все пропало. Копать они будут ночью.  А  сейчас  они  хорошенько  запомнят
место и дорогу.
   - Ну и зря! - проворчал Генка.
   Ему очень хотелось немедленно копать.



52. КЛАДОИСКАТЕЛИ

   Мальчики зашагали. Миша  отсчитывал  шаги,  стараясь  идти  именно  тем
шагом, который, как ему казалось, равнялся одному аршину.
   В руках он держал компас. Впрочем, сама аллея вела мальчиков  точно  на
север.
   Вскоре аллея перешла в полевую дорогу. Но и она, как показывал  компас,
вела строго на север.
   За точность отсчитываемых шагов  Миша  мог  не  беспокоиться.  Генка  и
Славка шагали за ним и  сосредоточенно  бормотали  цифры.  Это  монотонное
бормотание мешало Мише, но он молчал, боясь  сбиться  со  счета.  В  конце
концов, когда Миша объявил,  что  отсчитал  полторы  тысячи,  то  у  Генки
оказалось двенадцать шагов лишних, а у Славки восьми недоставало.
   Но дорога сама поворачивала на  северо-восток.  Да,  не  силен  был  на
выдумки старый граф. Сказалось аристократическое вырождение.
   Мальчики пошли дальше. Опять за Мишиной спиной  послышалось  монотонное
бормотание.
   Дорога шла точно на северо-восток. Казалось, она специально проложена к
тому месту, где зарыт клад. Это была именно та дорога, по  которой  они  с
Жердяем шли на Голыгинскую гать.
   Прошли еще версту. Дорога свернула на запад.
   Генка стер со лба пот:
   - Все идет как по маслу. Граф точно все расписал.
   - Маршрут довольно примитивный, - заметил Славка, - прямо по дороге.
   - Не хотел бить свои графские ножки по ямам и рытвинам.
   Мальчики прошли еще версту на запад. Дорога круто,  под  прямым  углом,
повернула на север.
   Наконец они прошли последнюю версту. Дорога кончалась у  самой  опушки.
Дальше стеной стоял лес. Тот самый лес, по которому они шли на Голыгинскую
гать.
   - Ясно, - сказал Генка, показывая на деревья, - клад  зарыт  под  этими
четырьмя березами.
   Миша и Славка тоже смотрели  на  березы.  Да,  по-видимому,  здесь.  Во
всяком случае, на этой поляне. Она была неровной, в  буграх  и  холмах.  У
Миши на минуту закралось подозрение, что здесь уже  копали,  но  нигде  не
было видно свежих следов земли, все  бугорки  и  холмики  поросли  травой.
Может быть, здесь когда-то корчевали пни.  Во  всяком  случае,  в  чертеже
указано именно это место. Значит, под одним из холмиков. Всем отрядом  они
здесь все перероют. А граф-то, оказывается, не так прост! Все ищут в лесу,
а он закопал на самой опушке, на  самом  видном  месте,  где  никто  и  не
догадается искать.
   Мальчики присели. В лесу шумели верхушки деревьев, свистели и  верещали
птицы. Где-то далеко слышался лай собаки.
   Генка хмыкнул и прошептал:
   - Эти дурачки на болоте ищут. Эй, кладоискатели!
   - Когда мы будем копать? - спросил Славка.
   - Я думаю, откладывать не следует, - вставил  Генка,  -  ведь  в  среду
должен приехать этот тип в зеленом костюме. А сегодня уже пятница.
   - Откладывать нельзя, - согласился Миша,  -  но  делать  надо  с  умом.
Прежде всего надо перерисовать чертеж  и  положить  его  на  место.  Иначе
графиня заметит и примет меры предосторожности.
   - Согласен, - сказал Генка. - Но рыть-то когда?
   - Рыть надо со свидетелями и с представителями власти, - объявил  Миша.
- Вызовем представителей из  уезда  или  из  губернии.  Ведь  клад  -  это
государственное имущество. Все должно быть сделано законно.
   Генка огорчился:
   - Всегда так! Мы подвергаем свою  жизнь  опасности,  а  потом  приходит
чужой дядя и пожинает лавры.



53. РАССКАЗ ВРАЧА

   Мальчики  вернулись  домой  усталые,  но  веселые.  Не   всем   удается
раскрывать такие вот секреты, а они уже раскрывают второй раз: тогда  -  с
кортиком, теперь - с бронзовой птицей.
   Они дошли до помещичьего дома. Миша велел Генке и Славке идти в лагерь,
а сам зашел в людскую узнать, как чувствует себя Кит, и вообще  проверить,
что там делается.
   У Кита сидел доктор. Увидев Мишу, он сказал:
   - Хорошо, что ты пришел. Ему, - он кивнул на Кита, - можно  встать.  Но
он должен соблюдать диету.
   Вот так штука! Выпускать отсюда Кита вовсе не входило в  Мишины  планы.
Это значило бы лишиться людской  и,  следовательно,  возможности  еще  раз
проникнуть в  дом.  А  ведь  надо  положить  обратно  чертеж.  Миша  сразу
сообразил ответ:
   - Он встанет и тут же обожрется.
   - Неужели ты не можешь удержаться? - спросил доктор Кита.
   - Не могу, - признался Кит.
   - Все же надо выпустить его  на  улицу,  на  чистый  воздух,  -  сказал
доктор.
   Миша с отчаянием проговорил:
   - Опять заболеет, а положить будет некуда. Сюда в людскую,  нас  больше
не пустят. Придется его держать в палатке.
   - Всегда найдем, куда положить больного, -  ответил  доктор,  -  а  ему
хватит лежать.
   Не говоря ни слова, Кит поднялся и вышел из людской. Через  минуту  его
громкий голос уже слышался возле костра, где варился обед.
   Миша и доктор тоже пошли к лагерю; врач оставил там свою лошадь. Пройдя
несколько шагов по аллее, врач обернулся. Миша перехватил его  взгляд:  он
смотрел на бронзовую птицу.
   - Что означает эта бронзовая птица? - спросил Миша. - Торчит  и  торчит
здесь.
   Доктор снял пенсне, протер его, снова надел, забросив за  ухо  крученый
черный шнурок.
   - Знаменитая птица,  -  засмеялся  доктор.  -  Из-за  нее  много  людей
посходило с ума.
   - Неужели? - спросил Миша и затрепетал от радости: доктор что-то знает.
   - Давняя и длинная история, - сказал доктор.
   - Расскажите, пожалуйста, - попросил Миша. - У нас ребята  интересуются
стариной.
   - История, в общем,  довольно  глупая.  Смесь  барского  самодурства  с
уездным романтизмом. Надо тебе сказать, что графы Карагаевы  -  старинный,
но захудалый род, обеднели, оскудели, особенно после того,  как  Елизавета
казнила одного графа с сыном и велела бросить их в болото.
   - Значит, про Голыгинскую гать это правда? - изумился Миша.
   - Да, - подтвердил доктор, - исторический факт. Казнены и  затоптаны  в
гать. Поместья  их  были  отобраны  в  казну,  вообще  род  подрублен  под
основание. Но благодаря удачной женитьбе одного из графов  род  Карагаевых
снова поднялся, графы стали владеть поместьями и рудниками на Урале.
   - Про это я что-то слыхал, - сказал Миша.
   - Так вот,  -  продолжал  доктор,  -  в  роду  у  них  была  страсть  к
драгоценным камням. Особенно у последнего графа. Большой  был  охотник.  И
камни хорошо знал. Но фантазер и мистификатор.  Он  широко  вел  уральские
разработки, но находил мелочь. А на мелочь  и  цена  небольшая.  Стоимость
алмаза возрастает с его величиной чуть ли не в геометрической  прогрессии.
Находил он мелочь, а слухи распускал, будто  нашел  нечто  выдающееся.  На
поверку это оказывалось блефом. До  того  изолгался,  что  ему  не  только
перестали верить, но чуть было не притянули к суду за подделку. Вот  тогда
и начался процесс. Сын попытался  объявить  старика  сумасшедшим,  нашлись
люди, которые помогли ему  оттяпать  наследство  раньше,  чем  отец  умер.
Старый граф уехал за границу. Но не остался в долгу  и  изрядно  посмеялся
над своим неблагодарным наследником.
   Доктор и Миша дошли до дрожек. Доктор сел на них, закурил и продолжал:
   - Наследничек его, надо тебе сказать, был хотя и балбес, но  порядочный
негодяй. Довольно неприглядную роль в деле сыграла и эта особа... - Доктор
кивнул на дом.
   - Графиня?
   - Какая она графиня! Впрочем, в свое время -  красавица.  -  Доктор  на
минуту замолчал, какая-то тень пробежала по его лицу. - Только от  красоты
уже ничего не осталось... Да, так вот, молодой граф... Его  тут  крестьяне
называли "Рупь Двадцать"... Он немного хромал от  рождения,  хотя  мужчина
видный. И вот как отец его наказал...
   Доктор  опять  помолчал,  как  бы  вспоминая  всю  эту  историю,  потом
продолжал:
   - Самое удивительное то, что старый граф рассказывал не  только  басни.
Перед процессом он объявил, что нашел два алмаза размером чуть  ли  не  по
пятьдесят каратов каждый. И даже показывал эти алмазы. Никто ему, конечно,
не верил. А алмазы-то оказались настоящими.  Это  подтвердили  голландские
ювелиры.  И  вот  граф  прислал  сыну  письмо  приблизительно   следующего
содержания:
   "Один алмаз я увез с собой, второй спрятал. Если  у  тебя  хватило  ума
выгнать меня из дому, то посмотрим, хватит ли у  тебя  ума  на  то,  чтобы
найти этот бриллиант. На место, где  он  спрятан,  указывает  наш  родовой
герб". Вот приблизительно что  написал  старый  граф.  Это  была  жестокая
месть. Поиски алмаза стали бичом и несчастьем этой семьи.  Искали  его  до
самой  революции,  все  тут  перерыли,  перессорились,  посходили  с  ума,
поотравлялись и пострелялись.
   - И не нашли? - волнуясь, спросил Миша.  Он  едва  удержался  от  того,
чтобы не крикнуть: "Я знаю, где этот тайник! Я знаю, где спрятан алмаз!"
   Доктор отрицательно качнул головой:
   - Нет, ничего не нашли.
   Стараясь не выказывать волнения, Миша спросил:
   - Но ведь граф написал, что это связано с родовым  гербом.  Что  же  он
имел в виду?
   Он спросил это, не поднимая глаз: боялся выдать себя.
   Доктор перекинул ноги через дрожки,  взял  в  руки  вожжи,  вытащил  из
кожаного кармашка кнут.
   - Что он имел в виду! Герб. Вот этого  самого  орла.  -  Кнутом  доктор
показал на фасад барского дома, где в лучах  заката  золотилась  бронзовая
птица. - Этот орел и должен был дать ответ.
   Деланно смеясь, Миша спросил:
   - Как орел может указать? Он же безгласная птица.
   - Да, конечно, но внутри этой бронзовой птицы есть тайник.
   - Что вы сказали? - пролепетал Миша.
   Доктор посмотрел на него:
   - Что с тобой?
   - Нет, я просто так, - неестественно улыбнулся Миша. - Я никак  не  мог
предположить, что внутри птицы может быть тайник.
   - Да, тайник, - подтвердил доктор, -  и  очень  простой.  Нужно  нажать
птице на глаза, и голова ее откидывается. Обычная пружина.
   Миша ошеломленно смотрел на доктора, а тот, не замечая  его  состояния,
продолжал:
   - В этом тайнике лежал план, чертеж.  По  нему  получалось,  что  алмаз
зарыт в лесу, тут недалеко, верстах в четырех... Вот и перерыли весь  лес,
и до сих пор есть чудаки - роют. Сейчас, правда, немного поуспокоились, но
есть еще, роют.
   - И все знают про этот план? - пролепетал несчастный Миша.
   - Да, конечно. Одно время держали в секрете, но  все  видели,  что  они
копают в лесу. Потом это перестало быть тайной. Копии чертежа были чуть ли
не в каждой избе.
   - Но, может быть, это не настоящий план? -  убитым  голосом  проговорил
Миша.
   - План один. Его тут все наизусть знают. Версту на север, еще версту на
северо-запад, потом версту, кажется, строго на запад, не помню уже,  давно
было... - Доктор тронул вожжи. - Вот и вся история. Ну ладно... Значит, вы
своего больного попридержите, не  давайте  ему  много  есть.  Пусть  диету
соблюдает.
   - Диету... да... конечно... - ничего не соображая, повторил Миша,  тупо
глядя вслед доктору, на его широкую спину в черном сюртуке,  вздрагивающую
на ухабах и рытвинах дороги, на громадную лошадь.
   Она тяжело шагала и лениво отмахивалась хвостом от мух и слепней.



54. НЕУЖЕЛИ ВСЕ ПОТЕРЯНО?

   В лагере царила обычная вечерняя  суета.  Ребята  готовились  к  ужину,
умывались перед сном, складывали гербарии и альбомы,  готовили  постели  в
палатках. Девочки правили тетрадки ликбезовцев. Было  то  вечернее  время,
когда все устали за день, но не хотят, чтобы день кончился, когда особенно
оживленно, весь отряд в сборе, день догорает и надо успеть воспользоваться
его последним светом.
   Свои обязанности Миша выполнял механически. Мысль о  постыдной  неудаче
не выходила у него  из  головы.  Так  опозориться!  Все  они  делали  зря.
Томительные ночи  в  музее,  ночной  поход  на  Голыгинскую  гать,  поиски
бронзовой птицы в помещичьем доме, открытие тайника, похищение  чертежа  -
все это было ни к чему, бесполезная трата  времени.  Только  бы  никто  не
узнал!  Генка  и  Славка,   конечно,   никому   не   разболтают   -   сами
опростоволосились.
   А Генка и Славка, ни о чем не  догадываясь,  были  в  самом  прекрасном
расположении духа. Они ходили в обнимку,  таинственно  перешептывались,  с
добродушной снисходительностью  поглядывая  на  остальных  ребят:  наивные
ребятишки,  играют  себе  и  не  знают,  какая  громадная,   удивительная,
потрясающая тайна скоро будет открыта!
   Потом они подошли к Мише. Генка  таинственно  прошептал,  что  в  одной
книге они нашли листок папиросной бумаги,  каким  закладывают  рисунки,  и
если этот листок наложить на чертеж, то все очень точно перерисуется. Миша
молча кивнул головой в знак того, что он разрешает изъять листок из  книги
и перенести на него чертеж.
   Генка добавил, что в этой книге не один, а три таких листка и хорошо бы
сделать три копии. Тогда каждый из них будет иметь по чертежу.  На  случай
потери. В таком опасном предприятии могут быть всякие неожиданности.
   Миша согласился и на это.
   Потом Генка сказал, что сейчас уже темно. Чертеж они перерисуют  завтра
утром, когда все уйдут в деревню. Миша согласился. Славка заметил, что его
и Генку надо будет завтра освободить от работы в клубе. Миша не возражал и
против этого. Он ни против чего не возражал. Все  бесполезно!  Но  сказать
ребятам правду у него не хватало духу.  Пусть  уж  занимаются  чем-нибудь,
только бы не задавали вопросов.
   Проснулся Миша на следующее утро с головной болью, в том  расслабленном
состоянии, какое бывает после бессонной и беспокойной ночи. После завтрака
он выстроил отряд и отправился с ним в деревню. Генка  и  Славка  остались
дежурными. Специально для того, чтобы на свободе перерисовать чертеж.
   Мрачные мысли не оставляли Мишу  и  в  клубе.  Ни  в  чем  не  принимая
участия, он грустно посматривал на будущих пионеров. Они были уже  разбиты
на звенья, знали законы и обычаи, выучили текст  торжественного  обещания,
но никак не могли научиться ходить в строю. Каждый знал, где правая и  где
левая сторона, но при команде: "Напра-во!" - поворачивался налево,  а  при
команде: "Нале-во!" - направо. При команде: "Кругом!" - все  сталкивались,
и получалась куча мала. Ходить в ногу и то не умели.  Чего,  казалось  бы,
проще: "Левой, правой, левой, правой..." Так нет, обязательно собьются.  У
одного шаг большой, у другого маленький,  один  бежит  вприпрыжку,  другой
волочит ноги, как инвалид, третий наступает переднему на пятки.
   А как они стоят в строю?! Один выпятил живот, другой выставил носки  на
пол-аршина. Прикажешь убрать живот - перегнется в три погибели. Кто пришел
босой, а кто в  валенках  -  в  такую-то  жару!  Дашь  команду:  "Равнение
направо!" - вместо линии получается полукруг:  каждый  лезет  вперед  так,
чтобы хорошенько рассмотреть правофлангового, хотя и объясняешь, что  надо
видеть только пятого от себя.
   А  команда:  "По  двое  рассчитайсь!"...  Еще  не  было  случая,  чтобы
рассчитались  без  ошибки.  Тот  снова  повторит  "первый",  тот  повторит
"второй", а этот вовсе молчит. "Ну, говори же!" А он молчит и,  застенчиво
улыбаясь, смотрит на тебя.
   Но сколько ни смотрел Миша на смешные и неуклюжие повороты  ребят,  они
не могли отвлечь его от мысли о чертеже.
   Хорошо, пусть чертеж оказался ерундой. Но ведь  что-то  есть.  Ведь  не
только он, но и другие искали и даже до сих пор ищут.  Графиня,  допустим,
сумасшедшая, спятила с ума из-за алмазов, но человек в зеленом  костюме  -
факт, его тайная переписка с графиней - факт. Убийство Кузьмина тоже факт.
Пусть нет клада, но ведь никаких алмазов ребятам  и  не  нужно.  Им  нужно
только реабилитировать Николая, доказать, что он  ни  в  чем  не  виноват.
Разве они откажутся от этого только потому, что попались на ту же удочку с
кладом, на которую уже попадались десятки людей?
   Размышляя таким  образом,  Миша  продолжал  смотреть  на  лужайку,  где
занимались ребята.  Почему  они  с  таким  трудом  осваивают  строй?  Вот,
например, Муха. Он всегда  нормально  ходит,  быстро  бегает,  а  в  строю
почему-то хромает, волочит ногу, припечатывает один  шаг.  Настоящий  Рупь
Двадцать, как сказал доктор про молодого графа.
   Одну минуту!
   Миша даже привстал...
   ...Человек в зеленом костюме тоже  прихрамывает  и  волочит  ногу.  Тот
самый человек, которого они видели в музее... Который тайно переписывается
с графиней... Неужели это и есть молодой граф Карагаев? Но ведь все  графы
удрали в Париж... А может быть, не все?



55. КОПИИ

   Тем временем Генка и Славка приступили к снятию копий.
   Прежде всего надо было найти  гладкую  доску,  чтобы  положить  на  нее
чертеж.
   - Подумаешь! - сказал Генка. - Зачем такая точность? Ведь мы  уже  даже
место знаем. Перерисуем для формальности, и все.
   Но Славка был педант. И он  хорошо  чертил.  Генке  пришлось  уступить.
Гладкой доски они не нашли,  зато  отыскали  картонную  папку  с  надписью
"Дело", положили ее га печь и укрепили по углам камнями. На папку положили
чертеж, на чертеж - лист папиросной бумаги.
   Славка начал перечерчивать. Стоя у него