первую очередь о технической военной интелли-
генции.  Таким человеком был Антонов, такие люди встречались мне в армии
и после войны.  Многие окончили военные академии, знали иностранные язы-
ки.
   Спустя много лет мне довелось убедиться, что и нынешнее поколение во-
енных ни в чем не уступает своим предшественникам.  Скажем, Академия ПВО
Сухопутных войск имени  Василевского  в  Киеве.  Высококвалифицированный
преподавательский  состав - там работают замечательные специалисты в об-
ласти математики,  радиотехники,  радиоэлектроники.  И выпускники, как я
убедился, такие же.
   Или возьмите  Академию имени Говорова в Харькове.  Из ее стен выходит
настоящая техническая интеллигенция.  Но не может не  тревожить  другое.
Вспоминая войну, послевоенные годы, должен отметить, что раньше во главе
армейских соединений, направлений всегда стояли технически грамотные лю-
ди. Со временем военных инженеров перестали назначать на высокие команд-
ные должности,  отдавая предпочтение в таких случаях выпускникам команд-
ных факультетов.  И это, как учит опыт той же войны, большая ошибка, по-
тому что современная армия,  а тем более армия будущего - это сложнейшая
техника.
   Будущих военных  инженеров  - высококлассных специалистов своего дела
хорошо готовили и в войну.  Вспоминаю своих однокашников по Военной ака-
демии. Поспелов, Иванченко, Волков... Ни у кого из моих товарищей не бы-
ло высокопоставленных родителей и покровителей. Всем, чего добились они,
обязаны только себе,  своей настойчивости, трудолюбию, таланту. Это были
настоящие офицеры.  Почти все впоследствии заняли генеральские должности
и немало сделали для оснащения нашей армии современной техникой,  воспи-
тания научных кадров.
   В свое время мне довелось работать,  скажем,  с Виталием Михайловичем
Шабановым.  Как и мы,  он окончил Военную академию в Ленинграде, работал
инженером-испытателем, позднее - моим заместителем. Впоследствии Виталий
Михайлович стал лауреатом Ленинской и Государственной премий,  генералом
армии, заместителем министра обороны СССР.
   Любая военная академия тех лет давала способным людям немало.  По ма-
тематике  и  физике мы проходили полный университетский курс,  серьезное
внимание уделялось изучению языков,  военной техники.  Выпускники  таких
учебных заведений были готовы командовать полками,  что уже само по себе
говорит об уровне подготовки.
   Сам я в Ленинградской военной академии оказался так.  В  ноябре  1942
года  в войска поступил приказ наркома обороны об откомандировании в во-
енные академии офицеров-фронтовиков, по сто человек с фронта.
   - И не раздумывай! - убеждали меня Бодин, Штеменко и Серов.
   - Иди на разведывательный факультет.  Такой факультет был  в  Военной
академии имени Фрунзе. После его окончания мне предстояло работать в во-
енной разведке,  в системе ГРУ - Главном разведывательном управлении Ге-
нерального штаба.
   Меня же  влекла техника.  И коль мне не удалось учиться на радиофизи-
ческом факультете университета,  решил я,  стану  военным  инженером.  С
детства ведь увлекался радиотехникой.
   Отец меня поддержал:
   - Языки  ты знаешь,  специальную подготовку прошел.  Ничего нового на
разведфакультете не узнаешь, а техника - это твое.
   Радиолокационного отделения в то время еще не было,  и я начал  учебу
на факультете радиосвязи. Уже позднее мы начали изучать радиолокацию.
   Военные знают,  что учеба в академии или военном училище предполагает
непременную стажировку в войсках.  В условиях же  военного  времени  нас
ждала фронтовая стажировка.  Летом сорок четвертого всех нас, слушателей
Ленинградской электротехнической академии, направили на фронт в распоря-
жение армейских групп.  Нам предстояла стажировка в подразделениях связи
батальонов, полков, дивизий, армий. Но судьба распорядилась иначе. Неко-
торым  из  нас довелось оказаться за линией фронта.  А дело было так.  В
Словакии возникла чрезвычайная ситуация. Как и в Варшаве, англичане уст-
роили там восстание. Цель - все та же: освободительное движение, частич-
но находившееся под влиянием англичан, противопоставить наступающим час-
тям Красной Армии.  Наши союзники таким образом пытались сделать там то,
что не удалось достичь Черчиллю на Тегеранской  конференции  -  отрезать
нас от стран Восточной Европы.  Предполагалось, что с помощью таких пре-
вентивных восстаний удастся ослабить влияние на население частей генера-
ла  Л.  Свободы,  наступавших  вместе с нашими войсками,  а впоследствии
ввести своих людей в правительство.
   Какие-то словацкие части входили и в состав вермахта, но это были ох-
ранные, вспомогательные подразделения. Скажем, к боевой авиации немцы их
не допускали, и словаки летали на транспортных машинах. Вспомнил об этом
вот  почему.  Когда  наша группа базировалась во Львове,  а прошло всего
несколько дней после освобождения города,  на местный аэродром без  пре-
дупреждения приземлилась целая словацкая авиадивизия. К счастью, ни одна
машина от нашей противовоздушной обороны не пострадала. Уже тогда мы по-
няли, как относятся словаки к Красной Армии. Наши симпатии к ним возрос-
ли еще больше, когда мы оказались на их земле.
   Наши части еще даже не приступили к штурму  карпатских  перевалов,  а
Словацкое восстание началось.  Для его подавления немцы подготовили нес-
колько дивизий,  в том числе две танковые, и начали сжимать кольцо. Надо
было спасать этих людей. В одну из групп, предназначенных для заброски в
тыл врага, был направлен и я, тогда капитан.
   Народ у нас подобрался серьезный.  Все имели достаточный опыт прыжков
с парашютом, прошли специальную подготовку, большинство уже успело пора-
ботать в глубоком немецком тылу.  Кроме спасения людей, этим специальным
диверсионным  группам предстояло захватить и удерживать карпатские пере-
валы, помогая нашим частям.
   Кроме операторов,  двух солдат, физически очень крепких ребят, в нашу
группу включили,  например,  двух офицеров-пограничников.  Оба - майоры.
Отлично владели любым оружием, приемами рукопашного боя.
   Меня назначили начальником радиостанции,  которая должна была поддер-
живать  постоянную  связь  с Генеральным штабом и с остальными группами,
заброшенными в Словакию.  Командовал нами Генеральный штаб,  а  готовило
заброску Разведывательное управление НКВД.  Сегодня мало кто знает,  что
Комиссариат внутренних дел занимался такими вещами.  А ведь и партизанс-
кое движение разворачивалось при активном участии этого ведомства. С са-
мого начала всенародной борьбы в тылу врага для организации партизанских
отрядов направлялись за линию фронта тысячи офицеров НКВД,  людей подго-
товленных во всех отношениях.
   Вылетали мы со Львовского аэродрома на "Дугласе".  У нас этот самолет
известен  как Ли-2,  и в войну именно он был основной транспортной маши-
ной. Делали их у нас по американской лицензии. На Западе же этот самолет
знают как Си-47.
   С этой  машины нам и пришлось десантироваться.  Приземлились довольно
удачно.  Во всяком случае,  рассеяло нас не очень сильно - собрались уже
минут через сорок.  Вскоре вышли в условленную точку и встретились с со-
ветским воинским подразделением.  В отличие от нас,  оно  действовало  в
Словакии под видом партизанского отряда,  и военную форму,  естественно,
его бойцы не носили.
   Сразу же вышли на связь с Москвой. Генеральный штаб приказал нам вой-
ти в оперативную связь с остальными группами, заброшенными в Словакию, и
регулярно информировать об обстановке.
   По тем временам мы имели очень мощную радио  станцию.  В  разобранном
виде  она  весила  около ста килограммов,  не считая источников питания.
Когда прыгали с парашютом,  мы этот вес распределили на всех.  Обычно  в
фильмах о разведчиках,  работающих в тылу врага,  показывают портативные
радиостанции.  В действительности было не всегда так. Все зависит от тех
задач, которые решает группа.
   Две недели передвигались мы по Карпатскому хребту,  поддерживая связь
с Москвой. За это время нашим отрядам удалось захватить несколько площа-
док в долине и принять 30 - 40 самолетов.
   Передовые подразделения  несколько  раз  вступали в соприкосновение с
противником,  но нам участвовать в таких боях не пришлось.  Наша радиос-
танция была центральной и охранялась хорошо. Мы должны были оставаться в
Словакии до прорыва наших частей, но обстановка изменилась. Вся террито-
рия,  занятая повстанцами, была взята в двойное кольцо окружения, и пос-
тупил приказ основным частям прорываться с боями,  а командование слова-
ков вывозить самолетами.  Нашу группу забрала одна из последних машин. К
тому времени немецкие части уже захватили весь плацдарм.
   Мы сели южнее Львова и оказались в городе  позднее  наших  товарищей,
прикомандированных с радиостанцией к словацкому подразделению.  Прорыва-
ясь к нашим частям, они уничтожили и тяжелое вооружение, и радиостанцию.
   Участвовать в бою,  рассказывали,  им пришлось всего лишь раз,  когда
вырывались  из  окружения.  По-настоящему же немцы на том участке кольцо
еще не успели замкнуть, чем и воспользовался отряд. Своим спасением наши
товарищи были обязаны осведомителям, находившимся в немецких частях.
   Вернувшись из-за линии фронта, мы получили две недели отдыха, которые
и позволили нам поездить по Западной Украине.  Именно там я впервые  уз-
нал, что такое повстанческое движение в нашем тылу...
   Жестокость порождала жестокость.  Помню, как один из отрядов национа-
листов штурмовал погранзаставу,  где были задержаны их люди.  Когда  со-
ветское подразделение прибыло на выручку, спасать уже было некого - весь
личный состав был вырезан. Я впервые видел такое.
   Когда в бою убивают врага,  это понятно.  Но когда захваченных солдат
привязывают к деревьям и сжигают... Словом, мы были потрясены.
   В те  дни  я столкнулся и с жестокостью с другой стороны.  Наши части
окружили отряд повстанцев, или, как тогда говорили, банду националистов.
Предложили сдаться.  Окруженные отказались.  Тогда в этот район были пе-
реброшены три артиллерийских полка.  Мой товарищ,  участвовавший потом в
прочесывании местности,  рассказывал мне, что после обстрела в живых ни-
кого не осталось. Было это в районе Мостиска. Позднее я узнал, что гене-
ралы Конев и Петров выделили до десятка артиллерийских полков для очист-
ки тыла,  как они говорили. "Очищали" территорию именно таким образом...
Даже пограничники,  которым была поручена безопасность тыла, не скрывали
возмущения:  "Это же бесчеловечно.  Против горстки людей проводить почти
фронтовую операцию!"
   Справедливости ради замечу, что потери наши части тоже несли большие.
Сплошь и рядом убивали офицеров, нарушали коммуникации. Когда фронт ушел
на запад,  для борьбы с повстанцами стали применять другие методы.  Ска-
жем,  переодевали наших солдат и выдавали такие подразделения за  отряды
бандеровцев. Сегодня это широко известно.
   Примириться со всем этим было трудно.  Мы судили немецких генералов и
офицеров за то, что они боролись с партизанами, а наши же армейские час-
ти использовали те же методы,  подчас в еще более зверском виде.  Сжига-
лись ведь целые села.
   Очень сильное впечатление произвели на  меня  захваченные  повстанцы.
Многие из них были мои ровесники.  Грамотные, убежденные в своей правоте
молодые люди. Нередко среди них встречались студенты.
   Запомнился молодой парень.  Захватили его тяжело раненным,  зная, что
он имеет выход на руководителей отрядов.  На допросе он вел себя мужест-
венно и ничего не сказал.
   Когда я рассказал об увиденном в Западной Украине отцу, он отреагиро-
вал так:
   - А чему ты удивляешься? Эти люди воюют за самостоятельную Украину. И
в Грузии так же было,  и в любом другом месте может быть.  Оружием их на
свою сторону не зазовешь...
   Главной же  ошибкой руководителей национально-освободительного движе-
ния отец считал их контакт с немцами. Помню, мы долго говорили о Мазепе,
подобных случаях в грузинской, мировой истории.
   Возможности расправиться  с лидерами национальноосвободительного дви-
жения у нашей разведки были, но отец почему-то был убежден, что эта сила
может  быть  использована против немцев.  Отсюда и его отношение к этому
движению.
   Знаю, что он категорически возражал против использования  подразделе-
ний НКВД,  которые действовали бы под видом отрядов повстанцев.  А такие
предложения поступали даже из ближайшего его окружения.
   - Подобных вещей ни в коем случае допускать нельзя, - говорил отец. -
И без того их поддерживает вся Западная Украина.
   К сожалению,  после войны с повстанцами обошлись очень жестоко.  Объ-
явив,  что все они будут помилованы, многих выманили из лесов, а позднее
репрессировали вместе с семьями.
   Помню, мама  получила  письмо от подруги юности Елены Стуруа,  жившей
тогда на Украине. Ее мужа, очень талантливого философа, арестовали в пе-
риод массовых репрессий.  Теперь она хлопотала за других, кто оказался в
подобном положении.  Стуруа написала о нескольких студентах, участвовав-
ших  в национально-освободительном движении и поверивших,  что Советская
власть их простила.
   - Как же так?  - спросила мама. - Лена пишет, что всех этих людей об-
манули.
   Отец рассказал,  что инициаторами репрессий стали партийные органы, а
само решение готовил Никита Сергеевич Хрущев.  Как это случалось  в  его
жизни не раз, к отцу тогда не прислушались. Впоследствии среди многочис-
ленных обвинений в адрес отца прозвучало и  такое:  "Огульно  оправдывал
оуновщину..."
   Не знаю  почему,  но  отец всегда проявлял большой интерес к Украине.
Как-то прочитал,  что у нас в доме имелись лишь книги Сталина.  А  их-то
как  раз и не было.  А вот библиотека была приличная.  Немало литературы
было и по истории Украины.  Отец говорил,  что многое роднит  Украину  с
Грузией.  Скажем,  ряд исторических фигур вынуждены были пойти на измену
ради освобождения Родины. Не раз вспоминал, как я уже говорил, например,
гетмана Мазепу.
   Не так давно я с удивлением узнал,  что одна из западноукраинских га-
зет сообщила о том,  что якобы мой отец приезжал в сорок пятом году в те
места  для  организации массовой депортации жителей нескольких областей.
Не буду говорить о том,  что такая акция не планировалась.  Мне кажется,
додуматься  до  такого мог лишь человек с больным воображением.  Да и не
был мой отец никогда в Западной Украине.
   Легковесность подобных статей поражает.  Бог с ними,  с журналистами.
Зачастую  грешат  подобным подходом к исторической правде и ученые мужи.
За последние годы опубликовано немало,  с позволения сказать, исследова-
ний о так называемых "белых пятнах" в истории Великой Отечественной вой-
ны. Самое удивительное, что тайны ищут там, где их нет. Почему, задаются
вопросом современные историки,  советские войска не помогли в сорок чет-
вертом восставшей Варшаве?  Мало того, появилось утверждение, что Сталин
запретил  американским  "летающим крепостям",  базировавшимся в Полтаве,
помогать восставшим с воздуха.
   А ведь здесь никакого секрета нет.  Советские  войска,  освобождавшие
Польшу,  прошли  расстояние,  значительно превосходившее по всем военным
аналитическим выкладкам возможности одновременного броска.  Правда и то,
что дальнейшему продвижению наших войск препятствовали растянутые комму-
никации, взорванные мосты и т. п. Например, у Рокоссовского не было даже
должного запаса артиллерийских снарядов,  не говоря о другом.  Армия вы-
дохлась,  и о форсировании водной преграды не могло быть и речи.  Войска
1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов, пройдя с боями за 40 суток
почти 70 километров,  вели тяжелые бои севернее и южнее Варшавы и просто
не могли оказать восставшим немедленную помощь. Этот факт, который пыта-
ются сегодня ставить под сомнение наши историки, давно признан, к приме-
ру,  их английскими коллегами. Другими словами, речь идет о прямой фаль-
сификации, не больше.
   Само восстание,  к которому подтолкнули поляков англичане,  отнюдь не
было продиктовано военной целесообразностью. Это была не военная, а чис-
то политическая акция, построенная на авантюризме польского эмигрантско-
го правительства.
   Как и в Словакии, здесь попытались противопоставить восставших насту-
пающим советским и польским частям, готовящимся к освобождению Варшавы.
   Немцы прекрасно знали,  что советские войска в ходе  предыдущих  боев
были  серьезно  измотаны,  к тому же оккупанты имели несомненное превос-
ходство,  о чем известно было и организаторам восстания.  Тем не  менее,
без согласования с советским командованием,  предвосхищая события, руко-
водители Армии Крайовой, действуя по плану захвата власти, подняли народ
против немцев.  Скоординируй они свои действия с командованием советских
фронтов, вполне можно было получить какой-то военный результат. В Варша-
ве же получилось иначе.  Город был почти полностью разрушен, погибли 200
тысяч варшавян.  Эти жертвы,  как ни горько признать,  практически  были
запланированы.
   Англичане не  без  оснований считали,  что выигрывают в любом случае.
Если,  допустим,  ценой невероятных усилий части Красной Армии  совершат
бросок  и выйдут к Варшаве,  слава освободителей города им уже не доста-
нется.  Не помогут - еще лучше.  Это пятно ляжет опять же на Красную Ар-
мию.
   Знаю и другое. Хотя подобные операции тогда не планировались, советс-
кое командование готово было войти в контакт с руководителями восстания.
Однако те отказывались даже отправлять своих представителей в соединения
К. Рокоссовского.
   Весьма примечателен и другой факт.  Известно ведь,  что  и  советские
летчики,  и  авиация  Войска Польского совершили тысячи самолетовылетов,
сбрасывая восставшим оружие,  боеприпасы,  медикаменты,  продовольствие.
Сотни тонн перебросили!  А польское командование всячески препятствовало
этому,  лишь бы груз не попал в руки просоветских формирований. Оружие и
боеприпасы нередко тут же складировались,  но в руки восставших так и не
попали.
   А теперь о том,  препятствовало ли советское  руководство  помощи  со
стороны  американской  авиации.  Союзники  сбрасывали груз с высоты шес-
ти-девяти километров.  Вполне понятно, что все оружие попадало к немцам.
Советская  сторона  предложила  взять  выполнения  этой задачи на себя и
сбрасывать американский груз с помощью нашей малой авиации. Американские
машины, а это были четырехмоторные самолеты, просто не могли снижаться -
немцы имели сильную противовоздушную оборону.  Их зенитные автоматы дос-
тавали цель на высоте до семи-восьми километров.
   Наши самолеты сбрасывали оружие, боеприпасы с очень малых высот, но и
в этом случае многое попадало немцам.  Что уж говорить  об  американской
авиации.
   Таковы факты.  Но есть и другие.  Кое-кому сегодня не хочется вспоми-
нать, что польский генералитет, погубив десятки и десятки тысяч польских
патриотов,  вел переговоры с немцами и сдался в плен.  Видимо, подлинная
история второй мировой войны сегодня многим просто-напросто не нужна.
   И все же попытаюсь ответить на некоторые вопросы  историков.  Речь  о
тех самых "белых пятнах", которые волнуют наших современников.
   Собирался ли  Сталин  присоединиться  к тройственному пакту Германии,
Японии и Италии осенью 1940 года?
   Конечно, нет. Напротив, документы, хранящиеся не только в наших, но и
в немецких,  английских, американских архивах, свидетельствуют о принци-
пиальной позиции советской стороны на переговорах.  Когда немцы пытались
втянуть  советскую  делегацию  или  лично Молотова в обсуждение подобных
вопросов,  они категорически отвергались.  Точка зрения советского руко-
водства  была такой:  ни о каком переделе мира или переделе сфер влияния
вне наших непосредственных интересов и стран, примыкающим к нам, речь не
должна  идти.  Немцы же - это действительно так - всячески пытались втя-
нуть советскую сторону в обсуждение таких вопросов. И цель их вполне бы-
ла понятна и тогда - они вели двойную игру.
   Возможен ли  был  союз  западных де