католический  миссионер.  Как-никак  протестантов  в нашей стране
    вдвое  больше,  чем католиков... Не потому ли вы поторопились проникнуть
    на  Венеру  контрабандой?  Между  прочим,  я, к вашему сведению, тоже из
    протестантской  семьи  и  хотя  бы  по  одному  этому не считаю для себя
    возможным ставить в привилегированное положение иезуита.

    "Получай,   святоша",  -  с  удовлетворением  подумал  Джонс,  произнося
    последние фразы. "Что ж, с ханжами приходится быть ханжой"...

    Бойер метнул на него взгляд, полный ненависти.

    -  Вы  не  протестант,  мистер  Джонс, - злобно процедил он. - Вы просто
    безбожник.  Думаете,  я не знаю, что вы за последний год ни разу не были
    в  церкви,  если  не  считать торжественного богослужения перед отлетом?
    Имейте  в  виду:  когда  мы  вернемся,  я поставлю об этом в известность
    руководителей Управления...

    -  Довольно!  -  Начальник  экспедиции  решительно  поднялся, ясно давая
    понять,  что  разговор окончен.. - А сейчас идите спать и будьте добры с
    завтрашнего  дня  со  всей  энергией взяться за работу. Полагаю, что вам
    лучше будет на время забыть о своем духовном сане.

    - Все ясно, шеф.

    Бойер  помолчал,  словно собираясь еще что-то сказать, но потом, видимо,
    передумал и взялся за дверь.

    - Спокойной ночи, - с подчеркнутой вежливостью поклонился он.

    После  его  ухода  Джонс  некоторое время сидел, погруженный в раздумье.
    Подчинится  иезуит  запрету  или попытается выкинуть какой-нибудь фокус?
    Во  всяком  случае,  ясно, что теперь нельзя будет спускать с него глаз.
    Собственно,  все  будет  зависеть  от того, какую позицию займет Милл. А
    может быть, этот пройдоха Бойер уже пытался его обработать?..

    Начальник  экспедиции снова выдвинул койку и начал раздеваться. Утром он
    обязательно первым делом с глазу на глаз поговорит с Миллом.
                                     * *
                                      *

    Вездеход  пересекал  джунгли.  За  иллюминаторами  кабины  стоял  душный
    красноватый  полумрак. Сюда, в глубину первозданной чащи, проникали лишь
    слабые  отблески  и  без того тусклого, бессолнечного венерианского дня.
    Машина  двигалась  медленно, с трудом проламываясь сквозь сплошную стену
    уходящих   вверх   рыжих   стволов   и  ветвей,  накрепко  переплетенных
    пурпурными   канатами   лиан,   напоминающих  набухшие  кровью  артерии.
    Болотистая  почва  пружинила и прогибалась под тяжестью широких гусениц.
    Не  обладай  вездеход  плавучестью  - его наверняка бы поглотила темная,
    кишащая живой слизью жижа.

    Гаевский  с  досадой  подумал, что по воздуху они могли бы пересечь этот
    район  минут  за  пятнадцать.  Собственно,  магнитную  аномалию  здесь в
    прошлый  раз  с  вертолета  и  обнаружили. Но теперь надо обследовать ее
    детально, и для этого приходится работать в непролазных джунглях.

    -  Нет,  просто  здорово!  -  восторженно  воскликнул  Тимофей  Соловых,
    отрываясь  от карты, на которую он наносил показания приборов. - Похоже,
    что  железа  здесь  больше,  чем  в  Курской аномалии. И главное, залежи
    начинаются  прямо  под ногами! Ты заметил, какая красная почва в здешних
    болотах?  Нечто  вроде  красноземной  коры  выветривания  в наших земных
    тропиках... Мы едем по чистейшим гидроокислам железа!..

    -  Обязательно радируй в Госплан, - пошутил Гаевский. - Так, мол, и так,
    есть   предложение   построить   на  Венере  металлургический  комбинат.
    Продукцию можно транспортировать на Землю в виде железных метеоритов...

    Тимофей улыбнулся, снова приникая к приборам:

    -  Уж  если на то пошло, эта руда должна в первую очередь заинтересовать
    вашего  брата  -  астроэтнографа.  Придет  же  время,  когда венантропам
    понадобится железо, не вечно им жить, так сказать, в каменном веке.

    В  кабине опять воцарилось молчание. Сидя за штурвалом, Гаерский думал о
    том,  как  быстро  идет  время. Кажется, давно ли они встречали Джонса с
    его  ребятами,  и  вот,  оказывается,  с  тех  пор  прошло уже почти три
    месяца.  Через  несколько дней иностранцы улетают. А там, глядишь, скоро
    и наща смена прилетит на "Циолковском"...

    -Месторождение  уходит вглубь, - сообщил сзади Соловых. - Давай крути на
    север. Попробуем проследить продолжение аномалии под саванной.

    Повинуясь  повороту  штурвала,  машина  двинулась вправо. Вскоре впереди
    обозначился  небольшой  пологий  подъем,  и  Гаевский прибавил скорость.
    Почва  сразу  стала  тверже.  И  суше. Где-то в вышине сквозь поредевшую
    завесу  ветвей  забрезжил  неяркий  дневной  свет.  Еще  немного, и чаща
    расступилась,  давая  начало  широкой саванне, как по аналогии с земными
    тропиками   стали   называть   жаркие   лесостепи,   покрывающие   более
    возвышенные и сухие области Венеры.

    Здесь  среди  густых  алых трав возвышались исполинские галды - странные
    деревья,  похожие  на  огромные одуванчики. Они были названы так в честь
    астроботаника   Сергея  Галдаева,  трагически  погибшего  во  время  1-й
    комплексной  экспедиции.  Толстый,  прямой  и  совершенно  гладкий ствол
    заканчивался  геометрически  круглой,  словно  специально  подстриженной
    кроной,  где  под  каждым  листом  зрело  множество коричневых шариков с
    семенами.  Сейчас  шарики  как  раз лопались, и целые тучи зеленого пуха
    летели по ветру навстречу вездеходу.

    -  Люблю,  когда  они  пушатся,  -  сказал  Соловых,  задумчиво  глядя в
    иллюминатор.  - Тополя наши чем-то напоминают... Знаешь, у нас в поселке
    все  улицы,  в  тополях. Идешь летом домой с шахты, а под ногами, слезно
    снегом все усыпано...

    Тимофей помолчал, думая о чем-то своем, потом показал рукой на север.

    -   Значит  так,  едем  вон  до  тех  холмов.  Оттуда  начнем  детальную
    разведку...  - Он взглянул на хмуроватое лицо Гаевского и хлопнул его по
    плечу.  -  Что,  Андрей  Иванович, небось, надоело геологией заниматься?
    Ничего,  брат,  график есть график. Раз уж один вездеход на двоих... Вот
    кончится  моя  неделя,  начнется  твоя,  этнографическая, и опять я буду
    верным твоим помощником.

    Однообразная   ало-зеленая   равнина  с  рощицами  круглоголовых  галдов
    проносилась  за  иллюминаторами.  Вот  вдали  неторопливо  прошествовало
    стадо  уфтонов.  Огромные  черепахообразные  животные,  пощипывая траву,
    двигались  к  водопою.  Отчетливо  были  видны  их  толстые, как бревна,
    хвосты  с  острыми шипами на конце и рыжие костяные панцири, покрывающие
    спины.  Словно  напоминая,  что эти орудия защиты отнюдь не излишни, над
    вездеходом,   со  свистом  рассекая  плотный  воздух,  пронесся  летучий
    ящер...  Планета,  еще  недавно казавшаяся такой таинственной и далекой,
    жила своей обычной жизнью.

    Неожиданно  под  маленьким  экраном  перед  водителем загорелась красная
    лампочка.

    -  Слушаю,  -  торопливо  проговорил этнограф, настраиваясь на прием. На
    экране появилась бритая голова Антипова.

    -  Вот  что,  ребята. - Голос начальника звучал озабоченно. - Только что
    получена  тревожная  радиограмма  от Джонса. Их вездеход с двумя членами
    экспедиции  покинул ракету вчера утром и последний раз посылал сообщение
    девять  часов  назад.  С  тех  пор связь оборвалась. Джонс уверен, что с
    ними  что-то  стряслось.  Он уже хотел было сам отправиться на поиски на
    "летающем  мотоцикле",  да  я  отговорил. Одному, конечно, рискованно...
    Так  что  придется  искать  вам. Дорошенко и Чубидзе отпадают: они ведут
    сейчас метеорологические исследования у полюса... С горючим-то у вас как?

    - Достаточно, - кивнул головой Гаевский.

    -  Тогда  приступайте  к  поискам.  Вездеход  должен находиться где-то в
    районе  полуострова  Маяковского.  Предположительно, в квадратах Ф-7 или
    Ф-8. Через час радируйте о первых результатах.

    Экран погас.

    - Надо лететь, - сказал Соловых.

    Гаевский  остановил  машину  и взялся за монтажные рычаги. Еще несколько
    минут  -  и из башенок на крыше выдвинулись лопасти двух несущих винтов.
    Вездеход превратился в вертолет.

    -  Кстати, посмотри, как там поживает наш пассажир, - попросил Гаевский,
    готовясь запустить двигатели.

    Тимофей заглянул за перегородку:

    - Все еще спит.

    -  Ну  и  соня!  -  улыбнулся этнограф. - Впрочем, ничего удивительного.
    Устал  от  обилия  впечатлений.  Ведь  это  его  первая поездка на такое
    расстояние.

    Ровно  загудели  моторы.  Тяжелая  машина  оторвалась  от почвы и быстро
    начала набирать высоту.
                                     * *
                                      *

    Они  обнаружили пропавший вездеход вскоре после полудня. Машина стояла в
    зарослях  красного  кустарника  у  подножья  небольшого холма и казалась
    покинутой. Одев скафандры, путешественники вылезли из кабины.

    -  Люк  задраен  снаружи,  -  констатировал  Тимофей.  - Значит, куда-то
    ушли...  На  всякий случай он несколько раз постучал в стенку. Ответа не
    последовало.

    Заглянули  в  иллюминаторы, но они были плотно закрыты изнутри стальными
    створками.

    Гаевский развернул карту и сосредоточенно принялся ее изучать.

    -  Признаться,  меня больше всего тревожит вот это соседство. - Он ткнул
    пальцем  в  маленький  красный  кружок  -  Где-то  здесь, чуть западнее,
    обитают венантропы. Одно из наименее изученных среднеюжных племен...

    - Ты допускаешь, что вены могли напасть на них?

    Этнограф покачал головой:

    -  На  нас,  как  ты знаешь, они еще ни разу не нападали. Но неизвестно,
    как вели себя с ними американцы...

    Резкий  звонок, прозвучавший в шлемофонах, заставил обоих насторожиться.
    Сомнений  быть  не  могло,  это  сработали  вмонтированные  в  скафандры
    индикаторы   ультразвуков.   Значит,   где-то   неподалеку   в   плотном
    венерианском  воздухе  возникли  и  тотчас  же  затухли  неощутимые  для
    человеческого  уха  мощные  ультразвуковые  волны.  Это  было  похоже на
    выстрел... Путешественники замерли, прислушиваясь.

    Звонок зазвенел снова, на этот раз еще более громко.

    - Ультразвуковой пистолет, - убежденно сказал Соловых.

    Через  минуту  оба  были  в  вездеходе.  Гаевский  направил  машину в ту
    сторону,  откуда слышались выстрелы. Они перемахнули болотистую низину и
    поднялись  на  невысокий  пригорок.  Отсюда  открывался  вид  на широкую
    поляну,  окруженную  развесистыми  великанами-хвощами.  И  то,  что наши
    путешественники   здесь  увидели,  заставило  их  мгновенно  затормозить
    машину и прильнуть к иллюминаторам.

    По  поляне,  тяжело  волоча  заднюю  ногу, бежал огромный уфтон. Видимо,
    животное    только   что   выскочило   из-за   деревьев,   спасаясь   от
    преследования.  Странно  было  видеть  трусливо  бегущим  этого гиганта,
    способного,   казалось,   одним   ударом   своего   исполинского  хвоста
    переломить  хребет любому чудовищу. Очевидно, нападение было внезапным и
    страшным для зверя своей непонятностью...

    Новый  звонок  резанул  по  ушам.  Еще  один выстрел!.. Уфтон на секунду
    остановился,  словно  собираясь  повернуть  в  другую  сторону,  и,  как
    подкошенный, рухнул на алую траву.

    Торжествующий  свист  огласил лес. На поляну выбежала толпа венантропов.
    Их  бока  тяжело вздымались, плосконосые лица с выступающими челюстями и
    большими  круглыми  глазами  горели возбуждением. Видимо, погоня шла уже
    давно.  Издавая  оглушительные  свистки, заросшие рыжей шерстью охотники
    принялись  осыпать  сраженного  гиганта  градом  тяжелых камней. Все это
    происходило  в  какой-то  сотне метров от вездехода, но машину заслоняли
    красные космы кустов, и вены ее не заметили.

    -Смотри, смотри! - Соловых взволнованно схватил товарища за руку.

    Но  Гаевский  уже  видел  сам. Там, в толпе венантропов, мелькнул желтый
    скафандр.  Астронавт! Он казался совсем маленьким рядом с людьми Венеры,
    каждой  из  которых  был  ростом не меньше двух с четвертью метров. Лица
    человека  нельзя  было  разглядеть, но Гаевский сразу заметил в его руке
    заостренный излучатель ультразвукового пистолета.

    -  Коллективная  охота,  - прокомментировал успокоившийся Соловых. - Как
    видно,  ничего  трагического  не  произошло. Только второго почему-то не
    видно. Надо подъехать спросить.

    - Давай сначала послушаем, что там происходит.

    Гаевский  вынул  из футляра висевший у него на груди, наподобие бинокля,
    автопереводчик   и,   подключив   его   к   шлемофону,  перевел  стрелку
    лексикографа  на  диапазон  среднеюжных  племен.  Тимофей последовал его
    примеру.

    Слитный  гул  ворвался  им  в  уши.  Десятка  полтора  венов,  оживленно
    пересвистываясь,  копошились  у  туши,  взрезая брюхо зверя заостренными
    камнями.  Остальные,издавая  нетерпеливые  свистки,  жадно следили за их
    движениями.  Маленький человек в скафандре стоял в центре этой группы, с
    видом победителя взирая на огромную гору мяса.

    Неожиданно  потрошившие  зверя  разом,  словно  по  команде,  прекратили
    работу.  Шум  сразу  стих.  Один из них, старый вен с редкой, наполовину
    седой  шерстью,  поднялся  на  ноги  и,  обернувшись  к  толпе, протяжно
    просвистел.

    -  Великий охотник сказал: бог много силы - может мертвый сделать живой?
    - перевел автолингвист.

    Очевидно,  этот  вопрос  был  обращен  к  человеку  в скафандре, так как
    тотчас   же   в  шлемофоне  зазвучал  его  голос,  с  заметным  акцентом
    выговаривавший русские слова:

    -  Ты  прав,  брат  мой.  Господь  наш  всемогущ  и милосерден Я с верою
    обратился  к  нему,  и вот он позволил мне убить этого зверя, чтобы дать
    вам  много  мяса.  Веруйте  в него, и у вас всегда будет вдоволь пищи! А
    после смерти вы будете вечно жить в раю на всем готовом...

    Его  слова  тут  же превращались в громкие свистки, далеко разносившиеся
    по  поляне.  Вены смотрели на своего благодетеля во все глаза и слушали,
    как завороженные.

    Тем  временем Соловых и Гаевский, натянув скафандры, торопливо выбрались
    через  нижний  люк  и,  пригибаясь,  спустились  с  пригорка. Им удалось
    приблизиться  к  венам  метров  на пятьдесят. Дальше пробираться не было
    смысла   их   могли  заметить.  Присев  за  каким-то  свекольного  цвета
    растением,   мясистым  и  колючим,  как  кактус,  путешественники  стали
    наблюдать, что будет дальше.

    -Да  это  ж  мой коллега! - воскликнул пораженный Тимофей, вглядевшись в
    лицо  человека  в  скафандре.  -  Он  самый:  Генри Бойер! Только ума не
    приложу, когда это он успел заделаться проповедником. Прямо чудеса...

    В этот момент старый вен снова засвистел:

    -  Тогда  скажи бог сделать уфтон живой. У него в живот маленький уфтон.
    Маленький вырасти, давать много мяса... Скажи бог сделать живой!

    -  Вот  это  называется припереть к стенке, - захохотал Соловых. - Ну-ка
    посмотрим, как ты теперь вывернешься.

    Человек  в  желтом  скафандре  несколько секунд молчал, видимо, не зная,
    что  предпринять.  Затем  он  молитвенно  поднял  руки  к  небу и что-то
    забормотал.  Это  продолжалось  минуты  полторы.  Внезапно Бойер опустил
    руки, и в то же мгновение на шлеме его загорелся маленький прожектор.

    -  Господь  говорит  со  мной!  -  закричал  иезуит  неожиданно  высоким
    голосом.  -  Он говорит, нельзя оживлять этого зверя. Зверь тогда станет
    злой,  убьет  своим  страшным  хвостом  много  охотников.  И еще говорит
    господь: тем, кто примет крещение, он всегда будет давать много мяса...

    Оглушительный  свист  был  ему  ответом:  вены  обсуждали  поразительное
    известие  от бога. Прожектор на шлеме Бойера погас. Очевидно, это должно
    было означать, что его беседа с всевышним закончена.

    -  Да  ты,  брат, прямо фокусник, - мрачновато усмехнулся Соловых. - Что
    же,  Андрей  Иванович,  так мы и будем молча наблюдать, как этот субъект
    затуманивает им мозги?

    - А что ты предлагаешь?

    - Да уж я бы не стал с ним особенно деликатничать...

    -  А  именно?  - Этнограф насмешливо глянул на товарища. - Ты забыл, что
    мы  не  имеем  права  вмешиваться  в деятельность участников иностранной
    экспедиции?

    -  Какая  это  к  черту  деятельность?!  -  рассердился Тимофей. - Самое
    настоящее  мошенничество и больше ничего... И все это делается с помощью
    нашего автолингвиста! Стоило его дарить...

    Между тем Бойер, посмотрев себе на руку, снова обратился к венантропам.

    -  Скорей  идите  к  пещере, - заявил он. - Бог сейчас будет лить с неба
    воду и бросать большие огни.

    Послышались   удивленные   свистки.   Рыжие   охотники,  задрав  головы,
    разглядывали   небо,   которое   было   по-обычному  тускло-желтым,  без
    каких-либо  темных  пятен,  предвещающих  бурю. Однако авторитет святого
    отца  после  всех  совершенных  им чудес был уже довольно прочен, и вены
    один  за  другим  начали  покидать поляну, таща на плечах огромные куски
    мяса, отрезанные от туши.

    Соловых и Гаевский поднялись из-за своего укрытия.

    -   Поразительно   точное  пророчество,  коллега,  -  громко  проговорил
    Тимофей,   поставив   передатчик   шлемофона   на  полную  дальность.  -
    Представьте себе, мой наручный барометр тоже предупреждает о близкой буре.

    Бойер вздрогнул и оглянулся.

    -  Что  вам  здесь  нужно?  -  не слишком любезно осведомился он, сверля
    глазами русских.

    -  Мы  ищем вас, - ответил Гаевский. - Ваш начальник беспокоится. Почему
    вы  столько  времени  не даете о себе знать? И потом, где ваш товарищ? С
    ним что-нибудь случилось?

    Бойер  бросил на него быстрый испытующий взгляд, словно стараясь уяснить
    себе, что именно известно этому человеку.

    -  Вы  можете  не  беспокоиться, - проговорил он после короткой паузы. -
    Мистер  Милл здоров и занимается, тем, чем следует. А начальнику мы сами
    сообщим все, что надо. Так что можете возвращаться к своим делам.

    -  Спасибо,  но  мы,  пожалуй,  пока останемся, - с ядовитой любезностью
    произнес  Соловых.  -  Интересно  же посмотреть, как у вас дальше пойдет
    дело...

    -  Тимофей!.. - Гаевский неодобрительно глянул на товарища, положив руку
    ему на плечо.

    Но молодого геолога уже невозможно было остановить.

    -  Погоди,  Андрей  Иванович,  - отмахнулся он. - Я хочу только спросить
    мистера:  не  кажется  ли  ему,  что  его  "проповеди" больше напоминают
    цирковые трюки?

    Сквозь бронестекло шлема видно было, как побагровело лицо Бойера.

    -  Я  не  собираюсь  вступать  в  объяснения  с  безбожниками,  - злобно
    процедил  иезуит. - Можете богохульствовать, сколько вам влезет. Господь
    не  осудит  меня за то, что я излагаю язычникам истины святого писания в
    наиболее наглядной и доступной для них форме.

    Соловых  хотел  ему  что-то  ответить,  но  Гаевский  решительным жестом
    остановил товарища.

    -  Не  горячись,  Тимофей  Егорович.  Мы  с  тобой  не властны запрещать
    мистеру  Бойеру вести религиозную пропаганду. Так, как, впрочем, и он не
    может запретить нам присутствовать...

    Но  Бойер  уже  не  слушал.  Резко  повернувшись, он торопливо зашагал к
    лесу,  куда  только  что  скрылись вены. В почерневшем небе уже сверкали
    первые молнии.

    -  Пророчество сбывается, - усмехнулся Соловых. - Но как ты думаешь, где
    все-таки может быть Милл?

    -  Скоро  все  узнаем,  -  сказал Гаевский, - А пока