маю, что в данный момент ему  грозит  опасность,
но... Когда кошка сторожит, мышки не пляшут.


     Арабелла   подняла   восторженные   глаза   от   маленькой   головки,
примостившейся возле ее груди.
     - Правда, красивый? Я еще никогда не видела такого красивого ребенка!
     - Голос у него, во всяким  случае,  отличный,  -  с  улыбкой  ответил
Гранден, - и аппетит, кажется, тоже отменный.
     Арабелла улыбнулась и погладила крошечное существо по спинке.
     - Вы знаете, - доверчиво сказала она, - у меня никогда не было куклы.
А теперь у меня этот очаровательный малыш, и я так счастлива! Ах, как бы я
хотела, чтобы дядя Варбург был жив! Я уверена,  что  этот  чудесный  малыш
смягчил бы даже такое черствое сердце. Но ведь с моей стороны нехорошо так
говорить о дяде, правда? Он хотел, чтобы я вышла  замуж  за  Дэнниса,  его
завещание - доказательство этого. Как по-вашему, доктор,  он  ведь  хотел,
чтобы мы поженились?
     - Убежден в этом, мадам. Ваш брак был самым заветным его желанием,  -
серьезно заметил Гранден.
     - Вот и я так думаю. Он был жесток с нами, когда мы  были  детьми,  и
сохранил эту манеру до конца, но в глубине его каменного сердца, вероятно,
жило глубокое чувство ко мне и Дэннису. Иначе он не включил бы в завещание
такую оговорку.
     - И, кроме того, не оставил  бы  вам  этого  маленького  сувенира,  -
подхватил Гранден, доставая из кармана большой конверт из зеленой  бумаги,
который Дэннис дал ему накануне похорон отца.
     Арабелла подалась назад, словно бы ей протягивали живого скорпиона, и
инстинктивно прикрыла руками ребенка.
     - Письмо?  -  прошептала  она.  -  Я  забыла  о  нем.  Мсье  Гранден,
пожалуйста, сожгите его! Не говорите нам, что в нем. Я боюсь!
     Было прекрасное майское утро.  Легкий  ветерок  чуть  шевелил  листья
кленов в саду. Но едва Гранден достал письмо, внезапный порыв ветра ударил
в угол клиники, и в его резком свисте мне послышался злобный смех!
     Маленький француз тоже  услышал  его.  Он  повернулся  к  окну,  и  я
заметил, как под его усами дрожит злая и жестокая улыбка.
     - Вскройте его, мадам, - сказал он наконец.  -  Письмо  предназначено
вам, Дэннису и мсье малышу.
     - Я... Я боюсь...
     - Ну тогда я  сам!  -  Гранден  вскрыл  перочинным  ножом  конверт  и
перевернул  его.  На  кровать  высыпались  десять  кредитных  билетов   по
пятьдесят долларов.
     Больше ничего.
     - Пятьсот долларов! - приглушенно вскрикнула Арабелла. - Но...
     - Полагаю, это подарок ребенку, - радостно улыбаясь, объявил Гранден.
- Надо думать, старый джентльмен, при всем своем ворчливом характере, имел
некоторое  чувство  юмора.  Он  держал  вас  в  беспокойстве  относительно
содержимого конверта, в то время как это просто подарок.
     - Но такой щедрый подарок со стороны дяди Варбурга... Не понимаю!
     - Может, это и к лучшему. Не задавайте себе лишних вопросов,  примите
деньги и считайте, что ваш старый дядя раз в жизни сделал сердечный  жест.
До скорого свидания, молодая мама!
     - Ничего не понимаю, - признался я, выходя из клиники. - Если бы этот
старый мошенник оставил письмо, в котором посылал их к дьяволу за то,  что
они посмели родить ребенка, или если бы в конверте лежало новое завещание,
лишавшее их наследства, я бы не удивился. Но такой подарок...  Ей-богу,  я
удивлен!
     Услышав это, Гранден так  захохотал,  что  у  него  выступили  слезы.
Отдышавшись, он ответил:
     - Вы удивлены? Могу поклясться, что мистер  Варбург  Тэнтвул  удивлен
вдвое больше!


     Дэннис Тэнтвул смотрел на меня в глубоком отчаянии.
     - Я не понимаю, - повторил он. - Это так внезапно, так...
     - Извините, - прервал его Гранден, появляясь на пороге  кабинета  для
консультаций, - но я услышал ваш голос, и если я не помешаю...
     - Нисколько, сэр, - заверил  его  Дэннис.  -  Наоборот,  я  хотел  бы
получить ваш совет. Это насчет Арабеллы. Я  страшно  беспокоюсь  и  думаю,
может, она...
     - Ничего не думайте,  мой  друг.  Опишите  нам  симптомы,  а  диагноз
позвольте поставить нам.
     - Ладно, вот факты.  Сегодня  утром  Арабелла  разбудила  меня  своим
громким плачем. Я спросил ее, в чем дело, она посмотрела на меня,  как  на
незнакомого ей человека. Нет, так, словно я был чем-то ужасным, неожиданно
оказавшимся рядом с ней. Она с ужасом и явным страхом глядела на  меня.  Я
было хотел ее обнять и успокоить, но она  оттолкнула  меня,  выскочила  из
постели, завернулась в халат, как бы стыдясь, что я вижу ее  в  пижаме,  и
выбежала из спальни. Я услышал ее плач в детской, пошел туда... Она... Она
склонилась над детской кроваткой и бормотала: "Бедный малыш, бедный цветок
непростительного греха, мы должны уйти, ты - на небеса, а я - в ад. Бог не
может быть таким жестоким, чтобы осудить тебя за наш грех! Но мы все  трос
будем прокляты, хотя мы не знали!" Она подняла нож, чтобы убить ребенка, а
он протягивал к ножу ручки и  смеялся,  потому  что  луч  света  играл  на
лезвии. Я бросился  к  ней  и  вырвал  нож.  Обнял  ее,  но  она  кричала,
вырываясь: "Нет, Дэннис,  не  трогай  меня!  Я  знаю,  что  это  страшный,
смертный грех, но я люблю тебя, мой дорогой! Я не могу противиться,  когда
ты обнимаешь меня!"
     Отвернув голову от моего поцелуя, она  вскрикнула,  словно  от  боли,
когда почувствовала мои губы на шее. Потом она потеряла сознание.  Я  унес
ее в гостиную и положил на диван. Я оставил там Сару, нашу няню,  приказав
ей не выпускать хозяйку из комнаты. Можете ли вы приехать сейчас?
     Сигарета Грандена догорала, угрожая подпалить его усы. В его  голубых
глазах светилась убийственная ярость.
     - Грязная скотина! - бормотал он злобно. - Вонючая  гадина!  Это  все
твои штучки, демон! Поехали скорее, друзья! Я должен  поговорить  с  мадам
Арабеллой!
     - Она ушла, - сообщила нам няня. - Ребенок  очень  плакал,  его  пора
было кормить, а  мадам  спокойно  лежала.  Тогда  я  сказала:  "Мадам,  вы
полежите, а я займусь ребенком" - и  ушла  в  детскую.  Накормила  малыша,
перепеленала и принесла в гостиную, но мадам уже там не было. Она исчезла,
сэр.
     - Я же вам говорил...
     Гранден взял Дэнниса за руку.
     - Не ругайте ее, мой друг. Она поступила разумно, сама того не  зная.
Она не оставляла ребенка, что после утреннего инцидента было самым важным.
     - Да, конечно. Но Арабелла...
     - Мы ее найдем, - уверенно сказал Гранден. - Ну-ка, посмотрите, какой
одежды не хватает?
     Дэннис привел нас в гардеробную.
     - На этом шезлонге лежало ее платье. Туфли и чулки  лежали  на  полу.
Сейчас ничего этого нет.
     - Та-ак, - кивнул Гранден. - Трудно  представить,  что  она  в  таком
состоянии стала бы одеваться,  если  бы  не  собиралась  уйти.  Троубридж,
позвоните в полицию. Попросите, чтобы  проследили  за  всеми  выходами  из
города.
     Пока я звонил, Гранден и Дэннис обыскали весь дом.
     - Нашли что-нибудь? - спросил  я  после  того,  как  сообщил  в  бюро
розыска пропавших лиц.
     - Да. - Гранден увлек меня в маленькую гостиную. - Посмотрите.
     Комната была очень уютной. Возле глубоких кожаных кресел стояли лампы
с цветистыми абажурами, вдоль стен протянулись невысокие книжные  шкафы  с
инкрустацией из слоновой кости, на верхних полках  располагались  предметы
искусства.  Между  книгами  мягко  сиял  старинный  фарфор.   Его   краски
гармонировали с прекрасным восточным  ковром.  На  рояле  лежала  небрежно
брошенная кашемировая шаль.
     Против  двери  на  одном  из  шкафов  стояло  распятие   великолепной
итальянской работы. Христос из слоновой кости на кресте черного дерева был
вырезан так хорошо, что на  небольшой,  всего  в  двенадцать  сантиметров,
фигуре, был виден каждый напряженный мускул, даже капли пота  на  лбу.  На
голове с терновым венцом висело, как сверкающий ореол, платиновое кольцо с
бриллиантами - женское обручальное кольцо.
     - Увы, это распятие любви, - с горечью прошептал Жюль де Гранден.


     Прошло три месяца, поиски продолжались, но нигде  не  нашли  и  следа
Арабеллы. Дэннис нанял для сына опытную сиделку с хорошими рекомендациями,
а сам бегал по  комиссариатам  и  газетным  редакциям.  За  это  время  он
постарел лет на десять.  Плечи  его  сгорбились,  тусклые  глаза  выражали
отчаяние. Он был совершенно разбит.
     Однажды  мы  с  Гранденом  приехали  в  Нью-Йорк  за   хирургическими
инструментами. Мы шли по 32-й Западной, и я сказал:
     -  Удивительное  все-таки  дело:  как  женщина  могла  таким  образом
испариться? Конечно, она могла покончить с собой, броситься с моста...
     - Тихо! - резко перебил меня Гранден. - Приглядитесь к  той  женщине,
друг мой.
     С этими словами он незаметно указал на женский  силуэт  в  нескольких
метрах впереди. Я посмотрел и удивился его внезапному интересу  к  гулящей
девице. Одета она была в жалкую мишуру: атласная юбка была узка и  коротка
ей, меховой жакет был весь вытерт,  атласные  туфли  на  высоких  каблуках
стоптаны. Лицо ее было покрыто толстым слоем румян, губы  ярко  накрашены,
глаза чересчур подведены. Короткие  черные  волосы  в  беспорядке  торчали
из-под маленькой бесформенной шляпки. Явная представительница древнейшей и
не самой почетной профессии.
     - Ну и что? - раздраженно буркнул я. - Что вы нашли в этой...
     - Идите помедленнее, - прошептал он, - и не говорите так  громко.  Мы
пойдем за ней, не привлекая внимания.
     В этом подозрительном квартале я почувствовал себя неуютно, когда  мы
свернули на 11-ю авеню следом за молодой  проституткой.  Она  быстро  шла,
вызывающе покачивая бедрами, вдоль отвратительных домов и вдруг скользнула
в дверь грязного меблированного дома.
     Мы вошли следом в темный  холл,  по  мрачной  лестнице  поднялись  на
первый этаж.
     В конце коридора было пыльное окно с решеткой, а  по  обеим  сторонам
шли двери с  облупившейся  краской.  На  каждой  двери  висела  приколотая
кнопкой карточка. Воздух был насыщен запахом виски и прогорклого сала.  Мы
быстро прошли по коридору, читая карточки. На  последней  значилось  "мисс
Сиглинд".
     - Боже мой! - воскликнул Гранден. - Подходящее имя!
     - Простите?
     - Сиглинд! Это вам ничего не говорит?
     - Нет. Единственная  Сиглинд,  о  которой  а  слышал,  была  героиней
"Валькирий" Вагнера: не зная того, она стала любовницей собственного брата
и родила ему сына...
     - Вот-вот! Давайте войдем!
     Не потрудившись постучать, он вошел в грязную комнату.
     Женщина сидела на неубранной постели, сдвинув  шляпу  на  затылок.  В
одной руке она держала щербатую чашку с чаем,  а  в  другой  -  бутылку  с
вином. Стоптанные туфли она скинула. На грязных, с черными  ногтями  ногах
не было чулок.
     - Убирайтесь, - проворчала  она.  -  Оставьте  меня  в  покое.  Я  не
принимаю... - Она всхлипнула и отвернула голову, а потом закричала:
     - Убирайтесь, негодяи! За кого вы меня принимаете, если лезете так  в
комнату дамы? Проваливайте, а не то...
     - Мадам Арабелла, - тихо сказал Гранден, - мы  пришли,  чтобы  увезти
вас домой...
     - Вы с ума сошли? - вскричал я. - Какая Арабелла?
     - Именно так, дружище. Эта женщина -  Арабелла  Тэнтвул,  которую  мы
тщетно искали столько времени.
     Он двумя шагами пересек комнату, схватил испуганную девицу за плечи и
повернул ее лицом к свету. Я взглянул на нее с отвращением. Однако Гранден
был прав. Накрашенное лицо уже носило печать пьянства и  распутной  жизни,
но это была действительно Арабелла Тэнтвул.  И  тем  не  менее,  в  других
обстоятельствах я никогда бы не узнал ее.
     - Мы приехали, чтобы увезти вас домой,  -  повторил  Гранден.  -  Ваш
муж...
     - Муж! - с горьким стоном вскричала она. - О Иисус, как будто у  меня
был муж!
     - ...и ребенок нуждаются в вас, - докончил Гранден. - Вы не можете их
бросить, мадам.
     - Не могу? Ошибаетесь, доктор!  Я  никогда  больше  не  увижу  своего
ребенка ни на этом, ни на том свете. Прошу вас, уйдите, забудьте,  что  вы
меня видели,  иначе  мне  останется  только  утопиться.  Я  уже  два  раза
пыталась, но в первый раз меня спасли, а во второй у меня не хватило духу.
Но если вы силой увезете меня или скажете Дэннису, что видели меня...
     - Скажите, мадам, - перебил ее Гранден, - не визит ли  покойника  был
причиной вашего бегства?
     Ее карие глаза, так гармонировавшие когда-то с  белокурыми  волосами,
округлились.
     - Откуда вы знаете?
     - Да уж  так,  догадывался.  Не  расскажете  ли  вы  мне,  что  тогда
произошло? Думаю, что для вас найдется выход.
     - Никакого выхода  нет!  Он  прекрасно  подготовил  свою  месть!  Мне
осталась только смерть и вечное проклятие!
     - А если выход есть и я вам его покажу?
     - Как вы можете отменить Божий, закон?
     - Я очень ловкий человек, мадам. Не отменю, так,  может  быть,  смогу
повернуть так, как нам это нужно. А теперь расскажите,  как  и  когда  ваш
весьма малопочтенный дядя явился к вам.
     - В ночь накануне моего отъезда. Я  проснулась  около  полуночи.  Мне
показалось, что маленький Дэннис плачет. Я вошла в детскую, но он спокойно
спал. Через окно на меня  злобно  глядело  лицо  дяди.  Оно  было  как  бы
освещено изнутри каким-то дьявольским  светом,  потому  что  выступало  из
мрака ночи, как японский фонарик. Я вздрогнула  от  его  улыбки,  а  затем
услышала его голос: "Арабелла, я пришел тебе сказать, что твой брак - фарс
и ложь! Человек, с которым ты обвенчалась, -  твой  родной  брат,  и  твой
ребенок незаконный вдвойне. Ты не можешь оставаться с ним,  Арабелла,  это
будет еще большим грехом. Оставь их сейчас же, иначе... - он показал  свои
мерзкие зубы, - ...иначе я буду приходить к  тебе  каждую  ночь,  а  когда
ребенок подрастет, расскажу ему все. Выбирай, девочка. Уйди от  них,  и  я
вернусь в могилу, или оставайся - и  будешь  видеть  меня  каждую  ночь  и
знать, что я все расскажу твоему сыну. Он возненавидит  тебя  и  проклянет
тот день, когда он родился".
     Я спросила, обещает ли он оставить Дэнниса и ребенка в покое, если  я
уйду, и он дал мне слово. Я вернулась в постель и потеряла сознание.
     Наутро я подумала, что мне приснился страшный сон, но  посмотрела  на
Дэнниса и на свое отражение в зеркале и поняла, что  это  был  не  сон,  а
визит покойника. И тогда я сошла с ума - захотела  убить  ребенка.  Дэннис
помешал этому. Я воспользовалась случаем и убежала. Приехала в Нью-Йорк  и
сняла эту комнату. Я знала, что никто не станет  искать  Арабеллу  Тэнтвул
среди городских шлюх. Здесь я была спрятана лучше,  чем  в  Европе  или  в
Китае.
     -  Но,  мадам,  вы  просто  видели  сон.  Посмотрите  мне  в   глаза,
пожалуйста.
     Она подняла голову и взглянула на своего  собеседника.  Зрачки  моего
друга расширились, словно у кота в темноте, и под их взглядом карие  глаза
Арабеллы слегка затуманились.
     - Слушайте меня внимательно, Арабелла, - тихо, но внушительно  сказал
Гранден. - Вы устали... Ох, как вы устали! Вы много страдали, и теперь вам
нужно отдохнуть. Память о  той  ночи  стерта.  Вы  будете  ходить,  спать,
просыпаться, есть, когда вам скажут, но не сохраните воспоминаний  о  том,
что происходит вокруг вас, пока я вам не скажу и не  разбужу.  Вы  слышите
меня, Арабелла?
     - Слышу, - ответила она тихо и покорно.
     - Отлично. Ложитесь, бедная девочка,  и  спите.  Спите,  отдыхайте  и
забывайте.
     Он повернулся ко мне:
     - Будьте  добры,  позвоните  доктору  Джекобсу.  Мы  перевезем  ее  в
клинику, уберем эту  проклятую  краску  с  ее  лица  и  волос,  вернем  ей
здоровье, а потом привезем домой. Арабелла снова  найдет  жизнь  и  любовь
там, где их оставила. Никто ничего никогда не узнает. Эта глава  ее  жизни
закрыта навсегда. Я буду приезжать к ней каждый день и возобновлять сеансы
гипноза, чтобы она продолжала без своего ведома  разыгрывать  для  доктора
Джекобса несерьезное нервное заболевание. Когда я освобожу бедную  девочку
от гипноза, разум будет полностью очищен от этого скверного  сна,  который
чуть было не разбил ее Счастье.


     Арабелла Тэнтвул лежала на диване  в  своем  очаровательном  будуаре.
Обручальное кольцо вновь сияло на ее пальце. Легкие румяна, наложенные  на
лицо, не могли скрыть его бледности. Под глазами были  темные  круги.  Два
месяца  в  клинике  доктора  Джекобса  согнали  с  ее   лица   все   следы
распущенности,  заботы  косметологов  и   парикмахеров   вернули   волосам
золотистый блеск, но усталость еще давила на нее.
     - Доктор Троубридж, я ничего не помню  о  своей  болезни,  -  сказала
Арабелла, слабо улыбаясь,  -  но  мне  кажется,  она  связана  с  каким-то
кошмаром. В прошлую ночь я тоже видела страшный сон.
     - Да? - Гранден резко наклонился к ней. - Что же вам снилось, мадам?
     - Я... Я... Не знаю... Странно, я помню только, что сон был страшным,
а какой - не могу вспомнить. Кажется... У меня впечатление, что он  как-то
был связан с дядей Варбургом, но...
     - Вот как! Не собирается ли он вернуться? Этот старик  начинает  меня
раздражать!
     Часы медленно прозвонили десять раз, когда Гранден объявил мне:
     - Пора идти, мой друг. У нас есть важное дело.
     - В такое время? - заинтересовался я.
     - Именно. Я жду, что сегодня ночью к  нашему  другу  Тэнтвулу  придет
посетитель, и мы должны подготовиться к его встрече.
     Дэннис открыл нам, и Гранден быстро спросил:
     - Арабелла спит?
     - Как ребенок, - ответил молодой человек.  -  Я  провел  вечер  у  ее
изголовья, и она ни разу не пошевелилась.
     - Вы хорошо закрыли окна, как я вас просил?
     - Да, сэр, они крепко закрыты.
     - Хорошо. Подождите нас внизу, мы скоро вернемся.
     В спальне Арабеллы  Гранден  развернул  объемистый  сверток,  который
принес с собой, и с гордостью показал мне некий предмет.
     - Разве не великолепно?
     - Это? Ну, слушайте, это же банальная сетка от москитов!
     - Согласен, мой друг, это сетка от москитов, но не  банальная.  Разве
вы не видите, что она медная?
     - Признаться, я...
     - Подождите! Увидите, как это действует.
     Гранден достал из сумки моток  проводов,  трансформатор  и  различные
инструменты. Он быстро наложил  изоляционную  массу  по  периметру  сетки,
воткнул  вилку  одного  из  проводов  в  стенную   розетку,   соединил   с
трансформатором и подвел к последнему другой провод,  хорошо  закрепленный
на медной сетке. Третий провод  он  присоединил  к  металлической  решетке
отдушника. Затем набрал в маленькую резиновую грушу воды и  несколько  раз
обрызгал сетку так, что она заблестела, как паутина на солнце.
     - Ну вот, мсье призрак, все  готово  к  тому,  чтобы  обеспечить  вам
горячий прием!
     Мы  ждали  около  часа.  Затем  Гранден  тихо  подошел  к  кровати  и
наклонился над Арабеллой.
     - Мадам!
     Она слабо шевельнулась и что-то пробормотала.
     - Через полчаса вы встанете,  -  приказал  он,  -  наденете  халат  и
подойдете к окну. Но ни в коем случае не подходите к нему  вплотную  и  не
прикасайтесь к сетке. Если кто-то снаружи обратится к вам, вы ответите, но
не запомните ни того, что услышали, ни того, что сказали.
     Он сделал мне знак, мы вышли из комнаты и остановились в коридоре  за
дверью.
     Не могу сказать, сколько времени мы ждали. Может час,  может  меньше.
Мне это дежурство стало казаться бесполезным, как вдруг  я  услышал  голос
Арабеллы:
     - Да, дядя Варбург, я вас слышу.
     Мы на цыпочках подошли к двери. Арабелла стояла  у  окна,  а  снаружи
блестело отвратительное лицо Варбурга Тэнтвула.
     Без сомнения, это была голова мертвеца. Запавшие щеки,  заострившийся
нос, желтовато-серая кожа... Эта мертвая голова  имела  какую-то  страшную
жизнь. Глаза сверкали, губы были словно вымазаны свежей кровью.
     - Ты слышишь меня? - проворчала голова. - Тогда  слушай  внимательно.
Ты не выполнила наш договор, и я вернулся, чтобы мстить каждый раз,  когда
ты будешь целовать свое