ов не водится... иметь в союзниках обе эти расы - значит не получить помощи вообще.
     Снежинская нахмурилась:
     - Как вы этого добились?
     - Зачем я прилетал на Новый Кувейт месяц назад? - вопросом ответил Стась.
     - Перезахоронение в Аграбаде праха мичмана Харитонова... - прошептала Снежинская. - Так вы...
     - Знали, что вы ведете тайные переговоры с халфлингами. И приняли необходимые меры. Вам будет полезно узнать, что сюрпризы того или иного рода ожидают вас при обращении к любой расе Чужих.
     Теперь уже не казалось, что Снежинская и клоны допрашивают Стася. Все неуловимо изменилось. И даже приковывающие Стася к перилам наручники казались случайными и ничего не значащими.
     - Молчи, Стась! - вдруг заорал Сашка. - Что ты несешь!
     - Отставить, стажер, - бросил Стась. - Все в порядке.
     Но Сашка вдруг шагнул к Стасю, размахнулся - и ударил его по лицу!
     И тут же получил от Стася такую оплеуху, что полетел на пол.
     Сзади послышался шум, я оглянулся - несколько охранников целились в Сашку, двое бежали к нам. Снежинская повелительным жестом заставила их остановиться.
     Стась сплюнул красным, заляпав цепочку наручников. Пробормотал:
     - Мой юный помощник чрезмерно эмоционален. Не обращайте внимания.
     Сашка, всхлипывая, сидел на полу. Снежинская напряженно переводила взгляд с него на Стася и обратно. Сказала:
     - Что-то здесь не так. Ты тянешь время, фаг!
     - Конечно! - легко согласился Стась.
     - Аким! - приказала Снежинская. - Девчонку! Это слишком затянулось!
     - И впрямь ваш дурацкий мятеж пора заканчивать, - весело сказал Стась.
     Один из клонов пошел к нам.
     - Мне плохо, - вдруг прошептал Лион. - Тикки...
     Я повернулся как раз вовремя, чтобы подхватить друга. Лион медленно оседал на пол, глаза были еще открыты, но смотрели уже слепо. А вокруг все менялось - почему-то замерцало освещение, изменились звуки заглушенных аппаратов. Я увидел, как один кран вдруг дернулся и стал бессмысленно кружиться под потолком. Лион тихо, сдавленно заплакал сквозь сон.
     - Что вы с ним сделали? - закричал я. - Гады!
     За спиной послышался грохот. Держа Лиона на весу (тяжелый, черт!), я смотрел, как валятся наземь охранники. Броня гремела по металлу, будто уронили десяток кастрюль.
     - А вот и конец мятежа, - сказал Стась. И уже другим голосом, спокойным, но чудовищно усталым, добавил:
     - Тикки, спасибо. Они потеряли двое суток из-за твоего появления на планете. Флот успел вывести ретрансляторы ко всем планетам Инея.
     И Снежинская, и Нейдже, и клоны-мужчины стояли сейчас с оружием в руках, и бластеры были направлены на нас. Но Стась будто не видел оружия. Он продолжал, обращаясь теперь к мятежникам:
     - Вы слишком самонадеянны, Аделаида Снежинская. Ваша программа психокодирования была расшифрована и проанализирована. Был составлен ключ-сигнал, запускающий ее снова... но уже с обратным знаком. Все ваши подданные спят и видят сны. Сны об отвратительной Инне Сноу, ведущей войну против доброго и справедливого Императора.
     - Это невозможно! - крикнула Снежинская. - Мы предполагали такие действия, пользование радиошунтами запрещено, вы не могли подать сигнал!
     - Радиошунт невозможно отключить полностью, госпожа Снежинская. Радионасадка - часть главного процессора шунта. Отключается только антенна, но если сигнал очень мощный, антенна вовсе не нужна. Ключ-сигнал ловится на выводы шунта. Даже в помещении, как вы только что убедились. Империя задействовала старые корабли-ретрансляторы, законсервированные со времен последней войны.
     Засмеялся Сашка, сидящий на полу. Захихикал старик Семецкий.
     - Бросьте оружие, - сказал Стась. - Все кончено. Ваши опереточные ужасы больше никому не страшны.
     - Это мы посмотрим, - прошептала Снежинская. - Тиккирей, Наташа... идите ко мне...
     Ой...
     Я не понимал, что происходит. Ноги сами понесли меня к "бабе Аде", к краю платформы, за которой угадывался чан, наполненный прозрачной зеленоватой жидкостью.
     Это императивная речь?
     Мне прикажут - и я прыгну в растворитель?
     - Тиккирей, Наташа, стоять! - крикнул Стась.
     Я остановился. И тут же шагнул вперед по приказу Снежинской. И снова встал. И снова пошел. Лицо Снежинской утратило всякое добродушие, теперь это была не старенькая бабушка, а разъяренная мегера. Да и директор Нейдже походила на сумасшедшую феминистку темных веков. Наташка, идущая рядом, испуганно озиралась, но тоже ничего не могла сделать. Только шевелила губами, будто пыталась позвать кого-то на помощь... деда?.. и не могла.
     Снежинская захохотала. Мы все-таки шли к ней. Дергались, будто марионетки на привязи, но шли. Сейчас ей важно было рассчитаться со мной и Стасем, про власть над миром она уже забыла. Может быть, она надеется, что Стась покончит с собой, если мы погибнем на его глазах?
     Может быть, так и будет...
     - Не слушать никого, кроме меня! - вдруг приказала Нейдже. И к ушам будто вату прижали. - Идти к краю платформы и прыгнуть в чан!
     Она сумасшедшая!
     Да я не пойду!
     Но ноги уже послушно тащили меня вперед. Я закричал.
     И в этот миг что-то железное стремительно, с бешено крутящимися колесами промчалось между мной и Наташей, сбивая нас на пол, обдавая ветром и ревом мотора!
     Рука старика Семецкого крепко сжимала джойстик на подлокотнике инвалидного кресла. Это и впрямь было очень старое кресло, оно управлялось не только нейрошунтом, но и вручную!
     Я успел увидеть искаженное ужасом лицо Аллы Нейдже, плюющийся огнем бластер в руке Снежинской. А потом инвалидное кресло Семецкого врезалось в них пылающим болидом. Нейдже подбросило в воздух и швырнуло за край, а Снежинскую просто сбило и поволокло. Вперед, к кромке платформы.
     Словно в замедленной съемке они перевалили через край, и в воздух взлетели прозрачные брызги.
     Я повернул голову. Казалось, что все вокруг очень медленное, сонное. И Стась, резким рывком рвущий цепь наручников в том месте, куда попал его кровавый плевок, тоже казался неторопливым, солидным. Свободной рукой он ударил себя в пухлый живот, шелковая рубашка порвалась, выпуская наружу сверкающую ленту бича - мгновенно скользнувшего в рукав и разинувшего пасть-излучатель. Клоны-мужчины уже стреляли, рядом со мной протянулись огненные полосы, но из бича выплеснулась радужная волна, отражая заряды бластеров. Как-то очень неловко прыгнул Сашка, из ладони маленького фага что-то сверкнуло, прожужжало над самым ухом. Потом Сашка свернулся комочком и затих, а Стась перестал стрелять.
     Клоны лежали почерневшие, обугленные. У одного из глазницы торчала маленькая золотистая стрелка - мне показалось, что она сделана из наручных часов, внезапно изменивших форму и растянувшихся.
     А ноги несли меня к краю платформы. Приказ мертвой психопатки Аллы Нейдже еще действовал! Я оглянулся - Стась склонялся над Сашкой, Наташа лежала неподвижно. Ей повезло. Кажется, она просто потеряла сознание от страха.
     Не хочу!
     Теперь - точно не хочу! Все ведь хорошо кончилось! Мятеж провалился. Люди станут нормальными. Госпожу президента Сноу разыщут и повесят. Я не хочу прыгать в растворитель, я живой, я хороший, я хочу ходить в школу, играть в футбол и смотреть мультики! Не надо!
     Я схватился за перильца над самым краем платформы. Подо мной, в огромном керамическом чане с прозрачной жидкостью, плавали три облачка серой мути... и тонкий, истончающийся и исчезающий на глазах каркас инвалидной коляски.
     Не хочу!
     Ноги шагнули за край, и я закрыл глаза.
     Сильный рывок бросил меня обратно на платформу. Стась склонился надо мной, и я то ли прочитал по губам, то ли просто понял его приказ: "Не прыгать вниз!"
     В мир вернулись голоса. Тонко всхлипывая, плакал маленький фаг Сашка. Орал на весь цех Стась:
     - Не прыгать! Не подчиняться этим стервам! Не прыгать! Никогда не подчиняйся глупым приказам!
     - А этот приказ не глупый? - прошептал я.
     Стась обмяк и замолчал. На миг обнял меня. От него несло какой-то кислятиной.
     - Чем ты плевался? - спросил я.
     - Растворителем металла, - ответил Стась. - Для органики безвреден.
     Он подхватил Наташу - та стала приходить в сознание и задергалась. Оттащил от края, уложил рядом с Лионом и Сашкой, гаркнув:
     - Не прыгать в чан! Лежать тихо!
     Пошатываясь, я подошел к ним. Стась возился с Сашкой - на животе у мальчишки чернела выжженная дыра, лицо было покрыто капельками пота. Стася он вроде как и не замечал, только бормотал:
     - Детей остановить... приказ действует... прыгнут...
     - Остановил, остановил... - успокаивающе прошептал Стась. - Держись, стажер... Тиккирей! У охранников на правом бедре карман с аптечкой!
     - Сейчас... - Я бросился к безвольным телам. Злорадно пнул ближайшего, переворачивая на бок. Вытащил из карманчика аптечку, вернулся к Стасю.
     Открыв футляр, Стась вколол Сашке подряд несколько ампул. Достал широкий металлический браслет, нацепил на руку. Браслет замигал тревожной красной лампочкой.
     - Держись, - попросил Стась. - Не уходи.
     - Стась... - спросил я.
     - Что?
     - Семецкий... он сильно мучился?
     Стась помолчал. Потом сказал:
     - Когда он проносился мимо меня, я успел заглянуть ему в глаза. Он уже был мертв, Тикки. Он умер, включая полный ход и направляя свою коляску тараном на врага.
     - От чего умер? - не понял я.
     - От старости. Он же был древний совсем, а последний месяц вел такую бурную жизнь... Тиккирей! Беги в помещения космопорта. Ищи лазарет, если остались врачи, которые не уснули, - сюда их! С носилками и реанимационным блоком. Запомнишь?
     - Да! - крикнул я. Может, Стась и соврал мне про Семецкого. Но я не рискнул допытываться.
     В этот момент Сашка открыл глаза. Мутно посмотрел на меня, прошептал:
     - Салага...
     - Сам такой! - радостно ответил я.
     - Мне... уже пятнадцать. Стась... я прошел зачет?
     - Если не умрешь, то зачет получишь, - жестко ответил Стась. - Понял? Иначе - отчисление посмертно. Мертвые фагами не становятся!
     - Я постараюсь, - облизывая губы, ответил Сашка.
     А Стась посмотрел на меня и нахмурился:
     - Ты еще здесь?
     - Стась... а это ничего, что я - клон тирана?
     - Ты сейчас станешь арестованным за саботаж клоном тирана! - Стась вдруг замолчал. Видно, понял, как это для меня важно. - Ничего, Тикки. Человек - это не только геном. А теперь поспеши, пожалуйста. Сашка серьезно ранен.
     Меня будто ветром сдуло. Пробегая мимо охранников, я наклонился, выхватил у одного из рук тяжелый военный бластер. Так, с оружием в руках, и выбежал в коридоры служебного сектора.
     И тут же наткнулся на перепуганного парнишку в военной форме и с лучевым карабином. Увидев меня, он выпучил глаза и стал поднимать оружие.
     - Брось свою игрушку! Руки оторву! - заорал я.
     Парень вздрогнул и выронил карабин.
     - Где лазарет? Знаешь?
     - З-знаю... - запинаясь, ответил парень.
     - Веди!
     - Это Империя, да? Меня расстреляют?
     - Будешь много болтать - обязательно! - прикрикнул я. - В лазарет, живо! Поможешь носилки тащить.
     - А ты кто? - косясь на бластер в моей руке, спросил парень.
     - Фаг!
     Парень втянул голову в плечи и рысцой побежал по коридору. Я - следом.
     - Меня заставили! - оправдывался парень на бегу. - Все пошли, и я пошел... я всегда был за Императора! А для Инея мы пушечное мясо...
     Конечно, сумасшедшая старуха Снежинская была не права, когда говорила про толпу и быдло.
     Но только почему многие так легко соглашаются стать этой самой толпой?
     - Тебя заставили - а ты не заставляйся, - отвечал я, стараясь не сбиться с дыхания. - Все пошли, а ты стой. Понял? Думай сам! Поступай по совести! Не предавай! Не трусь! Не будь толпой!
     Где-то за стенами здания загрохотало. Это садились десантные корабли Империи.

Эпилог

     Свет в баре был непривычно яркий. Неудивительно - ни одного посетителя, а сам бармен, вооружившись пылесосом, чистил пол между столиками.
     Впрочем, когда я вошел, он сразу же выключил пылесос и поволок его за стойку. Еще по пути бармен начал хмуриться и оглядываться. А когда я подошел к стойке - радостно вытаращился на меня.
     - Ты тот самый мальчик, что нанялся расчетным модулем! - И тут же насторожился:
     - Как дела?
     - Ничего, мозги так быстро не сохнут, - ответил я. - Молочный коктейль, пожалуйста. Настоящий. У вас должно быть настоящее молоко. Два коктейля.
     Бармен уважительно кивнул и достал из холодильника бутылочку с настоящим коровьим молоком. Продемонстрировал мне сертификат на горлышке, вскрыл пробку и вылил молоко в шейкер.
     - Я больше не расчетный модуль, - сказал я.
     - Взял расчет? - удивился бармен, тряся шейкером.
     - Ну, вроде того.
     - И решил вернуться?
     - Мне надо... навестить разных людей, - сказал я. - Сказать спасибо. Вам тоже спасибо.
     - За что? - удивился бармен.
     - Вы мне помогли наняться на "Клязьму".
     - Да не стоит благодарности... - смущенно отозвался бармен. И все-таки ему было приятно.
     Я взял бокал, отпил коктейль. Вкусный. Но на Авалоне молоко вкуснее, а парное на Новом Кувейте было еще лучше.
     - Еще? - Бармен потянулся к шейкеру.
     - Нет, это вам. Я угощаю.
     Парень улыбнулся, мы чокнулись.
     - Спасибо, - снова сказал я и подхватил тощую сумку с вещами. - Знаете, ведь вы спасли всю Империю!
     Кажется, он решил, что я все-таки двинулся головой в потоке...
     Когда я пришел на речку, там еще никого не было. Я разделся, бросился в воду - холодная какая... Плавал минут десять, потом выбрался, огляделся - никого еще не было поблизости. Выжал и снова натянул плавки, вытерся маленьким одноразовым полотенцем и лег на любимую каменную плиту.
     Солнце едва проглядывало из-за пыльной бури. Оранжевое пятнышко, ни тепла, ни загара. Но я все-таки нежился под ним, вспоминая, как долго оно было моим единственным солнцем.
     Потом солнце затянуло совсем, даже исцарапанный песком купол начал немножко светиться в "вечернем режиме", и я перевернулся на живот. Такие бури надолго. До весны. Только огромные рудовозы могут садиться сквозь стены песка и порывы шквального ветра. Ну или маленькие юркие кораблики фагов, и то Сашка сказал, что будет ждать меня сутки, а потом улетит, ему жизнь дорога, а железы внутренней и особенно внешней секреции - еще дороже, а на Карьере нормальным людям жить не рекомендуется, это не планета, а настоящий ад...
     Будто кто-то спорит.
     Никуда он не улетит, конечно. Дождется меня. В крайнем случае разыщет. Скажет, что ему скучно одному лететь, только и всего, но разыщет. Стася отправили на Иней отлавливать разбежавшихся клонов Снежинской, а подлечившемуся Сашке (шрам - о-го-го какой!) велели возвращаться на Авалон.
     - Тики-Тики...
     Я перевернулся на спину и посмотрел на Дайку.
     - Не может быть, - сказала она.
     - Угу, - сказал я. - Я твоя галлюцинация. Воплощение твоих неосознанных подростковых комплексов.
     - Дурак! - Дайка покраснела. Но все-таки положила планшетку и ткнула мне пальцем в живот.
     - Ай-ай-ай, я растворяюсь в мировом эфире... - скорбно сказал я. - Дайка, как дела? Математику подтянула?
     Она покраснела еще пуще. Вот ведь - знает человек, что не сможет стать пилотом, а математику учит. Математика ей не дается, а она все равно зубрит.
     - Ничего дела... Нам снизили возраст совершеннолетия. До четырнадцати лет.
     - То есть льготный пай до четырнадцати снизили? Это значит, что рудники совсем накрываются, - сказал я. - Дохнет Карьер.
     Дайка кивнула:
     - Зачем ты вернулся, Тики-Тики...
     - Забрать тебя и Глеба.
     - Куда забрать? - насторожилась Дайка.
     - На Авалон. Или на Новый Кувейт. Как хотите. У меня и там, и там друзья, я еще не решил, где буду жить. Лучше на Авалоне, конечно. Хотя хорошие люди везде есть. Люди вообще хорошие, только им надо об этом напоминать.
     - Ты что, наследство получил? - Дайка неуверенно улыбнулась.
     - Ну его, такое наследство... Нет. Но два гражданства я пробью. А корабль ждет в порту.
     Дайка молчала. Я сел, подтянул колени к животу. Сказал:
     - Я понимаю. У тебя тут родители и сестренка. Я все понимаю, Дайка. Но я смог договориться только о двух людях. Если ты улетишь, твоим родным будет легче, ты можешь отдать им свой пай. А дальше можно будет что-то еще придумать.
     Она думала. Потом спросила:
     - Новый Кувейт - это где был мятеж?
     - Да.
     - А ты как-то...
     - Я расскажу. Только в другой раз. Очень не хочется вспоминать, Дайка.
     Но Дайку волновало другое:
     - Правда, что президент Инея могла летать в гиперпространстве без анабиоза?
     Ничего себе - как слухи летают! Быстрее света.
     - Да, - мысленно извиняясь перед фагами, сказал я. - Она... у них был настоящий гений в генетике. Они разобрались, почему женщины не выносят гиперпереход, и научились с этим бороться. Одного этого бы хватило, чтобы их вся Империя носила на руках! Эту гадину выбрали бы на любой пост, хоть на императорский! А они думали только о том, как заморочить людям головы.
     Дайка кивнула. Прошептала:
     - Значит, я смогу стать пилотом?
     - Не знаю. Может быть. А твоя дочь - точно сможет.
     - Дурак, - снова сказала Дайка, но без особой убежденности. - Тиккирей, ты меня не разыгрываешь?
     - Нет.
     - Мне надо поговорить с родителями. Я пойду, Тики-Тики?
     - Планшетку не забудь, - сварливо напомнил я. - Вечером я зайду... вы там же живете?
     - Ага.
     Она наклонилась за планшеткой. Миг помедлила и сказала:
     - Ты очень изменился, Тикки. Ты вырос.
     А потом быстро чмокнула меня в щеку и убежала.
     Я глупо улыбнулся, но щеку вытирать не стал.
     В том, что я предлагаю Дайке, есть нечестность. У нее здесь родители и сестра. И у Глеба - родители. Но у меня есть право помочь только двоим. И я помогу своим друзьям.
     Не надо никаких гениев, которые хотят сделать весь мир счастливым насильно. Надо лишь помогать тем, кто рядом. Тогда лучше станет всем. Ада Снежинская так и не смогла понять, почему я выбрал сторону Стася, а ведь все просто. Пускай Стась тоже говорил о миллионах людей и десятках планет, но он помогал тем, кто рядом и кому он мог помочь. А Снежинская говорила о миллионах, но заботилась только о себе, любимой - во всех обличьях, и в мужских, и в женских.
     Хочу быть таким, как мои родители. Мои настоящие родители, а не психованный гений, размноживший свой геном! Хочу быть таким, как Стась. Хочу быть таким, как ребята с "Клязьмы". Хочу дружить с Лионом и Сашкой, помириться с Рози и Роси, ходить в школу и играть в футбол.
     А когда вырасту - жениться на Дайке... или все-таки на Наташке?
     Может быть, поехать жить на Новый Кувейт? Наташка хочет остаться там, где сейчас ставят памятник ее отважному прадеду - с гордо поднятой головой несущемуся на врагов. И Дайку я уговорю...
     Но сейчас я должен был навестить родителей. И я решил, что про Наташку, Дайку и Новый Кувейт подумаю позже.
     Я поднялся с каменной плиты, оделся и, подхватив забытую все-таки Дайкой планшетку, пошел к Дому Прощаний.