что
это возможно. Для того чтобы в Пракосмосе возникла  Игра,  он  должен  был
обладать определенными свойствами, например  такими,  чтобы  в  нем  могли
возникнуть первые цивилизации.  Это  значит,  что  он  не  был  физическим
хаосом, а подчинялся определенным закономерностям.
   Эти закономерности, однако, не обязательно были универсальными, то есть
повсюду  одинаковыми.  Пракосмос  мог  быть  физически  неоднородным,  мог
представлять собой нечто вроде набора различных разновидностей физики,  не
во всем тождественных  и  не  везде  одинаково  определившихся  (процессы,
протекающие в условиях  недоопределившейся  физики,  не  всегда  протекают
одинаково, хотя их начальные условия могут быть аналогичными).  Ахеропулос
принял за основу, что Пракосмос был именно таким, физически "кусочным",  и
что цивилизации могли  возникнуть  лишь  в  немногих  очагах,  значительно
удаленных друг от друга. В представлении  Ахеропулоса  физическая  картина
Пракосмоса напоминала пчелиные соты; подобно ячейкам в сотах, в Пракосмосе
должны были существовать области  с  временно  стабилизированной  физикой,
которая  отличалась  от  физики  соседних  областей.  Каждая  цивилизация,
развиваясь  обособленно,  в  изоляции  от  прочих,  могла   считать   себя
единственной во Вселенной и по мере накопления знаний и энергии  старалась
придавать окружению черты стабильности, последовательно раздвигая при этом
границы своего влияния. Если ей это удавалось, то  по  истечении  довольно
длительного времени такая цивилизация начинала сталкиваться - в  удаленных
сферах своей деятельности -  с  явлениями,  которые  уже  не  были  только
естественным      проявлением      стихийности       окружающего       нас
пространственно-временного  континуума,  но  были  продуктом  деятельности
другой цивилизации. Согласно Ахеропулосу, именно так и закончилась  первая
фаза Игры - вступительная. Цивилизации  не  устанавливали  друг  с  другом
непосредственных контактов, все  происходило  так:  разновидность  физики,
установленная одной из цивилизаций, в процессе экспансии наталкивалась  на
соседние разновидности физики.
   Эти разновидности физики не могли  плавно  переходить  одна  в  другую,
поскольку они были нетождественны - потому, что  нетождественными  были  и
начальные условия существования  каждой  цивилизации  в  отдельности.  Как
полагал Ахеропулос, каждая из цивилизаций довольно долго не отдавала  себе
отчета в том, что в течение какого-то времени она уже  не  продвигается  в
глубь,  казалось  бы,  совершенно  нейтральной   материальной   среды,   а
сталкивается  со  сферами  сознательной  деятельности  иных   цивилизаций.
Понимание сложившейся ситуации пришло не  сразу.  Осознание  этого  факта,
наверняка не одновременное, открыло следующую, вторую фазу Игры.  Стараясь
сделать эту гипотезу более правдоподобной, Ахеропулос  приводит  в  "Новой
Космогонии" ряд воображаемых сцен, иллюстрирующих космическую эпоху, когда
различные по исходным законам разновидности физики наталкивались  друг  на
друга, а фронт столкновений представлял собой гигантские взрывы и  пожары,
в которых высвобождались колоссальные энергии различного рода  аннигиляции
и трансформаций. Это были столь мощные катастрофы, что отзвук  их  еще  по
сей  день  слышен  во  Вселенной  в  виде  так   называемого   реликтового
(остаточного) излучения, обнаруженного астрофизиками в шестидесятые годы и
принятого  ими  за  эхо  ударных  волн,  порожденных  взрывным  характером
возникновения Космоса из его почти  точечного  зародыша  (ибо  в  те  годы
многие считали весьма правдоподобной именно такую модель сотворения мира).
Но проходили века,  и  цивилизации  независимо  друг  от  друга  пришли  к
пониманию того, что они ведут  антагонистическую  Игру  не  со  стихийными
силами Природы, а, сами того не ведая, с иными цивилизациями. И  вот  тем,
что  определило  всю  их  последующую  стратегию,   был   факт   заведомой
некоммуникабельности,  отсутствия  связи  друг  с  другом,  поскольку   из
пределов действия одной  разновидности  физики  нельзя  переслать  никакой
информации в пределы действия другой.
   Итак, каждая из них вынуждена была действовать в одиночку,  продолжение
прежней тактики было бесцельным, а то и просто  губительным;  вместо  того
чтобы  понапрасну  тратить  силы  в   лобовых   столкновениях,   надлежало
объединиться,  однако  без  всякой  предварительной  договоренности.   Эти
решения, принятые тоже неодновременно, в конце концов привели  к  переходу
Игры в ее третью фазу, которая продолжается  и  теперь.  Значит,  Игра,  в
которой участвуют практически все высшие цивилизации  Вселенной,  является
одновременно и единодушной, и естественной. Члены этой совокупности  ведут
себя подобно экипажам кораблей,  которые  во  время  бури  льют  масло  на
разбушевавшиеся волны; хоть они и не согласовали своих  действий,  тем  не
менее  эти  действия  принесут  пользу  всем.  Стало  быть,  каждый  игрок
действует  согласно  минимаксовой  стратегии:  он  изменяет   существующие
условия так, чтобы добиться максимальной всеобщей выгоды  при  минимальном
ущербе. Поэтому нынешний Космос является однородным и  изотропным  (в  нем
действуют одни и те  же  законы  и  отсутствуют  выделенные  направления).
Свойства, которые Эйнштейн обнаружил в Мироздании,  являются  результатами
решений,  принятых  порознь,  но  тем   не   менее   тождественных   ввиду
тождественности   ситуаций,   в   которых   находились   игроки.    Однако
тождественной в начале была _стратегическая_ ситуация и не  обязательно  -
_физическая_. Ведь не однородная физика породила  стратегию  Игры.  Совсем
наоборот: однородная минимаксовая стратегия  породила  единую  физику.  Id
fecit Universum, cui prodest  [Вселенную  создал  тот,  кому  это  выгодно
(лат.)].
   Дамы и господа, в свете наших теперешних знаний взгляды  Ахеропулоса  в
общем соответствуют действительности, хотя  и  содержат  ряд  упрощений  и
ошибок.  Ахеропулос  исходил   из   того,   что   в   границах   различных
разновидностей физики может возникнуть один и тот же тип логики. Ибо, если
б цивилизация А), возникшая в "космической ячейке" А, имела  иную  логику,
чем  цивилизация  B1,  возникшая  в  "ячейке"  В,  то  они  не  смогли  бы
пользоваться одной и той же  стратегией  и,  следовательно,  сделать  свои
разновидности  физики  однородными.  Поэтому  он  исходил  из  того,   что
нетождественные разновидности физики тем не менее  могут  породить  единую
Логику - иначе он не мог объяснить то, что произошло в масштабах  Космоса.
В этой догадке есть доля истины, однако все обстоит сложнее, чем он думал.
Мы  унаследовали  от  него  программу,  направленную   на   восстановление
стратегии Игры путем решения "обратной задачи", иными словами,  исходя  из
нынешней физики, мы пытаемся определить,  что  заставило  Игроков  создать
именно такую физику. Эта задача  осложняется  тем,  что  развитие  событии
нельзя считать линейным процессом, то есть полагать, что Пракосмос породил
Игру, которая в свою очередь породила нынешнюю Физику. Тот,  кто  изменяет
физику, тем самым видоизменяет и самого себя,  то  есть  создает  обратную
связь между преобразованием окружающей среды и самопреобразованием.
   Эта основная опасность Игры,  которую  Игроки  не  могли  не  заметить,
привела  к  ряду  _тактических_   маневров.   Они   стремились   к   таким
преобразованиям, которые не вели бы к всеобщим коренным переменам; другими
словами, чтобы избежать всеобщего релятивизма,  то  есть  связи  всего  со
всем, они создали _иерархическую_ Физику. Иерархическая Физика не является
"тотальной": например, не подлежит сомнению, что  _механика_  осталась  бы
неизменной даже в том случае, если бы материя не имела на  атомном  уровне
квантовых свойств. Это значит, что отдельные "уровни" реальности  обладают
определенной самостоятельностью, - иначе говоря, не все законы  на  данном
уровне обязательно должны быть сохранены, чтобы  над  ним  мог  возникнуть
следующий уровень. А это значит, что Физику можно  менять  "понемножку"  и
что не всякое изменение законов обозначает изменение всей Физики  в  целом
на всех уровнях явлений. Такого рода  проблемы,  стоящие  перед  Игроками,
искажают простую и ясную  картину  Игры,  созданную  Ахеропулосом,  -  как
процесса,  состоящего   из   трех   этапов.   Ахеропулос   допускал,   что
происходившая в  ходе  Игры  "стыковка"  различных  разновидностей  физики
должна была уничтожить часть Игроков,  потому  что  не  из  всех  исходных
ситуаций можно было перейти в однородное состояние. Уничтожение Партнеров,
находящихся в неблагоприятных начальных  условиях,  отнюдь  не  входило  в
намерения других Игроков. Кому суждено выжить,  а  кому  исчезнуть,  решал
слепой случай,  по  воле  жребия  наделяя  разные  цивилизации  различными
исходными условиями.
   Ахеропулос полагал, что  последние  пожары  этих  ужасающих  "битв",  в
которых сталкивались друг с другом различные Физики, дошли до нас  в  виде
квазаров, выделяющих энергию порядка 10^63  эрг,  -  энергию,  которую  не
может высвободить ни один из известных  нам  физических  процессов  в  том
сравнительно малом пространстве, которое занимает квазар. Он  думал,  что,
глядя на  квазары,  мы  видим  то,  что  происходило  от  пяти  до  десяти
миллиардов лет назад, во второй фазе  Игры,  ибо  именно  столько  времени
занимает движение светового луча, идущего от квазаров к нам. Гипотеза  эта
ошибочна.  Мы  причисляем  квазары  к  явлениям  иного  рода.   Необходимо
учитывать, что у Ахеропулоса не было  данных,  которые  позволили  бы  ему
взглянуть на этот вопрос по-иному.  Нам  недоступна  полная  реконструкция
начальной стратегии Игроков, ретроспектива возможна лишь до того места,  в
котором они еще действовали, грубо говоря, более  или  менее  так,  как  и
сейчас.  Если  в  Игре  были  критические  моменты,  связанные  с  резкими
поворотами стратегии, ретроспекция не в  состоянии  преодолеть  первый  же
такой поворот. А это значит, что мы не можем узнать ничего определенного о
том Пракосмосе, который породил Игру.
   Когда  же  мы  вглядываемся  в  современный  Космос,  мы   обнаруживаем
зафиксированные в его структуре основные принципы той  стратегии,  которой
придерживаются Игроки. Космос постоянно расширяется, он  имеет  предельную
скорость, или световой барьер, законы его Физики симметричны, но симметрия
эта не полная, он построен "коагуляционно и иерархично", поскольку состоит
из звезд, которые собираются в скопления, те в свою очередь  сгруппированы
в местные сгущения и, наконец, все эти  сгущения  образуют  Метагалактику.
Кроме того, время в Космосе полностью асимметрично.  Вот  таковы  основные
черты строения Мироздания, и для каждой из них  мы  находим  исчерпывающее
объяснение в структуре Космогонической Игры, Игры, позволяющей  нам  сразу
понять, почему одним из  ее  основных  принципов  должно  быть  соблюдение
Silentium Universi. Почему же Космос устроен именно так? Игроки знают, что
в процессе эволюции звезд возникают новые планеты и новые  цивилизации,  а
это вынуждает их  позаботиться  о  том,  чтобы  молодые  цивилизации,  эти
кандидаты на роль будущих Игроков,  не  могли  нарушить  равновесия  Игры.
Поэтому Космос расширяется,  ибо  только  в  таком  Космосе,  несмотря  на
возникновение в нем все новых цивилизаций, расстояние межу  ними  остается
величиной постоянной.
   Взаимопонимание, которое может привести к  "сговору",  к  возникновению
местной коалиции новых Игроков, могло бы, однако, возникнуть  и  в  таком,
расширяющемся Космосе, если бы в  него  не  был  встроен  барьер  скорости
взаимодействия  на  расстоянии.  Представим   себе   Космос   с   Физикой,
позволяющей   увеличивать    скорость    распространения    взаимодействия
пропорционально вложенной энергии. В таком  Космосе  становится  возможной
монополизация власти над его Физикой и над  всеми  остальными  участниками
Игры.  Такой  Космос  как   бы   поощряет   соревнование,   энергетическое
соперничество, гонку энерговооружения.  Поэтому  в  реальном  Космосе  для
превышения скорости света требуется бесконечно большая  энергия,  -  иначе
говоря, этот барьер вообще нельзя преодолеть.
   Таким образом, возрастание  энергетического  могущества  не  окупается.
Причина асимметрии хода времени аналогична. Если бы время было обратимо  и
если бы,  затрачивая  необходимые  средства  и  мощности,  можно  было  бы
изменять направление хода времени, то и в этом случае удалось бы подчинить
себе партнеров, на сей раз благодаря  возможности  аннулировать  любое  их
начинание. Следовательно, нерасширяющийся Космос, как и Космос без барьера
скорости, и, наконец, Космос с обратимым временем - все это  в  одинаковой
мере  не  позволяет  полностью  стабилизировать  Игру.  А   ведь   задача,
собственно, в том и заключалась, чтобы стабилизировать Игру  _нормативно_,
именно к этому направлены все  усилия  Игроков,  воплощенные  в  структуре
материи. Ведь  совершенно  очевидно,  что  исключение  всякой  возможности
любого осложнения и любой агрессии с помощью специально _вводимых  законов
Физики_ является  куда  более  надежным  и  радикальным,  чем  все  другие
средства безопасности (например, с помощью уже  _установившихся_  законов,
угроз, контроля, принуждения, ограничений, штрафов).
   Вследствие этого Космос  представляет  собой  _поглощающий  экран_  для
всех, кто  достигает  такого  уровня,  что  может  принимать  полноправное
участие в Игре. Ибо они получают правила, которым _вынуждены_ подчиняться.
Игроки сделали _ненужной_  семантическую  связь,  поскольку  они  общаются
методами, делающими невозможным нарушения  правил  Игры:  об  их  согласии
свидетельствует  само  установленное  единство  Физики.   Игроки   сделали
ненужной  действенную  семантическую  связь,  поскольку  они   создали   и
поддерживают  такие  расстояния  между  собой,   что   _время_   получения
стратегически важной информации о состоянии других Игроков всегда  больше,
чем время действия  избранной  в  данный  момент  тактики  Игры.  Если  бы
кто-нибудь из  них  даже  и  "разговаривал"  с  соседними  Партнерами,  то
полученные сведения к моменту их получения всегда теряли бы  актуальность.
И именно поэтому в Космосе совершенно  невозможно  образование  враждебных
группировок, тайных союзов, создание  центров  местной  власти,  коалиций,
заговоров и тому подобного. Поэтому Игроки и не общаются между собой: _они
сами сделали бесполезным  всякое  общение_.  Это  был  один  из  принципов
стабилизации Игры, а следовательно, и  Космогонии.  Вот  вам  и  частичное
объяснение загадки Silentium Universi. Мы не  можем  подслушать  разговоры
Игроков, поскольку они молчат по стратегическим соображениям.
   Именно это и удалось  разгадать  Ахеропулосу.  О  его  добросовестности
свидетельствует приведенный  в  "Новой  Космогонии"  перечень  возражений,
которые может вызвать такая картина Игры.  Они  сводятся  к  подчеркиванию
чудовищного несоответствия между миллиардолетним трудом, якобы вложенным в
перестройку Вселенной, и  результатами  этой  перестройки,  целью  которой
является _установление мира_ во  Вселенной  с  помощью  встроенной  в  нее
Физики. Как это так, говорит воображаемый критик, выходит, что  миллиардов
лет культурного развития еще недостаточно для того,  чтобы  эти  загадочно
долговечные цивилизации добровольно отказались от всяких форм агрессии,  и
поэтому  гарантией  Космического  Мирного  Договора  должны   были   стать
специально для этого переделанные Законы Природы? И  стало  быть,  усилия,
энергия которых превосходит совокупную мощь миллионов галактик,  не  имеют
никакой другой цели, кроме установления _барьеров_ и _преград_ для военных
действий? Ахеропулос отвечал на это так: тот тип Физики, который установил
в Космосе мир, во время возникновения Игры был  необходимостью,  поскольку
только одна стратегия могла  сделать  Вселенную  физически  однородной.  В
противном  случае  ее  огромные  пространства  охватил  бы   хаос   слепых
катаклизмов. Условия существования в Пракосмосе были  куда  более  суровы,
чем сейчас, жизнь могла возникнуть в нем только как "исключение из правил"
и,  случайно   возникнув,   случайно   в   нем   погибала.   Расширяющаяся
Метагалактика, асимметричное течение времени, структурная иерархия  -  все
это необходимо было ввести в самом начале, это  был  минимальный  порядок,
необходимый для создания поля последующей деятельности.
   Ахеропулос понимал, что коль скоро эта  фаза  преобразований  относится
уже к истории, то перед  Игроками  должны  стоять  какие-то  новые  далеко
идущие цели, и хотел их предугадать. К  сожалению,  это  ему  не  удалось.
Здесь мы обнаруживаем изъян, скрытый  в  его  системе.  Дело  в  том,  что
Ахеропулос пытался  восстановить  Игру  не  реконструкцией  ее  формальной
структуры, то есть чисто логически, а старался  поставить  себя  на  место
Игроков, то есть подходил к решению с точки зрения психологии. Но  человек
не может постигнуть ни их психологию, ни их моральный кодекс, для этого  у
него нет никаких  данных;  мы  не  можем  представить  себе,  что  думают,
чувствуют, к чему стремятся Игроки, как нельзя построить  Физику,  пытаясь
представить себе, что значит "быть электроном".
   Внутренняя жизнь Игрока для нас  так  же  непостижима,  как  внутренняя
жизнь электрона. То,  что  электрон  представляет  собой  мертвую  частицу
материального мира, а  Игрок  является  мыслящим  существом,  стало  быть,
кем-то вроде нас, не имеет никакого значения. Я упомянул об изъяне системы
Ахеропулоса, поскольку и сам Ахеропулос в другом месте "Новый  Космогонии"
четко сформулировал, что из наблюдений  над  собственной  психикой  нельзя
делать выводы о намерениях Игроков. Он знал об этом и все же поддался тому
стилю мышления, на котором был воспитан,  ибо  философ  старается  сначала
понять, а потом обобщить; мне же с самого начала было ясно, что этим путем
нельзя воспроизвести картину Игры. Для  ее  полного  понимания  необходимо
взглянуть на всю Игру в целом со стороны, то есть с такого наблюдательного
пункта, которого у нас никогда не было  и  не  будет.  Вообще  не  следует
связывать намеренные действия с психологическими  мотивами.  Исследователь
Игры не должен учитывать этику Игроков, подобно тому как военный  историк,
изучающий логику стратегии боевых  действий  во  время  войны,  не  должен
принимать во внимание моральный облик полководцев. Картина  Игры  является
структурой вполне определенной, обусловленной состоянием Игры и состоянием
окружающей среды,  а  не  случайной  комбинацией  индивидуальных  кодексов
ценностей, капризов, желаний или  моральных  норм  каждого  из  Игроков  в
отдельности. То, что они принимают участие в одной и той же Игре,  еще  не
означает, что они должны быть подобны друг другу в любом другом отношении!
Они могут быть похожи друг на друга не более, чем человек похож на машину,
с которой играет в шахматы. Так что вовсе  не  исключено,  что  существуют
Игроки в биологическом смысле мертвые, возникшие в  ходе  небиологического
развития, а  также  Игроки,  которые  являются  синтетическими  продуктами
искусственно  вызванной  эволюции,  -  однако  рассуждениям  такого   рода
воспрещен доступ в область теории Игры.
   Самой  сложной  проблемой  для  Ахеропулоса  была   загадка   Silentium
Universi. Общеизвестны два его закона. Первый закон говорит, что  ни  одна
цивилизация, находящаяся на низшем, чем  у  других,  уровне  развития,  не
может обнаружить Игроков не только потому, что Игроки  молчат,  но  еще  и
потому, что их действия не выделяются на космическом фоне по  той  простой
причине, что _именно эти действия и есть космический фон_.
   Второй закон Ахеропулоса говорит, что  Игроки  не  шлют  более  молодым
цивилизациям посланий с поучениями либо советами, поскольку не знают, куда
высылать такие сообщения,  а  слат