евых туниках почтительно подошли к Вэнсу.
     - Мы обезвредили прибор в вашем кабинете - отключили его от Системы и сети питания. Прикажете открыть?
     Вэнс неспешно, не оглядываясь, прошел в свой офис. Пустая, без орхидеи ваза одиноко и тревожно ждала на каминной полке. Чего-то не хватало. ?Здесь нет Макса, - понял подавленный Фантом. - Макс, мой единственный маленький друг, мой одинокий сайбер ушел, оставив напоследок ложь и чудовищный призрак Цертуса...?
     Генератор стыл на низком столике, Фантом, не колеблясь, подцепил пальцем и легко отбросил крышку.
     На дне контейнера зияла пустота.
     - Это и есть оно?
     Ошеломленные люди выстроились полукругом. Было слышно как зудит, колотясь о стекло, крошечный приблудный жучок.
     - Ты ничего не ощущаешь, Вэл? - тихо спросил Беренгар.
     - Мне кажется, что мои способности почти исчезли. Я потерял ментальный эфир.
     - А мои, кажется, вернулись. Немного, чуть-чуть. Я опять слышу Песню.
     Они стояли друг против друга, не смея поверить в случившееся.
     А прочие не поняли ничего.
     - Нас опять обманули, господа, - буднично заверил чиновник. - Я не сомневаюсь, что Цертус тщательно выстроил свой проект. Кто-то ему помешал, быть может, этот самый - как вы, Далькроз, его называли?
     - Лин Брукс?
     - Хотел бы я знать, что сталось с Бруксом. Формально он - герой Каленусии. Он спас нас всех от гибели, возможно, даже и невольно...
     - Спаситель хренов.
     Бесцеремонный в профессиональной грубости ?коричневый? техник повозился возле терминала Системы.
     - Нашлась информация сразу по нескольким Бруксам. Супруги Брукс, пятидесяти лет, проповедники Лиги пантеистов, неделю назад эмигрировали в Параду.
     - Не то.
     - Патрик Брукс, известный гонщик...
     - Нет, и это не он.
     - Лин Андерс Брукс, нереабилитированный по здоровью псионик, семнадцати лет. Два часа назад найден мертвым в гостиничном номере. Предварительный диагноз - мозговая кома. Обычное дело для активных псиоников.
     Вэнс вяло махнул рукой:
     - А вот это действительно он, но я не собираюсь творить из мертвого маньяка героя.
     - Так что же мы имеем?
     - Оба противника взаимно уничтожили друг друга, у нас остался бесполезный ящик. Дело следует замять, у правительства много других проблем, скоро люди вернутся в столицу. Бернал, выбросьте коробку на свалку, мне ненавистен вид моей ошибки.
     - Постойте. Президент вяло оглянулся.
     - Оставьте контейнер мне на память, - попросил Король.
     - Извольте, молодой человек. Вы честный гражданин, хоть и мутант, хоть и заговорщик. Контейнер - не орден. Для вас - что угодно.
     Вэл поднял легкую и пустую оболочку несбывшейся мечты Цертуса и вышел под тусклую крышу вечернего неба.
     - Они так ничего и не поняли, - обронил Марк Беренгар, широко шагая рядом.
     - Конечно. Генератор сработал - вот в чем фокус. Не знаю, ошибся Цертус или это было частью его продуманной игры, но эта штука уравнивает наши силы. Я потерял часть дара сенса, а ты его приобрел. Может быть, через пару-тройку дней сам Вэнс заделается немного псиоником. Дальше - больше, псиониками станут все, кто был с нами в Калинус-Холле, хотят они того или нет.
     Марк хохотал, глотая соленые слезы отступающего шока:
     - Вот так скандал! Значит, Фантом, Егерь, Бернал, охрана, секретари, которые так презирали мутантов... Все они! Мутанты! Все! О!.. Не будет больше ни ивейдеров, ни реабилитаторов?
     - Мне кажется, генератор, эта пустая коробка, продолжает работать, поэтому еще и все те, кого мы встретим, тоже...
     - Ох! Вот тебе и ?новый мир? в действии! Бедняга Цертус, разве к этому он стремился?
     - Что мы можем знать о его запутанных желаниях? Когда не в порядке сама реальность, сквозь нее начинают прорастать кое-какие странные штуки. Нам вариант Цертуса казался отвратительным, но он едва не стал свершившимся фактом, и не мы ли, псионики, сами тому виной?
     - Погодите! Стойте!
     Двое друзей остановились. Нина, девочка-пророк, яркое пламя в белом платье, бежала следом за ними, и плоские металлические каблучки ее высекали искры из тяжелого камня ступеней Калинус-Холла.
     - Меня все пытаются обмануть. Скажите честно, мой папа умер?
     Король дотронулся до ее плеча:
     - Пока никто не знает. Но там, на острове, он сделал что-то, что сильно повлияло на Макса. Может быть, это было просто какое-то случайное слово, которое сбило Максу ментальный прицел. Может быть, Цертус мучился присутствием нулевика. Когда-нибудь мы узнаем всю правду.
     Они втроем остановились на обочине тротуара. Прошел короткий предвечерний дождь. В воздухе пахло озоном, и робкие лучи отражались в лужах круглыми желтыми зайчиками.
     Марк взял дочку Стрижа за руку:
     - Пора вернуться домой. Знать бы только, где у нас этот самый дом. Ты ведь хочешь остаться, Вэл, найти бывших ивейдеров, Авиту?
     - Сам не могу разобраться, - грустно ответил Воробьиный Король. - Пока что подержи генератор у себя. Ты его заслужил.
     Марк огорчился, ему казалось, будто что-то в Далькрозе сломалось.
     - Ладно, если тебя потянуло на одиночество, то уходи. Только знай, что мы помним тебя, любим тебя и будем ждать всегда. Ты ведь еще вернешься?
     - Не знаю. Для начала я должен отыскать самого себя.
     Вот и все. Раздался отдаленный, глухой и слабый удар грома. Король уходил прочь, и опять последний дождь вечера стекал по его волосам, холодным ручейком струился за ворот рубашки. Мир, придавленный скопищем кучевых облаков, казался плоским и бесцветным, словно краски его вылиняли навсегда. Стриж канул в неизвестность, исчез ментальный эфир, оставив пустое место в душе. След не болел, просто оставшаяся рваная дыра веяла холодом.
     Машины равнодушно проносились мимо, разбрызгивая чистую радугу воды. Король поднял руку и стоял долго, очень долго - до тех пор, пока рядом не притормозил маленький легковой фургон.
     - Мне на северную трассу.
     Водитель равнодушно кивнул. Король опустился на сиденье и приник к окну - по стеклу бежали кривые ручейки дождя. Пригороды кончились, стена букового леса летела мимо. Через полчаса зеленая громада перевала надвинулась, заслоняя пасмурное небо. Сторожевой Змей залег в неподвижности, панцирь из мокрых листьев покрывал его крутые бока, каменная шея мощно изогнулась, голова зарылась в густую листву...
     - Эй, парень, ты не заснул? Честно предупреждаю - отсюда и до самого побережья никто не живет. Ты хорошо подумал, где тебя высадить?
     Король повернулся к водителю:
     - Ничего, не берите в голову. Я покажу.
     Кар миновал перевал. Далькроз оглянулся последний раз, сквозь залитое дождем заднее стекло угадывая очертания Сторожевого Змея. То ли последнее солнце лета выглянуло-таки в рваную дыру мокрого марева, то ли шальной порыв непогоды взъерошил и высветлил на миг темную зелень леса, но Королю показалось, что дракон проснулся - подобие низкого каменного надбровья показалось среди ветвей, из-под него блеснул умный настороженный глаз.
     Далькроз прищурился, пытаясь то ли поверить в чудо, то ли разрушить иллюзию - бесполезно. Машина уже неслась дальше, чуть уходя в сторону на мокром покрытии горного спуска. Очертания скал перевала смазались, поплыли, стертые расстоянием и струями дождя...
     - Остановите, пожалуйста, здесь.
     Вэл дождался, пока отъедет озадаченный водитель, и раздвинул тонкую, обманчиво плотную преграду зеленой изгороди. Ажурные ворота были заблокированы, механизм запора заржавел. Король ловко протиснулся в отверстие, которое некогда прорезал в сетке ограды Тэн Цилиан.
     Замок пустовал. Мебель исчезла. Разводы плесени странными узорами пятнали стены.
     - Кольцер! - позвал Вэл, хорошо зная, что ему не ответит никто.
     Ему никто и не ответил. Далькроз миновал несколько заброшенных комнат, отыскал ту, в которой стыл огромный нетопленый камин. Угля не оказалось, за гладкой дверцей стенной ниши не сохранилось ни бумаг, ни документов, ни старых альбомов с фотографиями, должно быть, их при обыске забрали наблюдатели. Вэл смахнул в сторону слой паутины, отыскал чуть более выпуклую, чем другие, шляпку гвоздя и придавил ее, открывая спрятанный внутри ниши старинный тайник. Здесь, в тесном пространстве сейфа, нашлась пачка когда-то аккуратно исписанных, но теперь пожелтевших листов - списки ивейдеров, которые Далькроз никогда не доверял ни сайберам, ни Системе. Король долго перечитывал знакомые имена, вспоминал, дотрагивался пальцами до мятых страниц. Потом переложил кипу бумаг в камин, нашарил в кармане зажигалку, смял и подпалил один лист, другой. Потом, не спеша, покуда все не прогорело дотла, смотрел на ломкую пляску рыжих языков огня. Пламя согревало ему ладони.
     - Ничего, мы еще подеремся с судьбой. Я все равно остаюсь псиоником, средним, неплохим - меня просто задел генератор. Скоро мы все будем такими. Не станет различий и причины для ненависти. Не станет причины...
     ?Не эта причина, так другая... А ты, как я посмотрю, рад получить отличный протез вместо живой конечности, которую у тебя оттяпали?, - ехидно отозвался внутренний голос, очень похожий на голос Цертуса, но Король засмеялся в лицо Мастеру Миража.
     - Откуда ты опять вывернулся, бродяга? "Ниоткуда. Я умер, ты победил меня, великий герой.
     Негодяя Цертуса больше нет. Это голос твоей помятой совести. А знаешь, почему тебе не хочется обыденного дара псионика? Потому что такой или похожий дар будет теперь у первого встречного. Ты любил славу и себя, ты привык быть первым, особенным, иным, лучше других, опаснее, смелее. Э! Да ты, приятель, нынче ослабел..."
     - Опаснее - не значит лучше. Молчи, Цертус, заткнись! Ладно, пускай я стал таким, как все. Привилегии рано или поздно кончаются, Королям придется привыкать к равенству. Это не моя слабость, просто другие стали сильнее. Но разве справедливость - не победа, разве я не этого хотел?
     Голос, наверное, смутился, потому что Королю никто не ответил. Вэл погасил огонь, убедился, что под слоем пепла в камине не уцелело ни единой искры, запер сейф, закрыл нишу и выбрался во влажный парк через заднюю дверь дворца. Дождь кончился. Над вершинами деревьев и острым гребнем серых скал взметнулась удивительно яркая полоса горной радуги. Вэл мысленно потянулся к блистательной арке, дотронулся до нее - это осторожное касание коротко отозвалось потерянным эхом ментального эфира.
     Король долго стоял, подняв похудевшее лицо к мокрому, высокому, рассеченному яркой полосой небу.
     У самых его ног вышла из травы и настороженно замерла на плоском камне маленькая серебряная ящерица.