ты оставил от него 
только пепел. 
    - Сами виноваты: не надо было опаздывать к обеду! - Усмехнулся  я. 
- Все равно, я вам рад. Самые настоящие эльфы, кто бы мог подумать!... 
А как насчет "волшебного мяса" Мирового  Змея - не желаете? Думаю,  он 
появится с минуты на минуту... 
    - Ты сам не знаешь, о  чем говоришь. - Возразил предводитель  этой 
очаровательной компании. Его  изумительный голос  звучал насмешливо  и 
печально. - Если  бы все было  так просто!  Но Мировой Змей  - это  не 
обыкновенное чудовище, которое  можно убить и  съесть: у него  столько 
жизней, сколько сердец бьется под этим небом. 
    - Значит,  гораздо больше,  чем у  меня. -  Вздохнул я.  -  Ладно, 
что-нибудь придумаем! 
    - Не надо ничего "придумывать". - Мягко сказал эльф. - Пасть  Змея 
- это  врата,  ведущие  в небытие,  но  в  то же  время  это  врата  в 
бессмертие. Главное - выбрать правильный путь... 
    - Откуда ты знаешь? - Изумленно спросил я. 
    - Есть только один способ получить знание - опыт. - Улыбнулся  он. 
- В  свое время  мы прошли  через эти  врата, поэтому  я знаю,  о  чем 
говорю... А  пока -  посмотри-ка на  небо! Это  - редкое  зрелище,  не 
пропусти его. 
    Я послушно задрал  голову, остальные повторили  мое движение,  как 
безупречные зеркала. Зрелище, открывшееся  нам, не поддается  никакому 
описанию:  в  быстро  темнеющем  небе  мельтешили  светящиеся  силуэты 
диковинных  существ.  От  них  не  исходило  никакой  угрозы,  но   их 
хаотическое движение причиняло мне какое-то мучительное неудобство. 
    - Кто они? - Ошеломленно спросил я. 
    - Это созвездия. - Мечтательно вздохнул эльф. - Когда мир рушится, 
созвездия покидают его небо. Видишь: перед тем, как уйти, они  приняли 
тот облик, который на протяжении тысячелетий приписывали им люди... 
    - "Перед тем как уйти"? - Возмутился я. - Ну нет, еще не время!  Я 
им не позволю! 
    - Почему? - С равнодушным любопытством спросил кто-то из эльфов. 
    - Потому что я не хочу, чтобы этот мир "рушился"! - Твердо  сказал 
я. - Может быть, это самое глупое из моих идиотских желаний, но я  так 
решил... - Я снова поднял голову  к небу и требовательно сказал: -  Не 
вздумайте разбегаться, голубчики! Оставайтесь здесь. 
    Диковинные  существа   послушно   прекратили   свое   мельтешение. 
Разумеется, даже сейчас небо не было похоже на то, что я привык видеть 
над своей  головой по  ночам,  но теперь  я мог  разглядеть  очертания 
созвездий - изумительно красивые  и обезоруживающе конкретные:  гибкое 
тело Льва,  застывшие чаши  Весов,  Водолея с  традиционным  кувшином, 
Медведицу, совершенно не похожую на  знакомый мне с детства  неуклюжий 
ковш, Волопаса с длинным  пастушьим посохом... Созвездий было  слишком 
много для небольшого, в сущности, лоскутка неба, открывающегося нашему 
взору, но они каким-то удивительным образом умудрялись там помещаться, 
не заслоняя друг друга  и снисходительно открываясь нашим  восхищенным 
взорам - все одновременно. 
    -  Змей  уже  близко.  -  Озабоченно  сказал  один  из  эльфов.  - 
Чувствуешь, как похолодало? 
    - Нет.  Климатические изменения  мне  уже давным-давно  до  одного 
места. -  Вздохнул я.  - Но  я чувствую,  как дрожит  земля под  моими 
ногами, и воздух стал таким густым, что его надо пить, а не вдыхать... 
Это он? 
    - Это он. - Мягко согласился  эльф. - Постарайся смотреть на  Змея 
без страха и враждебности  - в сущности, он  не слишком отличается  от 
тебя самого. Ты - одна рука судьбы, он - другая... 
    - А кроме нас у этой стервы имеется еще добрая тысяча рук, так что 
никто не уйдет без рождественских подарков! - Зло усмехнулся я. 
    -Так оно и есть. - Спокойно подтвердил эльф. 
    А потом мне  стало не  до разговоров:  я увидел  Змея, и  удивился 
собственному равнодушию, граничащему  с безумием. Может  быть, дело  в 
том, что он не  был похож на настоящую  гигантскую змею. Он вообще  не 
был похож ни на  что - не живое  существо, не чудовище, которое  можно 
считать своим  врагом, или  опасным противником,  а просто  бесконечно 
длинный толстый луч абсолютной темноты, живой, сверкающей и осязаемой. 
В том месте, где эта темнота казалась особенно густой и непроницаемой, 
находилась пасть Змея - я знал это наверняка, подобно тому, как  глядя 
на дерево, мы сразу понимаем, где его ствол, где ветви, а где корни... 
Из этой, почти невидимой, пасти извергались сгустки тьмы иного рода  - 
они были почти живыми,  алчными и озабоченными  поиском пищи, так  что 
они поглощали все, с чем соприкасались: приземистые строения служебных 
помещений, красные киоски  с кока-колой, опустевшие  клетки, скамьи  и 
цветочные клумбы исчезали  у меня  на глазах,  как акварельные  мазки, 
небрежно залитые черной тушью. "Вот это  и есть хваленый яд Змея, -  с 
флегматичным удовлетворением опытного исследователя подумал я, - хорош 
был бы Тор, если бы сунулся к нему со своим дурацким молотом!"  Птицы, 
все это  время кружившие  над моей  головой, испуганно  взмыли  ввысь: 
присутствие  Змея  их  явно  нервировало,  а  небо  его  вроде  бы  не 
интересовало, по крайней мере, пока... 
    - Макс, вот теперь мне страшно!  - Я обернулся и увидел  отчаянные 
глаза  Афины.  Она  нервно  кусала  губы  -  те  самые,  которые   мне 
посчастливилось целовать несколько часов - целую вечность! - назад, но 
мое  помертвевшее  сердце   осталось  совершенно   равнодушным  к   ее 
паническому страху... 
    - Я не справлюсь с этим, Макс! - Настойчиво сказала она. 
    - Ну что ж, не справишься - и  не надо. - Я пожал плечами. -  Тебе 
вовсе не обязательно оставаться здесь, Паллада. Ты можешь улететь, как 
эти птицы, почему бы и нет - ты всегда была одной из них, нужно только 
вспомнить об этом... Ты можешь стать чем угодно и уйти вместе с ветром 
- помнишь, я обещал тебе, что такое возможно? Он уже начал дуть,  твой 
ветер, позволь ему унести тебя!  - Я вдруг осекся, словно  захлебнулся 
собственным монологом, а  затем с моих  губ сорвались какие-то  чужие, 
непонятные мне самому слова - не то заклинания, не то последние нежные 
признания на неизвестном мне языке... 
    Круглые от  ужаса серые  глаза  Афины куда-то  исчезли.  Несколько 
мгновений на меня внимательно смотрели  желтые совиные глаза, а  потом 
крупная хищная птица с  восхитительным яростным криком впилась  кривым 
клювом в  мое  плечо -  она  укусила меня  всерьез,  до крови,  и  мне 
оставалось только радоваться, что ей не взбрело в голову выклевать мне 
глаза - у нее вполне могло получиться! Потом ее крик слился с  другими 
птичьими криками и растаял где-то на недосягаемой высоте... 
    - Ничего  себе, поцелуй  на прощание!  - Ошеломленно  сказал я.  - 
Могла бы сказать  спасибо: я  ведь только  что помог  ей вырваться  на 
свободу... 
    - Иногда свобода -  это самый страшный дар.  - Тихо сказал  кто-то 
рядом. Я  обернулся и  увидел Гермеса.  Он показался  мне серьезным  и 
печальным - а  ведь до  сих пор этот  веселый бог  не грешил  подобным 
выражением лица даже в самые тяжелые для Олимпийцев дни. 
    - Мне кажется, Афина  любила тебя. - Добавил  он. - Нужна ей  была 
эта свобода!  Она  очень испугалась,  это  правда, но  думаю,  она  бы 
все-таки предпочла сунуться в пасть Змея, рука об руку с тобой...  Она 
просила тебя не  о свободе,  ей требовалось  нечто попроще:  несколько 
утешительных слов, ласковый взгляд... 
    - Утешительные  слова и  ласковые взгляды  еще никогда  никого  не 
спасали от смерти.  - Усмехнулся я.  - Не такой  уж я великий  злодей, 
дружище! Мне кажется, я ее тоже любил - так сильно, что теперь,  когда 
ее больше нет рядом, все  остальное уже не имеет никакого  значения... 
Поэтому ей достался мой  самый лучший дар  - тот, который  я так и  не 
смог сделать себе самому! А нужен он ей, или нет - откуда нам с  тобой 
знать... Думаю, со временем  она сама разберется! В  отличие от нас  с 
тобой, у нее теперь есть время - даже на такие пустяки... А у нас нет: 
видишь, он уже совсем рядом! 
    - Что  будем  делать,  Владыка?  Есть идеи?  -  Голос  Анатоля  не 
дрогнул, он звучал насмешливо и вызывающе. "По крайней мере, он-то уже 
выиграл свою битву! - С внезапной  радостью подумал я. - Хоть один  из 
нас, и то хлеб!" 
    - Никаких идей! - Я бесшабашно рассмеялся. А потом набрал в легкие 
побольше воздуху и заорал во всю глотку: - Кто любит меня, за мной! 
    Вообще-то, я вовсе не собирался орать  - ни эти слова, ни  другие, 
сам не  знаю,  как  меня  угораздило...  Но  сейчас  я  понял,  почему 
маленькая одержимая  Жанна выбрала  именно эту  дурацкую фразу,  чтобы 
повести за собой  свою армию.  По большому счету,  это -  единственное 
по-настоящему честное  предложение, которое  может сделать  полководец 
своим солдатам...  А потом  я  повернулся лицом  к Змею  и  устремился 
вперед, а  когда  первая капля  ядовитой  тьмы соприкоснулась  с  моей 
кожей, нахально расхохотался: "ну ладно, еще одной жизнью меньше, тоже 
мне несчастье!"  Признаться,  мне  немного не  хватало  Джинна  и  его 
насмешливого глухого  голоса,  он  непременно сказал  бы  мне  сейчас: 
"Зачем так много эмоций, Владыка?" - или что-то в таком духе, а  потом 
не поленился бы  нажать на  кнопку и врубить  мое любимое  "Innuendo", 
чтобы я, дурак, вспомнил, что могу  быть "всем, чем захочу", и не  пер 
на это непостижимое чудовище, как  контуженный герой Мировой войны  на 
вражеский танк, но поскольку мой мудрец был где-то далеко, я продолжал 
корчить из себя последнего солдата всех времен и народов, с  идиотской 
ухмылкой блаженного отвоевывая  у Вечности метр  за метром  безнадежно 
мертвой земли... 
    А потом  я -  невменяемый,  оплеванный тьмой,  но все  еще  живой, 
несмотря ни на что - оказался совсем рядом с пятном тьмы, которое было 
пастью Змея. Она больше не пугала  и не завораживала меня -  наверное, 
просто потому, что  я слишком устал,  и к тому  же успел привыкнуть  к 
факту  ее  существования,  принять  ее  как  малоприятный,  но  вполне 
обыденный фрагмент реальности. Я не раздумывая шагнул вперед - это  не 
было осознанным решением, просто я даже  не успел подумать о том,  что 
можно притормозить - и только сейчас  с изумлением понял, что за  моей 
спиной полным-полно  желающих  повторить  мой  нечаянный  подвиг:  мои 
спутники, мои  невезучие ландскнехты,  которым я  с самого  начала  не 
сулил никакого  жалования  и даже  не  обещал отдать  им  Вечность  на 
разграбление, мои  "мертвые  духом",  ненадолго  восставшие  из  своих 
могил, мои бессмертные герои и перепуганные дети - черт бы их  побрал! 
- слишком  серьезно отнеслись  к  нелепому приказу  своего  непутевого 
полководца, безвкусному  лирическому восклицанию,  неуместной  цитате: 
"кто любит меня, за  мной!" Их можно понять:  вообще-то, в этой  фразе 
действительно есть что-то неотразимое!... 
    Нас было так много, что  глотка Змея оказалась слишком тесной  для 
нас,  я  явственно  услышал   тихий  царапающий  звук,  что-то   вроде 
покашливания - "ага, подавился, гад!" - злорадно подумал я, пробираясь 
все  глубже,  а  потом  обступившая  нас  темнота  вдруг  рассыпалась, 
превратилась в мириады невесомых хлопьев, которые медленно оседали  на 
землю и исчезали, соприкасаясь с  ее теплой поверхностью - таяли,  как 
непутевый  майский  снег  под  лучами  полуденного  весеннего  солнца. 
Случилось то,  о  чем  я  смутно  знал  с  самого  начала:  наваждение 
рассеялось, никакого Мирового Змея больше не было, а я еще был, и  мои 
люди оставались рядом  со мной, ошеломленные  собственной дерзостью  и 
сказочной фальшью счастливого финала. 
    - Воля Аллаха свершилась, Али! - Воскликнул Мухаммед. - Ты  одолел 
все зло этого мира, и теперь... 
    - "Все зло этого мира?" Да ну тебя, куда уж мне! И боюсь, что  как 
раз Аллах будет не слишком мною доволен. - Тихо сказал я. - Вообще-то, 
мы с ним договаривались  совсем о другом... ну  да ладно, плевать!  Ты 
здесь еще, Отец Битв? 
    - Да, здесь. - Судя по его тону, Один был весьма удивлен тем,  что 
он до сих пор никуда не подевался. 
    - Вот тебе и твой хваленый Рагнарёк! Какое-то дурацкое наваждение, 
не более того... Ты рад? - Спросил я. 
    - Я мог бы сказать, что  рад - дабы доставить тебе удовольствие  - 
но я больше не знаю, что такое радость. - Обстоятельно объяснил он. 
    - Я тоже. -  Понимающе кивнул я. -  Того парня, который это  знал, 
больше нет... А я - так, незваный гость в его подержанном теле... 
    - Кем бы ты ни был, но  тебе удалось победить судьбу. - Я  услышал 
мелодичный голос эльфа  и лениво  удивился: неужели  и эти  загадочные 
ребята поперли следом за мной в пасть Змея?! Уж им-то это точно на фиг 
не было нужно... 
    - Вопрос в том, стоило ли  ее побеждать? - Печально добавил  эльф. 
Вместо того, чтобы пройти через Врата, ты  разнес их в клочья - и  что 
теперь? 
    - Теперь?  Теперь ничего,  наверное. -  Флегматично ответил  я.  - 
Знаешь, у меня в свое время  был один приятель... Когда он  напивался, 
ему повсюду мерещился Махатма Ганди - вместо зеленых чертиков! - и  он 
начинал истошно вопить: "все что мог, я для индийского народа сделал!" 
Так вот, я тоже сделал все, что мог... и чего не мог, заодно! 
    - А солнце все-таки погасло, да?  - Жалобно спросила Доротея. -  Я 
думала, что теперь оно  снова появится на небе,  станет светло, и  все 
вернется... 
    - Напрасно ты так думала. - Сухо сказал я. - Мы все были молодцами 
и действовали так хорошо, как могли, но никаких наград нам не  светит. 
Это было ясно с самого начала - разве не так? 
    - Ты слишком жесток. - Мягко сказал эльф. - Твои люди  переступили 
через себя, чтобы последовать за тобой - можешь мне поверить, им  было 
куда труднее, чем тебе! 
    - Я  не  жесток.  -  Вяло  возразил я.  -  Просто  мне  нечего  им 
предложить, дружище... 
    - Есть. -  Твердо сказал  эльф. - Ты  ведь обещал  Афине, что  все 
смогут "уйти вместе с  ветром", но когда дошло  до дела, ты  почему-то 
отпустил только ее... Неудивительно, что она тебя укусила! 
    - Стерва. - Нежно сказал я. - Маленькая кусачая сероглазая стерва! 
Злая,  но  справедливая...  Если  бы  этот  чертов  ветер  принес   ее 
обратно... Но он не принесет, правда? 
    - Не принесет. - Согласился  мой сладкоголосый собеседник. -  Тебе 
ничего не светит,  Владыка! Ничего,  кроме вечного  одиночества -  ибо 
такова плата за могущество, ты и  сам знаешь! А теперь призови  ветер, 
полководец. Посмотри на своих солдат: они легки и свободны, и их глаза 
блестят, как глаза бессмертных - отпусти их с миром! 
    - Да,  конечно. -  Устало сказал  я. -  Странно, я  только  сейчас 
понял, что сознательно удерживаю их при себе - потому, что  смертельно 
боюсь остаться один,  на краю умирающего  мира, под этим  переменчивым 
небом, не похожим на то, под которым я привык бродить... Спасибо тебе, 
дружище! Хорошо, что вы были рядом со мной - хотя я-то думал, что  мне 
понадобится помощь совсем другого рода: мочиться с драконами, и прочая 
романтическая чушь... 
    -  Я  понимаю.   -  Сочувственно  сказал   кто-то  из  эльфов.   - 
Действительность всегда проще...  и гораздо  страшнее, правда?  Вокруг 
полным-полно драконов, которые то и дело пожирают нас заживо - день за 
днем, так что мы перестаем обращать на них внимание и считаем, что это 
и есть нормальная человеческая жизнь... 
    - Это правда. -  Кивнул я. - Ты  говоришь так, словно знаешь,  что 
это такое  -  быть  человеком.  Впрочем,  наверное,  ты  действительно 
знаешь... 
    А потом я лег на спину,  закрыл глаза и расслабился - я  откуда-то 
знал, что  мне не  прийдется  призывать ветер,  на  этот раз  от  меня 
требовалось только одно: НЕ  МЕШАТЬ его прохладным потокам  пронестись 
над моей головой, стирая остатки реальности, как пыль с подоконника... 
 
    - Ты еще здесь, Али, или с нами осталось только твое бренное тело? 
- Голос Мухаммеда вернул  меня к жизни  - не могу  сказать, что я  был 
готов к  ней  вернуться! Это  самое  "бренное тело"  мучительно  ныло, 
словно меня в течение долгого времени подвергали жестоким пыткам,  или 
пытались на  старости лет  обучить основам  акробатики, голова  весила 
несколько тонн, а на душе  дружно скребли все представители  кошачьего 
племени, включая Настасью Кински и Малколма Макдауэлла из одноименного 
кинофильма... 
    - Я  еще здесь.  - Наконец  признал я,  закончив  малоутешительную 
ревизию собственных потрохов. - И ты еще здесь? Почему ты не ушел? 
    - Как  я мог  уйти? Я  жду, пока  нас с  тобой призовет  Аллах.  - 
Невозмутимо объяснил Мухаммед. Я вспомнил о его талантах и поморщился: 
уж если этот дядя вбил  в свою упрямую голову,  что нам срочно надо  к 
Аллаху, значит, так оно и будет, и не отвертишься! 
    - Это  было самое  восхитительное  зрелище. Жаль,  что ты  его  не 
видел... - Я обернулся на этот голос  и даже не сразу узнал Одина:  он 
показался  мне   помолодевшим  -   глубокие   морщины  на   его   лице 
разгладились, на губах блуждала мечтательная улыбка. 
    - Чего я не видел? - Я невольно улыбнулся ему в ответ. 
    - Ты не видел, как уходили твои люди... и не только они,  конечно! 
И мои родичи,  и Олимпийцы, и  эльфы, и еще  какие-то твари -  я и  не 
заметил, когда и откуда они появились! Но ушли они все вместе,  словно 
между ними никогда не было никаких различий... С юга дул  удивительный 
ветер - его потоки были окрашены в дивные цвета, названия которых я не 
знаю. Он унес всех, и  по их лицам можно  было понять, что они  весьма 
довольны своей участью... 
    - А  почему  ты  не ушел  вместе  со  всеми -  если  уж  тебе  так 
понравился ветер? - Осторожно спросил я. В глубине души я  подозревал, 
что этот гордец  просто побрезговал  разделить общую  судьбу -  ребята 
вроде Одина  всегда предпочтут  попасть в  ад для  избранных, если  им 
скажут, что рай - для всех... 
    - Я хотел уйти  с ними. - К  моему удивлению, мечтательная  улыбка 
Одина на мгновение  стала по-настоящему  печальной. -  Но знаешь...  я 
ведь подслушал, о чем ты там шептался с эльфами! 
    - Да? Ну и что? -  Искренне удивился я, пытаясь припомнить, о  чем 
шла речь. 
    - Ты признался им, что боишься остаться в одиночестве. -  Объяснил 
Один. - А ведь я - твой должник! Мне было неведомо, что твой  соратник 
тоже пожелает остаться, впрочем,  это ничего не  меняет... Мы с  тобой 
неплохо ладили, даже когда  были врагами, и я  подумал, что могу  тебе 
пригодиться - .что бы не случилось! 
    - И ты  решил составить  мне компанию?  Спасибо, дружище!  - Я  не 
знал: плакать  мне,  или  смеяться.  Вот уж  не  ожидал,  что  грозный 
скандинавский  бог  возьмется  опекать   меня,  как  своего   любимого 
племянника! 
    - Видите, что происходит? Небо опускается. - В голосе Мухаммеда не 
было никакой тревоги,  он просто  сообщал нам  новость, которую  лучше 
знать, так  говорят: "дождь  пошел" -  тому, кто  собирается выйти  из 
дома. 
    - Как это  - "опускается"?  - Изумленно спросил  я. Задрал  голову 
вверх,  и   подавился   собственным   вопросом:   небо   действительно 
приближалось к земле, оно уже было неправдоподобно, чудовищно  близко. 
Я растерянно подумал, что еще немного - и можно будет дотянуться рукой 
до сияющих  созвездий, которые  по-прежнему  толпились на  его  темной 
поверхности. 
    - Приехали. - Упавшим голосом сказал я. - Напрасно вы остались  со 
мной, ребята! 
    - Куда подевался  прежний веселый  Владыка, который  храбро лез  в 
пасть Ёрмуганда? - Один  заговорщически ткнул меня  локтем в бок,  его 
голос был  насмешливым  и  добродушным, а  единственный  глаз  лучился 
лукавством. Мы что-нибудь придумаем, Макс! Неужели ты считаешь, что  я 
ни на что не гожусь?! 
    - Ты-то годишься! - Я выдавил из себя кривую улыбку. - Но я уже ни 
на что не гожусь, Один. Мое пламя погасло - знаешь, как это бывает? 
    - Знаю. Когда мы  встретились