ли. Замка тоже должен был стать решадлем. Не стал. Жалка замка.
     - Э-э, послушайте, - вклинился Серега с вопросом, который давно хотел задать. - А что это такое - барраядли?
     Карлик на вопрос не отреагировал никак. Зато лекарь...
     - Ваше герцогское сиятельство, - торопливо, даже подобострастно как-то заговорил страдалец, - в давние времена, еще когда...
     И этот туда же, тоскливо думал Серега. Какое из него сиятельство? А самое ужасное, если это и дальше так будет продолжаться, то он и сам привыкнет. И перестанет отзываться на свое имя, если перед ним не будет упомянута его благородная ?титла?.
     - Сударь... Серега. Можно Сергей.
     Лекарь, прерванный на полуслове и потрясенный до самых глубин феодальной души, опять погрузился в процесс водворения на место своей нижней челюсти.
     - Сэр Сериога, - с нажимом и явным неудовольствием в голосе поправила его воспитанная в лучших феодальных традициях Клотильда.
     Лекарь оправился от испуга и кое-как выдавил:
     - Сэр Сериога?!
     И слышалась в его голосе вящая надежда, что сэр Сериога смилуется и позволит его называть так, как это и положено в его мире, лучшем из миров... Нет, не готовы были его братья по подземелью к идее демократизации общества. Серега, вздохнув, кивнул.
     - В давние времена, когда еще Саймон-святитель не пришел в эти края, здесь жили и правили барраядли. Э-э... ну, в общем, странный это был народ, странный и приверженный своей, еще более странной религии. В некотором смысле они признавали главенство Господа Бога, но - и сие есть крамола великая - утверждали и веровали, что человек становится подобен ему, создавая и творя нечто... нечто... Одним словом, то, что они и творили. И вещи, созданные этими самыми барраядли, они почитали частицами божественной сути. Чем-то таким, что ваяет уже самого человека. Вещи сии именовались у них решадлями. Ересь, одним словом...
     Все как по команде уставились на карлика. Тот сидел абсолютно спокойно, по-прежнему невидяще глядя в стенку и поглаживая кинжальчик. - М-м... так вот, те, кто, собственно, и создавал эти самые решадли, звались по имени всего своего народа - барраядли. Текулли - это те, кто удостаивался чести получить решадль и таким образом приобщиться к божественному. Разумеется, божественным это было лишь в их извращенных понятиях! Считалось, что истинный барраядли начинается с того, что чей-то решадль сеет семена в его душе и они всходят... - Нечто вроде посвящения в ученики, с коего начинается путь в рыцари? - с интересом уточнила леди Клотильда. - Воистину так, миледи. К слову сказать, я читывал описания того, что сотворяли барраядли - в запретных свитках. Воистину дивны были деяния их: одежда, меняющая цвет по желанию хозяев, согревающая или охлаждающая тело в зависимости от вашего желания. Одежда сия даже охраняла от ран! Такие горшки, не требующие огня для приготовления в них пищи и прекрасной формой своей радующие сердце, взвеселяющие и подогревающие аппетит, кушаньями своими излечивающие больных и приносящие много здравия и долгие лета тому, кто вкушает пищу из них постоянно. Обувь, в которой преодолевались многие деры как один манаур... Перечислять все можно необычайно долго... - А рыцари у них были? - Леди Клоти прищурилась. Все правильно, о птичках поет птицелов... - О нет, миледи! Барраядли почитали убийство деянием, в коем нет и не может быть искры божьей! Но выделывали они превосходные седла, попоны и уздечки. Все это уберегало доблестных коней от холода, болезней и оружия супротивников, кои могут и даже непременно должны быть у всякого благородного человека... Старичок-лекарь прервался и совершил почтительный полупоклон-полуреверанс в сторону леди Клотильды. У благородной мадемуазели, до сих пор никогда не страдавшей от недостатка этих самых супротивников, начали мечтательно разгораться невинные глазки. Невинные-невинные, как у хорошего разбойника на хорошей торговой дороге... - А какое, наверное, они выделывали оружие...
     - О... Нет, миледи. - Лекарь несколько смутился. И верно, взрослые люди всегда смущаются, когда приходится отбирать у детей их любимые игрушки. Или мечты о них. - Оружия они не делали никакого. Никогда. Кроме одного-единственного случая. Меч Короля...
     Лекарь сделал паузу, во время которой леди Клотильда понимающе закивала. Серега ощутил некое внутреннее неудобство, которое всякий разумный человек испытывает в компании людей, намеками обсуждающих нечто ему неизвестное. - А тех, кто только еще ожидал, э-э... просвещающего решадля, они называли маккилиоди. Вы представляете, милорд и миледи? Было множество маккилиоди, все они мечтали и ждали. Ждали и мечтали. Сказано в свитках, что в течении жизни каждому маккилиоди был дан шанс получить свой решадль и стать текулли. И у них появлялся шанс стать когда-нибудь барраядли... Но, увы! Божественная искра была способна прорастать не в каждом. Весьма многие так никогда и не становились этими... барраядли. А ведь жизнь есть жизнь, милорд и миледи. Все эти... текулли и маккилиоди жили как простые люди. Были поселянами, горожанами, становились купцами и ремесленниками... Хранили решадли и почти молились на них. Бывало всяко - некоторые, получив свой решадль, быстро уставали ждать и теряли всякую надежду стать барраядли... а потом вдруг прорезалась в них искра творения! Некоторые ждали и ждали всю жизнь, но так и умирали, не став текулли... Но все же они жили счастливо. Мирно... Их суды были самой справедливостью, ибо судили в них судьи-барраядли. И решения их были справедливы и прекрасны! Решения-решадли... В коих и правый был защищен, и виноватый не унижен, а усовещен и просветлен... А затем... - На них напали, и они, гм-м... пали! - уверенно и необычайно бодро возвестила леди Клотильда. Н-да... Конечно, что же им еще оставалось делать, бедолагам, без рыцарей... Только пасть перед врагом, и никак иначе. - Нет, миледи, - печальным голосом поправил лекарь простодушную девицу-рыцаря. - Потом сюда пришли торговые караваны из-за перевала Хей-ог. До тех пор барраядли не вели торговых сношений с соседями. Эта область, видите ли... она была несколько обособлена. Леса тогдашнего герцогства Де Лабри, горы Хейранские... Но купцам из патроната Эшли не давали покоя слухи о чудесных вещах, имеющихся у соседей за перевалом. Пастухи и охотники, бродящие в горах, встречались с некоторыми из народа барраядли, те простодушно рассказывали и показывали... Купцы наняли людей, проложили дорогу через труднопроходимый до этого горный перевал. И пришли в страну барраядли за чудесными решадлями. Пришли... и в конце концов погубили их всех. Они расплачивались вещами своего мира- вином, красивыми рабынями, драгоценностями и шелками, которыми можно было кичиться перед соседями. Рассказывали всем о том, как хорошо живут у них купцы и простые ремесленники, им не приходилось делать вещи и с горечью сравнивать дело рук своих с творениями истинных барраядли. С хохотом рассказывали о том, как богатые купцы подкупают судей, и те выносят решения в их пользу. Как все слушаются и почитают купцов. Как им кланяются... - Все-все? - почти ласково поинтересовалась у лекаря Клоти.
     - Они удержали часть правды при себе, миледи. Они хвастались и говорили лишь то, что нравилось говорить им самим. О могущественных и грозных рыцарях ордена Эшли не было сказано ни слова... местные пили вино, лапали прекрасных рабынь и отдавали свои решадли. А также решадли своих родителей, детей... Решадли начали уходить за перевал Хей-ог. Там ими восхищались. Но там не было барраядли-учителей, которые помогли прорасти в душе росткам созидания, не было и веками хранящегося понимания исключительности всего этого... Там это были всего лишь игрушки, чудесные, прекрасные, но бесполезные... То есть полезные только в практическом смысле. Но не в духовном! Затем в страну барраядли пришел великий Саймон-святитель. Купцы барраядли первыми приняли новую веру и прошли освящение. Затем его начали принимать некоторые простые люди. Один, другой, третий. Новая вера в Бога учила их, что не надо напрягаться, мечтать, ждать, надеяться и стремиться. В новой вере не было близких Богу барраядли, не было более низких по просветленности души маккилиоди и текулли. Все были равны. Потом пришла Священная комиссия, и барраядли начали принимать мученические смерти. Их постепенно не стало, и ныне их нет... О них рассказывают страшные сказки потомки тогдашних текулли и маккилиоди. А ведь всего-то три поколения сменилось...
     - Не думаю, что они вымерли совсем, - трезво заметила леди Клотильда. - У них ведь были замки, как я поняла из слов этого... нашего маккилиоди. И как мы сами все удостоверились, в замках имелись подземные ходы. Стало быть, они были не идиоты и предполагали вероятность такого развития событий. Укрытие сие, в котором мы сейчас находимся, явно делалось для беглецов. Кто-то должен был здесь спрятаться и - два против одного - всенепременно и спрятался! Если есть дыра, в ней непременно должна быть и крыса...
     Карлик наконец оторвался от поглаживания кинжальчика и медленно повернул голову в их сторону. Жутко блеснули белки глаз. - Леди правая... Их было восемь - дети и два... женщина.
     - Да? Я об этом не знал, - растерянно пробормотал лекарь. - Бедняги. Карлик сидел, почти царственно теперь выпрямившись и положив... возложив руки с Серегиным решадлем себе на колени. Остатки срезанных век чуть подергивались. - Дети выросли. Поженился. Снова дети. Выросли. Женился. Но... они не барраядли. Бедняги, да. Чтобы выжить, золото нада. Решадли - их не было. Бросали, брали золота и шли. Горе. Я пришел, искал решадли... Нету, не нашел. Барона нашел меня. Я... был не такой. Совсем не такой. Нет... - А что, дети барраядли часто тоже становились этими... барраядли? - осторожно спросил Серега. Карлик молчал, погруженный в свои мысли. Ответил лекарь: - Нет, ваше сия... сэр Сериога. Но среди их детей это случалось чаще. Вы понимаете? Они были рождены среди этого, воспитывались среди этого... А те, кто так и не стал... м-м. Они не бедствовали. Семья помогала. Деньгами, решадлями. Чаще всего... чаще всего они становились купцами. - Теми самыми, которые потом и...
     - Да, сэр Сериога. Увы... Несчастные дети, коих природа обделила тем, чем так щедро одарила отцов их, ненавидят за то не природу, а своих отцов. Они более близки детям и уязвимы для их ударов...
     - Все, как всегда, - буркнул Серега. Все революции и перевороты делаются выходцами из высшего общества, которым не повезло достичь в этом самом обществе высот и достойного положения. Не везло справедливо, как непременно выяснялось потом (когда управление революциями и переворотами благополучно переходило в руки других, менее высокородных, но более оборотистых и деловых). - Но все же они могли бы как-нибудь унести с собой решадли...
     - Кто знает? - пожал плечами лекарь. - Может, боялись быть пойманными по дороге. В те времена люди шли на костер за одно только подозрение в хранении решадля... Вне зависимости от возраста. И детей жгли тоже. Сами решадли тогда безжалостно уничтожались. А ведь на создание некоторых из них уходила почти вся жизнь их создателя...
     - Брали только золота, - монотонно подтвердил карлик. - Решадля нет. Опасно. Плохо. Многа плакать. Так хочу плакать! Не могу. Совсем плоха.
     Все смущенно молчали. Остатки срезанных век на лице-черепе продолжали дергаться. Серега слез с настила, отодрал от своей многострадальной рубахи клок почище, сходил в угол с колодцем - благо глаза его уже привыкли к темноте, смочил и принес клок карлику. Тот принял с благодарной полугримасой-полуулыбкой на ужасном лице и сразу накрыл лоскутом глаза - видимо, роговица уже пересохла за время длинной беседы.
     - Не стоит так расстраиваться, - откашлявшись, сказал Серега, - я же нашел этот решадль. Там, кстати, насколько я помню, еще один поя... остался. Карлик дернулся. - Где?! Текулли - где?!
     - М-м... Место там не очень людное. В лесу... в небольшом распадке. Странное такое место - камни посреди леса. И тропинка среди камней... То ли святилище, то ли могильник...
     - Могильник? Могила? А знаете, это весьма интересно, сэр Сериога, - оживился лекарь. - Вы знаете, были и могильники-барраядли. То есть был - я, по крайней мере, читывал об одном. Это... Это может быть очень интересное место, сэр Сериога. Хотел бы я там оказаться...
     - Чудненько! - рявкнула почти уснувшая за время высокомудрых бесед леди Клотильда - н-да, разговоры, где не слышны столь сладкие Клотильдиному уху слова ?доблесть?, ?рыцарь? и ?ка-ак дал он ему кулаком в ухо? - эти разговоры были не для Клотильды. - Но, может быть, мы все же перестанем болтать о так и не сумевших выжить барраядли и займемся своим собственным выживанием?!
     - Выживание? - деланно подивился Серега.- Мне показались, вы собирались мстить, леди Клотильда!
     -Выжить - лучший способ отомстить! Но... вообще-то мне начинает нравиться ваш подход к этому делу, сэр Сериога.
     Все помолчали. Клоти горько вздохнула, пробормотала что-то вроде:
     ?И без вина. Нет бы этим барраядли вырыть еще один колодец и - в решадль его, в винный...?
     - Я думаю,-решился наконец сказать Серега, - самое разумное сейчас для нас - затаиться на несколько дней. Рано или поздно до барона дойдет, что мы уже давным-давно свалили... то бишь исчезли из его города, и он перестанет обыскивать подводы на выезде из города. Купим одну, выедем на ней за ворота...
     - Сэр Сериога, возможно, ваш - как его? - Мишка уже в городе, - невозмутимо оборвала его леди Клотильда. - Господин, который затаивается, когда его слуга в беде... Позор благородным родителям. Или родителю... Не так ли, сэр Сериога?
     Серега униженно кивнул. Уши его медленно, но верно загорались алым пламенем. Как два маленьких факела.
     - Кроме того, речь, собственно, идет о вашем же поселении! Господин лекарь, подтвердите, - лекарь судорожно дернулся, как будто Клоти исподтишка ткнула его иглой, - принадлежало ведь некогда селение Дебро - да-да, это самое Дебро, в котором мы сейчас, как мыши, прячемся в норе, - принадлежало ведь оно некогда к майорату Де Лабри?
     Лекарь с усердием закивал (и как только голова не отвалилась) и с готовностью сообщил:
     - Говоря по совести, предкам барона принадлежала лишь заброшенная ферма на задворках майората Де Лабри. Когда герцог бежал из Вилленева - это город, процветавший когда-то в сердце нынешних Отсушенных земель, само Дебро в те времена было всего лишь захудалой деревенькой, - селения герцога отказались его принять. Кто-то пустил слух, что он один из виновников отсушения и вместе с ним придет и проклятие, кое уже опустошило прежде цветущие места. Его не пускал ни один город, ни одна деревня... Он умер неизвестно где, в одиночестве, заброшенный и позабытый. Говорят даже, что он скончался не от чего иного, как от голода...
     - И кто-то вовремя пустил слух, - протянул Серега. - Даже догадываюсь кто...
     - О! Сэр Сериога, в таком случае ваш долг - отомстить за своего... гм-м... предшественника! - тут же ухватилась за эту мысль рыцарственная до мозга костей леди. - И было бы превеликой глупостью и трусостью и дальше позволять барону внушать смердам мысль о том, что он и есть их властелин, а вы, милорд герцог Де Лабри, - гнусный совратитель. Мы должны сделать так, чтобы земля... земли Де Лабри горели у барона под ногами!
     - Да, и Гитлер капут, - вздохнул Серега, не сводя глаз с воодушевленного лица леди Клоти. Воодушевленного и прекрасного.
     А и в самом деле, партизанская война. Требуется скрытая агитация и подрывные акты. Точнее, так - герцогу Де Лабри требуется агитатор и террорист, знакомый с реалиями средневекового общества и способный выполнить возложенную на него задачу. Оплата сдельная. Без приличных рекомендаций от других герцогов просьба не беспокоить...
     Листовки, конечно, здесь не пройдут. Мало грамотных, бумаги еще меньше. Зато... существует такой мощный инструмент воздействия на общественное сознание, как слухи. А также слуги... Великое дело - правильно поданный слушок.
     Значит, так. Нужно действо. Беспременно со зрителями - как же без них? Без них никаких слухов. Тот типчик упоминал об Объявном столбе. Берем что-нибудь, на чем есть герб Де Лабри. Вешаем на столб. Так?
     Прирезаем пару-тройку негодяев. И пускаем слух о том, что сбежавшие злодеи по-прежнему бродят по городу. Что... что они из той самой шайки, которая обеспечила отсушение Отсушенным землям. И что один из них - Де Лабри. И что он непременно обеспечит отсушение всем тем селениям и городкам, кои раньше принадлежали ему. Если только они вновь не вернутся под его руку.
     Леди Клотильда приняла эту идею с жаром, который даже слегка напутал Серегу.
     - Щит. Нужен щит с гербом Де Лабри. В оружейной барона вполне может найтись такой. Э-э... почтенный маккилиоди...
     - Я думаю, - оборвал ее Серега, - теперь мы с полным основанием можем называть его текулли. Так ведь, почтеннейший текулли? Решадль ваш.
     Карлик поднял на Серегу таза. Точнее, молитвенно возвел.
     - Поздравляю, - помолчав, сказала леди Клотильда. - Вот вам и еще один преданный лично вам вассал. Преданный душой и телом. Резать его теперь будут, убивать, а он все равно будет ваш! Хвалю. Сэр Сериога! Сдается мне, неизвестный мне лично родитель ваш поступил весьма мудро и оч-чень даже вовремя выгнал вас на большую дорогу. Через два-три месяца вы самолично правили бы его людьми и всем его замком в конечном итоге. Если, конечно, таковой у него имеется. Что ж, так как, почтенный текулли? Сможете незаметно провести нас в оружейную и обратно?
     - Конечна...
     - Великолепно! - подвела итог леди Клотильда и, зевнув, потянулась. ?Господи, лучше бы она этого не делала?, - с замиранием сердца подумал Серега, прослеживая взглядом, как съезжает с ее груди полоса черного шелка -все, что осталось от ее многострадальной рубахи. Съезжает вниз... Вниз... Неподражаемая Клоти наконец закончила зевать и небрежно поддернула черную ткань вверх.
     - А теперь спать. Все развлечения ночью. И кстати, сэр Сериога, а не заглянуть ли нам на обратном пути к хозяину трактира, где мы остановились? Уж больно крепко мы там заснули... Да и ваш Мишка уже мог там появиться.
     - А как же,- согласно зевнул в ответ благородный сэр Сериога. Зевнул, увы, совсем по-простонародному. - И Мухтара опять же найти надо...
     Последнее, что он слышал, это было сонно-ироничное фырканье Клоти.

Глава десятая.

И МЕДЛЕННО ПРОЙДЯ МЕЖ ПЬЯНЫМИ,
ВСЕГДА БЕЗ СПУТНИКОВ, ОДНА...

     - Аларм, сэр Сериога!
     Серега кое-как выдрался из объятий сна, сел, зевнул. Рядышком на настиле преспокойненько дрыхли лекарь в обнимку со Слуди. Между их животами торчали Микошкины пятки. И доносилось тихое посапывание. Карлик уже возился где-то в темноте, в одном из углов.
     - Ле... леди Клотильда! Что вы сейчас только что... Что вы сейчас только что сказали? Аларм?
     - Эх, сюда бы мне сейчас родителя вашего! Побудка на вылазку боевую, сиречь аларм, только и всего. Жаль, что вы до сих пор этого не знали. Зато теперь вот знаете. Ну, сэр Сериога?
     Аларм так аларм... Странно, английское словцо в чужом мире. Впрочем, не до всех этих размышлений сейчас, надо вставать. И идти. Серега спрыгнул на пол, поежился от холода, отнюдь не бодрящего. Уныло заковылял к колодцу. Плеснул себе в лицо ледяной водой. От холода заломило виски. Зато в голове враз все прояснело. Просто до жути прояснело.
     Леди Клотильда подошла к нему со спины, хлопнула по плечу.
     - Кстати, сэр Сериога, ваш... этот... текулли говорит, что этот колодец напрямую, по ирригационной трубе соединен с каналом. И, соответственно, из канала можно попасть прямо в этот колодец. Запомните на всякий случай. В склоне канала напротив амбара лежит зубообразный валун, ?коронкой? зуба вверх, под ним узкая щель. Сунуть руку, найти в иле круглый голыш, вдавить его внутрь. Зайдя... черт, заплыв внутрь, надавить на ?корень? зуба изнутри, и все закроется. Так я говорю, текулли?
     - Ах-ха. Да, дама-маккилиоди.
     Они втроем вылезли из укрытия. Снаружи,