я, даже несмотря на  довольно  необычные
сопутствующие обстоятельства. Я знавал людей, утверждавших, будто  сразу,  с
первой же встречи они ощущали дыхание смерти, исходящее от этой девочки. Мне
она показалась совершенно обыкновенной, хотя я и знал,  что  обыкновенной-то
она как раз и не была - поэтому я настойчиво пытался усмотреть,  обнаружить,
почувствовать  в  ней  необычность.  Но  ничего  не  заметил  и  ничего   не
почувствовал.  Ничего,  что  могло  стать   сигналом,   предчувствием   либо
предвестником позднейших трагических событий. Причиной которых была  она.  И
тех, которые вызвала сама".
   Лютик. Полвека поэзии
 
Глава 2 
 
   У самого развилка, там, где кончался лес, были  вкопаны  в  землю  девять
столбов. К вершине каждого прибито колесо от телеги.  Над  колесами  кружило
воронье, расклевывая и терзая трупы, привязанные к обручам и спицам.  Столбы
были слишком высокими, да и  птицы  все  время  заслоняли  разлагающиеся  на
колесах останки, так что догадаться, кем были казненные, Йеннифэр и Цири  не
могли.
   Ветер принес тошнотворный запах тления. Цири отвернулась и с  отвращением
поморщилась.
   - Изумительная декорация. - Йеннифэр  наклонилась  в  седле  и  сплюнула,
забыв, что совсем недавно отругала Цири за подобный плевок. -  Живописная  и
ароматная. Но почему здесь, на опушке леса? Обычно такие штуки устанавливают
сразу за городскими стенами. Верно, добрые люди?
   - Это "белки", благороднейшая госпожа,  -  поспешил  пояснить,  сдерживая
запряженную в двуколку пегую лошаденку, один из бродячих торговцев,  которых
они догнали на развилке. - Эльфы на  столбах-то.  Потому  и  столбы  в  лесу
стоят. Другим "белкам" на упреждение.
   - Выходит, - взглянула на него чародейка,  -  взятых  живьем  скоя'таэлей
привозят сюда...
   - Эльфа, милсдарыня, - прервал торговец, - редко удается взять живьем.  А
ежели даже кого  воины  схватят,  то  в  город  везут,  где  оседлые  нелюди
обретаются. Когда они казнь на рынке посмотрят, у них сразу отпадает охота с
"белками" якшаться. А когда в бою таких эльфов убивают, то трупы  свозят  на
развилки и вешают на столбах. Порой издалека возят, совсем уж померших...
   - Подумать только, - буркнула Йеннифэр,  -  а  нам  запрещают  заниматься
некромантией из  уважения  к  величию  смерти  и  бренности  останков,  коим
полагаются покой, почести и церемониальные погребения...
   - Что вы сказали, госпожа?
   - Ничего. Поехали побыстрее, Цири, как можно дальше от этого места. Тьфу,
у меня такое ощущение, будто я вся пропиталась вонью.
   - Я тоже, ой-ей-ей, - сказала Цири, рысью объезжая двуколку  торговца.  -
Поедем галопом, хорошо?
   - Хорошо... Но не сумасшедшим же!
 
*** 
 
   Вскоре показался город, огромный, окруженный стенами, утыканный башнями с
островерхими блестящими крышами. А  за  городом  в  лучах  утреннего  солнца
искрилось море,  сине-зеленое,  усеянное  белыми  пятнышками  парусов.  Цири
осадила коня на краю  песчаного  обрыва,  приподнялась  в  стременах,  жадно
втянула носом ароматный морской воздух.
   - Горс Велен, - сказала Йеннифэр, подъезжая и останавливаясь рядом. - Вот
и добрались. Возвращаемся на большак.
   На большаке снова пошли легким галопом, оставив позади несколько воловьих
упряжек и пешеходов, нагруженных вязанками хвороста и дров. Когда  опередили
всех и остались одни, чародейка остановилась и жестом сдержала Цири.
   - Подъезжай поближе, - сказала она. - Еще ближе. Возьми  поводья  и  веди
моего коня. Мне нужны обе руки.
   - Зачем?
   - Возьми поводья.
   Йеннифэр вынула из вьюка серебряное зеркальце, протерла, тихо проговорила
заклинание. Зеркальце выскользнуло у нее из руки, поднялось  и  повисло  над
конской шеей, точно  напротив  лица  чародейки.  Цири  удивленно  вздохнула,
облизнула губы.
   Чародейка извлекла из  вьюка  гребень,  сняла  берет  и  несколько  минут
энергично расчесывала волосы. Цири молчала. Она знала,  что  во  время  этой
процедуры Йеннифэр нельзя мешать или расспрашивать. Живописный и  на  первый
взгляд неряшливый беспорядок ее крутых буйных локонов возникал в  результате
долгих стараний и немалых усилий.
   Чародейка снова полезла во вьюк. Вдела в уши бриллиантовые серьги,  а  на
запястьях защелкнула браслеты. Сняла шаль, расстегнула блузку, обнажая  шею.
Стала видна черная бархотка, украшенная обсидиановой звездой.
   - Да! - не выдержала наконец Цири. - Я знаю, зачем ты это делаешь! Хочешь
хорошо выглядеть, потому что едем в город! Угадала?
   - Угадала.
   - А я?
   - Что - ты?
   - Тоже хочу хорошо выглядеть! Я причешусь...
   - Надень берет, -  резко  бросила  Йеннифэр,  по-прежнему  вглядываясь  в
висящее над ушами лошади зеркальце. - На то самое место, где он был. И убери
под него волосы.
   Цири недовольно фыркнула, но послушалась тотчас. Она уже давно  научилась
различать оттенки голоса чародейки. Знала, когда можно  поспорить,  а  когда
нет.
   Йеннифэр, уложив наконец  локоны  на  лбу,  достала  из  вьюка  маленькую
баночку зеленого стекла.
   - Цири, - сказала она уже мягче. - Мы путешествуем тайно. А  поездка  еще
не кончилась.  Поэтому  ты  должна  прятать  волосы  под  беретом.  Во  всех
городских  воротах  есть  люди,  которым  платят  за  точные  и   незаметные
наблюдения за путешествующими. Понимаешь?
   - Нет, - нахально  ответила  Цири,  натягивая  поводья  вороного  жеребца
чародейки. - Ты стала такой красивой, что у всех,  кто  выглянет  из  ворот,
глаза на лоб повылазят! Тоже мне - скрытность!
   - Город, к воротам которого мы направляемся, -  усмехнулась  Йеннифэр,  -
называется Горс Велен. Мне в Горс Велене  таиться  не  надо,  совсем,  я  бы
сказала, наоборот. С тобой дело другое. Тебя никто не должен запомнить.
   - Кто будет глядеть на тебя, запомнит и меня! Чародейка раскрыла баночку,
из которой повеяло сиренью и крыжовником. Взяв на указательный палец немного
содержимого, втерла себе под глаза чуточку  мази,  потом  сказала,  все  еще
загадочно улыбаясь:
   - Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь вообще обратил на тебя внимание.
 
*** 
 
   Перед подъемным мостом стояла длинная колонна наездников и телег, у ворот
толпились  пешие,  ожидающие  своей  очереди  на   досмотр.   Цири   ахнула,
раздраженная перспективой долгого ожидания. Однако  Йеннифэр  выпрямилась  в
седле и направилась рысью,  глядя  поверх  голов  страждущих,  а  те  быстро
расступились, давая ей место и почтительно  кланяясь.  Стражники  в  длинных
кольчугах сразу же заметили чародейку  и  освободили  ей  проход,  не  жалея
древков копий, которыми подгоняли упрямых или слишком медлительных.
   - Сюда, сюда,  милостивая  государыня!  -  крикнул  один  из  стражников,
таращась на  Йеннифэр  и  бледнея.  -  Въезжайте  здесь,  прошу  вас!  А  ну
расступись! Расступись, хамы!
   Спешно вызванный начальник вахты выглянул из кордегардии, хмурый и  злой,
но, увидев Йеннифэр, покраснел, широко раскрыл глаза  и  рот  и  согнулся  в
низком поклоне.
   - Покорно приветствую в Горе Белене, милостивая государыня, - пробормотал
он, выпрямляясь и еще больше выпучивая глаза. - Я  в  твоем  распоряжении...
Могу ли чем-то услужить? Эскорт? Провожатый? Может, вызвать кого?
   - Не требуется. - Йеннифэр выпрямилась в седле, глянула на него сверху. -
Я пробуду в городе недолго. Еду на Танедд.
   - Конечно, конечно... - Вояка переступил с ноги на ногу, не отрывая  глаз
от лица чародейки. Остальные стражники следовали  примеру  начальника.  Цири
гордо задрала голову, но тут же увидала, что на нее вообще никто не смотрит.
Так, словно ее и вовсе не существует.
   - Конечно, - повторил командир  стражи.  -  На  Танедд,  да...  На  Сбор,
конечно. А как же. В таком случае желаю...
   - Благодарю. - Чародейка тронула коня, определенно не  интересуясь,  чего
хотел пожелать ей  командир.  Цири  потрусила  следом.  Стражники  кланялись
проезжающей Йеннифэр, не удостаивая девочку хотя бы взглядом.
   - Даже имени твоего не спросили, - буркнула она, догоняя Йеннифэр и ловко
объезжая пробитые в грязи колеи. - И куда едем - тоже! Ты их заколдовала?
   - Не их. Себя. - Чародейка  повернулась,  и  Цири  громко  ахнула.  Глаза
Йеннифэр  горели  фиолетовым  огнем,  а  лицо  пылало  красотой.   Слепящей.
Вызывающей. Грозной. И неестественной.
   - Зеленая баночка! - сразу догадалась Цири. - Что там было?
   - Гламария. Эликсир, точнее, мазь  для  особых  случаев.  Послушай,  тебе
обязательно надо лезть в каждую лужу на дороге?
   - Хочу ополоснуть лошади бабки!
   - Дождя не было целый месяц. Это не вода, а помои и конская моча.
   - А-а... Скажи, зачем тебе понадобился эликсир? Так уж важно было...
   -  Это  Горс  Велен,  -  прервала  Йеннифэр.  -  Город,   который   своим
благополучием в значительной степени обязан чародеям. Ты  сама  видела,  как
тут относятся  к  чародейкам.  А  мне  не  хотелось  ни  представляться,  ни
доказывать, кто я такая. Предпочитаю, чтобы это было ясно с первого взгляда.
Вон за тем красным домом свернем влево. Шагом, Цири, сдерживай  лошадь,  еще
собьешь какого-нибудь ребенка.
   - А зачем мы сюда приехали?
   - Я тебе уже говорила.
   Цири  фыркнула,  поджала  губы,  сильно  ткнула  лошадь  пяткой.   Кобыла
заплясала, чуть не наскочив на проезжающую мимо телегу. Возница привстал  на
козлах и  собирался  покрыть  ее  цветистой  фурманской  вязью,  но,  увидев
Йеннифэр, быстро сел и принялся внимательно  изучать  состояние  собственных
башмаков.
   - Еще один такой фортель, - процедила Йеннифэр,  -  и  мы  повздорим.  Ты
ведешь себя как юная коза. Мне стыдно за тебя.
   - Ты намерена отдать меня в какую-то школу, да? Я не хочу!
   - Тише. Люди смотрят.
   - На тебя смотрят, не на меня! Не хочу я ни в какую  школу!  Ты  обещала,
что всегда будешь со мной, а теперь собираешься бросить!  Одну.  Я  не  хочу
быть одна!
   - И не будешь. В школе много девочек твоего возраста. Заведешь подружек.
   - Не нужны мне подружки. Я хочу быть с тобой и с... Я думала, что...
   Йеннифэр быстро обернулась.
   - Что ты думала?
   - Что мы едем к Геральту, - вызывающе подняла голову Цири. - Я  прекрасно
знаю, о чем ты думала всю дорогу. И почему вздыхала ночью.
   - Довольно, - прошипела чародейка, а блеск ее горящих глаз заставил  Цири
вжаться лицом в гриву лошади. -  Слишком  уж  ты  разговорилась.  Напоминаю:
время, когда ты могла возражать, ушло. И случилось это по твоей  собственной
воле. Теперь ты должна слушаться. И делать то, что я прикажу. Поняла?
   Цири кивнула.
   - Да, что прикажу. И это будет для тебя лучше всего. Всегда.  Поэтому  ты
будешь слушаться меня и  выполнять  все  мои  распоряжения,  ясно?  Останови
лошадь. Мы на месте.
   - Это школа? - буркнула Цири, окидывая взглядом внушительный фасад  дома.
- Это уже...
   - Ни слова больше. Слезай. И веди себя как положено. Это не школа,  школа
находится в Аретузе, а не в Горс Велене. Это банк. - Зачем нам банк?
   - Подумай. Слезай, я сказала. Да не в лужу! Оставь лошадь, для этого есть
слуги, сними перчатки. В банк в перчатках для езды  не  входят.  Взгляни  на
меня. Поправь берет. Выровняй воротничок. Выпрямись. Не знаешь, что делать с
руками? Так не делай ничего!
   Цири вздохнула.
   Высыпавшие  из  здания  служащие  были  краснолюдами.  Цири   внимательно
приглядывалась к ним. Такие же невысокие и бородатые  крепыши,  они  тем  не
менее ничем не походили на ее друга Ярпена Зигрина  и  его  ребят.  Служащие
были какие-то безликие, одинаково одетые, никакие.  И  раболепные,  чего  об
Ярпене и его ребятах сказать было никак нельзя.
   Йеннифэр  и  Цири   вошли.   Магический   эликсир   чародейки   продолжал
действовать, поэтому появление Йеннифэр тут же вызвало великое  возбуждение,
беготню, поклоны, дальнейшие раболепные и покорные пожелания и  заверения  в
готовности услужить, конец чему положило лишь появление невероятно толстого,
богато одетого белобородого краснолюда.
   - Уважаемая Йеннифэр! -  загудел  краснолюд,  позвякивая  золотой  цепью,
свисавшей  с  могучей  шеи  значительно   ниже   белой   бороды.   -   Какая
неожиданность! И какая честь! Прошу, прошу в контору! А вы там,  не  стоять,
не глазеть! За работу! К  счетам!  Абакам!  Вильфли,  немедленно  в  контору
бутылку Кастель де Нефа, года... Ну сам знаешь, какого. Живо, одна нога тут,
другая там! Изволь, изволь. Йеннифэр, истинное удовольствие видеть тебя.  Ты
смотришься... Ах, черт возьми, аж дух захватывает!
   - Ты тоже, - улыбнулась чародейка, - недурственно держишься, Джианкарди.
   - Надеюсь. Прошу, прошу ко мне в контору. Ах, нет,  нет,  как  можно,  вы
первыми. Ты же знаешь дорогу, Йеннифэр.
   В конторе было темновато и приятно прохладно,  в  воздухе  стоял  аромат,
который Цири помнила по башне писаря Ярре,  -  запах  чернил,  пергамента  и
пыли, покрывавшей дубовую мебель, гобелены и старые книги.
   - Прошу вас, присаживайтесь. - Банкир отодвинул от стола  тяжелое  кресло
для Йеннифэр, окинул Цири внимательным взглядом. - Хмм...
   - Дай ей какую-нибудь  книгу,  Мольнар,  -  небрежно  бросила  чародейка,
заметив его взгляд. - Она обожает книги. Сядет в конце стола и не будет  нам
мешать. Верно, Цири?
   Цири не сочла нужным подтверждать.
   - Книгу, хм, - обеспокоился краснолюд, подходя к шкафу. - Что у  нас  тут
есть? Вот книга  прихода  и  расхода...  Нет,  не  то.  Пошлины  и  торговые
оплаты... Тоже нет. Кредит и рембурс? Нет? О, а это как  сюда  попало?  Черт
его знает... Но, пожалуй, это будет в самый раз. Пожалуйста, девочка.
   Книга называлась "Physiologus" и была очень старой и  очень  потрепанной.
Цири  осторожно   перевернула   обложку   и   несколько   страниц.   Фолиант
заинтересовал ее сразу же, потому что повествовал о таинственных чудовищах и
бестиях и был полон гравюр. Несколько следующих минут она  старалась  делить
интерес между книгой и беседой чародейки с банкиром.
   - Есть какие-нибудь письма, Мольнар?
   - Нет. - Банкир налил вина Йеннифэр и себе. - Ни одного нового. Последнее
поступило месяц назад. Я переслал тебе условленным образом.
   - Я получила. Благодарю.  А  случайно...  кто-нибудь  этими  письмами  не
интересовался?
   - Здесь - нет, - улыбнулся Мольнар Джианкарди.  -  Но  ты  точно  выбрала
мишень, дорогая моя.  Банк  Вивальди  доверительно  информировал  меня,  что
письма пытались выследить.  Кроме  того,  их  филиал  в  Венгерберге  выявил
попытку проследить операции  на  твоем  личном  счету.  Один  из  работников
оказался нелояльным...
   Банкир  осекся,  глянул  на  чародейку  из-под  кустистых  бровей.   Цири
прислушалась. Йеннифэр молчала, поигрывая обсидиановой звездой.
   - Вивальди, - понизил голос Джианкарди, - не  мог  либо  не  хотел  вести
следствие. Нелояльный и скорый на  подкуп  служащий  по  пьянке  свалился  в
канаву и захлебнулся.  Несчастный  случай.  Жаль.  Слишком  быстро,  слишком
неосмотрительно...
   - Потеря невелика, а сожаление кратко, - надула губы чародейка. - Я знаю,
кого интересуют мои письма и счета, следствие у Вивальди не дало  бы  ничего
нового.
   - Коли ты так считаешь... - Джианкарди почесал бороду. - Едешь на Танедд?
На Большой Сбор чародеев?
   - Именно.
   - Решать судьбы мира?
   - Зачем преувеличивать?
   - Всякие слухи ходят, - сухо проговорил банкир. - И всякое творится.
   - Например, если не секрет?
   - С прошлого года, - сказал Джианкарди, поглаживая бороду, -  наблюдаются
удивительные сдвиги в налоговой политике... Знаю, тебя это не интересует...
   - Говори.
   - Двойной размер подушного налога и  налог  на  зимний  постой,  а  также
налога,  который  берут  непосредственно  армейские  власти.  Все  купцы   и
предприниматели должны дополнительно платить в  королевскую  казну  "десятый
грош",  совершенно  новый  налог,  один  грош  от  каждого  нобеля  оборота.
Краснолюды, гномы, эльфы и низушки, кроме того, платят повышенную подушную и
подымную пошлины, а ежели ведут торговую либо производственную деятельность,
то  сверх  того   еще   облагаются   обязательной   нелюдской   обязательной
"дарственной" податью, составляющей десять со ста. Таким образом, я отчисляю
в казну больше шестидесяти процентов дохода. Мой банк, включая филиалы, дает
Четырем Королевствам шестьсот гривен в год. К твоему сведению, это  почти  в
три раза больше, чем богатый герцог или граф  платит  кварты  в  королевскую
казну.
   - А люди дарственной на армию не облагаются?
   - Нет. Платят только подушные и постойные.
   - Получается, - покачала головой чародейка, -  что  краснолюды  и  другие
нелюди финансируют проводящуюся  в  лесах  кампанию  против  скоя'таэлей.  Я
ожидала чего-нибудь подобного. Но, прости, что общего у налогов со Сбором на
Танедде?
   - После ваших сборов  всегда  что-то  происходит,  -  буркнул  банкир.  -
Впрочем, надеюсь, на этот раз ничего страшного не случиться,  а  наоборот  -
вдруг да прекратятся эти странные скачки цен. Был бы очень рад.
   - Поясни.
   Джианкарди раскинулся в кресле и сплел руки на прикрытом бородой животе.
   -  Я  занимаюсь  своим  ремеслом  немало  лет.  Достаточно  долго,  чтобы
научиться  увязывать  некоторые  движения  цен  с   определенными   фактами.
Последнее  время  сильно  подскочили  цены  на  драгоценные  камни.  На  них
повысился спрос.
   -  Обменивают  наличные  на  драгоценности,  чтобы  избежать  потерь   на
колебаниях курса и паритета монет?
   - И это тоже. Кроме  того,  у  камней  еще  одно  огромное  преимущество:
лежащий в кармане кошелек с несколькими  унциями  бриллиантов  равняется  по
стоимости примерно  пятидесяти  гривнам,  а  такая  сумма  в  монетах  весит
двадцать пять фунтов и требует солидного мешка. С кошельком в кармане  можно
бежать гораздо быстрее, чем с мешком на плечах. Да и обе руки свободны,  что
тоже  немаловажно.  Одной  рукой  можно  держать  жену,   а   второй,   если
потребуется, - кое-кому и тумака отвесить.
   Цири негромко фыркнула, но Йеннифэр тут же успокоила ее грозным взглядом.
   - Значит, - подняла она голову, - есть такие, кто уже заранее готовится к
бегству. Интересно, куда?
   - Больше всего ценится дальний Север. Хенгфорс, Ковир, Повисс. Во-первых,
потому что это действительно далеко, во-вторых, эти государства нейтральны и
у них хорошие отношения с Нильфгаардом.
   - Понимаю. -  Ехидная  ухмылка  не  сходила  с  уст  чародейки.  -  Итак,
бриллианты в карман, жену за руку - и на Север... Не рановато  ли?  Впрочем,
Бог с ними. Что еще дорожает, Мольнар?
   - Лодки.
   - Что-что?
   - Лодки, - осклабившись повторил  банкир.  -  Все  корабелы  с  побережья
строят   лодки,    заказанные    квартирмейстерством    короля    Фольтеста.
Квартирмейстеры платят хорошо и постоянно делают заказы. Если  у  тебя  есть
свободный капитал, Йеннифэр, вложи в лодки. Золотое дело. Изготовляешь  челн
из камыша и коры, выставляешь счет на баркас из первосортной сосны, выручкой
делишься с квартирмейстером...
   - Не дури, Джианкарди! Говори, в чем дело.
   - Лодки, -  неохотно  сказал  банкир,  глядя  в  бревенчатый  потолок,  -
транспортируют на юг,  к  Яруге,  в  Содден  и  Бругге.  Но,  насколько  мне
известно, их используют не для ловли рыбы, а прячут в  лесах  вдоль  правого
берега. Солдаты вроде бы часами тренируются садиться в них и вылезать.  Пока
- на суше.
   - Ага. - Йеннифэр закусила губу. - Но  почему  некоторые  так  спешат  на
север? Яруга-то на юге.
   - Существует обоснованное опасение, - буркнул банкир, поглядывая на Цири,
- что император Эмгыр вар Эмрейс не будет в восторге, узнав, что  упомянутые
лодки спущены на воду. Некоторые полагают, что такое действие  может  Эмгыра
разозлить, и тогда лучше быть как можно дальше от  нильфгаардских  границ...
Черт, хотя бы до жатвы. Ежели жатва будет  позади,  вздохну  с  облегчением.
Если чему быть, это случится до жатвы.
   - Урожай будет в амбарах, - медленно проговорила Йеннифэр.
   - Верно. Коней трудно пасти на стерне,  а  крепости  с  полными  амбарами
придется осаждать долго... По