твои. Эльфки знали, что делали, когда придумывали тени для век.
   - Эльфки?
   -  Ты  не  знала?  Макияж  -  изобретение  эльфок.  Мы  много   полезного
позаимствовали у Старшего Народа.  Чертовски  мало  дав  им  взамен.  Теперь
возьми мелок, тоненько обведи верхнее веко, у самых  ресниц.  Цири,  что  ты
делаешь?
   - Не смейся. У меня же веко дрожит!
   - Немножко раскрой рот, дрожать перестанет. Видишь? Готово.
   - Ого!
   - Ну теперь пойдем повергнем своей красотой наших  ведьмаков  в  шок.  Не
знаю ничего более приятного. А потом возьмем санки и размажем весь макияж  в
глубоких сугробах.
   - И раскрасимся снова!
   - Нет. Велим Ламберту натопить баню и искупаемся.
   - Опять? Ламберт говорит, что мы расходуем слишком  много  дров  на  наши
купания.
   - Lamberth caen me a'baeth aep arse.
   - Что? Этого я не поняла...
   - Со временем научишься идиомам. До весны еще успеешь много чего  узнать.
А теперь... Va'en aesledde, me elaine luned!
 
*** 
 
   - Ну что на картинке... Да нет, черт возьми, не на той... На  этой.  Это,
как ты уже знаешь, гуль. Послушаем, что тебе известно о гулях... Эй, дева, а
ну-ка глянь на меня. Слушай, что там у тебя, ядрена вошь, на веках?
   - Хорошее самочувствие.
   - Чего-чего? Ну ладно. Слушаю.
   - Хм... Гуль, дядя Весемир, это чудище, которое пожирает трупы. Встретить
его можно на  кладбищах,  около  курганов,  всюду,  где  погребывают,  не  -
погребают мертвецов. В не... некрополях. На местах схваток, на побоищах...
   - Выходит, опасен он только для покойников, так, что ли?
   - Не только. На живых гуль тоже нападает.  Когда  голоден  или  разъярен.
Например, когда идет бой... Много погибших людей...
   - Что с тобой, Цири?
   - Ничего.
   - Послушай. Забудь о прошлом. Оно уже не вернется.
   - Я видела... В Соддене и Заречье... Целые поля...  Они  лежали  там,  их
грызли волки и одичавшие собаки. Расклевывали птицы... Наверняка там были  и
гули...
   - Потому ты сейчас и изучаешь гулей. Известное перестает  быть  кошмаром.
То, с чем умеешь бороться, уже не так страшно. Как бороться с гулем, Цири?
   - Серебряным мечом. На гуля действует серебро.
   - Что еще?
   - Яркий свет. И огонь.
   - Значит, с ним можно бороться при помощи света и огня?
   - Можно, но опасно. Ведьмак не должен пользоваться ни светом,  ни  огнем.
Это мешает видеть. Яркий свет  отбрасывает  тени,  а  тени  затрудняют  о...
риентацию. Драться всегда надо в темноте, при свете луны или звезд.
   - Совершенно верно. Правильно запомнила,  понятливая  девочка.  А  теперь
взгляни на эту гравюру.
   - Уууу... - Согласен.  Эта  сук...  Это  существо  не  из  красивых.  Это
гравейр. Гравейр - разновидность гулей. Он очень похож на гуля,  но  гораздо
крупнее. Отличают его также, как видишь,  три  костяных  гребня  на  черепе.
Остальное - как у любого трупоеда. Обрати внимание: когти короткие и  тупые,
пригодные для разгребания могил, для рытья земли. Мощные зубы,  которыми  он
дробит кости, и длинный тонкий язык, чтобы вылизывать из  них  разложившийся
мозг и жир. Как следует провонявшее сало для грайвера - деликатес...  Что  с
тобой?
   - Нннничего...
   - Ты совсем бледная. И зеленая. Очень мало ешь. Ты завтракала?
   - Дааа... ела...
   - О чем это я? Ага, чуть не забыл. Запомни, это важно. У грайверов, гулей
и других чудовищ из этой группы нет собственной экологической  ниши.  Они  -
реликты периода Сопряжения Сфер. Убивая их, мы  не  нарушаем  сложившихся  в
природе, в нашей теперешней сфере систем и связей. Эти чудовища чужды  нашей
теперешней сфере, им здесь нет места. Это ты понимаешь?
   - Понимаю, дядя Весемир. Геральт мне объяснял.  Все  знаю.  Экологическая
ниша, это...
   - Хорошо, хорошо. Я знаю, что это такое. Если Геральт объяснил, повторять
не надо. Вернемся к  грайверу.  К  счастью,  грайверы  встречаются  довольно
редко, потому что это крайне опасные сук... М-да. Малейшее  повреждение  при
схватке с грайвером  кончается  заражением  трупным  ядом.  Каким  эликсиром
вылечивается заражение трупным ядом? Ну?
   - "Иволгой".
   - Правильно. Но лучше избегать заражения. Поэтому,  борясь  с  грайвером,
нельзя приближаться к поганцу вплотную. Надо  всегда  держать  дистанцию,  а
удар наносить с наскока.
   - Хм... А в какое место лучше всего его трахнуть?
   - Не трахнуть, а треснуть. Теперь перейдем именно к этому. Смотри...
 
*** 
 
   - Еще раз, Цири. Проделаем это медленно, так,  чтобы  ты  могла  овладеть
каждым движением. Смотри, нападаю на тебя с  терции,  с  четвертой  позиции,
наклоняюсь как для укола... Почему ты пятишься?
   - Потому что знаю, это финт. Ты можешь пойти  в  широкий  синистр,  левый
разворот или ударить батманом с  верхней  кварты,  четвертой  позиции.  А  я
отступлю и отвечу контрвыпадом!
   - Неужто? А если я сделаю так?
   - И-и-и! Ты же хотел медленно! Что я сделала неверно? Скажи, Койон?
   - Ничего. Просто я выше тебя и сильнее.
   - Это нечестно!
   -  Нет  такого  понятия,  как  честный  бой.  В  бою   используют   любое
преимущество и любую возможность. Отступая, ты позволила мне вложить в  удар
большую силу. Вместо того чтобы пятиться, надо  было  применить  полуповорот
влево и попробовать достать меня снизу, квартой из декстера, под подбородок,
в щеку либо в горло, - Так  ты  и  позволишь!  Сделаешь  обратный  пируэт  и
рубанешь меня по левой стороне шеи прежде, чем я успею закрыться! Откуда мне
знать, как ты поступишь?
   - Должна знать. И знаешь.
   - Как же!
   - Цири, то, что мы делаем, - бой. Я твой противник. Хочу  и  должен  тебя
победить. Ведь речь идет о моей жизни. Я выше тебя и сильнее,  поэтому  буду
использовать любой удобный случай для ударов, которыми собью тебя с ритма  и
сломаю твою защиту, как ты только что видела. Зачем  мне  пируэт?  Я  уже  в
синистре. Смотри. Нет ничего проще, как ударить из второй позиции под мышку,
внутрь предплечья. Если я  вспорю  тебе  вену,  ты  умрешь  через  несколько
секунд. Защищайся!
   - Ха-а-а!
   - Очень хорошо. Прекрасная, мгновенная защита.  Видишь,  как  пригодились
упражнения с суставами. А теперь - внимание, многие фехтовальщики  совершают
ошибку в  статической  обороне,  на  секунду  замирают,  и  тогда  их  можно
опередить, ударить - так!
   - Ха-а-а!
   - Прекрасно! Но отскакивай, тут же отскакивай - и  в  пируэт!  У  меня  в
левой руке может быть кинжал! Хорошо! Очень хорошо! А теперь,  Цири?  Как  я
поступлю теперь?
   - Откуда я знаю?
   - Наблюдай за моими ногами. Как у меня распределен вес  тела?  Что  можно
сделать из такой позиции?
   - Все!
   - Поэтому крутись, крутись, заставь меня развернуться! Защищайся! Хорошо!
Не гляди на мой меч, мечом я могу тебя обмануть! Защищайся!  Хорошо!  И  еще
раз! Хорошо! И еще!
   - Ау-у-у!
   - Скверно.
   - Фу... Что я сделала не так?
   - Ничего. Просто  я  был  быстрее.  Сними  щитки.  Присядем  на  минутку.
Передохнем. Ты устала, все утро бегала по Мучильне.
   - Я не устала. Я есть хочу.
   - Черт возьми, я тоже. А сегодня кухарит Ламберт, он  не  умеет  готовить
ничего, кроме клецок... Да если б их варил как следует...
   - Койон?
   - А?
   - Я все еще не очень ловкая.
   - Ты очень ловкая.
   - Я буду когда-нибудь такой же ловкой, как ты?
   - Сомневаюсь.
   - Хм... Ну ладно. А ты... Кто самый лучший фехтовальщик на свете?
   - Понятия не имею.
   - Ты никогда не знал такого?
   - Я знал многих, которые считали себя лучшими.
   - Хо-хо! Кто они были? Как их звали? Что они умели?
   - Потихоньку, потихоньку, девочка! У меня нет ответов на твои вопросы.  А
это так важно?
   - Именно что важно! Хотелось бы знать... кто они, такие фехтовальщики.  И
где их найти.
   - Где найти-то - я знаю.
   - Ну и где же?
   - На кладбищах.
 
*** 
 
   - Внимательнее, Цири. Теперь подвесим третий  маятник,  с  двумя  ты  уже
управляешься. Шаги будешь делать как  и  при  двух,  просто  сделаешь  одним
вольтом больше. Готова?
   - Да.
   - Соберись. Расслабься. Вдох, выдох. Нападай!
   - Ух! Ау-у-у... Черт!
   - Не ругайся, пожалуйста. Здорово досталось?
   - Нет. Просто задело... Я опять сделала что-то не так?
   - Слишком строго выдерживала ритм и чересчур ускорила  второй  пируэт,  а
финт сделала шире, чем надо. В результате тебя занесло прямо под маятник.
   - Ох, Геральт, там совсем нет места для вольта и разворота!  Они  слишком
плотно висят!
   - Там прорва места,  уверяю  тебя.  Просто  расстояния  между  маятниками
задуманы так, чтобы создать неритмичное движение. Это бой, Цири, не балет. В
бою нельзя двигаться  ритмично.  Ты  должна  движением  сбивать  противника,
обманывать его, мешать ему. Ты готова?
   - Готова. Раскачай эти чертовы тюки.
   - Не ругайся. Расслабься. Нападай!
   - Ха! Ха-а! Ну и как, а? Геральт? Меня вовсе не задело.
   - И ты даже не скользнула мечом по второму мешку. Повторяю, это бой, а не
балет, не акробатика... Что ты там бормочешь?
   - Ничего.
   - Расслабься. Поправь повязку на запястье. Не стискивай так рукоять меча,
это отвлекает, мешает соблюдать равновесие. Дыши спокойно. Готова?
   - Да.
   - Начинай!
   - У-у-ух! А, чтоб тебя...  Геральт,  у  меня  ничего  не  получится.  Тут
слишком мало места для финта и смены ноги. А когда я ударю с обеих ног,  без
финта...
   - Видел я, что делается, когда ударяешь без финта. Больно?
   - Не очень...
   - Присядь. Передохни.
   - Я не устала. Геральт, мне под третьим  маятником  не  проскочить,  хоть
десять лет отдыхай. Быстрее я не могу.
   - И не надо. Ты и без того достаточно быстра.
   - Тогда скажи, как это сделать? Одновременно полуповорот, вольт и удар?
   - Все очень просто. Ты была  невнимательна.  Я  же  сказал,  нужно  одним
вольтом больше. Вольтом. Дополнительный пируэт не нужен. Он - лишний. Второй
раз ты все делала хорошо и прошла все маятники.
   - Но не ударила мешка, потому что... Геральт, без полуоборота  я  ударить
не могу, теряю скорость, нету у меня этого, как его, ну как оно называется?
   - Инерция. Это верно. Ты наберешь и инерцию и  энергию,  но  не  за  счет
пируэта и смены ног. На это у тебя не хватит времени. Ударь маятник мечом.
   - Маятник? Бить по мешкам?
   - Это поединок, Цири. Мешки выявляют слабые места  твоего  противника,  в
которые ты должна попадать. Маятников, которые имитируют оружие  противника,
ты должна избегать, уклоняться от них. Если маятник тебя  коснется,  считай,
что ты ранена. В настоящем бою ты уже могла бы не встать. Маятник не  должен
тебя коснуться. Но ты можешь его ударить... Ты что загрустила?
   - Я... Я не смогу отразить удар маятника мечом.  Я  слишком  слабая...  И
всегда буду слабой! Потому что я девочка!
   - Иди сюда, девочка. Вытри нос. И послушай внимательно. Ни один  богатырь
в мире, ни один силач или  здоровяк  не  сумеют  парировать  удара,  который
нанесет ослизг хвостом, гигаскорпион клещами или гриф  когтями.  А  маятники
изображают именно это  оружие.  Даже  и  не  пытайся  парировать  их  удары.
Маятника ты не отбросишь, а вот сама отлетишь от него. К тебе  перейдет  его
энергия, необходимая, чтобы ты смогла нанести  удар.  Достаточно  легко,  но
очень быстро отбиться и тут же немедленно нанести такой же  быстрый  удар  с
противоположного полуоборота. Оттолкнувшись, ты получишь инерцию. Ясно?
   - Угу.
   - Скорость, Цири, а не сила. Сила нужна дровосеку, который топором  валит
деревья в дебрях. Потому-то девочки редко бывают лесорубами. Поняла,  в  чем
дело?
   - Угу. Раскачивай маятники.
   - Сначала передохни.
   - Я не устала.
   - Уже поняла, как? Такие же шаги, финт...
   - Знаю.
   - Нападай!
   - Ха-а! Ха! Ха-а-а-а!!! Вот и все! Достала  я  тебя,  гриф!  Геральт,  ты
видел?
   - Не ори. Контролируй дыхание.
   - Получилось! Честное слово,  получилось!  Геральт!  Получилось!  Похвали
меня! Геральт!
   - Браво, Цири! Браво, девочка.
 
*** 
 
   В середине февраля теплый ветер, повеявший  с  юга,  с  перевала,  слизал
снег.
 
*** 
 
   О том, что творится в мире, ведьмаки знать не желали.
   Трисс  последовательно  и  настойчиво  направляла  на  политику  вечерние
беседы, которые они  вели  в  темном  холле,  освещаемом  вспышками  огня  в
огромном камине. Реакции ведьмаков всегда были  одинаковы:  Геральт  молчал,
приложив руку ко лбу. Весемир кивал, время от времени вставляя замечания, из
которых следовало только то, что "в его времена" все было  лучше,  логичнее,
приличнее  и  здоровее.  Эскель  прикидывался  внимательным  слушателем,  не
скупился  на  улыбки  и   милые   взгляды,   иногда   даже   ему   случалось
заинтересоваться каким-нибудь маловажным вопросом. Койон откровенно зевал  и
глядел в потолок, а Ламберт не скрывал пренебрежения.
   Они не желали знать ни о чем, им дела не было до дилемм, которые  сгоняли
сон с глаз королей, чародеев, владык и вождей, проблем, от которых дрожали и
гудели советы, рады и думы. Для них не существовало ничего, что творилось за
утопающими в снегах перевалами, за  Гвенллехом,  несущим  свинцовым  потоком
ледяные глыбы. Для них существовал только Каэр Морхен, одинокий,  затерянный
в диких горах замок.
   В тот вечер Трисс была раздражена и беспокойна - возможно,  причиною  был
ветер, воющий в разрушенных стенах замка.  В  тот  вечер  все  были  странно
возбуждены  -  ведьмаки,   за   исключением   Геральта,   стали   непривычно
разговорчивы. Разумеется, все разговоры крутились вокруг одного - весны,  да
приближающегося в связи с этим выезда на большак. Конечно, говорили и о том,
что принесет им большак, - о  вампирах,  выворотнях,  леших,  ликантропах  и
василисках.
   Теперь уж зевать и глядеть в потолок пришла пора Трисс. На  сей  раз  она
молчала до тех пор, пока Эскель не задал вопроса,  которого  она  так  долго
ждала.
   - Слушай, как все в действительности обстоит на Юге, на Яруге?  Стоит  ли
направляться туда? Не хотелось бы попасть в самую заварушку.
   - Что ты называешь заварушкой?
   - Ну... - запинаясь, пробормотал он, - понимаешь... Ты все время толкуешь
нам о возможности новой войны... О непрекращающихся стычках на  границах,  о
бунтах на занятых Нильфгаардом землях. Намекаешь на то, что  ходят  слухи  о
возможности новой переправы нильфгаардцев через Яругу...
   - Пустое, - сказал Ламберт. - Дерутся, режут, рубятся  без  устали  сотни
лет. Не в новинку. Я уже решил: двину на дальний Юг,  в  Содден,  Махакам  и
Ангрен. Известно, там, где прошли войска, особо плодятся страховиды. В таких
местах всегда можно было неплохо заработать.
   - Факт, - поддержал Койон. - Местность пустеет, по  деревням  одни  бабы,
управиться не могут. Кругом без крова и  присмотра  шастают  ребята.  Легкая
добыча приманивает чудищ.
   - А у господ баронов, -  добавил  Эскель,  -  комесов  разных,  войтов  с
солтысами головы заняты  войной,  им  не  до  защиты  подданных.  Приходится
нанимать нас. Все так. Но из того, что нам тут поведала Трисс, следует,  что
конфликт с Нильфгаардом - дело серьезное. Никакая  не  междоусобица.  Верно,
Трисс?
   - Даже если  и  так,  -  язвительно  сказала  чародейка,  -  вам-то  это,
думается,  только  на  руку?  Серьезная,  кровопролитная  война  еще  больше
опустошит деревни, наплодит овдовевших баб, несметное множество  осиротевших
детей...
   - Не понимаю сарказма. - Геральт отнял руку ото лба. -  Действительно  не
понимаю, Трисс.
   - Да и я тоже, дитя, - поднял голову Весемир. - О ком речь?  О  вдовах  и
детях? Ламберт и Койон занимаются трепотней, словно дети малые, но  ведь  не
слова важны. Ведь они...
   - ...они этих детей защищают,  -  гневно  прервала  Трисс.  -  Да.  Знаю.
Спасают от оборотней, которые за год убивают двух, ну трех детей, в то время
как нильфгаардцы могут за один час вырезать и спалить целое  поселение.  Да,
вы сирот защищаете. А я хочу, чтобы сирот было как можно  меньше.  Борюсь  с
причинами, а не с последствиями. Поэтому вхожу в Совет Фольтеста из Теремии,
сижу там вместе с Феркартом и Кейрой Мец. Мы  обсуждаем,  как  не  допустить
войны, а если она все же случится, как защищаться. Потому  что  война  висит
над нами, как стервятник, неустанно. Для вас она - приключение. Для  меня  -
игра, ставка в которой - выживание. Я втянута в эту игру, поэтому мне больно
и оскорбительно видеть ваше безразличие и беззаботность.
   Геральт выпрямился, взглянул на нее.
   - Мы - ведьмаки, Трисс. Разве ты не понимаешь?
   - А что тут понимать? - тряхнула каштановой гривой чародейка. - Все  ясно
и понятно. У вас вполне определенное отношение к  миру.  То,  что  этот  мир
стоит на грани катастрофы, вас не колышет. Меня же - колышет.  В  этом  наше
различие.
   - Думаю, не только в этом.
   - Мир разваливается, - продолжала она. -  На  это  можно  смотреть  сложа
ручки, а можно этому противодействовать.
   - Как? - криво усмехнулся Геральт. - Эмоциями?
   Трисс отвернулась к пылающему в камине огню и ничего не ответила.
   - Мир разваливается, - проговорил Койон, покачивая головой  в  притворной
задумчивости. - Уж сколь раз я это слышал.
   - Я тоже, - поморщился Ламберт. - И неудивительно, в последнее время  это
стало расхожей фразой. Так говорят короли, когда становится  ясно,  что  для
правления потребна хоть капелька ума. Так говорят купцы,  когда  алчность  и
дурость доводят их до  банкротства.  Так  говорят  чародеи,  когда  начинают
терять влияние на. политику либо источники дохода. А тем, кому адресованы их
сетования, хотелось бы  услышать  хоть  мало-мальски  толковое  предложение.
Закругляйся, Трисс, и давай выкладывай свои прожекты.
   - Меня никогда не забавляли словесные перепалки, -  чародейка  кинула  на
него холодный взгляд, - и красноречивые фразы, цель которых - посмеяться над
собеседником. Это, понимаете ли, не для меня. Что я имею в виду,  вы  знаете
прекрасно. Вам нравится прятать голову в песок? Ваше дело. Но  ты,  Геральт,
меня удивляешь.
   - Трисс, - беловолосый ведьмак снова взглянул ей в глаза, -  чего  ты  от
меня  ждешь?  Чтобы  я   активно   участвовал   в   борьбе   за   сохранение
разваливающегося мира? Записался в  армию  и  сдерживал  Нильфгаард?  Встал,
ежели начнется очередная битва за Содден, с тобою рядом на Холме,  плечом  к
плечу и дрался за свободу?
   - Я, гордилась бы, - сказала она, опустив голову. - Я  была  бы  горда  и
счастлива, если б могла драться рядом с тобой.
   -  Верю.  Но  я  недостаточно  благороден  для  этого.   И   недостаточно
мужественен. Я не гожусь в солдаты и герои.  Я  мучительно  боюсь  погибнуть
либо остаться калекой.  Но  это  не  единственная  причина.  Солдата  нельзя
заставить не бояться, но можно  вооружить  основанием,  мотивацией,  которая
поможет ему перебороть страх. А у меня такой мотивации нет. И быть не может.
Я - ведьмак. Искусственно созданный мутант. Я  убиваю  чудовищ.  За  деньги.
Защищаю детей, если родители  заплатят.  Если  мне  заплатят  нильфгаардские
родители, я стану защищать  нильфгаардских  детей.  И  если  даже  весь  мир
превратится в развалины, во что  я  не  верю,  я  буду  убивать  чудовищ  на
развалинах до тех пор, пока какое-нибудь из них не прикончит меня.  Вот  моя
судьба, моя мотивация, моя жизнь и мое отношение к миру. И выбирал не я. Это
сделали за меня другие.
   - Ты ожесточен, - заметила Трисс, нервно  теребя  прядку  волос.  -  Либо
прикидываешься таковым. Забываешь, что я тебя  знаю,  не  разыгрывай  передо
мной бесчувственного, бессердечного, беспринципного и безвольного мутанта. А
причину ожесточенности я угадываю и понимаю. Пророчество Цири, верно?
   - Неверно, - холодно ответил он. - Похоже, однако, ты мало меня знаешь. Я
боюсь смерти, как любой, но с мыслью о ней освоился давным-давно  и  так  же
давно избавился от радужных иллюзий. Но я вовсе не  сетую  на  свою  судьбу,
Трисс, тут простой холодный расчет. Статистика. Еще ни один ведьмак не  умер
от старости, в постели, диктуя завещание. Ни  один.  Цири  не  застала  меня
врасплох и не напугала. Я знаю, что умру в  какой-ниб