а широких ступенях, стояла возглавлявшая школу
Идриен  Тарсин,  плотная женщина в простом  сером  платье,  с  осанкой столь
прямой, что  казалась  на голову  выше  своего роста. И  она  была  не одна.
Каменные  ступени  заполонили дюжины  людей  -  мужчин и  женщин, одетых  по
большей  части в  поношенное  шерстяное  платье. Шелка и  украшения на глаза
почти не попадались. Седина высеребрила волосы не одной лишь Идриен, иные из
собравшихся волос и вовсе не имели, но то тут, то там Ранд замечал и молодые
лица. Относительно молодые  - самый "юный" из встречавших был, наверное, лет
на десять, если не  на пятнадцать, старше его. Все они являлись  своего рода
учителями, хотя  заведение это трудно  было назвать школой в обычном смысле.
Ученики  и впрямь приходили сюда учиться  - юноши и девушки вовсю глазели на
двор, высунувшись  из  многочисленных окон, - но прежде всего Ранд стремился
собрать в одном месте все имевшееся знание. Он часто слышал о том, как много
было утрачено в ходе Войны Ста Лет и Троллоковых Войн. А ведь это, наверное,
мелочи в сравнении с тем, что погибло в результате Разлома Мира.  И если ему
суждено осуществить Разлом  снова, если этого  не избежать,  то,  во  всяком
случае,  можно  попытаться  сберечь  знания.  Создать  для  них  своего рода
хранилища.  Еще  одна школа  уже начала  действовать  в  Тире,  и, хотя дело
продвигалось с трудом, Ранд подыскивал место и для третьей - в Кэймлине.
     Все  идет не  так, как тебе хочется, пробормотал  Льюс Тэрин. Ничего не
жди, и тебя не постигнет разочарование. Ничего не жди. Ни на что не надейся.
Ни на что.
     Ранд подавил бормотание Теламона и спешился.
     Шагнув Ранду  навстречу,  Идриен  присела в  реверансе, а выпрямившись,
оказалась ему едва по  грудь. Ранд  встречал ее  не впервые, но  всякий  раз
этому удивлялся.
     - Добро пожаловать в школу Кайриэна, милорд Дракон.
     Голос  ее  был  на  удивление  нежен  и  молод,  что плохо  вязалось  с
простоватым  лицом. Правда,  Ранду  случалось  слышать,  как в  нем  звучали
суровые нотки: школу свою, и учителей и учеников, Идриен держала в узде.
     - Много ли у тебя шпионов в Солнечном Дворце? - с улыбкой спросил Ранд.
     Идриен взглянула  на него  с  некоторым удивлением - видимо, в Кайриэне
подобные вопросы почитались неподобающими.
     -  Мы подготовили  для вас небольшую выставку, - промолвила она, словно
не расслышав вопроса. Впрочем, Ранд и не рассчитывал на ответ.
     На Джалани и  Дедрика  женщина  покосилась с опаской, словно на больших
бродячих псов, от  которых  не знаешь чего и ждать, однако ограничилась тем,
что фыркнула.
     - Не соблаговолит ли милорд Дракон последовать за мной?
     Что еще за выставка? Ранд уже шагал к дверям.
     Холл    бывшего   дворца   представлял   собой   огромную,   вымощенную
бледно-серыми каменными  плитами палату  с колоннами  темно-серого  мрамора,
опоясанную  на высоте трех  спанов  мраморным же  балконом.  Сейчас  все это
просторное помещение заполняли  главным образом...  всякие хитрые штуковины.
Учителя, только  что  толпившиеся  на  крыльце, бегом  устремились  к  своим
творениям.  Ранд  припомнил  слова  Берелейн, предлагавшей воплощать хотя бы
часть придуманного в школе  в жизнь.  Разобраться бы только, что именно того
стоит.
     Идриен  переводила  его от  одной диковины к другой, мужчины  и женщины
пытались объяснить, что,  собственно говоря, они создали,  и кое-что из этих
объяснений ему даже удалось понять.
     Бесформенное нагромождение  перегородок, скребков и  глиняных  сосудов,
полных тряпичных обрезков, являлось приспособлением, позволявшим изготовлять
самую тонкую в  мире бумагу -  так, во  всяком случае, уверял  изобретатель.
Другая громадина,  состоявшая  из  рычагов  и здоровенных  плоских  пластин,
представляла собой  - опять же по словам создателя  - не имевший себе равных
печатный  пресс.  Это  изделие заинтересовало Дедрика до такой  степени, что
Джалани, решившая, что ему следует оберегать Кар'а'карна, а не таращиться на
всякие  железяки, безжалостно наступила  юноше на ногу Дальше он  плелся  за
Рандом  прихрамывая  Имелся  здесь и колесный  плуг, способный  прокладывать
шесть борозд разом, - о назначении этого изделия Ранд догадался сам и решил,
что   оно,  пожалуй,   и   вправду  может   работать,   и  чудная   повозка,
предназначавшаяся для косьбы, и новый ткацкий  станок, быстрый  и простой  в
обращении. Деревянные модели виадуков и трубопроводов  позволяли понять, как
можно доставлять воду  туда, где пересохли колодцы.  На одном столе, рядом с
макетами тяжелых повозок, подъемников и катков,  находились  даже  крохотные
фигурки людей - вся  эта композиция  позволяла наглядно  представить,  каким
образом можно прокладывать и мостить дороги, подобные тем, какие строились в
давно минувшие годы.
     Ранд  не знал,  будет  ли  что-либо  из  представленного  работать,  но
некоторые,  изделия казались  стоящими.  Например, плуг  - он  вполне  может
сгодиться, если,  конечно,  кайриэнцам  когда-нибудь доведется кормить  себя
самим Надо  велеть Идриен изготовить его. Нет, лучше сказать  Берелейн, а уж
та отдаст приказ Идриен.
     Всегда  передавай  распоряжения   по  команде,   наставляла  Морейн  Не
обращайся к нижестоящим через  голову  вышестоящих, если, конечно, не хочешь
лишить  этих вышестоящих  авторитета и власти. Некоторых изобретателей  Ранд
уже знал, например коренастого Кина Товира, беспрестанно вытиравшего платком
потевшую лысину.  Кин Товир изготавливал  линзы  и системы зеркал - говорил,
будто его приборы позволяют за милю сосчитать, сколько у человека волосков в
носу.   Были  у  него  линзы  размером  с  человеческую  голову   и  чертежи
приспособления, будто бы позволявшего рассматривать звезды.  Ну что  ж, Кину
всегда хотелось заглянуть как можно дальше.
     Пока Ранд рассматривал схему мастера Товира, Идриен поглядывала на него
с видом спокойного превосходства. Эта женщина являла собой  живое воплощение
практической  сметки. Во  время осады  Кайриэна  она  придумала  и соорудила
чудовищный, со  множеством рычагов, воротов и блоков  арбалет - пущенное  из
него короткое копье  прошибало  человека  навылет  на расстоянии целой мили.
Будь  ее  воля,  Идриен никому  в школе  не позволила бы  предаваться пустым
мечтаниям  - по  ее  мнению, делать  стоило  лишь  солидные вещи,  способные
принести реальную пользу.
     - Сделай эту штуковину, - сказал Ранд Кину. Он понимал,  деньги, скорее
всего, будут потрачены попусту - то ли дело плуг или косилка, - но Товир ему
нравился. Идриен  со  вздохом покачала  головой. Кин просиял. - Твоя задумка
кажется мне интересной. Получишь в награду сто золотых крон.
     Зал загудел.  У  Идриен чуть челюсть не отвалилась,  как, впрочем,  и у
счастливца Товира.
     Вскоре в зале обнаружились такие вещицы, в сравнении с творцами которых
даже  мечтавший о звездах  Кин мог показаться  не  менее практичным,  нежели
предполагаемый строитель  дорог. Один круглолицый  малый  нашел удивительное
применение  коровьему  помету,   каковой  после  непонятных  Ранду  действий
вспыхивал ярко-голубым пламенем на конце латунной трубки. Зачем - этого  он,
похоже,  и сам не знал. Тощая молодая женщина демонстрировала крепившуюся на
нитках пустую бумажную оболочку, парившую в  воздухе за  счет поднимавшегося
от жаровни тепла. Она  промямлила что-то  насчет  полетов - Ранд был уверен,
что не ослышался,  -  а также насчет птичьих крыльев,  будто бы искривленных
каким-то  особенным  образом.  У  нее   имелись   рисунки  птиц  и  чертежи,
изображавшие  нечто  вроде   деревянных  птиц  и  их  крыльев,  но,   завидя
Возрожденного Дракона, женщина вконец  оробела, язык ее  стал заплетаться, и
Ранд  так ничего  толком  и не  понял. Идриен ничем помочь ему не могла, ибо
сама уразумела не больше.
     Следующим  оказался  лысеющий  мужчина, выставивший на  массивном столе
хаотический набор медных прутьев, трубок,  колес и цилиндров. Вся столешница
под этим сооружением была раздолбана, в некоторых местах чуть  ли не пробита
насквозь,  а  у  самого изобретателя почему-то забинтована рука  и  половина
лица. Как только Ранд появился  в холле, этот малый принялся разводить огонь
под  одним из цилиндров, а  когда Идриен и  высокий гость  поравнялись с его
столом, горделиво улыбнулся и потянул за рычаг.
     Сооружение начало подрагивать, в двух или трех местах появились шипящие
струйки пара. Затем шипение перешло  в пронзительный свист, медяшки чуть  ли
не запрыгали,  и даже тяжелый стол сдвинулся с места. Лысоватый изобретатель
метнулся вперед и  поспешно  вытащил затычку  из самого  большого  цилиндра.
Поднялось облако пара, штуковина  замерла, а ее создатель облизал обожженные
пальцы и выдавил из себя слабую улыбочку.
     -  Прекрасная  работа, -  промолвил  Ранд,  прежде  чем позволил Идриен
увлечь  его дальше,  и, лишь отойдя в сторонку, тихонько спросил:  - Что это
было?
     Она пожала плечами:
     - Мервин никому не рассказывает. Иногда из его  комнаты доносится такой
грохот, аж  двери  трясутся.  Он обваривался паром уже  шесть  раз,  но знай
твердит одно:
     когда его штуковина заработает как следует,  наступит новая Эпоха...  -
Идриен взглянула на Ранда с беспокойством.
     - Пусть Мервин пробует  дальше, вдруг что и получится, - сухо промолвил
Ранд.  -   Может,  это  музыкальный  инструмент?  Шума,  во  всяком  случае,
производит достаточно. А почему не видно Герида? Забыл спуститься вниз?
     Идриен  снова  вздохнула. Чудаковатый андорец Герид Фил, все свое время
проводивший  за  книгами  из королевской  библиотеки, утверждал, что изучает
философию и  историю, а  такой  род занятий никоим образом не  внушал Идриен
почтения.
     - Милорд Дракон, он почти никуда не отлучается из своей комнаты.  Разве
что в библиотеку.
     Покидая  холл.   Ранд  не  преминул,  как  того   требовала  учтивость,
произнести небольшую речь.  Стоя на табурете и  держа  Драконов  скипетр  на
локтевом  сгибе,  он  поблагодарил  собравшихся,  заверив,  что их  творения
превосходны.  Возможно,  некоторые  и  впрямь  были  таковыми.  После  этого
выступления ему удалось улизнуть с одними только Джалани и Дедриком. А также
Льюсом Тэрином и Аланной. Позади слышался довольный  гомон изобретателей,  а
Ранд гадал,  почему никто, кроме Идриен,  даже не задумывается о возможности
создания какого-нибудь оружия?
     Комната Герида  Фила  находилась  на самом верхнем  этаже, откуда  были
видны лишь  темные  черепичные крыши да одна  ступенчатая квадратная  башня,
загораживавшая  все  остальное.  Впрочем,  Герид  клялся,  что  никогда   не
выглядывает в окошко.
     - Подождите здесь, - сказал Ранд, подойдя к
     узенькой двери.
     Дедрик с Джалани тут же  согласились, чем  несколько удивили его. Но не
слишком,   все  сходилось  одно  к   одному.   Джалани  почему-то  перестала
неодобрительно коситься на его меч, и ни она, ни  Дедрик не  считали  нужным
отпускать пренебрежительные реплики насчет коня - дескать, свои ноги  ничуть
не хуже. Прежде  Дева  никогда не  упускала  возможности  съязвить по  этому
поводу.
     Как бы в подтверждение мыслей Ранда, Джалани,  стоило ему повернуться к
двери,  бегло  оглядела  Дедрика   сверху  вниз.  Бегло,  но   с  улыбкой  и
нескрываемым  интересом.  Дедрик не  обращал  на нее внимания,  причем столь
демонстративно, что с тем же успехом мог бы таращиться на Деву во все глаза.
Таков  айильский обычай  - делать  вид, будто не замечаешь  знаков внимания,
пока  тот,  кто с  тобой  заигрывает,  не  выскажется  яснее.  Начни  Дедрик
поглядывать на Джалани, она повела бы себя точно так же.
     -  Развлекайтесь, -  бросил им  через плечо Ранд и, получив в ответ два
изумленных взгляда, переступил
     порог.
     Маленькая комнатушка была битком набита книгами, рукописями и свитками.
Все  стены,  до  самого  потолка,  занимали  уставленные  книгами   полки  -
свободными оставались лишь дверной проем да два маленьких окошка. Большущий,
чуть ли не  во  всю комнату  стол тоже был завален книгами и бумагами, книги
лежали грудой и на втором,  единственном,  не считая того, на котором  сидел
хозяин,  стуле  и  стопками  высились  там  и  сям  на  полу. Сам Герид Фил,
низкорослый  и седой, похоже, никогда не расчесывал свои изрядно  поредевшие
волосенки.  В зубах он  сжимал  незажженную  трубку,  с  которой  на помятый
коричневый кафтан сыпался пепел.
     Завидев вошедшего Ранда, Герид растерянно заморгал, а потом кивнул:
     - Ах да. Конечно. Я как раз собирался... - Он нахмурился, бросил взгляд
на книгу, которую держал  в руках,  бормоча  что-то себе  под  нос, перебрал
несколько листов бумаги на столе, вновь уставился  на  титульный лист книги,
поскреб  затылок и наконец поднял глаза на Ранда и опять удивленно заморгал:
- Ах да... Так о чем ты хотел со мной потолковать?
     Ранд освободил стул,  сложив книги  и  бумаги на  пол, примостил сверху
Драконов  скипетр и  уселся. Он  уже  говорил здесь со  многими: философами,
историками, учеными мужчинами и женщинами, но толку от этого было не больше,
чем от бесед с  Айз  Седай. Все, что не имело непосредственного  отношения к
избранной узкой области, тонуло в водопаде слов, которые могли означать  все
что угодно.  Стоило же Ранду  чуток поднажать, они либо начинали сердиться -
не  иначе как думали, будто  он сомневается в их  познаниях,  что, очевидно,
являлось  тяжким грехом, - либо усиливали  поток слов до такой степени,  что
уже решительно ничего нельзя было уразуметь,  либо, наконец,  подобострастно
пытались уяснить, что именно желает услышать  Лорд Дракон, чтобы сказать ему
именно это. Герид был совсем другим. О том, что  Ранд - Возрожденный Дракон,
рассеянный ученый просто- напросто забывал, и Ранда это вполне устраивало.
     - Герид, что ты знаешь про Айз Седай и Стражей? Я хочу сказать,  насчет
уз между ними?
     -  Стражи? Узы? Да не больше, чем всякий  другой, кроме, пожалуй, самих
Айз Седай. Как видишь, совсем немного. -  Герид зачмокал, видимо, забыв, что
его трубка погасла. - А что именно ты хочешь узнать?
     - Можно ли ее разорвать?
     - Разорвать? Не думаю. То есть, конечно, можно  -  если умрет Страж или
Айз  Седай, но ты ведь не это имел в  виду. А со смертью одного из  них  узы
разрываются, во всяком  случае,  мне так кажется... Слышал  я что-то  на сей
счет, но хоть убей, не могу припомнить...
     Приметив на столе  связку исписанных бумаг,  Герид подгреб их  к себе и
погрузился в чтение, хмурясь и  покачивая головой.  Судя по почерку, заметки
были  написаны  его  собственной  рукой,  но  их  содержание  уже  перестало
устраивать ученого.
     Ранд  вздохнул  - казалось,  стоит  обернуться достаточно быстро, и  он
увидит протянутую руку Аланны.
     - Герид, а  Герид? Как насчет  вопроса, который я задал в  прошлый раз?
Эй, ты меня слышишь?
     - Что?  - Фил вскинул голову.  - А, тот вопрос! Про Тармон Гай'дон. Ну,
я, конечно, не знаю, как это будет выглядеть.  Троллоки, наверное, нагрянут,
Повелители Ужаса  и  прочие страхолюдины.  Да,  так  оно,  скорее  всего,  и
случится. Но я вот о чем размышляю:
     не может быть, чтобы эта битва действительно стала последней. Такое, по
моему разумению, маловероятно. Возможно, у каждой Эпохи есть своя  Последняя
Битва.  Во  всяком  случае,  у  большинства Эпох.  -  Прищурясь, Герид вдруг
уставился на  свою  трубку  и начал  шарить  по столу. - Где-то здесь у меня
трутница завалялась...
     - Что ты имеешь в виду, говоря, будто эта битва не  будет  последней? -
спросил  Ранд,  стараясь не  повышать  голоса. Он знал:  если повести дело с
умом, Герид, при всей его рассеянности, непременно доберется до самой сути.
     - Что? Да именно это. Никакая битва не может стать последней. Даже если
на сей раз Возрожденный Дракон запечатает  узилище Темного так же,  как  это
сделал Творец, а сие, на мой взгляд,  весьма сомнительно.  -  Герид  подался
вперед и заговорщически понизил голос: - Знаешь, ведь что бы там ни  болтали
на улицах,  он не Творец. И  все же  узилище  должно быть  кем-то запечатано
снова. Сам понимаешь. Колесо.
     - Ничего я не понимаю, - пробурчал Ранд.
     - Прекрасно понимаешь, ты малый смышленый. Из тебя мог бы выйти ученый.
- Вытащив трубку изо рта, Герид чубуком  описал в воздухе круг. - Вот Колесо
Времени. Эпохи  приходят,  уходят  и  возвращаются  снова по  мере  вращения
Колеса. Вот в чем суть. Смотри, - он ткнул  трубкой в воображаемую точку  на
окружности, - здесь узилище Темного невредимо. А вот здесь в нем просверлено
отверстие. И запечатано снова. Идем  дальше.  - Герид описал трубкой дугу. -
Здесь  печати слабеют.  Но это,  разумеется, в  масштабах  вечности не имеет
значения.  -  Трубка завершила  круг. -  Потому  что,  когда Колесо совершит
полный оборот  - видишь, мы снова  находимся на том месте, - узилище Темного
вновь станет неповрежденным.
     -  Почему неповрежденным? Может  быть, на  дыру  просто  будет наложена
заплата, а Отверстие просверлят уже сквозь  нее? А вдруг в прошлый раз все и
произошло именно так - они- просверлили наложенную кемто заплату? Сами о том
не подозревая? Просто мы ничего об этом не  знаем? Герид покачал головой и в
очередной раз уставился на свою трубку, разжечь которую так и не удосужился.
Ранд   уже  было  решил,  что  ему  опять  придется  возвращать  философа  к
действительности, но тот заморгал и продолжил:
     - Кому-то все равно  пришлось делать  это впервые. Если только Творец с
самого начала  не создал узилище Темного с Отверстием и заплатой  на  нем. -
Герид приподнял брови  - похоже, он сам удивился собственному предположению.
-  Нет,  наверное,  сначала  оно все- таки было целым.  И будет целым снова,
когда опять  наступит  Третья Эпоха. Гм, любопытно. Они ли назвали  ту эпоху
Третьей?  - Он торопливо  окунул перо в  чернильницу  и нацарапал  что-то на
полях открытой  книги. - Уф. Впрочем, неважно. Я вовсе  не утверждаю,  будто
именно Возрожденный Дракон сделает узилище целым, безо всякого Отверстия. Во
всяком случае, в  нынешнюю Эпоху. Но прежде чем  наступит Третья  Эпоха, это
должно случиться.  А после того должно  пройти очень  много времени  - чтобы
люди позабыли и об узилище, и о самом Темном. Позабыли... Хм. Любопытно... -
Герид  всмотрелся в  свои записи, поскреб  в затылке  и,  кажется, несколько
удивился  тому,  что  у  него  в  руке  перо.  На  макушке ученого  осталось
чернильное пятно. - В ту Эпоху, когда печати  слабеют, люди должны помнить о
существовании Темного. Ведь им придется столкнуться с ним и снова запереть в
узилище. -  Сунув  трубку  в зубы, он попытался  сделать  очередную  запись,
позабыв обмакнуть перо в чернила.
     - Если только Темному не удастся вырваться на волю, - спокойно возразил
Ранд. - Вырваться на волю, сломать Колесо и переделать Время и мир по своему
усмотрению.
     - То-то и  оно. - Герид пожал плечами,  хмуро уставился  на перо и лишь
через  некоторое время вспомнил о чернильнице. - Но мне сдается, ни ты, ни я
ничего существенного  в  этом  отношении предпринять  все  равно не  сможем.
Почему бы  тебе не задержаться здесь да не  поработать  со мной над книгами?
Вряд ли  Тармон  Гай'дон начнется  завтра,  так  почему  бы не  использовать
оставшееся время на учение...
     -  Как  ты  думаешь, существует  какая-нибудь  причина,  чтобы  сломать
печати?
     Брови Герида взметнулись вверх.
     - Сломать печати?  Сломать печати?! Кому, кроме  сумасшедшего,  такое в
голову  придет?  Да и можно ли их вообще сломать?  Я  вроде бы где-то читал,
будто  это  невозможно,  хотя почему  невозможно, там, насколько я помню, не
объяснялось. Что навело тебя на эту мысль?
     - Не знаю, - вздохнул Ранд.
     Сломай печати, монотонно звучал в его голове голос Льюса Тэрина. Сломай
их и покончи со всем. Дай мне умереть навсегда.
     Рассеянно обмахиваясь уголком шали, Эгвейн посмотрела сначала в один, а