т одной природной пустоты к другой тянулись выдолбленные Шмигги узкие и
низкие тоннели. Для него это были  настоящие  парадные  проходы,  а  мне
приходилось идти, согнувшись  в  три  погибели.  Даже  Валия  все  время
пригибалась.
   Природные залы иногда были красивы, но нам было не до их красот. Горы
словно давили сверху и с боков.
   Шмигги в своих владениях повеселел и  даже  пытался  напевать  что-то
заунывное на незнакомом языке. Слушая его песни, Валия спросила:
   - Послушай, Шмигги, а где ты выучился говорить по-русски?
   - У себя дома и  выучился,  -  спокойно  ответил  гном.  -  В  родных
пещерах.
   - Там есть наши сородичи?  -  содрогнулась  Валия,  представив  своих
соплеменников в плену у коварных гномов.
   - Да нет, конечно. Я никаких  людей  до  тридцати  лет  не  видел,  а
русского языка не слышал, пока сюда не пришел. Колдун научил.
   - А он откуда знал? - спросила наивная в магических вопросах Валия.
   - Он и не знал, - предположил я. - У него  масса  заклинаний.  Пакеты
языков разных миров, если можно так выразиться.  Если  не  хочешь  учить
Истинный язык или по каким-то причинам  не  желаешь  все  время  на  нем
разговаривать, обращаешься к колдуну, и  он  "заливает"  тебе  в  голову
требуемые знания. Обратила внимание, с каким акцентом говорят  все  люди
Лузгаша? Заклинание, использованное для  их  обучения,  было  дефектным.
Черные колдуны  всегда  пользуются  дефектными  заклинаниями.  А  нашего
приятеля языку учил специалист. Может быть, и не из благородного Ордена,
но и не полный негодяй...
   - Так и было, Лунин, - подтвердил гном. - Мой  клан  нанял  отличного
колдуна. Он выучил меня и  русскому,  и  английскому,  и  китайскому,  и
арабскому - всем языкам, которые могут здесь пригодиться.
   - Полиглот, - констатировал я.
   - От полиглота слышу, - обиделся гном.
 
*** 
 
Мы шли по темным туннелям, то и дело меняя еле горевшие факелы, часа три. Эти три часа показались нам тремя сутками. Полы были ровными, но низкие потолки с каждой минутой доставляли все больше неудобств. Казалось, своды раздавят тебя. Хотелось упереться в стены руками и раздвинуть их шире. 
   - Как вы все время живете под землей? - не выдержала Валия.
   - Живем - не тужим, - ответил гном. - Я же не спрашиваю,  каково  вам
все время жариться на солнце и замерзнуть на ветру?
   - И все эти проходы ты сам продолбил?
   - Своими руками, -  заявил  Шмигги,  демонстрируя  княжне  мозолистые
руки. - И больше бы продолбил, да два года назад кирка сломалась.
   - Сколько же ты всего здесь работаешь? - спросила Валия.
   - Лет тридцать, почитай, будет, - уверенно ответил гном.
   Княжна задумалась. Выходит, гном начал свои труды, когда ее еще и  на
свете не было! А о нем никто и не слышал...
   - И за это время ты продолбил сквозной путь сквозь горы?  -  спросила
девушка.
   Шмигги посмотрел на княжну  с  видом  превосходства,  как  мастер  на
полного дилетанта.
   - Это в горном деле  -  первая  вещь.  Пробить  сквозной  ход.  Чтобы
вентиляция была. Чтобы не заперли тебя в твоих ходах, как крысу в  норе.
Чтобы торговать с двумя странами по разные стороны хребта.  Обычно  ведь
горные хребты разделяют государства, и  можно  играть  на  разнице  цен.
Сегодня купил зерно у одних, завтра  продал  камни  другим.  Пошлины  не
платить на первых порах...  Ну  и,  понятное  дело,  разведку  рудных  и
самоцветных жил провести. Конечно,  одного  сквозного  хода  через  горы
мало, но без него не обойтись.
   - Ясно, - кивнула Валия.
   - А ты, Лунин, знал все это? - зачем-то прицепился ко мне гном.
   - Где уж мне, - вздохнул я. - Я и в  шахте-то  был  всего  раз  пять.
Правда, на километровой глубине.
   - Постой, постой, - заволновался Шмигги. - Это  сколько  моих  ростов
будет?
   - Да, пожалуй, тысяча, - заметил я.
   - Так глубоко пещера под гору уходит? - поинтересовался гном.
   - Нет. Среди чистого поля шахта выдолблена. Уголь добывают.
   - Быть этого не может, - авторитетно заявил Шмигги. - Гномы такого не
делают. Гоблины - тоже. Откуда же шахта среди поля возьмется?
   - Люди построили, - сообщил я, не надеясь, что гном поверит.
   - И где же?
   - Да неподалеку отсюда. Давно это было.
   Шмигги пробормотал  что-то  и  перестал  развивать  эту  обидную  для
гномьего самолюбия тему. А впереди забрезжил тусклый свет.
   - На ледник выйдем, - сообщил  гном.  -  Скользко,  да  ничего.  Зато
безопасно.
   На  ледник  так  на  ледник.   Небольшой   подъем   по   вырубленному
трудолюбивым гномом коридору - и мы  оказались  в  небольшой  пещерке  с
озерцом голубой воды, богатой минеральными солями.  Здесь  мы  напились.
Вода была солоноватой на  вкус,  но  организм,  потерявший  много  соли,
требовал ее восполнения, поэтому вода казалась даже вкуснее обычной.
   Из пещерки на поверхность вел мокрый  лаз  -  нора  метров  в  десять
длиной.
   - И эта нора всегда будет такой узкой? - спросил я.
   - Насчет этой - не знаю, -  заявил  Шмигги.  -  Может  быть,  потомки
оставят ее такой, как есть, в  память  о  моих  трудах.  Но  когда  клан
достигнет силы, мы пробьем с  обеих  сторон  хребта  ворота,  в  которые
сможет, не нагибаясь, въехать всадник.
   - Хорошо было бы это увидеть, - вздохнула Валия.
   - Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни  мне,  ни
тебе. И скорее всего, ему тоже, - заметил я, кивнув на  гнома.  -  Будет
это лет через триста. А сейчас нужно ползти через нору.
   Мы вылезли на ледник. Ярко сверкало  солнце,  опускавшееся  за  горы.
Воздух был теплым, снег - холодным. Нора выходила  в  ущелье,  буквально
забитое снегом.
   - Пошли, - предложил гном. - До ближайшей деревни часов пять ходу.
   - До ночи не дойдем, - заметил я. - Но с  ледника  нужно  спуститься.
Холодно.
   - Да, - согласился гном.
   Скользкую снеговую поверхность мы  одолели  без  происшествий.  Валия
валилась  с  ног  от  голода  и  усталости.  Мне  тоже  не   мешало   бы
подкрепиться. Только гном, наевшийся в очередной раз глины, был  бодр  и
весел.
   - Потомки Двалина привыкли терпеть лишения, - бодро заявил он.
   Я бы не удивился, если бы узнал, что Шмигги потихоньку поймал и  съел
крысу, а то и двух. Именно ими он, скорее всего, тут и  питался.  Но  за
этим делом мне его застать не удалось, и он успешно пускал  нам  пыль  в
глаза своей выносливостью.
   На этой стороне гном не знал  подходящих  пещер  для  ночлега,  и  мы
расположились под большим камнем, закрывавшим нас от холодного  ветра  с
ледника.
   Мы с Валией лежали в метре друг от друга, гном отполз в сторону  -  к
самому краю камня.
   - Как ты считаешь, местные жители узнают тебя? - спросил я княжну.
   - Может быть, - ответила она. - Какая разница? Здесь мы у друзей.
   - Я опасаюсь, как бы нас не приняли за лазутчиков.
   - С отцом Кондратом я  встречалась  в  детстве,  -  зевнув,  сообщила
девушка. - Он меня узнает. Разговаривать о делах в любом случае придется
с ним.
   - Если нас допустят к нему, - заметил я.
   - Допустят, - уверенно сказала  Валия.  -  Здесь  у  них  строго.  Ни
взяточничества, ни самоуправства. Если попадешься на чем-то  подобном  -
сразу в трудовой лагерь. Поэтому можно смело обращаться к любому  воину,
любому пограничнику, любому крестьянину. Даже если  нас  и  задержат  на
несколько часов, быстро разберутся.
   - Хорошо, коли так, - вздохнул я.
 
*** 
 
Наутро мы вышли к деревне. Опрятные каменные домики с черепичной крышей, толстые овцы, многочисленные козы - все говорило о том, что хозяева живут богато. Навстречу нам из ворот выехал мужчина на неоседланном коне. Бороду он брил, но роскошные пшеничные усы были видны издалека. В руках мужчина держат обнаженную шашку. Шашка была хорошей работы. А мужчина, хоть и одет по-домашнему - в простую рубаху, - был в хороших кожаных сапогах. 
   - Здорово дневали! - обратился он прямо ко мне, не  глядя  в  сторону
девушки и гнома. Видно, признал за своего - бороду ведь я брил, несмотря
на неудобство бритья в походных условиях.
   - Слава богу, - ответил я привычным отзывом на казачье приветствие.
   Лицо мужчины сразу подобрело.
   - Какими судьбами  здесь?  Откуда,  что  надо?  Не  прогневайся,  что
спрашиваю - время неспокойное...
   Конь гарцевал метрах в пяти от нас, всадник не спешивался и не спешил
вложить оружие в ножны. Я вынул из-за пазухи крест, предсмертный подарок
отца Филарета, и показал его воину.
   - Мы не лазутчики, не оборотни и не враги. Просим твоей помощи.
   - Если сумею - помогу, - заверил нас воин. - Но  доложить  о  приходе
обязан. Кто вы, куда путь держите?
   - Мы из-за гор, -  сообщил  я.  -  Княжна  Валия,  госпожа  Бештауна,
пробирается тайными тропами к митрополиту Кондрату.
   - Слово и дело, - взволнованно выдохнул мужчина. - А это кто с  вами?
Не признаю... Для ребенка бородат, для взрослого маловат...  Из-за  него
чуть бес не попутал тревогу дать да самому  на  вас  броситься...  Карла
княжны?
   Гном обиженно засопел, но смолчал. Понимал, что не к месту  сказанное
слово может пойти во вред в первую очередь ему самому.
   - Гном, - ответил  я.  -  Живет  в  горах  неподалеку.  Взят  мной  в
услужение на некоторое время.
   - Представился бы ты, добрый молодец, - предложил  всадник.  -  А  то
говорим мы и не знаем кто есть кто.
   - Сергей Лунин, - заявил я. - Княжна Валия,  как  уже  было  сказано.
Гном Шмигги.
   - А я - казак Иван Лаптев, - представился мужчина. - Такое вот у меня
немудреное имя. Сам - тоже казак?
   - Да как сказать, - замялся я. - Жил когда-то среди  казаков.  Но  не
служу.
   - Иногородний, - кивнул Лаптев. - Что ж, в том греха нет. Пойдемте  в
дом, я на кордон сообщу, что вы здесь. Карла твой не укусит? У меня дети
малые...
   Гном засопел еще более обиженно и заявил:
   - Я не животное, как кажется нашему уважаемому хозяину!
   - Ишь ты - а он говорящий! -  восхитился  Иван.  -  То-то  ребятишкам
потеха будет! Пойдемте!
   В просторном доме казака было чисто и опрятно. Хозяйка, которую  Иван
называл только полным именем -  Мария,  -  поставила  на  стол  сметану,
быстро разогретые в большой печи вареники с творогом, мед и желтый сыр.
   Гнома сажать за общий стол не хотели, предлагая положить  ему  еды  в
миску и выставить за порог, но я вступился за Шмигги. Он уселся на самом
краю стола, обиженно сопя. Впрочем, это не помешало ему съесть  половину
всех вареников и половину большого горшка сметаны.
   Мы с Валией тоже насытились, хотя княжне вареники были в новинку.
   - Я любила славянский ресторан  в  районе  торжища,  -  сообщила  она
хозяйке. - Но таких блюд там не пробовала.
   - Да разве ж  в  ресторации  подадут  то,  что  дома?  -  укоризненно
покачала головой Мария. - Дома всегда вкуснее. Потому что приготовлено с
любовью, для своих.
   На лавке под стеной степенно сидели дети. Старший,  Петр,  носил  уже
короткую саблю, но был без усов. Светловолосые девочки, Дарья и  Наташа,
с интересом рассматривали чернобровую заморскую княжну. Маленький  Павел
забавлялся с прутиком.  А  совсем  маленький  Иван,  мальчик,  наверное,
названный в честь отца, бегал между братьями и сестрами  на  непослушных
еще ножках.
   Старший Иван, отлучившийся минут на пять,  вернулся  и  сообщил,  что
через час за нами приедут офицеры регулярной  армии.  Пока  же  за  нашу
безопасность отвечает он.
   - Вы, стало быть, служите и хозяйство ведете? - спросил я казака.
   - Да, - кивнул тот, расправляя богатые пшеничные усы.  -  Пограничник
я. Земля мне отцом митрополитом дана. Свою землю я охраняю с товарищами,
что рядом живут. Мы супостатов в глубь страны не пускаем. Хотя, конечно,
до последнего времени здесь тихо было. Горы. Разве что  оборотень  какой
исхудавший перелезет через них - ну так мы его дня за два и изловим.
   Поговорили мы о казацком быте, об оружии. Иван с  интересом  осмотрел
мои мечи, дал подержать свою саблю.
   - Что мы с  тобой  на  вы,  как  городские?  -  через  полчаса  после
знакомства спросил казак. - Давай, Серега, выпьем!
   Достал  откуда-то  из-за  сундука  стеклянную   литровую   бутыль   с
прозрачной жидкостью, встряхнул, выставил на стол стограммовые стопки.
   - Девчонке наливать?
   Я посмотрел на Валию, уставшую и сытую, и кивнул:
   - На палец. Расслабиться после дороги.
   - А карле?
   - Будешь? - спросил я у Шмигги.
   - Буду, - буркнул тот.
   - Не только говорящий, но  и  пьющий,  -  бесцеремонно  заявил  Иван,
наливая гному полную стопку. - Нашел  ты  себе  слугу,  Серега!  Плюнуть
гадко.
   - Дороги хорошо знает, - оправдался я.
   - Это нужно, - согласился Иван, опрокидывая  стопку.  Мы  последовали
его примеру. Шмигги явно хотел  что-то  сказать,  но  я  грозно  сдвинул
брови, и он смолчал. Среди чужих, в тревожной ситуации гном вообще  стал
шелковым.
   Скоро появились солдаты. Пять человек с копьями наперевес,  с  мечами
на поясе. Возглавлял команду витязь в шлеме и кольчуге с длинным  прямым
мечом. Он был похож на гвардейцев, виденных мной в Баксанском ущелье и в
Бештауне.
   -  Правда  ли  вы  княжна  Валия?  -  спросил  командир   у   княжны,
поздоровавшись.
   - Правда, - ответила девушка.
   - Митрополит будет рад вас  видеть,  -  склонил  голову  гвардеец.  -
Поедете с нами. Путь неблизкий. Коней у вас нет?
   - Нет, - за нас ответил Иван. - Я им дам. Хорошие люди.
   - Спасибо, казак, - поблагодарил его командир. - Как только доберемся
до первой станции, кони будут тебе возвращены.
   Приятный обед был  оставлен.  Мне  снова  пришлось  влезть  на  коня.
Утешало, что гному это почти так же неприятно, как и мне.  Только  Валия
вновь почувствовала себя в своей тарелке.
   - Я не забуду тебя, Иван Лаптев!  -  пообещала  она  при  расставании
казаку. - Когда вновь  буду  на  троне  Бештауна,  достойно  отплачу  за
гостеприимство!
   - За гостеприимство платы не требуем, - усмехнулся казак. -  Лучше  в
другой раз приезжай. Вареников настоящих поесть.
   - Нужно спешить, - поторопил нас командир, которого все называли отец
Тимофей. - В ставке скоро получат весть о том, что княжна здесь. И будут
нас ждать.
   Я  задумался  над  тем,  как  монахи  ухитряются  быстро   передавать
информацию, когда радиопередатчики не действуют.  Из  задумчивости  меня
вывел яростный шепот Шмигги:
   - Какая ставка? Какой главнокомандующий? Я  не  на  войну  ехал!  Мне
инструменты нужны!
   - Если не хочешь, чтобы тебя арестовали как дезертира или посадили  в
зверинец, не отходи от меня далеко, - предложил я. - Будут тебе и кирки,
будут и лопаты. Чуть позже.
 
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ 
 
   Услышал весть о победах Гренделя храбрец гаутский, дружинник Хигелака
- он был сильнейшим среди могучих героев знатных, статный  и  гордый;  и
приказал он корабль надежный готовить в плавание: там, за морем, сказал,
найдем мы, за лебединой дорогою, конунга славного, но бедного слугами!
   Беовульф
 
   В Краснодар, называемый также Славным градом, мы скакали без  устали,
на сменных лошадях, останавливаясь только чтобы подкрепиться  и  сменить
коней. Через восемь часов достигли Майкопа. Я  был  уверен,  что  дальше
ехать не смогу. Шмигги тоже был не в лучшей форме. Он не выпал из  седла
исключительно  благодаря  своей  гномьей  выносливости.  Только   княжна
держалась молодцом.  Ежедневная  практика  верховой  езды  позволяла  ей
совершать и не такие подвиги.
   В Майкопе отец Тимофей реквизировал на вокзале дилижанс,  запряженный
шестеркой лошадей. Дилижанс был  отличный,  на  рессорах.  Пассажиры  не
роптали.   Надвигалась   война,   отечество   было   в   опасности,    и
добропорядочные граждане готовы были терпеть. Тем более что  их  обещали
отправить дальше через час, не позже. Если  не  ошибаюсь,  ехали  они  в
Сочи.
   Четыре всадника с пиками,  сопровождавшие  нас  от  гор,  остались  в
городе. К отцу Тимофею присоединились трое воинов. Пожалуй,  они  должны
были обеспечивать нашу безопасность. Но, думаю,  выполняли  и  некоторые
конвойные функции. Особенно меня  поразило  вооружение  молодых  солдат.
Помимо стандартных сабель,  каждый  держал  на  плече  ружье  с  длинным
стволом.
   Прекрасно  зная,  что  порох  на  Земле  не  горит,   я   внимательно
пригляделся к конструкции ружей и сообразил, что они  пневматические,  с
ручным нагнетанием воздуха. Пуля из такого ружья могла  убить  человека,
но даже самую слабую кольчугу пробивала, наверное, с трудом. Поэтому эти
образцы, скорее всего, были полицейским и охотничьим оружием.
   С дилижансом дорога стала легче. Мы ехали так же быстро и несравненно
удобнее. Охранники с ружьями сидели наверху, присматривая за дорогой.
   - Я слышал, что Сочи и Краснодар соединены железной дорогой и по  ней
ходят паровозы.
   - Да, - подтвердил отец Тимофей. - И от Майкопа  до  Краснодара  тоже
проложена дорога. Но поезд сейчас в Краснодаре,  и  дожидаться  его  нет
смысла. На дилижансе мы прибудем гораздо раньше, хотя паровоз,  конечно,
идет быстрее, а путешествовать на нем приятнее.
   Солнце село, в небе появились тусклые звезды. Я откинул мягкое кресло
и задремал. Гном ворчал что-то, устраиваясь поудобнее. Валия заснула еще
раньше.
   Ночью мы останавливались пару раз -  сменить  лошадей,  впряженных  в
карету. Утром священник объявил, что мы подъезжаем к Краснодару.
   Вдоль  дороги  тянулись  виноградники  и  сады.  На   дальних   полях
колосилась пшеница и ячмень. Сытые, хорошо одетые крестьяне  спешили  на
работу.
   - Богато живете, - обратился я к отцу Тимофею.
   - Если б не враги со всех сторон, жили бы еще богаче,  -  со  вздохом
сказал священник.
   Пожалуй, он немного лукавил. Враги были  только  с  одной  стороны  -
приплывали морем из Турции. С княжеством Бештаун славяне жили в мире,  с
юга их край закрывали высокие горы, а с севера - выжженные пустыни. Даже
считая, что какая-то нечисть из Врат ухитрялась перелезать через  горные
хребты  со  стороны  Бештауна,  казаки  справлялись  с  ней  без  труда.
Насколько опасны были турки, я не имел представления.
   - Мы поедем прямо в ставку? - спросил я отца Тимофея.
   - Или в наше посольство? - задала  вопрос  княжна.  Я  и  забыл,  что
путешествую   с   главой   государства,    у    которой    здесь    есть
представительство.
   -  В  резиденцию  митрополита,  -  ответил  священник.  -   Секретарь
митрополита отец Митрофан возьмет заботу о вас в свои руки. А я  вернусь
на границу.
   - У вас есть какие-то звания? - поинтересовался я.  Формы  священники
не носили, но не может же в их войсках соблюдаться демократия?
   - Должности, - ответил отец Тимофей. - Назначение  на  них,  конечно,
определяется  послужным  списком,  но  бывают  и  исключения.  Я  сейчас
нахожусь   в   должности   ротного   командира.   Выше   по   званию   -
отцы-полковники.  Ниже  -  взводные  командиры.  На  должности  взводных
допускаются и миряне. Над полковниками  начальствует  генерал  армии,  а
выше него только сам главнокомандующий - отец Кондрат.  А  в  регулярной
армии  есть  и  постоянные  звания.  Там  ротный   командир   называется
лейтенантом, взводный - сержантом.
   - А сами вы что, не из армии?
   - Я пограничник, - объяснил отец Тимофей. -  У  нас  казачье  войско,
другая система.
   - Спасибо, - кивнул я.
   - Рад ответить на любые вопросы, - улыбнулся священник-офицер.
   - Тогда еще один. Если это не военная тайна, конечно. Как вы  узнали,
что мы вышли ко двору казака Лаптева? Можно было, конечно, подать сигнал
об опасности дымом или зеркалом. Но ведь, приехав,  вы  уже  располагали
информацией, кто вас будет ждать, сразу назвали княжну по имени!
   Отец Тимофей сдержанно улыбнулся:
   - Большого секрета нет. Вам, как  представителю  союзнической  армии,
рассказать могу. Тем более что перевалы, соединяющие наши  страны,  были
оборудованы подобными  устройствами.  Мы  использовали  систему  громкой
направленной связи. Вы говорите что-то в трубку, и звук идет на приемник
- большую чашу. Когда дует ветер,  прием  плохой.  В  остальных