учайный  прохожий  в  странной  одежде  мог
подобрать на пустыре кусок стальной арматуры или обрезок трубы. Но меч - это
уже было чересчур...
   "Так, наверное, сходят с ума", - решила Наташа.
   - Ты глянь, придурок в бусах, - запинаясь проговорил Костян. Хотя  с  его
точки зрения незнакомец и выглядел нелепо, он явно робел.
   - Наверное, маньяк, - тихо прошептал Рома. Он неуверенно поднял пистолет,
целясь в грудь незнакомца.
   - А нам-то что? Застрели его, Толстый, - приказал Костян. - Все равно нам
свидетели не нужны. Кто он ни есть.
   Рома прицелился и нажал на  спусковой  крючок.  Раздался  грохот,  Наташа
закрыла глаза. Но  то  ли  Рома  целился  плохо,  то  ли  незнакомец  удачно
подставил свое оружие, но пуля срикошетила от меча и вонзилась  в  землю,  с
хрустом расколов валявшийся кирпич.
   Незнакомец стремительно сделал два шага вперед, взмахнул  мечом  и  отсек
бандиту руку, в которой тот держал пистолет. Рома  взвыл  страшным  голосом.
Пистолет звякнул, ударившись о камни. Рука валялась на земле, и Рома, увидев
ее, закатил глаза и повалился, продолжая, впрочем, орать.
   - Защищайся, мерзавец, если хочешь умереть достойно, - обратился  мужчина
ко второму бандиту. При этом он слегка поморщился.
   Завывания Ромы становились все глуше, он корчился среди  мусора,  обильно
поливая кирпичное крошево  алой  артериальной  кровью,  толчками  бившей  из
культи. В горячей пыли кровь быстро сворачивалась и становилась  похожей  на
испорченную краску.
   Храбрый со слабыми и беззащитными, Костян выхватил из  потайного  кармана
спортивных брюк длинную финку, но не стал нападать с ней на  незнакомца,  а,
вцепившись сзади в Наташу, приставил нож к ее горлу.
   - Убью девку, если сунешься. Бросай свою саблю.
   Такой ход показался Костяну удачным. В фильмах плохие парни,  на  которых
он стремился походить, всегда так делали, и добренькие главные герои, скрипя
зубами, клали на землю оружие и выполняли все требования  негодяев.  Правда,
хороших героев всегда спасал счастливый случай, но  Костян  прекрасно  знал,
что случай такой подворачивается далеко не всегда, а точнее - почти никогда.
   Незнакомец, загадочным образом появившийся на пустыре, фильмов, наверное,
не смотрел. Или не желал поступать по сценарию, который предложил Костян,  и
усиливать драматизм ситуации. Он не сказал ни слова в ответ  на  предложение
бандита. У него  даже  не  изменилось  выражение  лица  -  лишь  уголки  губ
опустились в еле заметной презрительной усмешке. Оружие он, естественно,  не
бросил.
   Но  вот  этот  странно  одетый  мужчина  сделал   движение,   практически
неуловимое для глаза, и меч полетел прямо на Наташу. "Все, конец", - молнией
промелькнуло у нее в голове. Не тут-то  было.  Державший  ее  громила  вдруг
ослабил хватку. Наташа, запрокинув голову, взглянула в лицо  бандита  -  меч
торчал в его левой глазнице. Он даже не успел двинуть рукой, чтобы полоснуть
финкой по ее горлу - рука разжалась, финка упала на землю.
   - Он повел себя недостойно, - неизвестно кому сообщил  незнакомец.  -  Он
убит в честном бою.
   Он бросил внимательный взгляд  на  дергающегося  в  агонии  Рому,  словно
раздумывая, прикончить его или оставить корчиться на земле.  Сочтя,  видимо,
что тот не заслуживает внимания, он повернулся к девушке.
   Наташа оглянулась на поверженного Костяна. Голова  его  была  разворочена
широким мечом. Наверное, ее спаситель не только ударил бандита мечом в глаз,
но и повернул клинок. Впрочем, девушка плохо разбиралась в тонкостях  боя  с
применением холодного оружия. Ей стало дурно,  и  она  опустилась  на  камни
рядом с трупом бандита.
   "Неужели он сейчас убьет и меня? - подумала Наташа. - Что  же  это  такое
творится?"
   Однако незнакомец, по всей видимости, не собирался больше никого убивать.
Он вытер меч о жухлую траву и тихо свистнул коню, который тут же  подошел  к
хозяину. Мужчина достал из сумы, притороченной к седлу,  какую-то  ветошь  и
протер меч более тщательно, после чего спрятал его в ножны. Все  манипуляции
он проделал спокойно и четко. Лишь закончив эти дела, он опустил  взгляд  на
Наташу и деловито спросил:
   - Что случилось? Почему эти бандиты на тебя напали?  Они  хотели  учинить
насилие?
   - Наверное, - дрожащим голосом ответила Наташа, стараясь соединить  концы
разорванной блузки. Ей вдруг  стало  очень  стыдно.  -  Но  не  только.  Они
охотились за мной по чьему-то приказу.
   - Я так и понял, - мягко, успокоительным тоном сказал незнакомец. -  Тебе
нужна помощь? Может быть, отвезти тебя домой?
   Наташа невольно улыбнулась:
   - Каким образом? На вашем коне?
   Она очень благодарна своему спасителю, но  ехать  по  городу  на  коне  с
мужчиной, одетым подобным образом, это было бы уже как-то  чересчур...  Даже
для такой экстравагантной особы, как Наташа.
   - К тому же мы совсем незнакомы, - добавила девушка.
   - Это  недоразумение  легко  исправить,  -  заметил  мужчина,  добродушно
улыбнувшись. - Зовут меня Ульфиус. Магистр, - после короткой  паузы  добавил
он.
   - Из Европы? - зачем-то спросила Наташа.
   Ясно было, что Ульфиус - это скорее всего игровой  псевдоним  незнакомца,
но вопрос сам сорвался с губ. Ульфиус, да еще и магистр. У нас-то  настоящих
магистров нет...
   - Из Европы? - переспросил Ульфиус. - Нет, не из Европы. Из Авенора.
   "Худо дело", - решила для себя Наташа.
   Незнакомец, называющий себя странным именем Ульфиус, из какого-то явно не
существующего Авенора, прекрасно говорящий по-русски, в странной одежде,  на
коне и с мечом, которым он только что  убил  одного  человека  и  изуродовал
второго. Если из одной беды Наташа, похоже, выпуталась, то в другую, едва ли
не худшую, встряла.
   В переулок въехала нашедшая наконец обходные пути "десятка", которую  вел
Серый. За всеми событиями Наташа совсем позабыла о третьем бандите.
   - Еще один, - сказала она своему новому знакомому, показывая на машину. -
Он из этой же компании. Сейчас придет сюда.
   Сказала и тут же подумала: правильно ли сделала? Что  теперь  отмочит  ее
новый знакомый?
   - Он сделал тебе что-то плохое? - поинтересовался Ульфиус.
   - Пока нет, - призналась девушка.
   - Тогда он нас просто не увидит,  -  уверенно  сообщил  магистр  неведомо
каких наук.
   - Да уж, - вздохнула девушка. Она решила, что  Ульфиус,  видимо,  задумал
прикончить и его. Мешать ему она не собиралась, помогать - тоже.
   Серый подъехал к мусорным  кучам,  лениво  вылез  из  машины  и  пошел  к
сожженному грузовику. По всему чувствовалось,  что  ему  совсем  не  хочется
таскаться по этому жаркому, вонючему пустырю, но работа есть работа.
   Его взгляд скользнул по Наташе и Ульфиусу, словно  он  и  вправду  их  не
заметил, - и неожиданно наткнулся  на  тела.  Серый  остолбенело  застыл  на
месте, в горле у него забулькало.
   - Как? Что? Толстый, что случилось? - прохрипел он, заметив, что один  из
его товарищей еще подает признаки жизни.
   Но вопрос был явно неуместен. Рома не собирался напоследок исповедоваться
своему товарищу или предостерегать его. Он лишь  конвульсивно  дергался,  не
замечая ничего вокруг. Крови вокруг него натекла уже целая лужа. На  нее  со
всего пустыря слетались крупные мухи.
   - Да что же тут  творится?  -  еще  раз  тихо  спросил  Серый.  Лицо  его
исказилось  от  страха,  и  он,  вместо  того  чтобы  помочь  товарищам  или
попробовать выяснить, что произошло, в панике бросился вон с пустыря.
   - Он, наверное, шум поднимет? - спросил Наташу Ульфиус. Спросил деловито,
без особой кровожадности.
   - Под... нимет... - проговорила Наташа, стуча зубами. - А  можно  его  не
убивать?
   - Да зачем же его убивать? - спросил Ульфиус. - Тебя  он  не  трогал,  на
меня не нападал. Мы его просто задержим ненадолго.
   Он протянул руку в сторону машины и что-то прошептал.
   Серый, спотыкаясь, добежал до машины, забрался внутрь, захлопнул дверцу и
завел мотор. Однако умчаться к хозяину  в  "Барс"  ему  не  удалось.  Машина
дернулась разок на месте  и  заглохла.  Заглохла  намертво  -  отказал  даже
стартер. Подергавшись с минуту, Серый  попытался  выскочить  из  машины,  но
дверца не открывалась. Заклинило центральный замок. Было видно, как водитель
отчаянно рвет ручку, но у него  ничего  не  получается.  Наконец  он  ударил
локтем в стекло  боковой  двери  и  вылез  через  образовавшееся  отверстие,
обдирая кожу и разрывая одежду.
   Выбравшись  из  своей  "десятки",  Серый  лихорадочно  повертел  головой,
осматриваясь, и стрелой помчался прочь.
   - А ты мне не верила, - без осуждения, почти  ласково  сказал  Ульфиус  и
улыбнулся. - И не заметил, и ушел целым. Не знаю, хорошо ли мы сделали,  что
отпустили его... Поедем домой?

***

   Директор "Барса" Владимир Петрович Кравчук, предприниматель, а в  прошлом
- рэкетир, с нетерпением  ожидал,  когда  его  бойцы  привезут  журналистку,
видевшую  Машину.  Может  быть,  у  этой  дряни  и  фотоаппарат  в  пуговицу
вмонтирован был? Или видеокамера? Даже без сумки  пришла  почему-то.  Только
ручка и блокнот в руках были. Для показухи, наверное...
   Если  эта  девка  успела  сфотографировать  Машину  или  заснять  ее   на
видеопленку, нужно обязательно выяснить, на кого она работала, и убить  всех
причастных к делу. Всех, кто что-то знает. Если проявила инициативу  сама  -
убить ее одну, на всякий случай. Чтобы другим неповадно было. Но  сначала  -
допросить.
   Рому Толстого, который должен был стеречь подступы к ангару, но отошел  в
киоск выпить пива, Кравчук собственноручно избил и отправил ловить девчонку.
Ловить так, чтобы "Барс" был последним, на кого пало бы подозрение.  Из  его
конторы она вышла, а до дома не дошла.  Бывает.  Времена  нынче  смутные.  А
директор "Барса" - неужели он идиот, чтобы  устранять  кого-то  сразу  после
визита к нему? Если бы он торопился, так просто не выпустил  бы  девчонку  с
территории...
   Владимира Петровича никак  нельзя  было  назвать  дураком.  Он  собирался
обставить все так, будто к профессиональной деятельности Наташи инцидент  не
имеет никакого отношения. Ну, поймали бандиты красивую девушку,  затащили  в
укромное место. При чем же здесь журналистика и "Барс"?
   Ждать пришлось дольше, чем  рассчитывал  директор.  Наконец  с  проходной
позвонили: пришел Серый.
   - Как пришел? - не понял Кравчук.
   - Ногами, как все люди ходят. Лица на нем нет, твердит,  что  срочно  вас
видеть желает. А мы его на территорию в таком виде пускать боимся.
   - Пропустите, - велел Владимир Петрович, доставая из кобуры  "беретту"  и
кладя ее под руку, на тумбочку под столом. Серый ввалился в кабинет,  тяжело
дыша и всхлипывая.
   - Костяка и Толстого замочили, - сообщил он. - Машину испортили. Не знаю,
как мне уйти удалось.
   - Кто замочил, Серый? Как? Наглухо? - поднял брови Кравчук.
   - Рому на куски порубили. Рука  в  стороне  валяется,  крови  -  море.  У
Костяка башка надвое расколота. Даже лица не видно. Девку  куда-то  утащили.
Тоже мертвая, наверное...
   - Не понял. - Кравчук застыл, наливаясь кровью. -  Кто  нападал,  почему,
где ты был?
   Серый рассказывал, истерически вскрикивая и заикаясь:
   - Не знаю. За машиной пошел, Костян  и  Толстый  с  девкой  остались.  На
пустыре мы ее поймали, она с остановки туда убежала. Никого рядом  не  было,
никто права не качал... Возвращаюсь с машиной - крови море, мертвые  все.  Я
ходу оттуда. В машину сел - она не заводится, двери не  открываются.  Машину
бросил, сюда.
   Кравчук погладил "беретту", лежащую под рукой. Вот же  идиот.  В  десанте
еще служил... Наверное, разбивать кирпичи голове  не  на  пользу.  И  смылся
оттуда зачем-то. Чего бояться, если не нападает никто?
   - И журналистка мертвая? - уточнил он. - Ты труп видел?
   - Не знаю. Я только Костяна видел. И Рома хрипел на земле.
   - Почему же решил, что и ее замочили? И зачем машину бросил, придурок?  -
скрипнул зубами Кравчук. - По ней ведь на тебя сразу выйдут.
   - А что мне было, там оставаться? Жутко там. Вы бы Костяна видели. Как  в
фильме ужасов. Не люди,  я  думаю.  Терминатор  какой-то.  Я  сразу  к  вам,
Владимир Петрович!
   - Кроме людей, этого никто сделать не мог, - выдавил из себя директор.  -
Людей для всяких дел хватает. Только что за люди?
   Кравчук надолго замолчал, сверля Сергея взглядом. Тот  вжался  в  стул  и
сидел молча, ожидая решения своей участи.
   - Ладно, будем считать, все правильно сделал, - минуты через две  выдавил
из себя Кравчук. - Необычного больше ничего не было? Кого на пустыре видел?
   - Никого не было. Только еще до того, как я ушел, дед мусор выносил. Ушел
сразу же, как только мы появились.
   - Нельзя было деда отпускать.
   - Да кто ж знал? - сорвался на визг Серый. - И что с ним делать? Что нам,
вообще всех подряд надо было мочить?
   - Нет, Сережа, конечно, нет, - участливо сказал Кравчук. -  Иди  отдохни.
Водки выпей. Оленька тебе бутылку из моих запасов выдаст. Успокойся. Я  тебя
позже вызову.
   Как только Серый вышел  из  кабинета,  Кравчук  нажал  кнопку  интеркома,
вызывая заместителя:
   - Семеныч? Иди сюда. Посмотри за Серым. Как только выпьет пару стаканов -
удави его, вывези и где-нибудь за городом на дереве повесь. Да смотри, чтобы
все тихо было. Никто, кроме тебя, знать не должен.

***

   Даже бывалые работники органов вздрогнули, когда прибыли на пустырь,  где
местные  жители  обнаружили  два  изуродованных  трупа.  Впрочем,   эксперт,
побывавший на войне и видевший, как работают холодным оружием, сообщил,  что
такие раны вполне можно нанести штык-ножом от автомата Калашникова.
   Рядом с пустырем была  обнаружена  "десятка",  которая,  как  выяснилось,
принадлежала  прекрасно  известной  правоохранительным  органам   корпорации
"Барс". Ее мотор как бы расплавился изнутри. Поршни прикипели  к  цилиндрам,
бензонасос пришел в полную негодность,  радиатор  лопнул.  Возможно,  машина
ездила совсем без масла, но  до  такой  степени,  чтобы  оплавились  поршни,
двигатель вряд ли смог бы  нагреться  сам.  Может  быть,  кто-то  ударил  по
двигателю  из  теплового  оружия?  Но  внешне   "десятка"   была   абсолютно
невредимой.
   Чуть позже в лесополосе на другом конце города  был  найден  повесившийся
Сергей Стаценко, бывший десантник, водитель той самой "десятки",  работавший
в "Барсе". Он, скорее всего, и расправился с товарищами, а после покончил  с
собой. Орудия преступления при нем, правда, не нашли. Скорее всего,  он  его
где-то выбросил или спрятал.

***

   После того как Серый, тихо  постанывая  и  приволакивая  по  земле  ногу,
удалился по переулку прочь, Наташа словно  погрузилась  в  полусон.  Магистр
Ульфиус одним движением взлетел  в  седло,  протянул  сильные  руки,  поднял
девушку с земли и посадил ее перед собой.  Конь  фыркнул,  смешно  шевельнул
ушами и тронулся по направлению  к  переулку,  где  скрылся  Серый.  Другого
выхода с пустыря не было.
   Конь осторожно ступал по щебню, но, выйдя  на  ровную  дорогу,  припустил
вскачь, да так быстро, что, казалось, и автомобилю за ним не  угнаться.  Как
ни странно, проходившие по улицам люди на всадника и его  спутницу  внимания
не обращали. Даже не смотрели в их сторону, хотя грохот подкованных копыт по
асфальту, казалось бы, должен был разнестись по всему городу.
   Скакун Ульфиуса направлялся к  дому  Наташи,  хотя  девушка  не  говорила
спасшему ее воину, где она живет.
   "Наверное, я все-таки сплю, - решила Наташа. - Только вот в каком месте я
заснула? Не слишком ли страшно будет просыпаться?"
   Спутник ее ехал  как  ни  в  чем  не  бывало,  безмятежно  поглядывая  по
сторонам. Похоже, приключение его даже не взволновало. А у Наташи сердце  до
сих пор частило, словно в лихорадке.
   - Может  быть,  нужно  было  помочь  тому,  которому  ты  отсек  руку?  -
обратилась она к Ульфиусу, в очередной раз обернувшись.
   Почему-то Наташе и в голову не пришло обратиться к  новому  знакомому  на
вы. Она вообще почему-то воспринимала этого  потрясающе  красивого  мужчину,
обнимавшего ее левой рукой за талию, как  близкого  родственника:  отца  или
любимого брата.
   Магистр холодно улыбнулся:
   - Тому... кому? Бандиту? Ты думаешь, он бы помог тебе в сходной ситуации?
По-моему, он, напротив, хотел причинить тебе вред и убить тебя без веской на
то причины. Он получил по заслугам. На помощь может рассчитывать только тот,
кто ее заслужил.
   Наташа опешила. Откровенность магистра  даже  испугала  ее.  Она  думала,
Ульфиус скажет, что оставаться на пустыре было опасно,  что  бандиту  должны
помочь свои. Но такого откровенного холодного заявления она не ожидала.
   - А как же нравственность, гуманизм? Выходит, прав тот,  кто  сильнее?  -
горячо возмутилась Наташа, удивляясь самой себе. Еще пятнадцать минут  назад
она  готова  была  удавить  подонков  голыми   руками,   представься   такая
возможность. А сейчас,  вспоминая  искалеченного  Рому,  она  не  испытывала
ничего, кроме жалости.
   Ульфиус пристально посмотрел в глаза спутницы:
   - Ты хорошая девушка. Но какие у тебя, однако, перевернутые представления
о нравственности. Ведь он умышлял зло  сознательно  и  прекрасно  знал,  что
творит зло. Почему мы должны испытывать к нему сострадание?  Жалея  его,  мы
сочувствуем злым делам, которые он творил,  и  становимся  на  его  сторону.
Значит, сами становимся злыми... Впрочем, хватит об этом. Расскажи  лучше  о
другом. Почему они на тебя напали?
   - Думаю, им приказал их начальник, -  всхлипнула  Наташа,  вспомнив,  что
история  только  начинается.  И  гибель  нескольких  людей  Кравчука  только
усугубляет дело.
   - Зачем? - заинтересованно спросил Ульфиус.
   - Я увидела что-то такое, что он не  хотел  никому  показывать.  Какую-то
машину... или установку. Я ничего не поняла, но он, наверное, думает, что  я
узнала что-то важное.
   - Любопытно,  -  заявил  магистр,  непонятно  чему  улыбаясь.  Он  вообще
улыбался часто. - Часто у вас решают  проблемы  таким  способом?  Что  такое
необычное ты могла увидеть?
   - Не знаю, - дрожа ответила Наташа. -  В  нашем  городе  еще  никогда  не
убивали журналистов. Наверное, я действительно влезла в опасное дело.
   - Вот мы и выясним, что это за дело, - заявил Ульфиус. - Любопытно...
   "Да уж, хорошо рассуждать, разъезжая по городу на коне с  мечом  в  руке,
когда никто тебя не видит, - подумала Наташа. - Откуда только он взялся?"
   Багровый шар солнца опускался на дома. Окна горели  киноварью.  Неземными
красками сияли в алом свете сапфиры на груди Ульфиуса.
   "Да кто же он, в конце концов, такой?" -  в  который  раз  спросила  себя
Наташа. Ей вдруг захотелось закричать, спрыгнуть с коня и бежать куда  глаза
глядят. Но дом был уже рядом, а прыгать с высокого скакуна, что  ни  говори,
страшно.
   - Приехали, Гром? - осведомился Ульфиус неизвестно у кого.
   - Приехали, - подтвердила Наташа,  не  догадавшись  поначалу,  кто  такой
Гром. - Откуда ты знал, куда нужно ехать?
   - Я не знал. Гром чувствовал, куда ты хочешь попасть.  Он  очень  хороший
конь. Всегда понимает, что нужно всаднику.
   Наташа еще раз вздохнула. С дороги уже был виден подъезд, в  котором  она
жила.  На  лавочке  рядом  с  подъездом  сидел  Сергей  Лунин,  ее  друг   и
потенциальный жених.
   - Только скандала мне сейчас не хватало, - тихо вздохнула Наташа.

***

   Сергей ожидал подругу, напряженно вглядываясь в темноту, туда,  где  была
автобусная  остановки.  Он  волновался,  потому  что  Наташа  назначила  ему
встречу, давно должна была прийти с работы, но до сих  пор  не  появилась  и
неизвестно было, где она.
   - Молодой человек, видимо, ждет тебя? - спросил наблюдательный Ульфиус.
   - Да, - призналась Наташа.
   - Но ты  по  какой-то  причине  не  хочешь  с  ним  встречаться,  так?  -
подтвердил свою проницательность спутник Наташи.
   - Верно подмечено, - смущенно улыбнулась девушка. - Но причина не в  том,
что я на него зла... В изорванной одежде, в компании незнакомого