нания.
   Переход дался мне нелегко. К любой концентрации внимания и сил  нужно
готовиться.  Соответственно  питаться,   соответственно   тренироваться,
соответственно думать, да и вообще вести нужный образ  жизни  в  течение
некоторого времени, хотя бы  трех  дней.  А  я  вел  жизнь,  далекую  от
аскетической. И всего полчаса назад ел всякую дрянь - соленые  орешки  с
пивом. Что может быть вреднее для организма? Хорошо, что я выпил  только
стакан и не поддался искушению съесть побольше орехов...
   Худо-бедно, но я перешел на  третий  уровень  и  закрепился  на  нем.
Неплохой результат без предварительной подготовки. Я ведь не  магистр  и
даже  не  полный  мастер.  Лучший  результат,  которого  мне   удавалось
достигать, - это переключение на долгое время  на  четвертый  уровень  и
кратковременные переключения на пятый Как известно, полные мастера ведут
бой на пятом уровне, а магистры могут неограниченно долго  пребывать  на
седьмом. Правда, выигрыша в движениях это почти не дает. Наше физическое
тело слишком  медлительно,  чтобы  разница  между  седьмым  и  четвертым
уровнем давала себя знать. Но на седьмом уровне за малую толику  времени
можно просчитать несоизмеримо большее количество  вариантов,  нежели  на
четвертом. И сформулировать массу идей и образов. Это особенно  важно  в
бою с использованием магии, но дает слабое преимущество там,  где  магия
бессильна.
   Для моих  нынешних  целей  третьего  уровня  должно  было  хватить  с
избытком.  Вряд  ли  кто  из  воинов  и   телохранителей   Лузгаша   мог
переключаться - разве что интуитивно, самостоятельно найдя пути к  этому
умению. И уж наверняка никто не мог подняться выше второго уровня.
   Копейщики на верблюдах засуетились. Они еще не поняли,  в  чем  дело.
Просто информационное поле  толпы  стало  излучать  тревогу.  Кого-то  я
слегка  толкнул,  кого-то  бесцеремонно  расшвыряли  соглядатаи,  кто-то
шарахнулся от быстро бегущего человека. Некоторые всадники привстали  на
стременах, другие начали искать цель, вращая пикой.
   Верблюды были уже рядом. Красные уставшие  глаза,  пена  на  губах  -
животные пробежали изрядное расстояние, а всадники даже  не  потрудились
слезть с них. Чтобы внести дополнительную панику в  ряды  противника,  я
решил помочь одному из верблюдов.
   Движение, которое я задумал, было не  очень  сложным,  но  достаточно
рискованным. В бою против мастера я бы никогда на него не решился.
   Отведя пику изумленного всадника, который заметил прямо  перед  носом
своего верблюда бегущего к помосту незнакомца, я  подпрыгнул,  ухватился
за пику и потянул ее  на  себя.  Копьеносец,  естественно,  не  выпускал
оружия из рук. Рефлекс  удержания  оружия  доминирует  у  любого  воина.
Поэтому всадник полетел вниз, запутываясь в стременах.
   Пожалуй, это был неплохой боец. Возможно даже,  ему  удастся  встать.
Чуть позже. Но это не имело ровно никакого значения. Так же, как  и  то,
что два соседа выбитого из седла воина разворачивали  свои  пики  в  мою
сторону. Когда они изготовятся нанести удар, я уже буду далеко.
   Прыгать на спину верблюда было чревато непредсказуемыми последствиями
и лишними затратами  времени.  Животное  могло  взбрыкнуть,  попятиться,
лягнуть незнакомца. Все это неопасно,  но  вносит  сумятицу  в  планы  и
задерживает. Поэтому я перелетел через верблюда  и  опустился  на  ноги,
сразу снова подпрыгнув. Лишний маневр - ведь никто не ожидал здесь моего
появления, никто не стрелял и не пытался пригвоздить меня пикой к земле.
   Помост возвышался над землей метра на два. На пятом уровне я  бы  мог
запрыгнуть на него с земли, сразу встав на ноги. Сейчас,  с  оружием,  в
тяжелой одежде и с пивом, булькающим в животе, такой маневр  мог  дорого
обойтись.
   Я прыгнул по-другому - как  делают  легкоатлеты,  через  спину,  -  и
вкатился на помост.
   Два воина с обнаженными саблями были готовы к чему угодно, но  только
не  к  тому,  что  противник  проползет  у  них  под  ногами.  Пока  они
соображали, куда делся враг, я уже был рядом с Лузгашем.
   Повелитель Луштамга не утратил присутствия духа. То ли он  не  понял,
что  происходит,  то  ли  надеялся,  что  воины  его  защитят,   то   ли
действительно был храбрым  человеком.  Он  потянулся  к  церемониальному
кинжалу с рукоятью, украшенной крупными рубинами, но было  ясно,  что  к
нужному сроку он не успеет его вынуть.
   Хотя как знать? Справа  от  Лузгаша  я  заметил  невысокого  старика,
заносящего для удара  свой  посох.  Мысленно  я  вздрогнул.  Старик  был
настоящим мастером. Сейчас он находился определенно не на первом и не на
втором уровне сознания. А ведь ему было отведено на  переход  не  больше
трех, максимум пяти секунд, даже если он заметил меня в толпе еще раньше
соглядатаев!
   Схватка с таким  противником  страшна  даже  один  на  один.  Что  же
говорить о случае, когда вся свора Лузгаша готова наброситься  на  меня?
Старику нужно лишь выиграть пару секунд...
   Единственным  разумным  выходом  в  данной  ситуации  было  поспешное
бегство. Любой магистр поступил бы именно так. Но я  не  был  магистром.
Моего подвига с горящими глазами и надеждой в сердце  ждала  Эльфия.  На
меня уповала Валия. Я не мог обмануть их ожиданий после того, как они не
обманули моих.
   Впрочем, любой магистр понял бы, что старик рядом  с  Лузгашем  -  не
боец. Да, он двигался очень быстро. Но в движениях его не  было  силы  и
отточенного мастерства. Он привык сражаться  с  врагами  силой  слова  -
оружием гораздо более действенным, чем меч. И  даже  сейчас  он  потерял
несколько мгновений, шепча какие-то слова, совершенно бесполезные в мире
без магии.
   Сильным ударом я отвел посох в сторону. Старик знал  об  этом  ударе,
предвидел его заранее, но не мог ничего поделать. Силы его  мускулов  не
хватило, чтобы остановить движение моей руки, сломать ее и  отбросить  в
сторону. Он вновь попытался произнести заклинание. Напрасный труд!
   По-хорошему,  вражескому  магу  -  чрезвычайно   опасному   субъекту,
попавшему в столь щекотливую ситуацию, - обязательно нужно было свернуть
шею. Разговоры о благородстве, о том,  что  нельзя  убивать  безоружных,
хороши лишь для рыцарского поединка. Но у  меня  не  было  времени.  Или
старик, или корона.
   Я выбрал корону. И потому, что обещал девушкам именно это. И  потому,
что убийство мага не  прошло  бы  безнаказанным  для  жителей  Бештауна.
Лузгаш вполне мог посадить на кол каждого десятого, присутствовавшего на
площади. Да и убивать беспомощного в данный момент старика, несмотря  на
все рассуждения о логике войны и отсутствии в ней благородства,  мне  не
хотелось. Не те книги  читал  я  в  детстве,  и  даже  школа  Лаодао  не
перевоспитала меня полностью.
   Корона играла на солнце всеми цветами радуги. Я сорвал ее, не слишком
заботясь о целости головы Лузгаша. Повелитель Луштамга упал с  трона  на
доски, покрытые ковром. Кинжал с рубиновой рукоятью вылетел из  ножен  и
долетел до самого края помоста.
   Счастливая мысль посетила меня. Похищение короны - дело политическое,
за  которое  всякий  правитель  вправе  применить  репрессивные  меры  к
бунтовщикам. Похищение двух ценных  предметов  -  просто  грабеж.  А  за
грабеж в ответе только тот, кто его совершает.  Конечно,  такие  понятия
применимы для цивилизованного общества, но  и  Лузгаш,  наверное,  может
вести себя цивилизованно. Если ему это выгодно.
   Я подхватил кинжал, рубины которого стоили не одну сотню золотых, той
же рукой, в которой держал  свой.  С  короной  в  одной  руке,  с  двумя
кинжалами в другой я спрыгнул с помоста.
   Драться с занятыми  руками  нелегко.  Но  мне  не  пришлось  драться.
Копейщики на верблюдах все еще собирались отражать агрессию извне,  и  я
просто пробежал мимо двух верблюдов. Люди из толпы шарахались  от  меня,
заранее расчищая дорогу. Точнее, не преграждая путь - расступиться у них
просто не было времени.
   Вслед мне не стреляли -  Лузгаш  не  выставил  на  площадь  лучников,
очевидно опасаясь предательства. Ведь кто-то из них мог пустить стрелу и
в него! Но погоню снарядят, скорее всего, в ближайшее время.
   Немного подумав, я на ходу надел корону на голову. В правую руку взял
обнаженный кинжал Лузгаша, в левую переложил свой. Корона  пришлась  как
раз впору. И кинжал повелителя Луштамга был очень удобным,  несмотря  на
обилие украшений.
   Теперь  я  был  во  всеоружии  и  не  боялся  никого.  Сзади,  словно
разворошенный муравейник, шумела площадь. В несколько прыжков я  пересек
тракт и скрылся в кривых переулках.
 
*** 
 
В ушах худела кровь, сердце бешено стучало. Как ни тренируйтесь, а пробежать, не сбавляя скорости, несколько километров - задача сложная. Даже для лошади. 
   Скрывшись из вида толпы, я продолжал  убегать  по  пустынным  улицам.
Бештаунцы или ушли на торжище, или боялись высунуть нос из дома.
   Спрятать добытые вещи и повернуть обратно было слишком опасно. Корону
и кинжал могли найти, если бы я их оставил - зачем тогда затевалась  эта
беготня?  А  после  происшествия  не  стоило  ждать  от  воинов  Лузгаша
лояльности. Они будут обыскивать всех, даже тех, кто с беззаботным видом
идет им навстречу. Я бы на их месте поступил именно так.
   Преодолев километра три, я остановился, в безлюдном месте снял с руки
плащ, спрятал в него кинжал  Лузгаша  и  корону.  Теперь  я  не  слишком
отличался от  добропорядочного  гражданина.  Подозрительным  был  только
сверток в руках.
   Настало время повернуть. По широкой дуге огибая город, я  возвращался
домой. Не исключено, что там  уже  шел  обыск.  Наверняка  контрразведка
Лузгаша выяснила, что дом снят недавно.  Он  под  подозрением  в  первую
очередь. А если дело дойдет до обыска, опознают и  Валию,  и  Эльфию,  и
Лакерта. Все они числятся в розыске.  И  зачем  я  только  согласился  с
идиотским предложением девушек?
   Народ  расходился   с   площади.   Два   парня   брели,   ожесточенно
жестикулируя.
   - Ну что, короновали? - спросил я у  них.  Парни  наверняка  не  были
подставными агентами.
   - Да уж, короновали! - восторженно начал рассказывать один, но другой
резко дернул его за рукав, приняв меня за человека Лузгаша.
   - Короновали, - заявил он. - Мы  ушли  сразу  после  этого  и  ничего
больше не видели.
   -  Да,  -  помрачнел  первый.  Ему  по-прежнему  хотелось  рассказать
захватывающую историю, но он понял,  что  ни  к  чему  хорошему  это  не
приведет.
   - Я не из агентов Лузгаша, - попытался я уверить парней.
   - Все вы так говорите, - холодно отрезал второй парень, поворачиваясь
ко мне спиной.
   Быстрым  шагом  я  дошел  до  дома,  который  мы  снимали.  Признаков
вражеской активности вокруг него видно не было.
   Готовый ко всему, я перешагнул порог. Девушки сидели в гостиной. Даже
не сняли плащей. Увидев меня, они вскочили. Лица осветились радостью, но
в глазах застыла тревога.
   - А где Лакерт? - спросил я.
   - Он остался на площади, - ответила Валия.
   - И до сих пор не пришел?
   - Да, - подтвердила Эльфия.
   - Плохо. Он может привести хвост. Точнее, его могут поймать, и  тогда
он покажет этот дом.
   - Ты думаешь, у него хватит подлости? - спросила Валия.
   - У него не хватит сил долго противиться пыткам. И  он  прекрасно  об
этом знает. Поэтому расскажет сразу все.
   Я вынул из-под плаща корону и протянул  ее  Валие.  Без  поклона,  не
становясь на колени, как поступают в подобных случаях. Я был воспитан  в
более демократических традициях, а это трудно преодолеть. Да и не нужно.
   - Тебе удалось? - замирающим голосом прошептала Валия.
   - Как видишь.
   Княжна взяла корону в руки и замерла, неотрывно глядя на нее.
   - Отцовская корона, - тихо сказала она.  -  Спасибо,  сэр  Лунин.  Ты
оказал княжескому дому Ботсеплаевых неоценимую услугу. Я  назначаю  тебя
Главным  советником  и  первым  беем.  Ты  будешь  вторым  человеком   в
государстве.
   - Спасибо, - вежливо поблагодарил я.
   Легко раздавать титулы несуществующего государства, утратившего  силу
и власть княжеского дома. Особого восторга новое назначение  у  меня  не
вызвало. Хотя так высоко в своей карьере я еще не  поднимался.  От  этой
должности один  шаг  до  того,  чтобы  стать  регентом  и  королем.  Как
попытался сделать в свое время Заурбек.
   - Это тебе. - Я протянул кинжал с рубинами Эльфие.  -  Личное  оружие
Лузгаша. Кстати, Валия, я  думаю,  что  Эльфия  больше  достойна  титула
первого бея.
   - Ты отказываешься? - возмутилась княжна.
   - Нет. Я просто знаю, кто сможет работать на государственной  службе.
Я буду отлынивать от дел управления и церемоний.
   - Нужно выпить за победу,  -  заявила  вдруг  княжна,  игнорируя  мое
признание.
   - Выпить - не знаю, - усмехнулся я. -  А  поесть  мне  нужно.  Просто
коленки трясутся. Набегался.
   Эльфия стремглав помчалась на кухню.  В  это  время  в  дверь  громко
постучали.
   - Кто это? - ахнула Валия.
   - Мне тоже хотелось бы это знать, - прошептал я, направляясь к двери.
***
 
Я распахнул дверь и отступил в сторону, чтобы не попасть под стрелы и дротики. Валия и Эльфия укрылись на кухне. Там было самое маленькое окно, к тому же зарешеченное. Зачем понадобилось ставить решетку на кухню, когда все остальные комнаты решеток не имели, я не знаю. Может быть, когда-то кухня запиралась хорошей, крепкой дверью. Теперь ее не было вовсе. Просто дверной проем с занавеской. 
   - А вот и я, - заявил Лакерт, переступая порог.
   - Один? - спросил я.
   - Конечно. Девушки уже должны быть дома.
   - Понятно, - кивнул я. - Что так долго?
   - Смотрел, слушал. Твое выступление произвело настоящий фурор.
   Будто бы невзначай я выглянул во двор. Похоже, следом за Бардом никто
не пришел.  Хотя  враги  вполне  могли  скрываться  за  высокой  оградой
соседнего дома.
   - Ну и что говорили люди? - спросила Валия, входя в комнату и  садясь
в кресло.
   Эльфия принесла поднос с вареным мясом и караваем хлеба  и  поставила
передо мной.
   - Что призрак возвратился. И что Лузгашу придется несладко, - ответил
Бард, жадно взглянув на еду.
   Я кивнул ему, приглашая к столу, хотя и опасался, что мяса  на  двоих
не хватит.
   - А его люди? - спросил я. - Разогнали толпу? Убили кого-нибудь?
   - Как ни странно - нет, - усмехнулся он,  отламывая  кусок  хлеба.  -
Поначалу Лузгаш был так взбешен, что собирался, по-моему, отдать  приказ
гвардии атаковать безоружную толпу. У него  случаются  припадки.  Думаю,
многих изрубили бы в куски. Но  старик,  который  пытался  ударить  тебя
посохом, остановил его,
   - Выходит, я правильно сделал, что не убил его?
   - Кто знает?
   - Не знаю, кто знает это, а знаешь ли ты самого старика? - спросил я,
не слишком стараясь скаламбурить.
   - Лично встречаться доводилось  мало,  -  протянул  Вард.  -  Я  ведь
состоял при повелителе Луштамга для специальных поручений  и  двор  знаю
лишь частично. А старик-главный маг. Вискульт.
   - Что Вискульт? Это такая должность?
   - Нет. Его так зовут.
   - Понятно, - кивнул я.
   - Зачем же ему маг в наших землях? - поинтересовалась Эльфия. -  Ведь
в нашем мире магия не действует.
   - Каждый маг - не только маг, - пожал плечами  я.  -  Он  может  быть
хорошим  советником,  талантливым  дипломатом,   прекрасным   стратегом,
жестоким мучителем - мало ли кто нужен правителю? Просто другом, в конце
концов, если у Лузгаша есть друзья. Кто он, Вард?
   - Он мудрец. Мудрец, который занимается злыми делами. Никто  от  него
не скроется...
   Лакерт передернулся, словно вспомнив что-то ужасное.
   - Тогда он не мудрец, а злобный хитрец,  -  заметил  я.  -  Настоящий
мудрец не может быть злым и служить злу.  Потому  что  зло  обречено  на
поражение.
   Вард посмотрел на меня с косой, едва заметной ухмылкой:
   Не ожидал от тебя таких слов. Все-таки мужчина в летах. Ты и правда в
это веришь?
   - Во что же еще нам верить? Если не верить в это, то и жить незачем.
   - А как же все непотребства, что творятся в мире? Почему зло никак не
удается победить  полностью  и  окончательно?  Почему  страдает  столько
безвинных?
   - Слабые страдания  можно  терпеть,  а  сильные  быстро  проходят,  -
ответил я словами  древнего  философа.  -  Злой  человек  может  предать
другого лютой смерти, но не властен навредить его душе.
   Вард усмехнулся шире:
   - Должно быть, тебе не доводилось бывать  в  пыточных  подвалах.  Там
продашь все - и душу, и честь, и совесть.
   - Возможно, - согласился я. - Если ты не можешь контролировать  боль,
то все возможно.
   - И что тогда? Где же доктрина о безоговорочной победе добра?
   - Зло может победить временно,  на  короткое  время  и  в  конкретном
месте. Но глобально побеждает добро.
   Лакерт покачал головой и прекратил спор. Мне не удалось убедить  его.
Но для того чтобы знать то, о чем говорил я, нужно иметь  хоть  какой-то
опыт. Нужно видеть прекрасные миры, купающиеся в  блаженстве,  обитатели
которых страдают лишь потому, что знают о страданиях  других  существ  в
менее совершенных мирах, которые тоже поднимаются по  лестнице  добра  и
любви.
   Девушки помалкивали, испуганно глядя на нас. Они знали  о  глобальной
борьбе добра и  зла  только  из  сказок.  Там  добро  всегда  побеждало.
Безоговорочно, безоглядно, всегда и везде.
 
*** 
 
Тени мелькали в городе. И не видно было гонцов, но топот их раздавался в ночной тиши. И не слышно было шагов отдельных воинов, но земля гудела под ногами несметных полчищ. Страшное готовилось в Бештауне. 
   Девушки сидели в доме тихо  как  мыши.  Валия  не  выпускала  из  рук
отцовскую корону, хотя нужно было схоронить ее как можно дальше. Лучше -
вообще распилить на кусочки, камни, серебро и золото спрятать  в  разных
местах. Эльфия играла с подаренным мной кинжалом. Рубины в лучах  свечей
переливались всеми оттенками алого.
   На Лакерта нашел очередной приступ плохого настроения  и  страха.  Он
выпил две бутылки вина и тихо хихикал у себя в спальне.  Хорошо,  что  в
пьяном виде молодой вор не был буйным. Скорее всего, Вард купил где-то в
городе и наркотиков, а сейчас потешался над своими бредовыми  видениями.
Выяснять, чем конкретно он занят, у меня не было ни  малейшего  желания.
Не люблю пьяных.
   По всему выходило, что  Лузгашу  нужно  срочно  найти  и  обезвредить
призрака, то есть меня. Как он будет действовать в данной ситуации?
   Найти человека, которого он не знает,  не  видел  и  о  котором  мало
наслышаны местные жители - задача сложная. Что бы сделал на его месте я?
Поставил бы приманку и ждал, когда призрак объявится. Что  будет  делать
Лузгаш? По всей видимости, то же самое. Но какой  объект  может  служить
приманкой для меня?
   Девушка,  которой  я  дорожу,  рядом  со  мной.   Надежда   законного
государства Бештауна - княжна Валия - тоже. Молодой вор,  к  которому  я
немного  привязался,  несмотря  на  его  эгоизм  и  отрицательные  черты
характера,  здесь.   Как   же   можно   заставить   меня   выдать   свое
местонахождение?
   Взять заложников из числа мирных жителей и казнить  их  через  равные
промежутки времени. Для Лузгаша это - типичный прием. Понадеется ли  он,
что для меня такой оборот событий будет неприятным и неприемлемым?  Даже
если и нет, если я и бровью не поведу, что он теряет? Попробовать всегда
можно.
   Выполню ли я его условия, если ультиматум  будет  поставлен  подобным
образом? Все зависит от того, что он потребует. Но на переговорах он все
равно попытается меня схватить...
   Хватит медлить, надо брать инициативу в  свои  руки.  Не  ждать,  что
сделает враг, а делать упреждающие ходы  самому.  Мы  ждали  достаточно.
Народ уже  разочаровался  в  новом  правителе,  и  многие  вспоминают  о
правлении  Валии  с  тоской.  Еще  неделя-другая  -  и  Лузгаша   начнут
ненавидеть. Поднимется восстание.  Наша  задача  -  сделать  так,  чтобы
повелитель Луштамга и его солдаты не утопили народный бунт в крови.
   Идея проникновения в ставку противника не нова и не оригинальна.  Что
я