е.
Летели мы недолго, но лес становился все реже и безжизненней.
   - Вирус занес, сволочь, -  сказала  о  ком-то  Шумская,  указывая  на
оголенные ветки ржавых сосен, - и жуков колорадских притащил.
   Она добавила еще что-то, но  я  ее  не  услышала,  отбиваясь  от  рук
доблестного кавалера, решившего сравнить объем моей  талии  с  изученным
ранее всанкт-петербургскихгостиныхобъектом. Мы остановились  у  глубокой
темной пещеры. В ее чреве  на  каменистом  субстрате  лежала  большая  и
отвратительно мохнатая тень.
   - Вот он, - с ненавистью сказала княгиня, -  наелсяиспит,  а  ведь  я
только вчера его убила. Я никак не могу убить  его  до  конца.  Поможете
мне?  -  обратилась  она  ко  мне.  Я  кивнула,  но  в  это  время  тень
зашевелилась, и в пещерной тьме сверкнули красные глаза. Ужас сковал все
мое существо, пора было просыпаться.

Глава 6

   Проснувшись, я обнаружила, что порядок в мире  не  изменился,  и  мои
окна, выходившие на восток, привычно  залиты  солнечным  светом.  Андрей
ждал меня в беседке, и мы уже за завтраком, не сговариваясь, выбрали тот
дружелюбный и безличный стиль отношений, который ни к чему не  обязывал.
После завтрака решили отправиться на Кавену,  и  по  дороге  он  все  же
сказал мне:
   - Марина, я не мог остаться, я уехал в отпуск с этим условием.
   - Это все уже не имеет значения, сказка все равно кончилась.
   - Сказка кончилась, когда ты усомнилась в моей искренности.
   - Я не спорю, моя реакция могла показаться излишне бурной. Сегодня  и
мне кажется, что эмоций было многовато.
   - Мне уехать? - спросил он, и мы остановились.
   - Ты все время торопишь события, я не успеваю за этим темпом.
   - Я не знаю, что делать, а это не так уж часто случается. Я  не  могу
ни обнять тебя, ни уйти от тебя. Из меня словно батарейки вынули.
   - Андрей, что бы сейчас  мы  не  сделали,  все  будет  не  настоящим.
Наверное, нужно ничего не делать.
   Тогда, в конце концов, что-нибудь да прояснится.
   - Пожалуй, логично, - сказал он, подумав.
   На Кавене нас встретили веселыми возгласами, и мы снова включились  в
водоворот милых летних радостей. Время шло, и днем мы были вместе, но  в
мире все-таки что-то разладилось,  и,  оставаясь  наедине,  мы  пассивно
созерцали хаос магнитных полей, упорядочивавшийся к вечеру  вокруг  двух
отрицательных полюсов. Поэтому мы и расходились без оглядки,  но  каждое
утро он ждал меня во дворе, и все  начиналось  снова,  как  в  крохотной
модели большого мира, где  весеннее  возрождение  уже  чревато  осенними
похоронами,  а  солнце,  едва  взойдя  на  небо,  отчетливо  видит  свою
последнюю черту там, на горизонте, где зеленое граничит по резкой  линии
с голубым.
   Но поддерживать  космическое  постоянство  событий  под  силу  только
богам,  а  сказки  простых  смертных  торопятся  к  развязке  уже  через
пару-другую страниц, приноравливая  взрывы  сверхновых  звезд  и  распад
вселенных к мотыльковому масштабу своих  бренных  тел.  Прошло  немногим
более недели, и однажды утром меня никто не встретил, и следы  колес  на
влажной после ночного дождика земле  понятно  и  просто  демонстрировали
законы полярного взаимодействия.
   Да, дела... Поистине, кто рано встает, тому бог дает! Ведь  могла  бы
лечь сегодня утром в черной  вуали  на  рельсы!  Быть  может,  судьба  и
сохранила меня тогда на проезжей части шоссе у станции только ради этого
несостоявшегося performance, но я просто проспала свой выход на сцену, и
теперь можно  только  гадать,  триумфом  или  провалом  должно  было  бы
закончиться мое представление перед лицом своего единственного зрителя.
   Существование в Пакавене и, вообще в  этом  мире  мгновенно  утратило
смысл, и снова нужно было искать опору в  самой  себе.  По  части  этого
душевного онанизма я  уже  была  большим  спецом,  и  Скарлетт  О  Хара,
неубиенный козырь ползучего  прагматизма,  казалась  мне  сейчас  родной
сестрой.  Абстрактность  идеалов  моей  песочницы,  однако,   никак   не
позволяла мне стать верной последовательницей мистеров  Джемса,  Дьюи  и
Пирса, о чем я искренне сожалела со дня первого экзамена по марксистской
философии. Тем не менее, нужно было что-то делать и верить в удачу.
   -  Завтра  я  найду  способ  вернуть  его,  -  подумала   я   словами
зеленоглазого символа американского Юга, - ведь завтра будет уже  другой
день.
   Для начала следовало бы проверить факты  и  раздобыть  информацию.  Я
метнулась наверх, дверь в комнату Андрея была незапертой, и я увидела  с
огромным облегчением, что все вещи лежат на месте.  Вот  тут-то  меня  и
развезло! Я вернулась к себе  и  рыдала  в  подушку,  пока  в  дверь  не
постучали.
   - Бак с утра заправил, а теперь неплохо бы и  самому  заправиться,  -
сказал Андрей, внимательно рассматривая мое некрасивое личико, - ты  уже
завтракала?
   - Нет, я недавно проснулась.
   - Тогда приготовь что-нибудь и пойдем на озеро. День сегодня жаркий.
   Разочарование тут же начало  съедать  душу,  как  атмосферные  осадки
безгаражную  машинку   под   окнами   хрущевской   квартиры   сотрудника
конструкторского бюро. Мой искренний  порыв  был  уничтожен  с  холодным
равнодушием, и глаза не хотели сохнуть, но руки быстро приготовили омлет
с ранними помидорами, порезали молодую  зелень  и  поджарили  гренки  из
белого хлеба, после чего мы с Бароном, не сговариваясь, заявили,  что  у
нас  срочные  дела,  и  на  Кавене  мы  появимся  позже.  Глаза   Андрея
Константиновича приобрели  вопросительное  выражение,  с  которым  он  и
отправился на Кавену в обществе Баронессы и Таракана. Все остальные были
уже на озере.
   Барон удалился в свой флигель и, судя по его важному виду, дело  было
нешуточным, а я приступила к своей новой роли. В первом акте  предстояло
стащить минут на пять для быстрого ознакомления тетину записную книжку -
это могло пригодиться в случае внезапного  отъезда  моего  героя.  После
этого  следовало  достать  свою  записную  книжку  и   позвонить   своей
приятельнице Любе Фрадкиной, чей супруг на днях  должен  был  прибыть  в
Пакавене  на  заслуженный  отдых.  Пьеса  была   совсем   новенькой,   и
детективный характер первого  акта  приобретал  во  втором  явные  черты
балаганного фарса, хотя  играть  следовало  на  полутонах,  лишь  слегка
обозначая роль - a la Makovetski. Характер последнего акта был  известен
сейчас только высшим силам, и  я  помолилась,  чтобы  мне  не  подсунули
греческой трагедии.
   Отыграв первый акт, я вышла с корзиночкой на крыльцо.  Пупсик  ела  в
беседке  творожок  с  клубникой,  меланхолично  разглядывая  розовенькие
цветочки на ближайшей клумбе. Под большой  сосной  у  шоссе  два  вполне
приличных  мальчика  квасили  друг  другу   носы,   выясняя,   кому   же
сопровождать  Пупсика  на  пляж.  Я  искренне   позавидовала   душевному
спокойствию Пупсика и отправилась на лесное озеро. На  Кавене  играли  в
карты и слушали рассказ Ларисы Андреевны о гастролях ее театра в Швеции.
   Из столицы  артисты  попали  в  маленький  театральный  городок,  где
местные жители, большие любители оперы,  не  позволив  им  устроиться  в
гостинице, разобрали всех по домам. Они боготворили своих постояльцев  и
каждый день дарили им что-то весьма существенное,  по  крайней  мере,  с
российской точки зрения. Лариса Андреевна слушала  описания  подарков  и
крайне огорчалась тем, что ее хозяева ничем не баловали свою постоялицу,
кроме ежедневных цветов.
   Напоследок ее приятельница, Света Зайцева, не утерпела и осведомилась
об этом казусе у своих хозяев. Оказалось, Ларины  хозяева  считали,  что
оперная  дива,  должно  быть,  очень  богата  и   боялись   обидеть   ее
подношениями. Подруга, заржав майской  лошадью,  сообщила  капиталистам,
что у нас все равны и незаменимых нет, но поправить  положение  дел  уже
было невозможно,  и  автобус  уносил  диву,  мечтавшую  о  новых  зимних
сапогах, от деликатных ценителей ее искусства в сторону Ленинграда.
   Ее приятель, весьма известный эстрадный  певец,  ночевал  однажды  во
время   европейских   гастролей   именно   в    таком    комфортабельном
экскурсион-ном автобусе. Оставшись один, он излишне нагрузился  шведским
пивом, ока-завшимся в баре, и решил  освоить  все  автобусные  удобства.
Сантехническая  мечта  сияла  белизной  кафеля  и  золотом  краников,  и
опустошенный герой, потеряв бдительность, долго  разглядывал  устройство
биде и наклеечки на бутылочках, после чего попытался выйти. Но не тут-то
было! Проклятая дверь не поддава-лась, и он просидел  в  отчаянии  более
трех часов,  пока  ему  не  пришла  в  голову  идея  провести  испытание
занятного фигурного мыла.  Когда  он  включил  воду,  дверь  сама  собой
открылась, и  бедолага  умчался  за-щищать  честь  советской  эстрады  с
чистыми руками.
   Такие истории с гоголевским коктейлем из смеха и слез были в  большом
почете, и без них не обходились любые посиделки. Кое-кто из моих  коллег
любил  прихвастнуть,  что,  читая  в  американском  университете  лекции
студентам, питался дешевыми собачьими консервами, но через несколько лет
подобные истории вышли из моды, поскольку смеха уже не вызывали, а  слез
хватало и без них. На смену байкам о веселой бедности пришли анекдоты  о
новых русских - выловил русский яппи золотую рыбку и спрашивает:
   "Ну, чего тебе, золотая рыбка, надобно?"
   Галя  с  Юрой  немного  рассказали  о   своей   жизни   на   северном
химкомбинате, где жители не могли выращивать овощей,  потому  что  земля
была ядовитой, а с подвозом витаминов было  неважно.  Галя,  историк  по
образованию, заведовала школьной библиотекой, а Юра  работал  на  скорой
помощи. Она ежедневно видела больных детей в школе, а он ежедневно ездил
по вызовам и ставил всяческие диагнозы кроме тех, которые нужно было  бы
ставить. Деньги, конечно, платили, но они решили года через  два  уехать
навсегда в Штаты.
   Свое решение  они  объяснили  сугубо  материальными  соображениями  -
надоело жить в нищете, но добавляли при этом загадочную фразу: "И вообще
все  надоело...",  которую   слушатели   расшифровали   в   меру   своей
испорченности.
   Следует  отметить,  что,  несмотря  на  оккупацию  Пакавене   оперным
театром,  большинство  в  среде  дачников  имело  массовые,   но   плохо
оплачиваемые  профессии  педагогов  и  врачей  (как  тут  не   вспомнить
рязановский фильм "С легким паром"!). Детям была, в основном,  уготована
та же участь, но Наталья Виргай  намеревалась  пустить  своего  сына  по
адвокатской линии. Она была предельно дальновидна, заявляя, что в каждом
семейном клане должны быть свой врач и  свой  юрист,  а  врач  среди  ее
родственников, как представлялось, уже имелся.
   Ее дальновидность простиралась до невыносимых пределов,  поскольку  с
собой в отпуск  она  возила  будущую  супругу  своего  двенадцатилетнего
отпрыска,  единственную  дочь  одного   питерского   ювелира,   скромная
деятельность которого предполагала  неплохое  приданое.  Мне  так  и  не
удалось узнать, состоялся ли впоследствии этот династический брак.
   Мы не обзаводились тогда шестью сотками, потому что собирались ездить
в Пакавене до глубокой старости - здесь было хорошо и старым,  и  малым.
Но тут впервые подумалось,  что  жизнь  может  разметать  нас  в  разные
стороны,  и  результатом  нашей  светлой  печали  явилось   коллективное
двустишие, имевшее явно фольклорные корни:

   По реке плывет топор прямо из Кавены,
   Всем, кто после нас придет, наше: "Лабадена!"

   Андрей Константинович сегодня находился в числе слушателей, хотя  все
последние дни он надолго уходил после первого купания в лес за озеро, а,
возвращаясь, предоставлял мне возможность полюбоваться его добычей, и я,
уже набрав вокруг Кавены ягод, брала протянутую мне корзину  с  грибами,
не касаясь его руки, как самого запретного места в мире, куда не  летают
самолеты, не ходят поезда,  но  вольно  гнездятся  розовые  чайки,  и  в
заповедных густых травах белеют косточки первопроходцев.
   Наконец, появился и Барон с новехоньким "Поляроидом" в руках, явив  в
назидание нудистам  свои  бирюзовые  шерстяные  плавки.  "Поляроид"  был
недавно подарен  Генрихом  в  честь  защиты  сыном  диплома,  и  процесс
фотографирования этой занятной игрушкой, теоретически изученный  Бароном
во флигеле, он, естественно, решил начать с самого себя. Наталья  Виргай
уже совсем была готова отбыть  на  большое  озеро,  где  они  с  Гядиком
регулярно катались на водных лыжах, когда  Барон  присел  у  деревянного
дракона с Тараканом на руках, изображая перед объективом примерного отца
и неплохого семьянина.
   Снять джинсы времени уже не хватало, поэтому Наталья рванула  с  себя
блузку и успела подгадить идиллический кадр на дорогой фотобумаге  своим
обнаженным торсом. Будь она блондинкой, ей бы сошло это с рук, но сейчас
рассвирепевший Барон зашвырнул пакостницу в воду подальше от мостков,  и
она плюхнулась в воду, не успев ничего никому завещать. Он давно  мечтал
сделать с ней что-нибудь ужасное - с тех пор, как  целую  неделю  подряд
наблюдал непосредственно из дверей своего флигеля, как в  жаркую  погоду
подходят дрожжи в Вельмином нужнике, и веселая бурая пена ползет  к  его
порогу. Барону лучше было не попадаться под горячую руку!
   Плавки Барону в райцентре купила я. В прошлом году его обмундирование
имело  уже  настолько  дряхлый  и  линялый  вид,  что  Барон   стеснялся
фигурировать в  нем  по  туристическому  пляжу  на  ежегодном  празднике
Нептуна, устраиваемому турбазовцами в начале июля. В этом многолюдье  на
пляже могла оказаться Гретхен, и мысль, что она не узнает его  в  старых
плавках, приводила  нас  с  Баронессой  в  ужас  -  мы  теряли  дармовое
развлечение, и, вдобавок, вид грустного Барона был невыносим, тягостен и
крайне неестественен.
   В тот злополучный день вода была удивительно теплой, и  мы  ныряли  с
мостков, пока под Бароном не сломалась лесенка. Он  успел  заскочить  на
мостки, но его одеяние существенно утратило целостность нитей, и нудисты
завыли от восторга. Пока Барон бежал в  кусты,  Нижняя  Пакавене  завела
весьма важный для страны спор  -  относится  ли  данное  происшествие  к
разряду скромной советской эротики или к уголовной статье о порнографии,
как тлетворном влиянии Запада. Все сошлись на  том,  что  времена  нынче
мерзопакостные, и, покажи это соседям на видео, можно  запросто  угодить
на нары. Верхняя Пакавене сочла ситуацию  менее  драматичной,  сведя  ее
исключительно к разряду сатиры и  юмора.  Барону,  однако,  было  не  до
смеха. Вечером он пытался влезть в украденные штанишки своего  сына,  но
на его крупном теле эта декорация имела удручающе античный  вид.  Нужный
товар был по сезону дефицитным, и в райцентре продавались  только  очень
дорогие шерстяные изделия, а лишних денежек у Барона  прошлым  летом  не
водилось.
   Не будучи отягощенной семьей, я решилась  на  эту  трату,  не  спеша,
однако, тут же отдать подарок. Была устроена конференция  представителей
Верхней Пакавене по следующему поводу - прилично ли  в  данной  ситуации
делать столь интимный подарок.  При  отрицательном  решении  можно  было
продать изделие подъехавшему в этот день к Жемине постояльцу по прозвищу
Челентано, забывшему дома свой купальный костюм.
   Дискуссия была горячей, потому что воспитывали  нас  в  строгости,  и
внезапно распространившуюся моду  дарить  пестренькое  постельное  белье
"madeinIndia" в наборе с рублевым импортным мылом наши  бабушки  считали
крайне предосудительной.  Исходя  из  очевидных  выгод,  Баронесса  была
готова пренебречь условностями, но  оппозиция  была  невероятно  сильна.
Вася, апеллируя к роману своего  тезки  "Все  впереди",  утверждал,  что
моральное разложение начинается именно с таких вот мелочей.
   В конце концов, летний народ озерного  штата  принял  решение  против
легкомыслия и  неприличий  в  пользу  Челентано,  хотя  тот  приезжал  в
Пакавене уже с третьей женой - это, с позиций морали старшего поколения,
было вполне приемлемым, поскольку все жены до одной  были  законными.  К
моменту оглашения решения Барон куда-то исчез, а в ответ на наши призывы
появился в дверях флигеля, приукрашенный предметом  обсуждения,  который
тайком  стащил  с  судейской  лавки.  Купить  плавки  в  уцененном  виде
Челентано отказался.
   А сейчас Барон, отфотографировавшись всласть, заснял на память и  нас
с  Андреем,  и  на  моментальной  фотографии  мы  выглядели   счастливой
иллюстрацией  божественного  андрогина,  предмета  постоянных   мечтаний
русских философов с их амурными трудностями. Характер  изображения  меня
сильно  озадачил,  но  обвинять  "Поляроид"  в  лакировочных  установках
мосфильмовской киностудии было нелепо.
   Более корректным было сравнение его  со  скромной  фотокамерой  Марии
Склодовской-Кюри, случайно отобразившей сущность важную,  но  не  зримую
простым глазом. Однако особо обольщаться на этот счет не стоило,  потому
что при здравом размышлении этот божественный андрогин без особой натуги
трансформировался в уродливое восьмилапое насекомое, склеенное наспех из
озабоченного отпускника и глубоко несчастной блудницы.
   По дороге  с  Кавены  мне  удалось  обнаружить  несколько  гигантских
грибов-зонтиков  с  еще  не  почерневшеми  изнанками  шляпок.  Я  решила
поджарить эти грибы к обеду отдельным блюдом, чтобы не  затушевывать  их
удивительно нежного  вкуса.  Стоя  у  стола,  я  невольно  наблюдала  за
странными действиями Стасиса.  Тот  привязал  проволоку  к  вилам,  вилы
воткнул в землю, а второй конец проволоки - в одну из  дырочек  кухонной
электрической розетки. После этого встревоженные непонятным жирные черви
дружно полезли из землицы вокруг  вил,  куда  жильцы,  к  неудовольствию
Жемины, выплескивали то, что оставалось  после  мытья  посуды.  Туда  же
сливалась и вода из-под макарон.
   Неудовольствие Жемины вызывалось  местоположением  кухни  на  высоком
холмике, в недрах  которого  скрывался  большой  погреб  с  плесневелыми
стенками. Вентиляция погреба была сделана плохо, но Жемина относила  его
сырость исключительно на счет  нерадивости  летних  квартирантов,  иначе
нужно было бы что-то предпринимать. Время от времени, когда в кухне  был
аншлаг, она устраивала  маленькие  представления  в  духе  товарищеского
суда, и все тут же брали сами себя на поруки, и пару дней  сливали  воду
из-под макарон на метр дальше.
   Пока черви выползали на заклание рыбам, Стасис  обратил  внимание  на
мои зонтики,  и  сказал,  что  эти  ядовитые  поганки  нужно  немедленно
выбросить на помойку.
   - Ни фига, я ем их с детства, сейчас увидишь, - заявила я твердо,  и,
поджарив грибки, отведала пару ложек на его глазах.  Стасис  сказал  уже
менее  уверенно,  что  все-таки  нужно  выждать  сутки,  на  чем  мы   и
расстались.
   Этот обед мы запомнили  на  всю  жизнь,  потому  что  самые  страшные
фантазии маленького Таракана сбылись именно в этот день  -  тетя  Марина
все же накормила мальчика поганками, и, спустя много лет,  посетив  свою
обидчицу в Москве, он ел шампиньоны в винном  соусе  с  тем  же  сладким
смертельным ужасом, не влиявшим, впрочем, на его аппетит. Аппетит в этот
день он нагулял в  Нескучном  саду,  где  злодеи-викинги  с  его  личным
участием отлавливали на  морозе  субтильных  эльфов  и  гоблинов,  чтобы
спустить их потом с ледяной горки без санок  -  дело  молодое  и  крайне
интересное.
   После обеда Андрей  подвез  моих  стариков  к  кладбищу.  Я  золотила
ко-лышки ограды, стараясь не перепачкаться, а Андрей  вкапывал  лавочку,
сколоченную Юмисом. Бегонии все еще цвели пышным цветом, и на  мгновение
показалось,  что  мир  стреми-тельно  возвращается  на  круги  своя,  но
спиральная суть его коло-вращения предполагала таинственные эволюционные
изменения, и один только  Бог  знал,  чему  суждено  выжить,  а  чему  -
обратиться в уродливых монстров и окаменеть  в  воспоминаниях  стареющих
женщин.
   Я не знала, о чем сейчас думает Андрей, и это  было  м