остается делать? - Лицо Дженни выражало подлинное участие. - Он остановил вашу деятельность на рынке. Этим утром он блокировал розничные магазины, с которыми вы были связаны, предложив им более низкие цены. И все на совершенно законном основании.
     Похоже, Дженни несколько поколебалась, но потом все-таки продолжила:
     - Я выгляжу настоящей предательницей, говоря вам это, но я знаю, что дядя собирается выйти на владельцев садов, с которыми вы ведете дела, мистер Магеллан. Он может предложить им лучшие цены, чем вы. Как вы сможете выдержать такой натиск?
     Мак нахмурился и взволнованно сказал:
     - Есть много способов убить кошку, кроме как утопить ее, мисс Дженни. Возможно, у нас в запасе есть пара штучек, которые могут удивить вашего дядюшку.
     Марлоу сильно толкнул его в коленку, а на лице Дженни О'Коннор отразилось смущение.
     - Очень хорошо с вашей стороны, что вы приехали к нам, - сказал Марлоу, - но боюсь, что вашему дяде не удастся разорить нас. Но он уже начал это дело. И конечно, будет продолжать его до конца.
     Дженни точно поникла, как и тогда, когда они виделись в последний раз. Она выглядела совершенно подавленной.
     - Кажется, я понапрасну теряю время. - Дженни с трудом улыбнулась. - Но я была рада встретиться с вами, мистер Магеллан. Поверьте, если я имела бы хоть какое-то влияние на дядю, я постаралась бы использовать его, чтобы закончить это неприятное дело по справедливости.
     Она кивнула Маку и двинулась к двери, ведущей в прихожую. Марлоу вышел с ней. Когда он открыл для нее дверцу ее "ягуара" и помог ей сесть, она сказала:
     - Пожалуй, я выставила себя дурочкой.
     Он покачал головой и вежливо ответил:
     - Вам это никогда не будет угрожать.
     Дженни казалась удивленной и задержалась на мгновение, положив руки на рулевое Колесо.
     - Кажется, вы довольно много знаете обо мне?
     Марлоу утвердительно кивнул:
     - Я буду знать гораздо больше, если вы позволите мне увидеть вас сегодня вечером. Не согласитесь ли вы где-нибудь посидеть со мной, немного выпить и что-нибудь съесть?
     Дженни посмотрела на него в упор, и медленная, печальная улыбка появилась на ее лице.
     - А вы странный человек, - сказала она.
     Марлоу усмехнулся:
     - Чем дольше вы будете меня узнавать, тем более странным я буду вам казаться. Так как же, смогу ли я увидеть вас сегодня вечером?
     Дженни торопливо набросала что-то в небольшой кожаной записной книжке и вырвала листок.
     - Вот мой адрес, - сказала она, передавая листок Марлоу. - Заезжайте за мной примерно в семь тридцать.
     Она нажала на стартер, и мощная машина завелась.
     - Вы лучше быстрее идите в дом, иначе промокнете, - посоветовала Дженни, но он стоял с бумажкой в руке, пока машина не исчезла вдалеке, потом повернулся и пошел к дому.
     - Что же там происходило во дворе? - спросила Мария с горящим взором, когда Марлоу вернулся в гостиную.
     Он усмехнулся и показал листок бумаги.
     - Адрес этой беби, - сказал он. - Сегодня вечером я ее увижу.
     Всего лишь на один момент на ее лице отразилось смятение, тут же сменившееся гневом.
     - Что это за странные игры, в конце концов?
     Марлоу не обратил никакого внимания на ее слова, подошел к серванту и налил себе бренди. Он обернулся, поднял бокал, как бы приветствуя всех, и опорожнил его одним глотком. Когда тепло разлилось по всему телу, он удовлетворенно ухмыльнулся.
     - Да, я собираюсь сегодня вечером заехать за этой леди, - сказал он. - Мы проведем вечер в Барфорде, где я постараюсь показать себя с возможно лучшей стороны.
     Папа Магеллан и Мак, казалось, сразу поняли все.
     - Ты хочешь сыграть роль приманки, - сказал Мак.
     Когда Марлоу согласно кивнул, старик энергично покачал головой:
     - Это безумие. Барфорд в ночное время нехорошее место. Моноган и его бандиты могут выследить тебя в темном переулке. Марлоу усмехнулся.
     - А вот это идея! Вся эта шайка сосредоточит внимание на мне, ломая голову прежде всего над тем, какого черта я делаю в Барфорде. Они потратят на размышления так много времени, что на остальное у них его просто не останется.
     - И это - единственная причина, почему вы туда поедете? - спросила Мария, не отрывая от Марлоу взгляда.
     - О какой другой причине может еще идти речь?
     На мгновение их взгляды встретились, потом Марлоу отвернулся и сказал:
     - Пошли, Мак. Надо проверить твой грузовик и как следует нагрузить его перед этим длинным рейсом.
     Они вместе покинули комнату; уходя, Марлоу чувствовал на себе неотрывный взгляд девушки.
     Мария, конечно, угадала правду. У него была совсем другая причина увидеть Дженни О'Коннор, и Мария своей женской интуицией почувствовала это.

***

     Когда Марлоу вышел из автобуса на главной площади Барфорда, то, увидев свое отражение в зеркале, помотал головой и решил, что никогда не сможет понять женщин.
     Мария тщательно почистила и погладила его твидовый костюм, который ему выдали при освобождении из тюрьмы Уондсуорт. Рубашка была ослепительно белой и свежевыглаженной. Так что его костюм выглядел вполне прилично. Во всяком случае, он хорошо на нем сидел.
     Проходя по тротуару, Марлоу услышал удар колокола церковных часов и проверил свои часы. Было семь, а Мак должен был отправиться в Лондон в восемь. Будет уже довольно темно, решил Марлоу, глядя на небо.
     Он без труда нашел дом Дженни. Она занимала квартиру в небольшом доме неподалеку от площади. Оконные рамы были покрашены в ярко-красный цвет, на подоконниках стояло несколько комнатных растений. Марлоу нажал на кнопку звонка и, ожидая, осмотрелся вокруг. Нигде не было видно ее "ягуара", и он, не слыша в доме никаких звуков, уже забеспокоился, не ошибся ли он адресом.
     Марлоу полез в карман, чтобы достать листок, но тут же услышал шаги, и дверь отворилась. Дженни стояла в дверях, улыбаясь ему. На ней был красный домашний халат из тяжелого шелка, а вьющиеся волосы сияли, словно золото. Она отошла в сторону, пропуская его в квартиру.
     - Входите, мистер Марлоу. Вы появились немного раньше условленного.
     Она прошла через отделанную дубом прихожую в нарядную комнату. Пол был целиком покрыт розовым ковром, тщательно замаскированные светильники окрашивали стены комнаты в тот же цвет. В камине ярко пылал огонь, а тяжелые бархатные занавеси на окнах, казалось, полностью отгораживали эту комнату от окружающего мира. Дженни пригласила Марлоу сесть в большое кресло с выгнутой спинкой, отошла к стойке для коктейлей и наполнила из шейкера два бокала.
     - Я заранее все смешала, - сказала она, подавая ему один из бокалов. - Это "Мартини". Надеюсь, он вам понравится.
     - Это мой любимый коктейль, - кивнул Марлоу.
     Он отпил глоток, откинулся на спинку кресла и незаметно начал наблюдать за девушкой.
     Она уютно устроилась на широкой софе с высокой спинкой, стоявшей рядом с его креслом, и улыбнулась:
     - Я заказала обед в одном месте, которое хорошо знаю, в нескольких милях от Барфорда. Но, к сожалению, что-то случилось с моей машиной. Ее взяли в гараж. Оказалось, что ничего серьезного. Обещали привести ее в порядок через час.
     Марлоу кивнул и предложил ей сигарету.
     - Жаль, - посетовал он, - но и у вас здесь очень хорошо. Такая красивая комната.
     Дженни кивнула и встала, чтобы долить его бокал.
     - Я люблю красивые вещи, - сказала она. - Они создают настроение. А жизнь так однообразна, и в ней столько неприятностей.
     - И плохо то, что даже за неприятности порой приходится платить, не говоря уж об удовольствиях.
     - Не знаю, - задумчиво протянула она, - кое-что пока еще стоит недорого.
     Дженни щелкнула выключателем у камина, и комната погрузилась в полумрак.
     - Например, свет от камина, - продолжила она и снова села на софу. - Вот одна из вещей, которая не изменилась.
     Марлоу был озадачен.
     - Не изменилась с прежних дней.
     Она положила головку на руку, как маленькая девочка, и повернулась к огню; в ее глазах отразились золотые и янтарные искорки.
     - Когда я была маленькой девочкой, мы с отцом как-то пили чай в его кабинете часа в четыре дня, осенью. Это было особое наслаждение, что-то такое, что запоминается навсегда. Это была чудная комната, вся уставленная книжными шкафами, и в камине всегда горел огонь. Горничная приносила нам на подносе чай и горячие булочки, и отец предоставлял мне роль хозяйки. Мне нравилось заниматься серебряным чайником и красивыми китайскими чашечками. Возникала особенная интимная обстановка, а снаружи, вдоль высокого окна, падали желтые листья, и тени от них двигались по стенам комнаты.
     В голосе Дженни слышалась глубокая грусть. Марлоу промолчал, не зная, что говорить; на некоторое время в комнате повисла тишина, потом Дженни быстро проговорила:
     - Но все это было так давно. Еще до всемирного потопа.
     Марлоу нахмурился. Чего-то в словах Дженни он не понимал.
     - Потом что-нибудь случилось? - спросил он.
     Она пожала плечами.
     - Отец разорился. Оказался втянутым в какое-то финансовое мошенничество. - И коротко добавила: - Он застрелился.
     - Сочувствую вам, - отозвался Марлоу. - Страшный конец.
     Она с грустью пожала плечами.
     - Колоссальная неприятность для человека, который родился богатым, - это то, что он уже не представляет себе жизни без больших денег. А это означает, что для такого человека решение некоторых проблем часто оборачивается неприятностями.
     Картина постепенно прояснялась.
     - И вы уже нашли свое решение?
     - Такое решение, как правило, найти бывает трудно. Как вы думаете, мистер Марлоу, сколько мне лет?
     Он пожал плечами:
     - Трудно сказать. Восемнадцать - девятнадцать.
     Она рассмеялась.
     - В следующем месяце мне исполнится двадцать восемь. В семнадцать лет я вышла замуж за богатого человека, потому что мне хотелось уверенности и безопасности. Он устроил мне десять лет адской жизни. Он был неверным мужем, пьяницей и под настроение не отказывал себе и в том, чтобы бить меня. Я терпела, потому что у меня не хватало смелости уйти и встретиться лицом к лицу с жизнью. Когда муж погиб в автомобильной катастрофе в прошлом году, я подумала, что теперь-то я свободна. Но, к несчастью, он не оставил мне ничего, кроме долгов.
     - И здесь вмешался О'Коннор? - предположил Марлоу.
     Она кивнула:
     - Верно. Он единокровный брат моего отца. Я о нем очень мало знала. Знала, что у него в молодости был крупный скандал и он должен был покинуть дом. Он нашел меня полгода тому назад и предложил взять меня к себе.
     - И вы согласились?
     Дженни пожала плечами.
     - А почему бы и нет? Я слабая женщина. Он добр ко мне. - Она обвела рукой комнату. - Каким-то странным образом он даже гордится мною. Ему нравится, что люди знают, что я его племянница. Я полагаю, он ищет видимости респектабельности именно теперь, когда стал богатым.
     - И вы счастливы? - спросил ее Марлоу.
     Она печально улыбнулась.
     - Разве в Библии не сказано, что мы должны расплачиваться за свои слабости, мистер Марлоу?
     Она как-то странно засмеялась и потянулась за сигаретой к серебряному ящичку, который стоял возле нее на маленьком столике.
     - У меня есть все, чего я хочу. Все. Но временами я так одинока. Чертовски одинока.
     Некоторое время они молча смотрели друг на друга, и у Марлоу снова пересохло в горле. Свет от камина играл бликами на лице Дженни, и он увидел слезы в ее глазах. Потом она уронила сигарету, и ее лицо скривилось, как у обиженного ребенка.
     - Так одинока, - повторила она. - Так чертовски одинока.
     Марлоу поднялся на ноги, в нем все кипело, в ушах стоял шум, и он двинулся вперед, а она протянула руки и привлекла его к себе. Ее губы жадно приникли к его губам, и она простонала его имя. Когда он обхватил ее, она закричала в экстазе и, словно тигрица, вцепилась в него; вздымающаяся волна страсти подхватила их.

***

     Комната была погружена в полутьму, и только последние тлеющие огоньки в камине освещали ее. Дженни потянулась и потерлась головой об его плечо.
     - Нам надо идти, - сказал он ей. - Уже девятый час. Обед, который ты заказала, перестоялся.
     Она нежно прильнула к нему и обняла за шею.
     - Не стоит торопиться, - ответила она. - Из гаража еще не звонили насчет автомобиля.
     Марлоу потянулся за сигаретой и прикурил от серебряной настольной зажигалки, стоящей рядом с ящичком для сигарет. Он выпустил длинную струю дыма в темный потолок, а она, теребя на груди его рубашку, спросила:
     - Скажи, ты и в самом деле хочешь вступить в схватку с моим дядюшкой?
     - Не вижу причин, почему бы и нет.
     - Но у тебя нет никаких шансов, - сказала она, снова обнимая и целуя его. - Я не хочу, чтобы ты пострадал.
     Он улыбнулся, и его зубы блеснули в полумраке. Дженни отодвинулась от него.
     - А что здесь смешного? - спросила она.
     - Считай, что это твое последнее замечание, - ответил Марлоу. - Видишь ли, я-то думаю, что как раз твой дядюшка может кончить свою карьеру очень печально.
     Марлоу взглянул на светящийся циферблат своих часов и заметил:
     - Вот теперь Мак как раз отправляется в Лондон.
     Дженни включила настольную лампу, и он увидел на ее лице удивление.
     - Но зачем ему ехать в Лондон?
     Марлоу пожал плечами.
     - Чтобы продать партию товара на самом большом рынке в мире, в Ковент-Гардене. Даже твой дядюшка не в состоянии срезать там цены.
     - О, мне кажется, это блестящая идея. Надеюсь, она сработает для вас, - улыбнулась Дженни и крепко обняла Марлоу.
     Она поднялась, потянулась и, глянув на себя в зеркало, вскрикнула:
     - Боже, ну и вид у меня! Я должна переодеться, а ты поправь свой галстук, как примерный мальчик, и выпей еще, пока я не приведу себя в порядок. Но прежде я должна позвонить в гараж и выяснить, в чем задержка.
     Марлоу наливал себе "Мартини", слушая из прихожей ее приглушенный голос, - она говорила по телефону. Тут же Дженни, приоткрыв дверь, объявила:
     - Они доставят машину совсем скоро, минут через пятнадцать.
     Дженни снова скрылась за дверью, а Марлоу стал лениво просматривать какой-то журнал, но скоро отбросил его в сторону и начал обдумывать события сегодняшнего вечера. Он даже не пытался притворяться перед самим собой, будто влюблен в Дженни О'Коннор, зная, что это особый вид отношений между мужчиной и женщиной, который испытал до этого всего один раз в жизни: приходят в действие, какие-то железы внутренней секреции, вызывающие страстное желание немедленно получить сексуальное удовлетворение.
     Марлоу снова посмотрел на часы. Было почти девять. Сейчас Мак уже наверняка отправился. Он попытался в уме подсчитать время, когда Мак доберется до Лондона. Примерно в три утра, и потом вполне может вернуться к ленчу. Если только намеченному ими плану ничто не помешает. Если план почему-либо сорвется, Магеллан, несомненно, навсегда лишится своего дела.
     Щелкнул замок двери, и Дженни вошла в комнату. На ней было черное трикотажное платье без рукавов, прекрасно обрисовывающее ее стройную фигуру. Глянув на себя в зеркало, она довольно улыбнулась, достала меховое манто и накинула его на плечи.
     - Я начинаю сомневаться, могу ли я показаться с тобой, такой шикарной, - сказал Марлоу. - Да и денег у меня маловато.
     - Об этом не беспокойся. У меня хватит на двоих.
     На какой-то момент в нем взыграла мужская гордость, потом он усмехнулся. А почему бы и нет, в конце концов? Ведь это деньги О'Коннора. Снаружи просигналила машина, и когда Дженни открыла дверь, они увидели механика в белом комбинезоне, стоящего возле "ягуара".
     - Теперь у вас не будет с ним забот, мисс О'Коннор! - приветливо сказал он.
     - Спасибо, Джерри, - поблагодарила она; повернувшись к Марлоу, сказала: - Вы можете повести машину, если хотите.
     Он помог Дженни сесть в машину, а сам обошел ее спереди и сел за руль.
     Управлять такой машиной было просто мечтой; когда они выехали на главную дорогу, ведущую от Барфорда, Марлоу ускорил движение, пока стрелка спидометра не остановилась на восьмидесяти милях в час.
     - Какая прекрасная машина, - похвалил он.
     - Лучшая из всех, - подтвердила она. - Тебе хотелось бы иметь такую же?
     Он немного поколебался, подумав, не рассказать ли ей о своем прошлом. О тех днях, когда он постоянно водил автомобили, подобные этому. Когда у него было все: деньги, костюмы, женщины. Промолчал потому, что внезапно понял, что подобные вещи потеряли для него ценность. Машина и есть машина, у нее мотор и четыре колеса, и она доставляет тебя из одного места в другое. Так ли уж важно иметь именно такую, которая стоит две тысячи фунтов?
     Он выругался про себя, решив, что если начнет думать о таких вещах, то наверняка испортит вечер. Он загнал эти мысли в самый дальний, самый темный уголок своего сознания и свернул на стоянку возле того ресторана, куда они направлялись. Приближаясь ко входу, Марлоу заставлял себя думать о том, каким приятным будет продолжение сегодняшнего вечера.
     Было уже одиннадцать часов, когда они возвращались к дому Дженни. Марлоу развернулся, и остановил машину. Некоторое время они сидели молча, потом Дженни сказала:
     - Я получила истинное удовольствие. Для такого крупного, как ты, мужчины ты прекрасно танцуешь.
     Он пожал плечами:
     - Это благодаря твоему "Мартини". Я просто почти все время был только наедине с самим собой.
     Она неопределенно хмыкнула.
     - Хочешь выпить еще стаканчик на ночь?
     Она положила свою руку на его, и что-то шевельнулось в нем. В конце концов, почему бы и нет? Он приоткрыл дверцу, собираясь выйти из машины.
     И тут же получил удар кулаком по лицу. Но в момент удара он инстинктивно нагнулся, и поэтому удар только скользнул по щеке. Марлоу тут же рывком отворил дверцу и оттолкнул ею чье-то массивное тело, а сам бросился вперед. Его охватила леденящая ярость.
     Чей-то удар ногой свалил его на мостовую, он инстинктивно закрыл лицо руками и покатился по земле, чтобы избежать других подобных ударов. И все-таки его настиг удар ногой в бок, другой пришелся по лицу. Он тут же изловчился и вскочил на ноги. Дженни О'Коннор как не бывало. На мгновение у него возникло страшное подозрение, что именно она сыграла с ним эту злую шутку, но тут же открылась входная дверь ее дома. Оттуда во двор потоком хлынули лучи света.
     - В дом, Хью! Быстрее в дом! - услышал он голос Дженни.
     В этом потоке света стали отчетливо видны фигуры Блеки Моногана и его двух дружков. Один из них обеими руками держал кусок железного прута. Он кинулся вперед, целясь Марлоу в голову. Марлоу быстро пригнулся, и удар пришелся по каменной стене. Он вытянул ногу и ударил нападающего в пах. Железный прут с грохотом упал на булыжник, а бандит со страшным ревом осел на землю.
     Моноган немного отступил и вытер рукой лицо. Судя по всему, он был пьян.
     - Ну ты, выродок, сейчас ты получишь свое, - прорычал он. Он обратился к своему подручному, не отрывая взгляда от Марлоу: - А ну-ка, Педди, пощекочи его хорошенько.
     Педди вытащил руку из правого кармана и, медленно раскрыв старомодную бритву с костяной ручкой, с вытянутой рукой направился к Марлоу. Тот подождал, пока Педди не приблизится к нему на три-четыре фута, а потом, неожиданно опустившись на колено, схватил железный прут, который выронил другой бандит, и ударил им Педди по правой руке. Кость хрустнула, словно сломанная сухая ветка. Педди, потеряв сознание, с искаженным лицом повалился на мостовую.
     Когда Марлоу начал подниматься с колена, Моноган подскочил к нему и врезал ногой в бок, опрокинув его навзничь и ударив о стену. Ирландец быстро кинулся к нему и занес ногу, чтобы попасть в незащищенное лицо. Марлоу схватил ногу, вывернув ее, и Моноган тяжело рухнул поперек противника. Некоторое время они перекатывались по мостовой, вцепившись друг в друга, и когда уперлись в стенку, Марлоу оказался наверху. Он дважды сильно ударил Моногана кулаком в челюсть, голова того дерну