ару недель, а потом судьба сама повернется к нему лицом. Нужно быть полным идиотом, собираясь рисковать всем после пяти лет беспрерывных пота и крови. И чего ради? Ради старика и девушки, с которой он знаком всего-то один лишь час.
     - Может быть, мне лучше уйти сразу? - сказал Марлоу, натягивая плащ.
     Прежде чем Магеллан успел ответить, послышался звук подъехавшего грузовика. Он остановился у дверей, и мотор выключили.
     - Это, наверное, Билл, - возбужденно произнесла Мария. - Надеюсь, ему повезло.
     Грохнула наружная дверь, и в прихожей послышались шаги. В дверях, слегка покачиваясь, стоял молодой человек среднего роста в кожаной куртке и вельветовой кепке. Его полное добродушное лицо было бледно и искажено от боли. Один глаз совсем заплыл. Рот разбит, и кровь размазана по щеке.
     - Билл! - вскрикнула Мария испуганно. - Что такое? Что они с вами сделали?
     Джонсон неуверенной поступью прошел вперед и упал на стул. Магеллан поспешно налил и подал ему стакан бренди.
     Марлоу стоял поодаль и молча наблюдал за происходящим.
     - Кто тебя так избил, парень? - требовательно спросил Магеллан. - Это люди О'Коннора?
     Джонсон проглотил бренди и поперхнулся. Казалось, ему было трудно говорить. Наконец он произнес:
     - Да, это был тот здоровый парень, Влеки Моноган. Я объезжал магазины, как вы мне велели, и все шло хорошо. Продал весь товар за наличные.
     Он достал из кармана куртки пачку банкнот и бросил ее на стол.
     - Только один или два хозяина отказали мне. Я думаю, кто-то из них и сообщил О'Коннору.
     Билл замолчал, закрыл глаза, будто засыпая. Марлоу внимательно наблюдал за ним. Циничная ухмылка коснулась уголков его губ. Подумаешь, Джонсона немного потрепали, но не так уж сильно, как он старался показать. Он чересчур драматизирует случившееся, и, наверное, тому есть причина.
     - Продолжай, сынок, - сочувственно сказал Магеллан. - Расскажи нам, что случилось потом.
     - Я пил чай в придорожном кафе около Барфорда на бирмингемской трассе. Моноган зашел туда с парой молодчиков, которые постоянно крутятся вокруг него. Они всегда болтаются на Плазе по субботам, когда закрываются пивные, и от них всегда одни только неприятности. Моноган вызвал меня наружу и затеял драку. Сказал, что я будто бы приставал к его девчонке на танцах в прошлую субботу.
     - А это правда? - спросил Марлоу.
     Джонсон отрицательно покачал головой.
     - Я даже понятия не имею, кого он имел в виду. Я пытался по-хорошему поговорить с ним, но он сбил меня с ног. Один из его парней ударил меня ногой в лицо, но Моноган остановил его и сказал, что на сегодня с меня хватит. Он добавил, чтобы я держался подальше от Барфорда, если не хочу неприятностей.
     Магеллан в замешательстве покачал головой:
     - Зачем это все? Я чего-то не понимаю?
     Марлоу коротко рассмеялся.
     - Это же старая тактика, папа. Вроде бы никакой вражды между О'Коннором и вами нет. Будто это просто совпадение, что Джонсон работает у вас.
     Лицо Марии побелело от гнева.
     - Нужно обратиться в полицию. Нельзя мириться с этим.
     Марлоу пожал плечами.
     - Стоит ли? Если Джонсон отправится в полицию, что в этом хорошего? Стычка никак не касается О'Коннора. А Моногана оштрафуют на пару фунтов - и все.
     - Я не хочу идти в полицию, - перебил Марлоу Джонсон, и в его голосе послышалась тревога.
     Папа Магеллан нахмурился.
     - А почему бы и нет, сынок? По крайней мере ты получишь удовольствие, когда увидишь Моногана в суде.
     Джонсон поднялся, теперь уже твердо стоя на ногах, и сказал каким-то надтреснутым голосом:
     - Я не хочу больше неприятностей, не хочу быть замешанным в какие-то темные дела. Я не ожидал такого оборота дела.
     Его лицо покрылось красными пятнами, голос дрогнул.
     - Мне очень жаль, мистер Магеллан, - продолжал он. - Вы были очень добры ко мне, но я поищу себе другую работу. - Он продолжал стоять, теребя в руках кепку. - Я не приду завтра.
     Последовала тяжелая тишина, и Мария отвернулась, сдерживая рыдание. Магеллан, не глядя, пытался нащупать для себя опору, его тело словно осело, казалось, сейчас его хватит удар.
     Марлоу тут же бросился к старику, поддерживая его сильными руками и бережно опуская на стул.
     - Не волнуйтесь так, папа, - сказал он. - Все будет хорошо. Все в конце концов наладится.
     Он выпрямился и посмотрел на Джонсона. На его лице, вытесняя страх, начал появляться стыд. И вдруг где-то глубоко внутри у Марлоу поднялась волна страшного неконтролируемого гнева, с которым он не мог справиться. Он бросился вперед, схватил Джонсона за горло и сильно встряхнул его, словно пойманную крысу.
     - Ты, грязная маленькая свинья! - завопил он. - Сейчас я задам тебе такую трепку, что ты надолго запомнишь.
     Он изо всех сил толкнул Джонсона в прихожую. Тот потерял равновесие и грохнулся на пол. Когда Марлоу бросился к нему, тот уже поднялся на ноги, дрожа от страха, а Мария схватила Марлоу за волосы, повернув назад его голову. Она ударила его по лицу, крикнув:
     - Хватит! Не слишком ли много для одного дня?
     Когда Марлоу собрался отбросить ее, папа Магеллан, внезапно обретя откуда-то взявшуюся энергию, юркнул в дверь, схватил Джонсона за плечо и вытолкал его наружу.
     - Давай, уходи отсюда, ради Бога! Скорей!
     Джонсон бросил через плечо испуганный взгляд, проскочил в дверь и исчез в тумане.
     Наступила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Марлоу. Мария уже не плакала. Она раскраснелась, и глаза ее горели.
     - Что это с вами такое? - громко спросила она. - Это ваша обычная реакция на насилие? Не можете владеть собой? Хотите, чтобы в один прекрасный день вас повесили?
     Марлоу смешался и смотрел на нее сверху вниз. Он проглотил стоявший в горле ком и сказал:
     - Когда я был мальчиком, мой отец хотел, чтобы я стал врачом. Он был клерком на небольшом жалованье, и поэтому я, по его убеждению, должен был стать врачом. Я не хотел этого, но мое нежелание не имело значения. Отец бил меня все время, когда я учился в школе, пока в один прекрасный день - мне тогда было семнадцать лет - я не обнаружил, что сильнее его. Я врезал ему в челюсть и ушел из дома.
     Дрожащей рукой он пошарил сигареты и продолжал:
     - Там, в Маньчжурии, на шахте, куда меня отправили, был один дежурный китайский офицер. Его звали Ли. Маленькое имя для маленького человечка. У него был комплекс по поводу его роста, поэтому он, естественно, возненавидел меня. Он посылал меня работать на самый низкий горизонт, где я стоял по колено в ледяной воде по двенадцать часов в день. Иногда Ли казалось, что я работаю недостаточно прилежно, и он оставлял меня на ночь, когда других поднимали наверх. Мне до сих пор снится все это. Он появлялся среди ночи и кричал на меня, а его голос эхом отдавался в проходах шахты. Иногда он подвешивал меня за руки и тяжело избивал.
     Мария тихо плакала, покачивая головой из стороны в сторону.
     - Хватит. Пожалуйста, хватит.
     Марлоу, не слушая ее, продолжал:
     - Так чему же я научился благодаря всему этому? Я объясню вам. Это очень просто. - Он поднял сжатый кулак. - Вот! Вот что уважают! Сапог и кулак. Меня всю жизнь били. Мой отец, капитан Ли, О'Коннор, Моноган - все они одинаковы по своей природе, и со всеми можно сладить только одним способом.
     Мария отвернулась, а Магеллан подошел и положил Марлоу руку на плечо. На его лице были написаны горечь и сожаление.
     - Я-то знаю, что такое иметь дьявола у себя за плечами, но это единственный враг, с кем ты должен бороться. Больше ни с кем во всем мире.
     Марлоу слабо кивнул.
     - По-моему, мне как раз теперь нужна ванна, папа. В самый раз.
     Он было пошел, но остановился, уже опустив одну ногу на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей наверх.
     - И еще одно, папа. Та работа, о которой вы говорили. Если она еще нужна вам, я займусь ей. О'Коннор начинает раздражать меня. Он напоминает одного знакомого мне типа.
     Старик заулыбался, его лицо снова ожило.
     - Вот и прекрасно, сынок, - сказал он. - Иди и прими ванну, а потом мы с тобой потолкуем.
     Марлоу повернулся и начал подниматься по лестнице. Все его тело было налито свинцовой тяжестью. Он было уже начал сожалеть о принятом решении, но дело сделано. И что бы теперь ни случилось, он ни за что на свете не повернет обратно. Будто какая-то неведомая сила схватила его в свои объятия и быстро несла в неизвестном направлении.
     Он пожал плечами, на губах появилась легкая улыбка. Он не боялся ни О'Коннора, ни Моногана, ни кого-либо из этой компании. Его улыбка стала еще шире, когда он вошел в ванную комнату. Ему стало почти жаль О'Коннора. Ему предстоят крупные неприятности.

Глава 4

     Утро было холодное, но без дождя. Остатки тумана висели над полями позади дома, когда Марлоу переходил через двор к амбару. Он услышал голоса там, внутри, и задержался на пороге, закурив сигарету, прежде чем войти.
     Холодный, влажный воздух облепил его, как мокрое покрывало, и он невольно вздрогнул. Помещение было ярко освещено несколькими мощными электрическими дампами, висевшими на проводах. Мария Магеллан и пожилой мужчина были поглощены работой - они грузили ящики и мешки на трехтонный грузовик "Бедфорд", стоявший посередине амбара. Два других грузовика находились в тени поодаль.
     - Доброе утро! - быстро обернувшись, поздоровалась Мария, когда Марлоу прошел вперед и попал, в круг света.
     - Здесь прямо как в леднике, - ответил он.
     Девушка пожала плечами:
     - Стены толщиной в три фута. Нам надо как-то хранить фрукты.
     Она подошла к стоявшему у стены столу и приподняла с электрической плитки небольшой кофейник.
     - Кофе?
     Он коротко кивнул и спросил:
     - А где ваш отец этим утром?
     - В кровати, - состроила гримаску Мария. - Ревматизм, и это ему очень не нравится. У него всегда начинается приступ, когда становится сыро. Хоть запирай его в комнате, чтобы удержать в постели.
     Марлоу отпил обжигающе горячего черного кофе и удовлетворенно крякнул, когда тепло разошлось по всему телу. Он кивком указал на грузовик и пожилого мужчину, все еще укладывающего ящики.
     - А вы рано начинаете.
     - Приходится, если хочешь участвовать в этой игре.
     - Вы должны были бы разбудить меня и позвать на помощь.
     - О, не беспокойтесь, - ответила она. - Я обязательно сделаю это в следующее утро. Нежно, но настойчиво.
     К ним подошел пожилой человек, только что грузивший товар. В узловатых пальцах он держал трубку и кисет с табаком. На нем была грязная вельветовая кепка и старый залатанный пиджак.
     - Все, мисс Мария, - сказал он надтреснутым голосом. - Я пошел в оранжерею.
     Мария тепло улыбнулась:
     - Хорошо, Доби. Завтрак в девять.
     Человек уже собрался уйти, но она удержала его:
     - О, Доби, познакомьтесь, это Хью Марлоу. Он будет у нас водителем.
     Старик посмотрел на Марлоу тусклыми, слезящимися глазами и слегка кивнул. Потом повернулся, зажег трубку и исчез в сером утреннем свете.
     - И много от него пользы? - спросил Марлоу. - Он выглядит слишком старым, чтобы выполнять тяжелую работу.
     Мария налила себе кружку кофе и пожала плечами:
     - Если он перестанет работать, то отправится на тот свет. Такой уж он человек. Кстати, он знает о коммерческом садовом деле больше, чем любой другой, кого я встречала. Без него нам пришлось бы плохо.
     Марлоу налил себе еще кофе.
     - И все-таки он слишком стар, чтобы таскать на горбу в грузовик мешки картофеля. В следующее утро непременно разбудите меня.
     Ее глаза сердито блеснули.
     - Не беспокойтесь, мистер Марлоу. Я еще погляжу, как вы отрабатываете свои деньги.
     Он осклабился и закурил другую сигарету.
     - Отработаю как полагается.
     Марлоу подошел к грузовику и поднял борт кузова.
     - Что я должен сделать с этой партией товара? - спросил он.
     - Одно из двух, - ответила она. - Продать товар на рынке или объехать магазины, как сделал вчера Джонсон.
     - А есть ли хоть какой-нибудь смысл ехать на рынок? О'Коннор, конечно, всех там уже подготовил.
     Мария кивнула.
     - Пожалуй что так, но все же остался один независимый оптовый торговец. Это старый Сэм Гренби. Сам он долго болел, и за него работал племянник, Том. Том уже спутался с О'Коннором, а старик - нет. Вчера прослышали, что сегодня он может появиться. Почему не попытаться?
     Марлоу кивнул:
     - Попробую, но боюсь, что зря.
     Мария нахмурилась и вынула из кармана листок бумаги.
     - Чуть не забыла про это, - сказала она, передавая Марлоу бумагу. Это был перечень всех видов овощей и фруктов с указанием цен на них.
     - Вы не должны продавать ниже этой цены. Иначе мы не получим никакой выгоды.
     - Что будет совсем плохо, - ухмыльнулся Марлоу. - Не беспокойтесь, я буду держать поставленную вами цену.
     Мария бросила Марлоу старую, подбитую мехом водительскую куртку.
     - Вот лучше наденьте это, - сказала она. - В кабине грузовика может быть холодно.
     Он натянул куртку и сел за руль. Когда он закрывал дверцу, Мария подошла чуть поближе и проговорила:
     - Не забудьте, Марлоу. Держитесь подальше от неприятностей.
     - Не беспокойся обо мне, мой ангел, - насмешливо улыбнулся Марлоу, нажимая на стартер. - Я тоже не люблю неприятностей.
     Видимо, она хотела добавить что-то еще, но он отпустил ручной тормоз и отъехал прежде, чем она успела это сделать. Путь в Барфорд занимал менее получаса. Почти все время Марлоу держал боковое стекло опущенным, прохладный утренний ветерок приятно холодил его щеку. Он не особенно беспокоился о том, что может произойти, когда он появится на рынке, даже если Кеннеди успел доложить О'Коннору о том, что случилось вчера.
     Улочки Барфорда были пустынны и тихи, но когда он свернул на мощеную центральную площадь, то увидел, что там припаркованы тридцать или сорок грузовиков и фургонов. Здесь царило оживление, и множество людей сновало между автомобилями, толкая перед собой тяжелые ручные тележки, нагруженные продуктами.
     На полпути к южной стороне площади на углу небольшой улицы возвышался солидный склад. Над фронтоном висел громадный желтый щит с надписью "Объединенная торговая корпорация". А немного дальше по этой же стороне площади находился скромный старенький склад, принадлежавший Сэму Гренби.
     Марлоу оставил машину неподалеку от склада О'Коннора и начал протискиваться сквозь плотную толпу носильщиков и покупателей. У склада Сэма Гренби располагалась невысокая погрузочная платформа. Подходя к зданию склада, он увидел Кеннеди, стоявшего с сигаретой во рту, привалившись к косяку двойной двери, ведущей в помещение.
     Лицо Кеннеди носило следы вчерашней схватки, губы были разбиты и сильно распухли. Когда Марлоу поднимался по ступеням, ведущим в склад, Кеннеди узнал его. Какое-то мгновение он смотрел на Марлоу с удивлением, а потом в его глазах появился страх. Он повернулся и бросился внутрь здания. Марлоу выждал ровно столько, сколько требовалось, чтобы закурить сигарету, и пошел за ним следом.
     Внутри склада несколько мужчин были заняты укладкой яблок в ящики. В углу виднелась старомодная чугунная лестница, которая вела наверх, в застекленную конторку. Там находился Кеннеди, разговаривавший с кем-то, кто сидел за столом.
     Марлоу поднялся по лестнице и открыл дверь конторки. Здесь, кроме Кеннеди, было еще двое. Сидевший за столом был молод и темноволос, с быстрым, цепким взглядом. Второй развалился в старом кресле, откуда угрожающе выпирали пружины. Это был самый тучный человек из всех, когда-либо встречавшихся Марлоу. У него было огромное мясистое и очень веселое лицо. Голубые глаза тоже светились весельем.
     Кеннеди быстро и с тревогой обернулся к Марлоу. Тот презрительно улыбнулся:
     - Ради Христа, Кеннеди, постарайся держать себя так, чтобы мне не казалось, будто при виде меня ты вот-вот обмочишься.
     Испуг на лице Кеннеди сменился яростью, он промчался мимо Марлоу, оставив дверь открытой, и его шаги стихли на лестнице. Тучный мужчина фыркнул, и все его громадное тело затряслось от смеха.
     - Бедный Кеннеди, - сказал он неожиданно высоким для его комплекции голосом. - Он не понимает шуток. И никогда не понимал.
     Марлоу не обратил на его слова никакого внимания и заговорил с мужчиной, сидевшим за столом:
     - Где я могу найти Сэма Гренби?
     Молодой человек откинулся назад и настороженно посмотрел на него.
     - Через площадь, там похоронное бюро. Он умер вчера ночью. Я его племянник и наследник. Том Гренби. Теперь я владелец всего имущества.
     Марлоу медленно кивнул, подумав о крушении надежд Марии Магеллан.
     - У меня там на улице партия товара. Не интересуетесь?
     Том взял карандаш и принялся внимательно его изучать.
     - Это кое от чего зависит. А вы от кого?
     Марлоу старался обуздать все нарастающую злость.
     - Ты же прекрасно знаешь, от кого я, парень. Хватит валять дурака.
     Жирный снова взорвался смехом.
     - Вот это здорово, - просвистел он. - Это действительно смешно.
     Марлоу холодно глянул на него через плечо:
     - Кто вас просит совать нос в чужие дела?
     На лице толстяка еще сохранялась улыбка, но глаза уже больше не смеялись. И совсем другой звук потряс громадное тело.
     - А вот это уже забавно. Представь-ка ему меня, Том.
     Гренби прокашлялся и сказал с явным удовольствием:
     - Это мой новый партнер, мистер О'Коннор.
     Марлоу повернулся к толстяку и презрительно осмотрел его с головы до ног.
     - Так это вы и есть тот самый знаменитый О'Коннор? - сказал он наконец.
     О'Коннор вытер глаза большим белым платком.
     - А вы тот самый негодяй, который вчера задал трепку Кеннеди? - Его глаза пробежали по массивной фигуре Марлоу, и он удовлетворенно кивнул. - Мне хотелось бы взглянуть на это. А вы крупный мужчина. Очень крупный.
     - Но не настолько, чтобы мы не могли обкорнать его до нужного размера, - ядовито сказал Гренби.
     Марлоу быстро повернулся и выбросил вперед левую руку. Он схватил Тома за ворот рубашки и наполовину вытащил его из-за стола. Мгновение он холодно смотрел ему прямо в испуганные глаза.
     - Повтори-ка еще раз, и я вобью тебя в землю, ты, червяк!
     Он отпустил рубашку, и Гренби снова плюхнулся на свой стул.
     О'Коннор покачал головой и прищелкнул языком.
     - Очень глупо, Том. Ты сам напросился на это. - Он снова перевел взгляд на Марлоу. - Старик Магеллан вылетает в трубу. Через неделю он не сможет платить вам за работу.
     Марлоу даже не подумал отвечать ему. Он повернулся и направился к двери. О'Коннор вскочил с места с неожиданной для него быстротой.
     - Будем говорить разумно, парень, - сказал он, схватив Марлоу за руку. - У меня всегда найдется работа для хорошего человека.
     Марлоу посмотрел на жирную руку, вцепившуюся в его рукав, и холодно ответил:
     - Убери свою лапу!
     О'Коннор отдернул руку, словно ужаленный. Марлоу посмотрел ему прямо в лицо:
     - Ты, жирная свинья, это я обкорнаю тебя до нужного размера, если ты посмеешь угрожать нам.
     Маленькие голубые глазки вспыхнули злобой. Какое-то мгновение оба смотрели друг на друга в упор, потом О'Коннор улыбнулся.
     - Отлично, парень, - сказал он. - Делай как знаешь.
     Открыв дверь, Марлоу полуобернулся:
     - Еще одно, О'Коннор. Если попытаешься давить на меня, то проклянешь тот день, когда родился. Это я тебе обещаю.
     Он тихо прикрыл дверь и спустился по лестнице.
     Выйдя наружу, Марлоу на некоторое время задержался на платформе, закурил сигарету и начал обдумывать создавшуюся обстановку. Ясно, что ему придется объезжать все розничные магазины, как это сделал вчера Билл Джонсон. Он полагал, что О'Коннор не оставит эту лазейку надолго, если уже не прикрыл ее.
     Он медленно направился обратно к грузовику. Проходя мимо погрузочной площадки склада О'Коннора, он заметил Кеннеди, который стоял в дверях и разговаривал с молодой девушкой. У нее было круглое и по-детски нежное лицо, обрамленное белы