положив руку ему на плечо, и Бип пролепетал  нечто  вроде  извинения,
смешанного со слезами.
   Линдсей казалось, что ее сердце разорвется от зрелища высокого мужчины  и
маленького мальчика, стоящих вдвоем против всей толпы. Это было ее  заветной
мечтой все годы, даже тогда, когда она уже потеряла надежду увидеть Гибба  и
сказать, что у него есть сын.
   Они медленно шли сквозь толпу людей,  останавливаясь  перед  каждым,  кто
помогал в поисках. Бип благодарил их, а Гибб по-прежнему держал руку на  его
плече. К тому времени, когда все закончилось, каждый  нерв  в  теле  Линдсей
трепетал от напряжения. Толпа постепенно  рассосалась.  Последним  ушел  шеф
полиции.
   - Видите? - спросил он, укладывая обратно  в  машину  горшок  с  юккой  и
мрачновато улыбаясь. - Я же говорил, что в подобных случаях всегда  замешаны
семейные отношения!
   Во  дворе  повисла   оглушительная   тишина.   Бен   перевел   взгляд   с
одеревеневшего личика Бипа на Линдсей и сказал:
   - Ну, я думаю, вам есть о чем поговорить, а я тут только мешать буду. Мне
Бипа забрать на сегодня к себе?
   - И утешать его с  помощью  игрушек  и  мороженого?  -  Линдсей  покачала
головой. - Нет, папа, не надо.
   - Да я, в  общем-то,  и  не  собирался.  Просто  я  так  рад,  что  он  в
безопасности... - голос Бена сорвался. - Но я тебя понял. Ухожу.
   Бип, едва  волоча  ноги,  поднимался  за  ними  по  лестнице.  Когда  они
оказались в квартире, Гибб произнес:
   - Думаю, тебе следует идти к себе, Бенджамен. Твоей маме  есть  что  тебе
сказать, но сначала нам надо поговорить с ней наедине.
   - Да. - Бип, опустив голову, медленно побрел в свою комнату.
   Когда дверь за ним закрылась, Гибб сказал:
   - Прости, если тебе показалось, что я все еще сержусь на него.  Но  я  не
мог не отреагировать на подобный поступок.
   - Ничего. Ты отлично справился.
   - Просто иначе нельзя было поступить. Он должен понять, что  его  шалость
привела к неприятностям.
   - Но это было  ясно  не  для  всех.  -  Линдсей  подумала  о  Бене  и  не
сомневалась, что Гибб думает о том же. - Мне  кажется,  ты  повел  себя  как
настоящий отец и...
   Гибб резко поднял руку:
   - Черт побери, Линдсей, перестань мной манипулировать!
   Линдсей ни разу прежде не слышала такой резкости в его голосе.
   - Но я и не пытаюсь, - возразила она. - Я хотела сказать  тебе  приятное.
Гибб глубоко вздохнул.
   - Послушай, я очень рад, что твой сын вернулся.
   - Мой сын? Пока он не нашелся, ты говорил о нашем сыне. И  вел  себя  как
его отец...
   - Я просто поддался чувствам. Ничего не изменилось, Линдсей, и  давай  не
будем притворяться.
   Линдсей почувствовала, как ее щеки заливаются краской.
   - Что ты такое болтаешь, Гибб? Он, кажется, даже не услышал.
   - Я согласен подписать любые обязательства о финансовой поддержке.
   - Мне не нужны твои деньги!
   - Они тебе еще могут понадобиться, если мне не удастся наладить  дела  на
фабрике твоего отца.
   Против этого Линдсей возразить было нечего, но гордость не  позволила  ей
согласиться.
   - Я лучше буду голодать, - фыркнула она.
   - Не говори глупостей. Мой адвокат свяжется  с  тобой,  чтобы  обговорить
детали.
   Рука Гибба уже лежала на перилах лестницы, когда Линдсей сказала:
   - Неужели ты думаешь, что мы сами не смогли бы обсудить такие  вещи,  как
свидания, и собираешься для этого присылать адвоката?
   Гибб покачал головой:
   -  О  свиданиях  можешь  не  волноваться.  Я  согласен  только  оказывать
материальную помощь, Линдсей.
   Она потрясенно открыла рот.
   - И ты не хочешь даже видеться с ним?
   - Мой образ жизни едва ли позволит мне это.
   - Не увиливай от ответа! Он обернулся к ней.
   - Хочешь, чтобы я повторил, Линдсей? Ладно! Ничего не изменилось. Я  буду
давать деньги на его содержание, потому что должен. Но это совсем не то, что
встречи по выходным и месяц на летних каникулах вместе.
   Линдсей молчала. Да, Гибб прав насчет трудностей.  Такая  работа,  как  у
него, постоянные переезды из одного города в другой не позволят ему видеться
с Бипом...
   - Он твой сын, - наконец сказала она.
   - Тебе надо напомнить? Это было твое желание, не мое.
   Он тихо, медленно пошел вниз по  лестнице  и  скрылся  из  виду.  Линдсей
услышала, как за ним захлопнулась входная дверь. И она знала, хорошо  знала,
что он не вернется. Все надежды, которые Линдсей  снова  взрастила  в  своей
душе, умерли.
   Повторная утрата иллюзий оказалась намного тяжелее. Девять лет  назад  на
ее стороне была молодость, поддерживавшая  жажду  жизни.  А  теперь  Линдсей
чувствовала себя старой, усталой, больной и измученной.
   Тогда, девять лет назад, Линдсей сделала  единственно  правильный  выбор.
Только сейчас она полностью осознала, что ее решение  не  сообщать  Гиббу  о
ребенке было вызвано не только желанием защитить себя, но  и  страхом.  Пока
ему ничего не было известно, в Линдсей жила надежда, что, узнай  он  правду,
не отвернулся бы от нее - от них.
   Она лелеяла эту мечту, эту химеру, и так тщательно  прятала  ее  в  самом
дальнем уголке своей души, что порой даже сомневалась в ее существовании.  А
когда пару недель назад снова увидела Гибба и встретилась  с  ним  несколько
раз, ее мечта снова возродилась и  стала  давать  пышные  побеги  надежды  -
надежды на семью, которой они могли бы стать...
   Но теперь ей придется смириться с двойной потерей -  и  старых,  и  новых
иллюзий. Гибб знает правду, но это не помешало ему хладнокровно  повернуться
и уйти. Ему нет дела ни до Линдсей,  ни  до  Бипа,  и  им  нет  даже  самого
крошечного местечка в его жизни. Пусть  старые  раны  девятилетней  давности
снова начали кровоточить, все же эту  боль  она  пережить  смогла  и  смогла
понять Гибба. Но простить равнодушие Гибба к его собственному  сыну  она  не
могла. Бип никогда не делал ему ничего плохого.
   А ведь именно Бип будет страдать больше всех.
   Дни тянулись, а Гибба все не было. Бип  уныло  и  безрадостно  бродил  по
квартире. Еще больше Линдсей тревожило странное послушание,  с  которым  Бип
беспрекословно и немедленно выполнял все свои обязанности.
   В тот вечер, когда он, не дождавшись указаний,  сам  убрал  посуду  после
ужина, Линдсей не выдержала и решила померить ему температуру. Но  термометр
показал, что все в порядке.  Ее  это  напугало  еще  сильнее.  Будь  у  сына
лихорадка, она знала бы, что делать. Но как лечить разбитое сердце?
   Конечно, он все еще был наказан и сидел дома, что отнюдь не добавляло  им
обоим хорошего  настроения.  Иногда,  невольно  думалось  Линдсей,  запереть
ребенка - это большее наказание для родителей, чем для детей.
   Она посыпала три больших лососевых стейка специями и поставила  сковороду
в духовку.
   - Бип, пора накрывать на стол. Дедушка вот-вот придет.
   Бип отложил книгу и послушно прошел в кухню.
   - А что на ужин?
   - Лососина и рис.
   Он даже не поморщился и не протянул свое обычное  "у-у",  которым  всегда
встречал новости о рыбе. Просто достал тарелки из буфета.
   - А почему Гибб... Почему папа не приходит повидать меня?
   - Не знаю, милый. Я его тоже не видела.
   - Он все еще злится на меня за ту шутку с похищением?
   - Думаю, он и не злился. Просто очень испугался за тебя,  как  и  я.  Бип
вздохнул.
   - А здорово я вас разыграл, да?
   Линдсей была избавлена от  необходимости  отвечать,  потому  что  в  этот
момент появился Бен с бумажным пакетом под мышкой.
   Линдсей обеспокоенно покосилась на него:
   - Папа, если ты опять купил Бипу какой-нибудь подарок только потому,  что
жалеешь его...
   - Нет, моя дорогая. - Бен вынул из пакета две бутылки - одну шампанского,
другую с газированным виноградным соком. Подняв бутылку шампанского, сказал:
   - Объявляю сегодня праздничный день. Так что глядите веселее, вы  оба,  и
давайте пировать.
   Линдсей достала два фужера и спросила:
   - А что мы сегодня празднуем? Бен, не отвечая, откупорил бутылку и только
тогда сказал:
   - Второе рождение "Арментраут индастриз". - Он налил Бипу сок и  чокнулся
с  ним  бокалами.  -  Сегодня  мы  подписали  очень  выгодный  контракт   на
производство батарей. Это новая технология,  и  мы  первыми  выпустим  такую
продукцию  на  рынок  -  высокомощные  батареи  с  более  длительным  сроком
действия. Они дадут возможность автомобилям,  работающим  на  электричестве,
гораздо  дольше  ездить  без  подзарядки,  и  через  пару   лет   двигателям
внутреннего сгорания появится реальная альтернатива.
   Линдсей смотрела на отца.
   - Значит, Гибб это сделал, - прошептала она.
   - Да, сделал. - Бен отставил в сторону нетронутый бокал Линдсей, взял  ее
за руки и затанцевал с ней по кухне. - Что означает одно, моя милая:  "Траст
Арментраута" снова будет получать достаточные дивиденды...
   А Гибб уедет, подумала Линдсей. Прежде она желала этого, но теперь и сама
не знала, чего хочет. Если Гибб исчезнет, она будет дышать свободнее.  Но  в
душе останется пустота - ведь они больше никогда не увидятся.
   А как же Бип?
   Он  впервые  за  неделю  заулыбался  и  повеселел  и  принялся  оживленно
расспрашивать Бена о новой технологии. Линдсей слушала вполуха, помешивая  в
сковороде рис. Конечно, Бип еще не понял, что эти перемены влекут  за  собой
не только радость, но и отъезд Гибба. А когда поймет...
   - Ты что-то не пьешь шампанское, девочка моя, - с упреком заметил Бен.
   - Я рада за тебя, папа.
   Бен пристально посмотрел на дочь.
   - Я надеялся, что вы с Гиббом поладите, Линдсей.
   Она пожала плечами.
   - Для этого необходимо обоюдное желание.
   - Гибб - хороший человек. Линдсей попыталась улыбнуться.
   - Думаю, теперь он с лихвой вернул тебе деньги, которые ты дал ему девять
лет назад.
   - О, он сделал это давным-давно. - Бен отпил глоток шампанского. - Вскоре
после основания "Триангл" - хотя тогда я и понятия не имел,  откуда  у  него
деньги.
   Она изумленно уставилась на отца.
   - Ты мне ничего не говорил!
   - Гибб не хотел, чтобы  ты  знала.  Впрочем,  я  не  много  мог  бы  тебе
рассказать - мне пришел  по  почте  чек  и  записка  с  просьбой  ничего  не
разглашать. - Бен пожал плечами. - Так я и сделал.
   Бип допил сок и потянулся за бутылкой.
   - Если бы папа не был так занят на фабрике, - сказал он, как бы размышляя
вслух, - он, может быть, нашел бы время навестить меня.
   Линдсей прикусила губу. Она так и не поведала Бипу, что Гибб  не  намерен
вообще видеться с ним. Правда казалась ей слишком чудовищной, а  Бип  в  тот
вечер был слишком уставшим и измученным. Поэтому она промолчала.
   Теперь Линдсей жалела  о  своей  слабости.  Какой  жестокой  бы  ни  была
реальность, лучше сразу перестрадать, чем питать неосуществимые надежды.
   Бен посмотрел ей в глаза.
   - Линдсей...
   - Бип, иди мыть руки, - сурово сказала она. - Рыба почти готова.
   Бип только недовольно поморщился.
   - Рыба, - протянул он, но тихо, и послушно пошел в ванную.
   Пока Бип не мог слышать разговора, Бен спросил:
   - Гибб  видел  его  после  того  вечера?  Линдсей  отрицательно  покачала
головой. Бен вздохнул:
   - Я думал... Знаешь, я еще кое  о  чем  должен  тебе  сказать,  дочка.  Я
предложил Гиббу большую часть своей фабрики.
   - О, папа... - В ее груди словно принялся медленно  надуваться  воздушный
шарик радости, распиравший ее изнутри. Если Гиббу будет принадлежать часть в
деле Арментраута, он волей-неволей должен будет хоть иногда  наведываться  в
Элмвуд, если не останется здесь жить.
   - По-моему, это вполне резонно, - проворчал  Бен.  -  Если  бы  не  Гибб,
фабрика уже была бы закрыта. Только благодаря его связям мы  получили  новый
контракт, и я подумал, что он заслуживает права получить часть дела, которое
сам же возродил к жизни. - Подняв бокал, он принялся рассматривать  вино  на
свет. - Но Гибб отказался, Линдсей. И уезжает завтра. Хотя я думал,  что  он
заглянет к вам, прежде чем уехать.
   Надежда лопнула. Каждый нерв в  теле  Линдсей  болезненно  вибрировал  от
страшного напряжения, и ее голова готова была вот-вот расколоться.
   Бип, насвистывая, вернулся на кухню. Спросил:
   - Мам, а папе нравится...
   - Не сейчас, Бип, - резко  оборвала  она  его.  Бип  беспомощно  захлопал
глазами и расплакался.
   - Ты говорила, что никогда не будешь сердиться  на  меня  за  то,  что  я
спрошу что-нибудь о моем папе!
   Линдсей прижала пальцы к вискам.
   - Прости меня, малыш. Да, говорила. Я и  не  сержусь.  Просто  сейчас  не
самое подходящее время...
   - Но ты же обещала! - Бип почти рыдал. - Я только спросил, а  ты  кричишь
на меня! Мой папа меня ненавидит, и мама...
   Больше Линдсей вынести не могла.
   - Бип, ради Бога, никто и не думает тебя ненавидеть!
   - Но он даже не пришел, чтобы меня повидать! Он меня ненавидит! Меня  все
ненавидят! - Он бросился в свою комнату, и дверь захлопнулась за ним с такой
силой, что казалось, сейчас рухнет весь дом.
   Линдсей посчитала в уме до десяти, потом до двадцати и решила, что  лучше
всего дать Бипу время успокоиться.
   - Папа.., ты не хочешь попробовать лососину?
   - Праздничное  блюдо,  да?  -  усмехнулся  Бен.  Линдсей  заставила  себя
откусить кусочек рыбы. Наконец, не выдержав, отодвинула тарелку  и  пошла  к
Бипу. В его комнате свет включен не был, а он сам  лежал  на  кровати  лицом
вниз.
   - Сынок? - прошептала она.
   Он не поднял головы, но и не отстранился,  когда  Линдсей  села  рядом  и
принялась гладить его по волосам.
   - Прости, Бип, что у тебя нет отца. Но иногда все идет в  жизни  не  так,
как нам хочется.
   - Почему? - почти беззвучно выдохнул он, но в одном этом слове  теснилось
такое множество вопросов, что сердце Линдсей готово было разорваться под  их
тяжестью.
   - Не знаю, мой хороший. Но зато у тебя есть я,  а  у  меня  -  ты,  и  мы
никогда не расстанемся.
   Сначала она подумала, что Бип не слышит ее слов, но тут он  всхлипнул  и,
сев, уткнулся носом ей в грудь. От слез тонкая ткань  блузки  Линдсей  скоро
промокла насквозь. Наконец Бип задремал, и  она,  осторожно  уложив  его  на
постель, бесшумно вышла.
   Бен все еще сидел за кухонным столом, ковыряя вилкой в тарелке.
   - Как он?
   - Нормально. Папа, ты не побудешь у нас еще немного?  Мне  надо  кое-куда
отлучиться.
   Он кивнул, и Линдсей быстро, чтобы не потерять решимости, натянула первый
попавшийся свитер и бросилась вниз по лестнице. Пересекла  площадь  и  бегом
взбежала наверх, к двери квартиры Оливеров.
   Дважды нажала на кнопку звонка и уже решила, что никого нет, когда  вдруг
Гибб открыл дверь.  В  руках  у  него  была  стопка  сложенных  рубашек.  Он
встревоженно посмотрел на нее.
   Линдсей облизнула губы.
   - Папа сказал, что ты завтра уезжаешь.
   - Все так. Поэтому, в чем бы ни было дело, у меня нет времени, Линдсей.
   - Я ненадолго. Прости, что беспокою тебя,  но  ведь  ты  обещал  чек  для
реабилитационного центра, а им сейчас очень нужны деньги.
   Ей показалось в какой-то момент, что он собирается захлопнуть дверь перед
ее носом.
   - Забыл. Прости. Заходи, я сейчас выпишу чек.
   Линдсей прошла за  ним  в  гостиную.  На  столе  у  окна  стоял  открытый
дипломат, в который были уложены  документы  и  ноутбук.  Около  дивана  она
увидела уже упакованный чемодан. Гибб  положил  стопку  рубашек  на  стул  и
вытащил из кармашка в дипломате чековую книжку.
   - Насколько я поняла, фабрика теперь получила новый контракт,  -  сказала
Линдсей.
   - Да.
   - Папа, кажется, очень доволен.
   - Если Бен сумеет правильно разыграть свои козыри, он  откроет  для  себя
настоящее золотое дно. Его фабрика  будет  выпускать  продукцию,  о  которой
остальные будут еще долгое  время  только  рассуждать.  И  если  все  пойдет
хорошо, тебе не понадобится больше искать разовые дотации для своего траста.
- Он помахал чеком в воздухе, чтобы чернила поскорее  высохли,  потом  отдал
его Линдсей и спрятал ручку в нагрудный карман.
   - Он мне говорил.
   - Если у тебя все...
   - Нет. - Линдсей собрала всю волю в кулак. - Бип скучает по  тебе,  Гибб.
Сегодня он плакал, пока не заснул, потому что хочет непременно тебя увидеть.
   - Мне жаль, но я не могу. Неудержимый гнев охватил Линдсей.
   - Почему? Он же тебя без памяти обожает - одному Богу известно,  за  что!
Да и тебе он тоже нравился, до тех пор пока ты не узнал,  чей  он  на  самом
деле сын! Неужели ты не можешь сделать такую малость?
   - Повторяю: я не могу, Линдсей. Его это еще и раздражает?
   - Не можешь? - медленно и отчетливо повторила Линдсей. Упершись руками  в
бока, она посмотрела на него. - Я не уйду, пока ты не объяснишь мне, почему.
   - Я могу силой тебя выставить.
   - Попробуй. - Он не ответил, и через минуту Линдсей заговорила снова,  но
уже мягче:
   - Гибб, я должна сказать ему хоть что-нибудь. Если у тебя есть  для  того
причины, скажи мне какие. Сейчас он уверен, что ты ненавидишь его.
   Гибб выругался.
   Но Линдсей почувствовала, что что-то изменилось. С замиранием сердца  она
ждала...
   - Линдсей, какое у тебя первое воспоминание? Она удивленно спросила:
   - О тебе?
   - Нет. Первое воспоминание из детства. Она задумалась.
   - Кажется, моя мама. Она пришла, чтобы пожелать мне спокойной ночи, перед
уходом куда-то в гости. Может быть, собиралась на костюмированный  бал,  или
это мне показалось, но она похожа была на сказочную принцессу. А что?
   - А мое первое воспоминание -  это  побои.  -  Его  голос  был  резким  и
срывающимся, он словно заставлял себя говорить с нечеловеческим  усилием.  -
Не помню, в чем я провинился - если провинился вообще. Помню только ремень и
как я пытался  увернуться  от  него.  Но  безуспешно.  Мне  было  года  три,
наверное.
   Линдсей закрыла глаза, но не  могла  не  слышать  боль  в  его  голосе  и
заставить себя не представлять эту картину.
   - О, Гибб...
   Он смотрел на нее, но Линдсей была уверена, что  его  взгляд  сейчас  был
устремлен внутрь себя, словно в адову  бездну.  В  отрывистых,  обрывающихся
предложениях он рассказал  ей  всю  историю  своего  детства:  о  постоянных
побоях, сыпавшихся на него и на его мать - от мужчин, которые  появлялись  в
ее жизни и исчезали, сменяясь новыми. Синяки,  подбитые  глаза,  переломы..,
список можно было продолжать дальше и дальше.
   Линдсей хотелось броситься  к  нему,  обнять,  прижать  к  себе,  но  она
чувствовала,  что  сейчас  нельзя,  что  он  находится  в  ином   измерении,
недосягаемом для нее. И Линдсей могла только ждать, пока его боль утихнет, и
надеяться, что старая рана, открывшись, наконец может быть излечена.
   Прошло почти полчаса. Наконец Гибб умолк, но даже теперь,  когда  Линдсей
попыталась коснуться его руки, он отстранился.
   - Не знаю, почему я все это тебе рассказываю. Прежде я никому об этом  не
говорил.
   - Может быть, тебе необходимо было избавиться от этой  тяжести,  -  мягко
произнесла Линдсей.
   - Не рассказывай Бипу подробностей, ладно? Не стоит ему знать  такое.  Но
теперь ты по крайней мере понимаешь, почему я не могу даже попытаться. Может
быть, когда-нибудь он поймет, что это не его, а моя вина.
   Линдсей нахмурилась.
   - Ты не хочешь видеться с ним, потому что с тобой  в  детстве  обращались
жестоко и теперь ты боишься повторить то же самое,  -  медленно  проговорила
она.
   Гибб кивнул.
   - Я боюсь оставаться наедине с ним - да и с любым ребенком -  дольше  чем
на несколько  минут.  Боюсь  той  злости,  которая  скрывается  во  мне.  Ты
работаешь с реабилитационным центром, Линдсей. Тебе  должно  быть  известно,
что дети, которых бьют, вырастают озлобленными и сами  начинают  бить  более
слабых.
   - Не все дети.
   - Большинство. Неужели ты готова рисковать Бипом?
   Линдсей  слишком  хорошо  поняла  его.   Да,   данные   статистики   были
действительно устрашающими.
   - Я пробовал один раз, с тобой, -  тихо  сказал  Гибб.  -  Я  каждый  раз
молился, чтобы удержать себя под контролем.
   - И тебе это удавалось.
   - Это н