Надо убираться отсюда, пока я не задохнулась. Я хватаю сумку.
   - Эми, подожди. - Джек встает в двери, заграждая мне проход. - Прости
меня, ладно? Не уходи.
   Я пытаюсь унять дрожь в подбородке, пока Джек объясняется.  Но  дрожь
не унимается. Как я и думала: Джек проспал. Сегодня  утром  я  два  часа
провела в душевных муках, а он просто проспал!
   Иногда я до смерти ненавижу мужчин.
   - Ты правда хочешь уйти?
   Я трясу головой, роняю сумку на пол.
   - Нет! Я хочу, чтобы день начался сначала.
   - Ну прости меня, прости, - шепчет Джек, заключая меня в объятия.  Он
баюкает меня,  целует  в  волосы.  Потом  тянет  на  кровать,  накрывает
одеялом. - Закрой глаза, - бормочет он гипнотизирующим голосом, -  через
минуту зазвонит будильник. Ты проснешься и забудешь все,  что  случилось
за  последние  несколько  часов.  Ты  почувствуешь  легкость,  покой   и
безмятежность. Твой парень перестанет вести себя как идиот, твой  отпуск
начнется заново, приятно и весело. Дззззззззззынь!
   - Ладно, ладно! - смеюсь я, откидывая одеяло и  жадно  вдыхая  свежий
воздух.
   - Прости, - снова говорит он. Теперь я его узнаю. Это снова мой Джек.
   - И ты меня прости. - Мир?
   - Мир, - киваю я, поднимаю его футболку, наклоняюсь и целую  Джека  в
живот. Чувствую, как напряглись  его  мышцы,  прижимаюсь  щекой.  Вдыхаю
запах его кожи. - Что это? - спрашиваю я, заметив красное пятнышко около
ремня.
   - Где? - Джек вскакивает,  с  ужасом  оттягивает  кожу  на  животе  и
разглядывает пятно.
   - Не волнуйся, наверное, след от сумки. -  Мне  смешно,  что  он  так
волнуется за свою внешность. - Загар оно тебе не испортит.
   Я толкаю его обратно на постель и целую  в  красное  пятнышко,  потом
кладу ему на живот голову. Джек напряжен, я чувствую, что он  смотрит  в
потолок.
   - Ты думаешь о том же, что и я? - спрашиваю его.
   - Не знаю. А ты о чем думаешь?
   - Что это самый ужасный номер в моей жизни.
   - Нет, я не об этом думал.
   - А о чем?
   Джек садится и свешивает ноги с постели.
   - О еде. Умираю с голоду.
 
*** 
 
   Гипноз Джека сработал. После обильного завтрака мы снова в прекрасном
расположении  духа.  Он  заявляет,  что  отныне  мы  живем  по   законам
отпускников - максимум  веселья  и  минимум  просиживания  в  гостинице.
Поначалу я сопротивляюсь и умоляю переехать в другую гостиницу. На  моем
Острове Фантазий мы должны целыми днями блаженно нежиться в постели  под
прохладным бризом кондиционера, а на закате выходить на  личный  пляж  и
неспешно потягивать мартини. Но Джек на этом острове ни разу не был.  Он
и слышать о переезде не хочет. Не знаю, что на него нашло, но он  вообще
ни о чем слышать не хочет. Его невозможно перекричать или переубедить.
   - К черту гостиницу. Да, тут ничего нет, но нам  ничего  и  не  надо.
Лучше мы с тобой все вокруг посмотрим. Давай, приключения  нас  ждут,  -
возбужденно агитирует он.
   - Но...
   - Нет, пожалуйста. Только не говори мне, что ты из тех  девушек,  что
готовы целыми днями валяться на пляже с бульварным  романом  в  обнимку.
Прошу тебя! Скажи, что ты не такая.
   - Я...
   - Значит, решено. Мы возьмем напрокат мопед, посмотрим, что тут  есть
интересного. Тут наверняка  полно  каких-нибудь  достопримечательностей.
Это же Греция. Колыбель искусств. Мифы, храмы и прочее... - Он  разводит
руками, на лице дикая улыбка.
   - Но, Джек...
   - И не волнуйся, я сам  поведу.  Конечно,  это  не  самый  безопасный
транспорт, но я буду очень осторожен. Честное слово.
   - Да я не об...
   - Вот и отлично. Поехали! - Он вскакивает, тянет меня за руку.
   Я вопросительно на него смотрю:
   - Джек, ты хорошо себя чувствуешь?
   - Да! Великолепно! И готов пуститься в путь. - Он еще  сильнее  тянет
меня за руку, и я  по  привычке  сплетаю  наши  пальцы.  Он  на  секунду
закрывает глаза и целует мои кулаки. -  Обещаю,  что  это  будет  лучший
отпуск в твоей жизни.
   Спустя некоторое время Джек успокаивается, но я  все  равно  чувствую
какую-то перемену в нем. Не то чтобы он отдалился от меня, наоборот.  Он
очень мил и нежен. Но за три дня мы ни разу не занялись  сексом.  Он  со
мной обращается так, будто мы не любовники, а просто  друзья.  Возможно,
мы слишком устаем - приходим в гостиницу под вечер, буквально  валясь  с
ног. Плюс эти односпальные кровати и обгорелые спины.  И  все-таки  меня
изводит сомнение, а поверил ли Джек моему рассказу о Тристане.
   Но я решаю оставить все как есть и  больше  не  поднимать  эту  тему.
Насколько я знаю Джека, скоро гормоны возьмут верх и он забудет  все  на
свете. И потом, у этого воздержания есть  и  свои  плюсы.  Мы  с  Джеком
наконец-то общаемся. По-настоящему. И нам весело. Время, которое ушло бы
у нас на секс, мы тратим на открытия. Мы открываем для  себя  не  только
остров с его ароматными оливковыми рощами и пыльными дорогами, но и друг
друга. Джек не подпускает меня к своему телу, но зато мне открыт  доступ
к его душе. В маленьких тавернах за графином сангрии он говорит о  своих
замыслах, о новых картинах; рассказывает, как  ему  противно  писать  на
заказ только ради  того,  чтобы  продержаться  на  плаву.  Каждую  ночь,
возвращаясь в гостиницу, я понимаю, что влюбляюсь все сильнее и сильнее.
   Но на четвертый день все меняется. Потому что в этот день закончились
наши поиски идеального пляжа. Проезжая по прибрежному  шоссе,  мы  разом
заметили небольшую бухточку  и  долго  не  могли  понять,  как  же  туда
попасть. В конце концов бросили мопед в кустах и  начали  спускаться  по
камням, но вскоре наткнулись на ступеньки, выдолбленные в скале.
   Когда мы оказываемся  на  берегу,  у  меня  захватывает  дух.  Остров
Фантазий! Тьфу - и рядом не стоял. Это РАЙ!
   Через пару секунд мы, уже раздевшись, бежим к морю. Вода бирюзовая  и
такая прозрачная, что видно ногти на пальцах ног. Джек  подныривает  под
волну и выплывает подо мной, выталкивая из воды. За последние  несколько
дней это первый тесный контакт наших тел. Я обхватываю его талию ногами.
Ресницы у Джека слиплись, в глазах отражается море. Я улыбаюсь ему.
   - Восхитительно, - вздыхаю я, оглядываясь. На берегу ни души.
   - Ты восхитительна, - отвечает он.
   Я провожу рукой по его волосам и нежно целую. Все,  больше  не  могу.
Воздержание смертельно  для  меня.  И  наверняка  опасно  для  здоровья.
Постоянное возбуждение без намека на  удовлетворение  -  прямой  путь  к
потере влечения.
   - Пойдем со мной, - шепчу я и тащу его по воде.
   - Куда? - спрашивает Джек.
   Я видела это в кино. И не раз. И твердо  решила  заняться  сексом  на
мелководье. Даже если для этого мне придется его изнасиловать.
   Но насилие не понадобилось.  Все  совершенно  добровольно.  Когда  мы
целуемся и волны плещутся у наших ног,  в  Джеке  что-то  меняется.  Как
будто вся страсть, которую он  сдерживал  последние  дни,  вырвалась  на
свободу. Не знаю, сколько раз мы с ним занимались сексом, но в сравнении
с нынешним все блекнет. Это что-то!
   Джек словно воплощение всех идеальных мужчин мира. Да, здесь  слишком
жарко, и песок всюду лезет, но сегодняшний  оргазм  взлетел  на  верхнюю
строчку моего секс-парада.
   - Ух ты! - выдыхает Джек, когда мы  наконец  опускаемся  с  небес  на
землю.
   Он целует мои  веки,  нос,  щеки,  как  будто  я  его  самая  большая
драгоценность в мире. Я касаюсь его лица,  он  открывает  глаза.  И  вот
тогда я чувствую, как все мое  тело  пронзило,  словно  по  венам  потек
чистый адреналин.
   Брови у Джека сведены. Взгляд такой, словно он сейчас расплачется. Он
бережно убирает мне с лица мокрый мышиный хвостик моих волос.
   - Эми, я... - начинает он.
   - Шшш, - улыбаюсь я, прикладывая палец к его губам.  Потому  что  мне
впервые не нужны эти слова. Я и так все знаю.
 
*** 
 
   Следующие три дня мы нежились на пляже. В один из вечеров, вернувшись
в гостиницу, Джек стал натирать меня кремом. Я так расслабилась,  что  и
не заметила, как уснула голой прямо на одеяле.
   Просыпаюсь от тихого шуршания.
   - Не двигайся! - приказывает Джек. Я напрягаюсь всем телом.
   - Пожалуйста, скажи, что это не паук!
   - Это не паук, - смеется Джек. - Не двигайся, я почти закончил.
   - Что закончил?
   - Подожди и сама увидишь.
   Я вслушиваюсь в шуршание, потом Джек подходит  к  кровати  и  садится
рядом со мной.
   - Теперь можно повернуться?
   - Да, - говорит он,  и  я  поворачиваюсь  к  нему.  -  Вот,  -  и  он
протягивает мне лист бумаги.
   Я пристально рассматриваю рисунок, который он сделал, пока  я  спала.
Удивительно.
   - Нравится? - спрашивает Джек. Я тянусь к нему и целую.
   - Очень. Долго ты рисовал?
   - Не знаю, ты спала минут тридцать.
   Я снова смотрю на рисунок. Неужели у меня и правда  такой  счастливый
вид, когда сплю? Джек смотрит мне в лицо:
   - Я тебя не приукрашивал. Ты просто была такая красивая. - Он  гладит
меня по щеке.
   Мысль о том, что он рисовал и Салли, проносится у меня  в  голове.  Я
невольно думаю, что с ней он мог быть так же близок.
   - Ты, наверное, всем девушкам это говоришь, -  шучу  я,  но  не  могу
скрыть едкости.
   - Других девушек нет. Больше нет. Только ты. Я кладу рисунок на стол,
притягиваю Джека к себе, и мы вместе  лежим  на  постели.  Я  ему  верю.
Полностью. Я верю, что он только мой. Вдыхаю его запах. Да, я счастлива,
как никогда.
   Мы целуемся, и я ласково глажу его по голове.
   - Спасибо, - шепчу я, - пойдем, я угощу тебя ужином.
   Джек улыбается и садится на краю постели. Смотрю, как  он  натягивает
рубашку. Я снова беру рисунок в руки.  Не  знаю,  целовать  рисунок  или
Джека, они оба так много для меня значат.
   Неделя - для отпуска слишком мало.  Это  все  знают.  Но  я  об  этом
вспоминаю, когда пятница уже на  носу.  Только  я  расслабилась,  только
загар начал становиться ровным, как уже пора уезжать.
   Несправедливо.
   В последний вечер мы нарядились и пошли ужинать в любимую таверну.
   - Не грусти, - шутит Джек, наливая мне знаменитую греческую ракию.
   - Не хочу уезжать, - принимаюсь стонать я.
   Мы сидим на террасе  над  заливом.  Темно.  Только  блестит  на  небе
круглая луна да бьется пламя свечи на столе.
   - Хочешь, хочешь, - смеется Джек, - тебя ждет новая работа, будет где
южным загаром  щегольнуть.  Только  приедем,  сразу  поймешь,  как  тебе
хотелось домой.
   Подходит официант,  и  мы  с  ним  болтаем.  Он  спрашивает,  как  мы
отдохнули, мы говорим, что здорово. Узнав, что завтра  нам  уезжать,  он
всем своим видом выказывает сожаление.
   Когда официант уходит, мы облокачиваемся о  деревянную  балюстраду  и
разглядываем звездный балдахин.
   - Ты права, - вздыхает Джек, - давай переедем сюда навсегда.
   - Договорились.
   - Найдем себе виллу в горах. Ты посвятишь себя выращиванию  бородавок
и усов, - шутит он, - а я буду лепить скульптуры из козьих какашек.
   - А что, если мы с тобой устанем друг от друга?
   - Ну, тогда я всегда смогу подыскать себе козу, а ты юного рыбака.
   - Отлично. Значит, остаемся. - Я наклоняюсь и целую его.
   - Не выйдет. Мне бы пришлось держать тебя взаперти,  чтобы  никто  не
украл, - шепчет он.
   Я прижимаю его ладонь к своей щеке.
   - Спасибо, что сдержал слово.
   - Какое?
   - Ты обещал мне лучший отпуск на свете, - целую его ладонь, -  так  и
вышло.
   Джек пальцем хлопает меня по носу.
   - Эй, рано сантименты разводить. У нас впереди еще праздничный ужин.
   Мы  как-то  незаметно  выпиваем  два  графина  вина  и  только  потом
осознаем, что времени уже за полночь. Я  объелась  -  виноградная  долма
стоит в горле.
   - Пора возвращаться, - говорит  Джек,  когда  официант  приносит  нам
счет. Как всегда, мы - последние посетители заведения.
   - Я не хочу.
   - Да ты что? Мы же пропустим дискотеку. Я давно  хотел  добраться  до
этого караоке.
   - Врешь! - смеюсь .я.
   - А ты и не знала? Я же король караоке.
   - И что ты собираешься петь?
   - "Южные ночи", естественно!
   По дороге в город л прижимаюсь щекой к спине Джека и  мурлычу  что-то
себе под нос. Теплый соленый  ветер  путается  в  моих  волосах.  Я  так
счастлива, что не сразу замечаю, как мы свернули не на ту дорогу.
   - Куда мы едем? -  спрашиваю  я,  выпрямляясь.  Джек  сворачивает  на
обочину.
   - Увидишь, - отвечает он и останавливает мопед.
   Он ведет меня по камням на вершину скалы.
   - Я не мог уехать, не взглянув на него на прощанье, - говорит он.
   Под нами, меж двух оливковых деревьев, наш пляж. С этой стороны я его
ни разу не видела. Стою, ошеломленная красотой луны и сияющих волн. Джек
стоит сзади, обнимая меня за талию. Я вдыхаю  густой  воздух,  напоенный
ароматами трав и стрекотом цикад.
   Великолепно.
   Наконец-то я нашла то, что искала.
   - Джек, - шепчу я.
   - М-м-м? - Чувствую, что он зарылся лицом в мои волосы.
   - Ты тоже это чувствуешь? - Что?
   У меня сердце сейчас из груди выпрыгнет.
   - Что все так, как должно быть. Что мы созданы друг  для  друга.  Что
все у нас всерьез?
   Поверить не могу, что говорю такое занудство, но я действительно  так
думаю.
   Джек сжимает меня еще крепче, кладет голову на плечо. Я ласково ерошу
ему волосы, он отстраняется. Поворачиваюсь к нему, разглядываю его черты
в лунном свете. Я знаю, что сейчас он произнесет это.  Все  даже  лучше,
чем в кино. Я почти не дышу, у меня трясутся коленки.
   - Пожалуй, нам пора, - говорит он, не глядя на меня.
   - Что?
   Он отпускает мою руку. Все еще прячет взгляд.
   - Уже поздно, пора возвращаться.
 
*** 
 
   Сижу на мопеде позади Джека, почти не касаюсь его.
   Не понимаю.
   Почему? Этот вопрос терзает меня.
   Что со мной не так?
   Я думала, что у нас все прекрасно. Что мы отличная пара. Нам  весело,
у нас обалденный секс, но даже этого ему недостаточно, чтобы сказать мне
о своих чувствах.
   Может, я слишком давлю на  него.  Может,  мысль  о  нашем  совместном
будущем пугает его. Возможно, он еще не готов к этому. Или думает, что я
ему не пара. Может, я вообще все не правильно понимаю. Может, ему  нужно
нечто большее. Но что еще могу я ему дать? Я отдала ему всю себя. Больше
у меня ничего нет.
   И что мне теперь делать? Бросить его? Или  забыть  все  и  продолжать
отношения без шансов на серьезную перспективу? Измениться самой?
   Не могу понять, как мы дошли до такого кризиса. Еще недавно все  было
прекрасно, а теперь ни с того ни с сего стало ужасно. Как это  возможно?
Не понимаю. Что я такого сделала?
   В голове кружится рой мыслей, и я не замечаю, как Джек все прибавляет
скорость.
   - Тише! - кричу я,  когда  он  сворачивает  на  городское  шоссе.  Мы
кренимся к  дороге,  но  поворот  слишком  крутой.  Чувствую,  как  Джек
напрягается и жмет на тормоза. - Осторожно! - выдыхаю я, но уже поздно.
   Опомнилась я, лежа на земле с вытянутыми  руками.  Повсюду  песок.  И
локти болят. Вокруг темно и тихо.
   - Эми? - доносится сдавленный крик Джека, но все еще не могу  понять,
где я. - Эми? Ты в порядке?
   Я не могу говорить. Джек склоняется надо мной. Он испуган.
   - Давай, положи руки мне на шею, - шепчет он и сам  кладет  мои  руки
себе на плечи. Затем осторожно поднимает меня. И только тут  я  замечаю,
что он плачет, а я стою и поддерживаю его.
   - Джек, что с тобой? - спрашиваю я хрипло.
   - Я думал, что убил тебя, - всхлипывает он, - думал, ты умерла.
   - Видишь, я в порядке. - Заглядываю  ему  в  лицо.  Он  как  безумный
трясет головой. Мне становится страшно. -  Джек,  успокойся.  Ничего  не
случилось. Мы упали, но все нормально. Я жива.
   Джек хватает ртом воздух. Он бьет себя по голове, дергает за волосы.
   - Ты не понимаешь. Я должен тебе кое-что сказать. Меня это  мучает  с
тех пор, как ты спросила меня, что я чувствую... И подходим ли  мы  друг
другу... И я хотел тебе сказать... хотел сказать... но не мог...
   Я протягиваю к нему руки, и мне вдруг становится так легко. Все будет
хорошо.  Он  меня  любит.  Я  знала,  я  чувствовала.  Пусть  для  этого
понадобилось попасть в аварию, но главное, что он это понял.
   Он отстраняется от меня и снова трясет головой.
   - Ну же, скажи, - подбадриваю я.
   Его душат рыдания, и мне его ужасно жаль. Никогда  не  видела,  чтобы
кто-то так страдал.
   - Я все испортил. Все.
   - Ну что ты, вовсе нет, - успокаиваю его я. - Все хорошо.  Не  бойся,
скажи.  -  Джек  захлебывается  слезами,  как  ребенок.  -  Ну  что  ты,
успокойся.
   Он качает головой.
   -  Маккаллен.  Салли  Маккаллен,  -  выдыхает  он,  -  та  девушка  с
картины... которую ты видела у Хлои...
   Он замолкает, пытается отдышаться. Поднимает на  меня  взгляд,  слезы
текут ручьем. Кажется, что его душит смех. И вдруг я все понимаю и делаю
шаг назад.
   - Что - Салли? - Он еще ничего не сказал, но я уже все знаю.
   Джек всхлипывает.
   - Кое-что произошло. В пятницу. Я думал, что ты была с  Тристаном.  Я
все звонил и звонил тебе. Но тебя  не  было.  Я  напился,  -  он  тяжело
глотает воздух, - и тут пришла она. Прости... Прости меня, я так виноват
перед тобой...
   Но я его уже не слышу. Теперь мне  все  ясно:  почему  он  опоздал  в
аэропорт, почему так странно себя вел, когда мы  сюда  приехали,  почему
избегал секса со мной, пятно на его животе...
   Засос на его животе.
   Чувствую, как Джек в темноте делает несколько нетвердых шагов ко мне.
   - Я не виноват. Я хотел тебе сказать.
   Вот сейчас я понимаю, что означает  "глаза  кровью  налились".  Я  не
слышу, что пытается  сказать  Джек,  потому  что  мой  кулак  с  размаху
врезается в его щеку.
   Он вскрикивает, но я уже далеко. Я бегу изо всех сил. У дороги нахожу
перевернутый мопед, мотор все еще работает. Упираюсь всем своим весом, и
мне удается поднять мопед. Когда Джек добегает до меня, я  уже  сижу  на
мопеде.
   - Эми! - умоляюще кричит он и пытается меня схватить.
   - Да пошел ты! - ору я, с размаху лягаю его в пах и уношусь прочь.
   Инстинкт самосохранения - великая сила. Мне  кажется,  что  весь  мир
рухнул, но я все равно смогла  добраться  до  "Виллы  Стефано"  живой  и
невредимой. Спокойно ставлю мопед у  гостиницы.  Вазос,  владелец  бара,
ведет караоке-дискотеку, все веселы и счастливы. Мамаша Даррена  танцует
пьяный  канкан  с  одним  из  своих   приятелей   под   собственный   же
аккомпанемент жутко исковерканной "Кармы Хамелеона". Я прохожу через бар
к лестнице, меня никто не замечает.
   Но как только оказываюсь в комнате, плотину прорывает. Сначала я тихо
плачу, потом перестаю сдерживаться. С жуткими ругательствами  вышвыриваю
из окна вещи Джека, пока окончательно не выбиваюсь из сил.
   Еще в аэропорту было заметно: что-то произошло. Я сразу  должна  была
догадаться.
   Но как он мог?
   Как он мог так поступить со мной?
   Я падаю на кровать и прижимаю руки к  груди.  Мне  больно.  Наверное,
сердце на самом деле разрывается на части.
   Спустя какое-то время всхлипы переходят в тихое хныканье, и я начинаю
различать отзвуки караоке. В голове теснятся вопросы.
   Как?
   Где?
   Почему?
   Когда?
   Не знаю, сколько уже сижу в темноте, пялясь  на  стену  и  придумывая
ответы на свои вопросы. В себя прихожу от тихого стука в дверь.
   - Эми, это я, Джек. Открой мне. Я зажмуриваю глаза.
   - Тебе все равно придется меня впустить. - Он стучит сильнее.
   Я затыкаю уши.
   - Брось, - говорит он громче, - нам надо все выяснить. Я же знаю, что
ты там.
   - Убирайся, - всхлипываю я.
   Мне хочется умереть. Я сворачиваюсь клубочком на  кровати.  Не  хочу,
чтобы он меня видел такой.
   - Эми, прошу тебя, - умоляет Джек; он уже колотит по двери.
   Я не реагирую. Оказаться бы сейчас дома, в своей постели. В покое.  И
зачем я только связалась с Джеком. Зачем доверилась, открылась  ему.  Не
хочу быть тут, сейчас, не хочу быть собой.
   Позже, не знаю через сколько времени, я  понимаю,  что  в  дверь  уже
никто не стучит.
   Но я не сомневаюсь, что Джек не ушел, что он тут. Я это  чувствую,  я
вижу его. Он не выходит у меня из го