Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
апряженный и бессонный. Я был в отчаянии. Поэтому я принял решение не
думать о Тристане. И всякий раз, когда он появится в моих мыслях,
заставлять себя думать о чем-нибудь приятном. О чем угодно. И у меня
получилось: я уснул.
Получается и теперь.
За последние полчаса мысли о Тристане отравляли мне душу не меньше
восьми раз. И я сразу представлял себе восемь вещей, более приятных, чем
Тристан. В том числе:
А) мышиные какашки;
Б) вшей;
В) слюнявых собак;
Г) геморрой;
Д) смерть.
Эти мысли не доставили мне большого удовольствия, зато спасли от
полного безумия и паранойи. Смотрю на часы: ровно семь. Эми сейчас,
наверное, уже встретилась с Тристаном. Козел. Быстро прибавляю к своему
списку варикоз.
- Ну, - говорит Мэтт, появляясь в дверях. На нем самая старая рубашка
и потрепанные джинсы: униформа для мальчишника у Алекса. - Как сборы?
Я пинаю пустую дорожную сумку.
- Хреново. А у тебя?
Он похлопывает по карману, из которого торчит зубная щетка:
- Еду налегке. - Потом подсаживается ко мне на кровать, достает
сигарету. - Когда вылетаете?
- Завтра утром, в девять пятнадцать.
- Значит, Эми сегодня ночует здесь?
- Нет, у нее ужин с другом.
- Что? - смеется Мэтт. - И она надеется, что ты не опоздаешь на
самолет? Видно, она плохо тебя знает.
- Я не опоздаю.
Услышав мой тон, Мэтт смотрит на меня с удивлением:
- Друг, у тебя все в порядке?
- Конечно, - отвечаю я. - Почему должно быть не в порядке?
- Да так. - Взгляд его полон скепсиса. - Просто не слышу в твоем
голосе энтузиазма. Сам посуди: ты отказываешься от классного мальчишника
в Эдинбурге, потому что едешь в отпуск с женщиной своей мечты, а вид у
тебя печальнее, чем у свиньи на скотобойне.
- Да нормально у меня все, - говорю я. Но это не так. И Мэтт прав - я
и впрямь веду себя странно.
Мне хотелось бы рассказать Мэтту, что меня гложет. О Тристане и о
вранье Эми. Сказать, что я ни в чем не уверен. Что мое самолюбие
втоптано в грязь, и с каждой минутой я закапываю его еще глубже. Но я не
могу. Потому что Мэтт - мой друг. И потому что я знаю, как люди
реагируют на растоптанное самолюбие. А мне жалости не надо. Ни от Мэтта,
ни от Эми. Вообще ни от кого. Поэтому ничего не остается, как сменить
тему.
- Слушай, Мэтт, - говорю я. - Извини.
- За что?
- Что не поехал на мальчишник к Алексу.
- Да забудь.
- Ты не злишься?
Он пристально смотрит на меня:
- Конечно, злюсь. Ты предпочел женщину своим друзьям. За это тебя
расстрелять бы. - Он смягчает тон, кладет руку мне на плечо. - Но я дам
тебе отсрочку, если она того стоит, договорились?
- Она того стоит.
- Вот и хорошо. Именно это я и надеялся услышать. - Он встает и идет
к выходу, но у двери медлит, оборачивается. - Да, кстати, мой гардероб в
твоем распоряжении, так что не стесняйся. А то наденешь эти свои тряпки,
и она тебя точно бросит - кто ж с таким уродом рядом встанет. Спокойной
ночи! - салютует мне на прощанье и уходит.
Но ночь у меня выдалась отнюдь не спокойная. Дерьмовая, скажу я вам,
выдалась ночка. Мне удалось убить чуть больше часа, подбирая вещички из
летней коллекции Мэтта Дэвиса и запихивая их в сумку вместе с билетами и
документами. Однако за этими радостными хлопотами наступил полный
упадок. Я сижу на кухне наедине с бутылкой водки и кувшином свежего
лимонного сока. Погружаюсь все глубже.
Минуты проносятся мимо, Черчилль пялится на меня со стола. Список
вещей, более приятных, чем Тристан, растет. В восемь тридцать, когда Эми
и Тристан уже наверняка прибыли к какому-нибудь охренительно дорогому
ресторану, в моем списке значится пятьдесят пунктов, один мрачнее
другого. Например, зубной налет. А еще вонючие носки и дурной запах изо
рта. К одиннадцати, когда они, наверное, завершали ужин чашечкой
ароматного кофе, пунктов уже сто и список тянет на определение
"идиотский". Последними в нем значатся рыбная чешуя, АЭС и грязь. В
перерывах между поглощением водки и заполнением списка я звоню Эми
домой. Постоянно. Но ее дома нет. Она все еще с ним. Полночь, за
полночь. К черту список. Начинаю кидать дротики в доску на стене,
воображая вместо мишени лицо Тристана. К черту сок, пью чистую водку,
точнее, допиваю то, что осталось.
Но тут происходит нечто. Около часа ночи раздается звонок в дверь.
Меня распирает от смеха. И я начинаю смеяться. Громко, во весь голос,
почти что в истерике. Такое облегчение. Важно лишь то, что Эми пришла ко
мне и все мои треволнения были напрасны.
Выжрав столько водки, что могу рассчитывать на российское
гражданство, я, вместо того чтобы броситься в объятия своей
возлюбленной, нетвердой походкой ковыляю к входной двери.
***
Чистосердечное признание № 5:
Измена
Место действия: дом Мэтта, Лондон.
Время действия: сейчас.
Открываю входную дверь.
- Привет, Джек.
- Салли? - спрашиваю я. Пришлось спросить, потому что с первого
взгляда мне непонятно, кто эта тонкая женщина, привалившаяся к нашему
косяку. Лицо ее занавешено светлыми космами, а тело прикрыто платьем
какой-то жуткой расцветки. При таком маскараде, да еще с моим
затуманенным зрением достоверная идентификация личности практически
невозможна.
- Привет, красавчик, - говорит она, откидывая с лица волосы.
Действительно Салли Маккаллен собственной персоной.
Я поддерживаю ее за локоть, чтобы она не упала. Но поскольку и сам с
трудом стою на ногах, в итоге мы цепляемся друг за друга, стараясь
удержать равновесие.
- Ты что тут делаешь? - удается мне спросить.
- А ты как думаешь? - Она заваливается вперед и пытается меня
поцеловать.
- Иди домой, - говорю я, слегка отталкивая Салли.
- Почему? - В ее глазах искреннее удивление.
Хороший вопрос. На который мой одурманенный мозг в данный момент не в
состоянии выдать вразумительный ответ. Она ведь вообще-то хорошенькая. А
я вообще-то очень зол на Эми. Так что и правда, почему бы ей не остаться
у меня? Но вскоре ответ всплывает сам собой. Потому что так нельзя.
Потому что я надеялся увидеть в дверях Эми, а не Салли.
- Потому что уже поздно, - бормочу я, пытаясь закрыть дверь, - а мне
завтра рано вставать. И я иду спать.
Но Салли ухмыляется и протискивается мимо меня в дом. Я
поворачиваюсь, вижу, что ее уже нет, и в недоумении качаю головой. Но
почему - ко мне? И почему именно сейчас? И самое главное, почему не пару
месяцев назад, когда я этого так страстно желал? Я закрываю дверь,
уверенный, что в этом мире нет справедливости, и иду за ней на кухню.
Салли уже стоит у плиты и оглядывается вокруг. Вижу, как ее взгляд
останавливается на бутылке водки.
- Ты разве не предложишь девушке выпить? - спрашивает она лукаво. -
Раньше ты всегда предлагал мне выпить. - Потом подходит к столу и делает
большой глоток прямо из бутылки. Косится на меня. - А сейчас что
изменилось? Ты меня больше не хочешь? - Делает еще глоток, надувает
губки и оседает на стул. - Не хочешь, да?
Я помню, как она лежала в моей мастерской. Помню все изгибы ее тела,
бархатистость кожи. На секунду я закрываю глаза, прогоняя видение.
Сейчас все по-другому. И я другой. Салли права. Я больше не хочу ее. Мне
нужна только Эми. Только чтобы Эми вернулась - живая и здоровая.
- Ты пьяна, - говорю я заплетающимся языком. - Я вызову тебе такси.
Иду мимо нее к телефону, но она хватает меня, притягивает к себе.
- Не хочу такси. Хочу тебя.
- Салли, у меня есть девушка, - отвечаю я и вдруг чувствую жуткую
усталость. Я слишком пьян. Пусть Салли убирается отсюда. Я просто хочу
спать.
Но она еще не все сказала.
- Ну и что? Когда у меня был парень, это не помешало тебе попытаться
затащить меня в постель. Так?
- Так, - соглашаюсь я. - Но ты тогда не переспала со мной, и я сейчас
тоже с тобой спать не буду.
Она меня отпускает, идет к раковине, наполняет стакан водой и залпом
его осушает.
- А между прочим, он меня бросил, - говорит она, поворачиваясь ко
мне. - И все из-за того, что сказала та девчонка, что была с тобой на
вечеринке у Хлои. Он заявил, что я грязная шлюха и он не хочет иметь со
мной ничего общего.
- Мне очень жаль.
Но мне совсем не жаль. Я знаю, что Салли без этого урода будет лучше,
хотя сейчас она, скорее всего, не согласится со мной. Или еще хуже -
подумает, что я решил за ней приударить. Дескать, он ей не подходит, а
вот я в самый раз.
- Так это она твоя девушка?
- Да. Эми. Ее зовут Эми.
- Она вроде не в твоем вкусе.
- Почему это? - спрашиваю я, глядя на телефон, выжидая подходящий
момент, чтобы снова предложить вызвать такси.
- В смысле внешности. - Она закидывает ноги на стол. Платье
задирается, обнажив идеально крепкие икры и бедра.
- Вообще-то она, - говорю я, уже по-настоящему разозлившись на Салли,
- замечательная. Абсолютно в моем вкусе.
- Правда? Ну и где она сейчас?
- Что?
- Где она? - Салли демонстративно оглядывает кухню и встает. - Где же
эта замечательная женщина? - Она открывает холодильник. - Тут ее нет. -
Вытаскивает банку пива, откупоривает и пьет. Ставит банку на стол. - А
тут? - бормочет она, открывая шкаф и заглядывая в него. Покачнувшись,
разворачивается и пьяными глазами смотрит на меня. - И тут нет.
- Ее нет дома. - Не успеваю я закончить эту фразу, как по всему миру
страдающие недержанием старики начинают праздновать свое вступление в
список более приятных, чем Тристан, вещей.
Салли приподнимает брови:
- Хозяйка за порог...
На этот раз я даже не спрашиваю, вызвать ли ей такси. Уже достаточно
наслушался. Взглянув на часы, вижу, что уже второй час ночи. Иду к
телефону, поднимаю трубку, набираю номер. Но мои пальцы уже так много
раз сегодня это проделывали, что набирают цифры автоматически. Я звоню
Эми. Я звоню, но к телефону никто не подходит. Потому что она все еще не
вернулась домой.
Она все еще с ним.
- Прежде чем вызвать мне такси, - слышу я голос Салли у себя за
спиной, - обернись и посмотри, от чего ты отказываешься. Конечно, -
продолжает она, когда я смотрю на нее через плечо, - ты это все уже
видел...
Она выбирается из трусиков, остальная одежда уже валяется на полу.
- Я иду наверх, - говорит она, поворачиваясь ко мне спиной, - жду
тебя через минуту.
Но я не пришел. Ни через минуту. Ни через час. Потому что я не
выходил из кухни. Меня как будто парализовало. Я просто сидел там и
думал, что же мне с этой фигней делать. Если бы я сказал, что мне совсем
не хотелось подняться к Салли, я бы наврал. Нет, ну правда. Посмотрите
на нее. Венера. Виагра ходячая. Воплощение секса. Бери ее голыми руками.
Такой шанс раз в жизни выпадает. Но у меня есть Эми. И я искренне верил
в то, что сказал Салли: Эми в моем вкусе. Все в ней в моем вкусе. Сейчас
ровно два часа ночи, и я в последний раз звоню Эми. Ответа нет. Значит,
она еще не вернулась, значит, она все еще с этим Тристаном. Ну и что? Я
же не знаю наверняка, чем они сейчас занимаются. Как бы там ни было,
если Эми мне изменяет, это не дает мне права изменять ей. Принцип "око
за око" тут не подходит. Я сам должен решить, верен ей или нет.
И я решил: верен.
Салли лежит на спине в моей постели, когда я вхожу в спальню. Ставлю
Толстого Пса на шесть, чтобы хватило времени доехать в Гатвик и
встретить Эми, а потом ложусь рядом с Салли. Она спит. Точнее, просто
вырубилась. И я рад. Значит, она не будет ко мне приставать, а мне не
придется от нее отбиваться. Мы просто будем спать. Я до смерти устал. И
я чертовски пьян. Мне одиноко. Мне так нужно прижаться к кому-нибудь. И
я, прекрасно зная, как это может быть истолковано, прижимаюсь к Салли и
осторожно обнимаю ее, стараясь не разбудить.
Меня будит стон.
Мой собственный стон.
С минуту я лежу неподвижно, просто лежу и наслаждаюсь приятным
чувством, разливающимся от паха по всему телу. Мои губы размыкаются и
шепчут: "Эми". Я протягиваю вниз руки и провожу пальцами по ее волосам.
Слышу, как шумно она двигается. Приподнимаюсь к ней, и у меня снова
вырывается стон. Чувствую ее трепетный язык, и мое тело непроизвольно
изгибается. Я ее хочу. Хочу войти в нее. Прямо сейчас. Обхватываю ее,
тяну к себе. Ее губы прижимаются к моим, я открываю глаза и тону в ее
взгляде. Какую-то секунду не могу понять, что со мной.
Потом чувствую, что кончаю.
И меня кидает в дрожь.
Потому что это Салли, а не Эми. И я понимаю, что только что совершил
самую большую ошибку в жизни.
8
ЭМИ
Джек опаздывает на два часа. Это 120 минут... 7 200 секунд.
Я знаю.
Я считала.
Соня, представитель "Солнечной радости", уже отметила всех остальных
в своем списке и ушла к стойке паспортного контроля. Я остаюсь одна у
стойки регистрации (которая вот-вот закончится), отчаянно вглядываясь в
лица людей, что стоят в очередях на другие рейсы. И хотя новые сандалии
безбожно трут, нервно шагаю из угла в угол.
Мои эмоции уже перешли все возможные стадии и границы.
7.15. Его нет = слабое удивление (нормальное мужское хамство).
7.30. Его нет = раздражение (можем не успеть сделать покупки в
беспошлинной зоне).
7.45. Его нет = злость (славное начало отпуска).
8.15. Его нет = беспокойство (вероятность опоздать на самолет растет
с каждой секундой).
8.45. Его до сих пор нет = паника (до вылета осталось меньше тридцати
минут).
Теперь я просто боюсь.
Джек умер. Другого объяснения просто не может быть. Он был жестоко
убит в гатвикском экспрессе, и теперь его неопознанный труп лежит где-то
в огромной луже крови. Динамик останавливает скорбный ход моих мыслей:
"Заканчивается посадка на рейс СБООЗ до Коса. Просим всех оставшихся
пассажиров пройти к выходу Д46".
- Слушай, Господи, - вслух бормочу я, но потом останавливаюсь,
стараюсь придать голосу больше благочестия, - Дорогой Бог. Я знаю, что
до сих пор не являла собой образец чистоты и сострадания, но я хочу
измениться. Я обещаю тебе, здесь и сейчас, что буду ходить в церковь по
воскресеньям, если ты сделаешь так, чтобы Джек пришел. Очень, очень тебя
прошу. Пожалуйста, соверши для меня вот это одно, ма-а-аленькое чудо! -
В отчаянии оглядываюсь вокруг. - Я отдам все свои деньги на
благотворительность. - Делаю виноватое лицо в сторону девушки на
регистрации. Она пожимает в ответ плечами, смотрит на часы и качает
головой. - Уйду в монастырь. Этого ты хочешь?
- Эми! - раздается голос Джека, и я вижу, как он мчится ко мне с
билетами в руках.
Черт, не надо было про монастырь!
- Прости, пожалуйста, прости меня! - едва может выдохнуть он и
протискивается мимо меня, даже не поцеловав.
- Что случилось? Где ты был? - ору я, разрываясь между желанием
облегченно погладить его и зло пихнуть в спину.
Девушка за стойкой скептически оглядывает Джека, пока тот нервно
роется в сумке в поисках паспорта. Достав его, он останавливается на
секунду, чтобы перевести дух. Девушка смотрит на фотографию в паспорте,
потом снова на Джека. Понимаю, сравнить холеного (и чего уж там
скрывать, симпатичного) парня на фото и запыхавшегося замухрышку с
мокрыми волосами и разглядеть в них сходство крайне сложно. Но потом
Джек вспоминает о своем красном дипломе из Университета Обольстителей и
выдает ей ослепительную улыбку, от которой обычно у любой дамочки
коленки подкашиваются.
- Вы уже не успеете сдать багаж, придется взять с собой, - говорит
девушка неохотно, но я-то вижу, что она растаяла. - Поторопитесь.
- Спасибо, - улыбается снова Джек. - Пошли! - командует он, закидывая
сумку на плечо. Свой баул я с трудом отрываю от пола. Несмотря на советы
Хел, у меня там практически весь гардероб и еще полмагазина "Бутс". Джек
этого не замечает. Он рвется вперед, расталкивая других отпускников.
- Джек, подожди! - кричу я, но он и в ус не дует.
По закону подлости наш выход - самый дальний от регистрации. Тщетно
пытаюсь подозвать носильщиков с тележками, которые вьются вокруг толстых
мужиков с сумками для гольфа. Неужели не видно, что мне тележка нужна
больше? Всем этим толстякам физические нагрузки только на пользу.
Бесполезно. Век благородных рыцарей канул в Лету. Я вперевалку семеню
за Джеком, который явно решил готовиться к Лондонскому марафону. Минут
через пять, все еще не преодолев и половины пути к выходу, в изнеможении
приземляюсь на двигающуюся дорожку, хватая ртом воздух. Сердце колотится
где-то в горле.
- Давай, вставай! - кричит Джек. У него еще хватает наглости орать на
меня. - Мы же опоздаем на самолет!
- Не могу... У меня сумка...
Я подъезжаю к Джеку, он вырывает у меня сумку и взваливает ее на
второе плечо.
- Эми! Что у тебя там?
- Кирпичи! - злобно взвизгиваю я.
- Кирпичи?..
- Чтобы гостиницу построить, понятно? - рычу я, мне жутко хочется его
прибить. Скидываю сандалии и бегу за Джеком.
Соня громко прицокивает, когда мы врываемся в переход к самолету. Ее
оранжевый загар на свету имеет какой-то зеленый оттенок.
- Вам придется сидеть порознь, - объявляет она и улыбается. - Желаю
солнечного и веселого отпуска.
Я представляю себе, как она будет выглядеть с выбитыми передними
зубами.
С Джеком мы сидим по разные стороны от прохода. Я втискиваюсь в самое
экономное кресло из всего экономического класса в истории авиации и
запихиваю свою сумку под ноги.
Мои пятки стерты в кровь, плечи раздавлены, все болит, я дышу как
загнанная лошадь, поэтому не сразу замечаю, что рядом со мной сидит
Адский Ребенок. Исчадие ада, дитя Сатаны. Он зловеще улыбается мне,
потом открывает рот и издает такой пронзительный вопль, что на секунду
мне кажется, будто самолет сейчас от страха сложит крылья.
- Ой, да заткнись ты! - орет ему храбрая блондинка, сидящая у окна, я
в ужасе сжимаюсь. Она роется в спортивной розовой сумке и достает оттуда
соску. Обтерев соску о джинсовую мини-юбку, блондинка сует ее в рот
ребенку. - Еще одна такая выходка - и ты вылетишь в окно, - рычит она.
Судя по взгляду, блондинка не шутит. - Ты меня понял, Даррен?
Даррен быстро бьет меня соской по ноге и отрыгивает какую-то мерзкую
жидкость мне на руку. Напомните, чтобы я связала свои фаллопиевы трубы
противозачаточным узлом.
***
Обычно я люблю летать. Мне нравятся все эти бесплатные пакетики,
которые раздают в полете, и дешевая еда в самолетах. Мне нравятся
старомодные плюшевые мишки в беспошлинных отделах и бессмысленные статьи
в журналах. Я люблю струйки холодного воздуха из кондиционера над
головой и наушники с радио. И противные освежители в туалетах, и
педальки для смыва. Люблю легкость в животе во время взлета и посадки. Я
даже люблю, когда самолет начинает вибрировать от турбулентности, - так
еще интереснее.
Но сегодня я ненавижу все, каждый сантиметр этого вонючего,
паскудного самолета. Рейс ЭМИ-1 на Остров Фантазий рухнул.
Не выжил никто.
Мне обидно, потому что я несколько дней готовилась к нашей поездке. Я
продумала все до мелочей: как мы встретимся ранним утром в аэропорту,
словно тайные любовники, как будем целоваться, гуляя по магазинчикам в
беспошлинной зоне, как будем смеяться и обниматься, когда Джек заплатит
целое состояние за флакон моих любимых духов. Я предвкушала, как,
взявшись за руки, мы пройдем на посадку и прижмемся друг к другу в самых
укромных креслах у окна. Я даже думала, что мы займемся любовью в
туале