доски,  он
направил ее к гребню волны. Техника исполнения этой фигуры была у  него  уже
давно отработана, но надо было отточить стиль. Именно  на  этом  он  потерял
очки несколько недель назад в Дэйтоне.
   Волна была идеальной. Четырех-пяти футов в высоту, мощная, гладкая, резко
обрывающаяся вниз. Скотт прибавил скорости. Именно в атом заключался  секрет
хорошего сальто. Гребень накатывался на него, Скотт перенес тяжесть  тела  и
рванул  вверх.  У-ух!  Вот  оно.  Внезапно  мир  перевернулся.  Подобраться.
Подобраться и сжаться. Ни в коем случае не поднимать  руки.  Не  тянуться  к
перекладине. Это для новичков. Мир возвращался в свое  привычное  положение.
Как раз  хороший  момент,  чтобы  снова  встать  на  волну.  Только  лишь...
Проклятье! Вот чертова дура!  Точно  на  траектории  его  движения  возникла
девчонка. Плывет как раз по середине принадлежащей ему волны. Волны, которую
он создал, которую покорил и которой теперь  владел.  Чувство  собственника,
которое мастера серфинга питали к "своим" волнам, ни с чем нельзя  сравнить.
Чтобы избежать катастрофы, Скотт резко  прянул  вниз,  собрав  все  силы,  и
отпрыгнул в сторону, прямо в бурун  белой  вскипающей  волны.  Погружаясь  в
прохладный  сумрак,  Скотт  мысленно  еще  раз   прокрутил   свое   идеально
исполненное сальто. У него получилось. Все было,  как  надо.  Пока  какая-то
дура не...
   Выплывая из темных глубин, Скотт обдумывал месть.  Девчонке  надо  задать
такую словесную трепку, чтобы она  запомнила  ее  навсегда.  Его  отливающая
золотом голова вылетела на сверкающую под солнцем поверхность, и  он  гневно
затряс волосами, наполнив влажный воздух целым каскадом капелек-бриллиантов.
Вот она. Стоит на  мелководье,  как  обреченная  аристократка,  дожидающаяся
смертельного поцелуя ножа гильотины.  Мощными  гребками  Скотт  стремительно
поплыл к берегу, с языка его готовы были сорваться слова проклятий.
   Через мгновение он был рядом. Заговорили они одновременно.
   - Послушай, мне очень жаль. Это я во всем виновата. Я не...
   - Чертова неумеха! Ты же сама себя...
   Оба они замолчали по одной и той же причине, но никто из них не понял,  в
чем дело.
   Скотту показалось, что он наткнулся на  зеркало.  Эта  девчонка  была  им
самим. Вот и все. Бессмысленно оскорблять самого себя. И  совершенно  глупо.
Он ощутил, как слова просто застряли у него в горле.  Девушка  стояла  перед
ним, вода капала с ее  пышного  загорелого  тела,  мокрые  слипшиеся  волосы
обрамляли красивое лицо. Она выкрала цвет его волос, форму  носа,  голубизну
глаз, очертания губ. Как же это называется? Двойник? Когда  ты  видишь  свою
копию? Скотт опустил  глаза  ниже.  Грудь  семнадцатилетней,  небольшая,  но
идеальной формы. Бюстгальтер не  требуется.  Живот  лишь  чуточку  полноват,
бедра лишь немного широковаты - какая-то будто детская припухлость.  Но  все
твердое  и  упругое.  Фигурка  девушки,  руководящей  взрывами   оваций   на
спортивных матчах, размахивающей дирижерским жезлом  на  парадах.  При  виде
такой  девчонки  у  целой  футбольной  команды  пойдет  пена  из   ушей   от
сексуального расстройства. Даже смешно. Такая красивая. Да пусть  плывет  по
его  волне,  когда  захочет.  Добро  пожаловать,   начинающая   любительница
серфинга. Можете даже воспользоваться моей доской.
   - Извините, - услышал Скотт свое бормотание. - Кажется, я погорячился.  -
Он виновато махнул рукой.
   Кристи Стэнсфилд всегда верила  в  ангелов,  но  никак  не  ожидала,  что
столкнется с одним из них на Северном  пляже.  Парень  был  безумно  красив.
Взъерошенные волосы,  примятые  песком  и  прибоем,  вьющиеся  и  отбеленные
ультрафиолетом; рука так и тянулась ласково коснуться их. А лицо - открытое,
с широко расставленными глазами, в которых живо  отражались  чувства:  гнев,
внезапное и необъяснимое смущение, уже переходящее в намек на явное  желание
познакомиться  поближе.  Широкие  плечи  и  торс,  конусом  опускающийся   к
мускулистой  и  узкой  талии.  Длинные-длинные  ноги  и   явная,   волнующая
мужественность, скрытая за ветхими, драными белыми шортами.
   - Нет, нет. То, что я  сделала,  нельзя  простить.  Ваш  гнев  совершенно
справедлив.
   Почему-то и гнев этого парня показался ей прекрасным.  Парадоксально,  но
Кристи хотелось, чтобы он продолжал сердиться, чтобы гнев его не  утих.  Она
боялась, что на смену ему придет ничего не значащая болтовня.
   Скотт нагнулся, чтобы отвести глаза от внимательного взгляда  девушки,  и
подтянул за ремень свою доску.
   - Как сегодня вам волны?
   Потребовалось усилие, чтобы вопрос прозвучал небрежно.
   - Я только учусь. Мне все волны хороши. Все хороши, но у меня  ничего  не
выходит.
   Смех ее был чистым и звонким. Сначала легкий и свободный, потом он  резко
оборвался, как будто она почувствовала, что не имеет пока права смеяться над
столь серьезным предметом. В ответ Скотт одобрительно  улыбнулся  ей.  Милая
девчонка.  Приятное  исключение.  Совсем,  совсем  не  похожа  на   девчонок
Уэст-Палма с их грязными намеками и умудренными опытом телами. Но  и  далеко
не такая, как девицы из Палм-Бич - с их  кричащим  самомнением  и  тщательно
оберегаемым молочно-белым цветом лица.
   - Хочешь пива?
   Скотт подсознательно продолжал вести себя как бывалый мастер серфинга. По
появляющемуся на красиво  округлых  щеках  румянцу  он  понял,  что  у  него
получается неплохо.
   - Если есть лишнее, то да. Спасибо.  Вместе  двинулись  они  по  песку  к
пластиковому ящику-холодильнику, волоча доски за собой на ремешках.
   - Меня зовут Скотт.
   - А я Кристи, - Красивое имя.
   - Спасибо. Скотт повернулся. Как он и думал, симпатичный  румянец  на  ее
щеках полыхал вовсю. Глаза скромно уставились в землю.
   Он  бросился  на  горячий  песок,  непринужденно   и   устало,   испустив
демонстративный вздох облегчения. Приподнявшись на локте, Скотт потянулся  в
холодильник за пивом, продолжая внимательно наблюдать за девушкой.
   Кристи присела рядом. Несколько смущенная, осторожная, но уже  безнадежно
на  все  согласная.  Ее  "сняли"  просто  и  естественно.  Кристи  Стэнсфилд
оказалась "снятой" незнакомым серфингистом прямо перед порогом своего  дома.
И вот теперь она собирается пить пиво с  неким  древнегреческим  богом,  чьи
предки могли быть кем угодно, но только не богами. Она  отогнала  неприятные
мысли. Да кому какое дело? Ведь именно в  этом  направлении  она  все  время
пыталась перевоспитать своих родителей. Хотя, по правде говоря, без  особого
успеха.
   Кристи чувствовала, как его беспокойные глаза  проникают  через  верх  ее
бикини,  ощущала  его  взгляд  на  теплой  коже  своей   груди.   Это   было
восхитительное, хотя и абсолютно недозволенное  чувство.  Головокружительный
аромат запретного плода мучительно наплывал на разум. Она почувствовала, что
грудь твердеет. Внезапно в горле стало сухо, и появился какой-то  комок.  Но
он  уже  снова  смотрел  ей  прямо  в  глаза,  временно  отведя  взгляд   от
вздымавшейся  груди.  Ему,  конечно,  было  все  известно   о   стремительно
разбегавшихся по ее телу гормонах. И что же он будет делать?  Засмеется  над
ней и прикоснется к ее ногам? Прямо тут же уложит ее на  себя  и  попытается
попробовать вкус ее губ? Без приглашения и не нуждаясь в приглашении.
   Скотт видел, как у  нее  приоткрылись  губы,  а  дыхание  стало  чаще  от
нарастающего желания. Две очаровательные капельки  пота  замерли  у  нее  на
верхней губе. Он мог бы смахнуть их пальцем или  языком.  Он  никогда  и  не
думал, что все возможно так быстро. Что это,  нарцисцизм?  Может  быть,  его
привлекло лицо, так похожее на его собственное? Да какая разница? Внутри  он
уже  ощутил  знакомый  трепет  выпускаемых  на  волю   бабочек,   а   первое
нерешительное движение возвестило о пробуждении плоти.
   - Кристи, - сказал он задумчиво. - Кристи. Мне очень нравится это имя.
   Он нарочно придал мягким звукам ласкающий оттенок. Скотт протянул руку  и
на какую-то секунду положил на ее гладкое колено.
   - А как твоя фамилия?
   - Стэнсфилд, - последовал тихий ответ.

Глава 19

   Определенно, со спины он  выглядел  весьма  соблазнительно.  В  нем  было
что-то женственное, очень напоминающее кого-то. Кого же, Господи?
   Джо Энн приподнялась на локтях, чтобы  лучше  было  видно.  Полные  груди
опустились, почти обнажились соски. Она загорала, развязав бретельки верхней
части бикини. Да, если смотреть сзади, то его почти точно можно  принять  за
девушку,  и  при  этом  невероятно  красивую.  Светлые  волосы,  длинные   и
завивающиеся у шеи, самые что ни на есть локоны.  Стройная  фигура,  крепкий
приподнятый зад,  как  у  девчонок,  занимающихся  аэробикой.  Она  пыталась
припомнить это лицо. Лицо было чем-то знакомо, но в то же время  она  знала,
что никогда не видела его раньше. Да, это было интригующей  и  увлекательной
переменой к лучшему, если вспомнить того  безликого  и  неотесанного  дурня,
который обычно приходил чистить бассейн, - сплошные проникновенные взгляды и
демонстрирующие мужественность позы. Этот совсем другое дело.
   Больше всего ей нравилось, как он  двигается.  Осторожно,  словно  ощущая
свое тело и его пропорциональность, но в то  же  время  несколько  стесняясь
его. Он как бы не хотел причинять вред, разжигать  страсти,  хотя  прекрасно
понимал, что помимо воли делает это.  Очень  грациозен,  но  так  естествен.
Никаких поз. Только движения, необходимые  для  той  работы,  которой  он  в
данный момент занимается. Как раз сейчас он потянулся, чтобы  убрать  листья
гибискуса с середины бассейна. Джо Энн внимательно посмотрела на  натянутые,
как канаты, мышцы его рук и широкие плечи.
   Он  двигался  вдоль  стенки  бассейна  туда,  где  она   лежала.   Парень
заинтересовал Джо Энн настолько, что она решила  завязать  с  ним  разговор.
Наверняка впечатление о нем сразу  испортится.  С  этими  смазливыми  юнцами
всегда бывает так.
   - А что случилось с нашим постоянным чистильщиком? - бросила  она  ему  в
загорелую спину. Как будто это ее интересовало.
   - О, он заболел, мэм.
   Скотт повернулся и взглянул на нее. Все получилось, как в сказке. Слишком
удачно, чтобы происходить на самом деле. Совсем недавно его шансы проникнуть
к Стэнсфилдам были не больше, чем  попасть  в  состав  экипажа  космического
корабля, и вот он почти у цели. Два невероятных совпадения  наложились  одно
на другое: Дэйв чистил их бассейн, а Кристи Стэнсфилд любила ходить на  пляж
и смотреть, как тренируются серфингисты. Ни в том, ни в другом, в  сущности,
не было ничего особенного. В конце концов Палм-Бич - маленький город. Но,  с
точки зрения его замысла, можно было подумать, что оба эти события  задуманы
на небесах... а точнее сказать - в преисподней. Мать и дочь. Обе теперь  для
него доступны. А в отношении Кристи уже проявились признаки того, что персик
готов к тому, чтобы его сорвали. Сейчас, как всегда  по  рабочим  дням,  она
находилась на безопасном расстоянии, продавала  спортивные  свитера  молодым
пижонам на Эспланаде. Настал черед се матери.
   С  первого  взгляда  одно  было  очевидно:  у  мамаши  Кристи   Стэнсфилд
действительно все на месте.  Имелось  от  природы  и  сохранилось  благодаря
бесконечным, безжалостным тренировкам. Грудь у нее была гораздо больше,  чем
у  дочери,  и  по  тому,  как   соски   оттягивали   материю   расстегнутого
бюстгальтера,  было  понятно,  что   вообще-то   эта   грудь   нуждается   в
поддерживании. Но ноги выглядели крепкими,  бедра  мускулистыми,  а  задница
плотной, если судить по щедро открытой узеньким купальником ее части.  Лицо?
Время оставило морщины вокруг холодных, стального  цвета  глаз,  а  довольно
жесткий рот был недобрым и волевым. Однако ее лицо все еще было  красивым  -
хоть и на тысячи миль далеким от ангельского облика и  рафаэлевской  чистоты
Кристи.
   Как же действовать? Определенно, быть тише воды, приближаться  на  мягких
лапках. Ведь это же охотница.  Ей  не  надо,  чтобы  охотились  на  нее.  Он
отвернулся. Почтительно. Скромно.  Простой  чистильщик,  знающий,  как  надо
вести себя в присутствии господ.
   Джо Энн посмотрела на него оценивающе. "Ну лад" но,  пока  ты  не  хочешь
лезть в петлю. А если еще добавить веревки?"
   - Судя по вашей внешности, вы занимаетесь серфингом. Может  быть,  вы  из
тех хулиганов, которые постоянно нарушают правила парковки на Норт-Энд?
   Джо Энн придала словам ядовитый оттенок, с легким намеком на флирт, чтобы
смягчить едкий по содержанию вопрос. Отношения  между  любителями  серфинга,
подавляющее большинство которых жили на другом берегу озера,  и  обитателями
Палм-Бич были напряженными уже много лет. Жители Палм-Бич, хотя они и  редко
появлялись  на  пляжах,  считали,  тем  не  менее  -  если  вообще  об  этом
задумывались - эти пляжи своей частной собственностью. Несмотря на то,  что,
как считается, все пляжи Америки вместе с прилегающей к ним водой  до  самых
глубин открыты для посещения, жители Норт-Энд затратили много усилий,  чтобы
отвадить от них чужаков. Действовали они  двумя  основными  способами.  Один
заключался во введении запрета на стоянку  автомобилей  на  всех  приморских
городских дорогах Норт-Энд. Другой сводился к жесткому пресечению  нарушений
границ  частных  владений  и  закрытию  общественного  доступа   на   пляжи.
Бесстрашные любители серфинга в этих условиях либо шли пешком  с  одного  из
открытых общественных пляжей в центре города, либо с легкой душой  закрывали
глаза на все запреты. Во всяком  случае,  жители  Уэст-Палм-Бич  считали  их
неконституционными.
   Снова Скотт обернулся к ней. Он небрежно уперся рукой в бедро и улыбнулся
своей мальчишеской, как он надеялся, улыбкой.
   - Да, мэм. Я действительно занимаюсь серфингом, но, в основном, южнее,  в
Дирфилде, или севернее, по дороге на Джюпитер. А вы когда-нибудь  пробовали?
- добавил он, осмелев.
   - А что, я выгляжу так, будто пробовала? - Джо  Энн  улыбнулась  дерзости
его вопроса. Да, у этого парня есть обаяние. И какое обаяние.  Он  и  правда
очень мил. Чуть ли не кокетлив. Кого же, черт возьми, он напоминает?
   - Ну, вы на вид в прекрасной форме, мэм. Если позволите мне  заметить.  -
Он смущенно провел рукой по волосам. Он помыл их накануне вечером.
   Джо  Энн  вглядывалась  в  него,   прикрывая   глаза   рукой   от   лучей
послеобеденного  солнца.  Скотт  неясно  вырисовывался  перед  ней  на  фоне
ярко-голубого неба. Потом, по какому-то  порыву,  который  и  самой  ей  был
непонятен, она повыше приподнялась на шезлонге, так что ее груди  совершенно
высвободились из купальника и полностью открылись взору юноши.
   Какое действие оказало это движение на него  -  судить  было  трудно,  он
стоял против солнца, на нее же оно повлияло совершенно неожиданно.
   Мысль о том, что он пожирает глазами ее внезапно  обнажившийся  бюст,  по
каким-то непонятным причинам сильно возбудила ее. Джо Энн не могла  поверить
в то, что с ней происходит. Казалось, прошла целая вечность с тех  пор,  как
представителю другого пола в последний раз удалось возбудить в ней  желание.
Она даже не могла припомнить, когда это было. И было ли  вообще?  Женщины  -
другое дело: мягкие, сладко пахнущие, нежные, податливые, красивые,  чистые.
Необычайно влекущие. Но мужчина? Просто смешно. Но в то же  время  это  было
совершенно реально.
   Стоя над ней, Скотт с трудом  проглотил  застрявший  в  горле  комок.  Он
оказался совершенно не прав в отношении ее  грудей.  Сильные  грудные  мышцы
подтягивали их и легко преодолевали  земное  тяготение.  Теперь  две  сферы,
блестящие от тонкой пленки благоухающего крема  для  загара,  завладели  его
взором, а во рту все  пересохло.  Мяч,  закрученный  до  невозможности,  был
послан прямо к задней линии его половины корта.
   События  развивались  быстрее,  чем  он  мог  надеяться.  И   чем   ближе
становилась цель, тем выше поднимались ставки. Один не правильный шаг,  одно
резкое движение - и момент будет упущен. Игра эта была старее, чем  мир,  но
Скотт, даже в столь юном  возрасте,  уже  имел  определенный  опыт.  Как  же
перейти границу, за которой начинается интим? Может быть, еще  поговорить  с
не А нужно ли?
   Итак, не зная, что предпринять, Скотт не предприняв мал ничего. Он просто
стоял и смотрел на то, что, вполне очевидно, предназначалось для его глаз.
   Суть ситуации была  хорошо  понятна  Джо  Энн.  Всю  свою  жизнь  она,  в
сущности, ничем  и  не  занималась,  кроме  любовных  похождений.  Она  была
искательницей  наслаждений,  готовой  использовать  шанс,  едва  только   он
возникал на горизонте. То же самое происходит и в бизнесе. Как только падает
стоимость акций или повышается валютный курс, деловые люди действуют подобно
молнии. Ну,  а  тела  были  для  Джо  Энн  эквивалентом  "свиных  желудков",
драгоценных металлов и приносящих проценты  ценных  бумаг.  И  когда  нужный
момент наступал, она шла на сделку. Именно сейчас все складывалось так,  что
ей предоставлялась великолепная возможность закупить товар.
   Итак, пока Скотт ощущал, что он лишь наблюдает за развитием событий,  Джо
Энн Стэнсфилд уже с нетерпением перебиралась  на  водительское  место.  Этот
мальчик так молод, что годится ей в сыновья. Отлично! Просто замечательно!
   Джо Энн встала медленно, не спеша, как будто времени у нее в запасе  было
навалом. Если уж она решила получить наслаждение, то нельзя  отпугнуть  его.
Вся хитрость заключалась в том, чтобы добиться нужной пропорции твердости  в
женской  слабости.  Еще  с  нью-йоркских  времен  она  помнила,  что   между
поспешностью и пассивностью лежит очень тонкая грань. Мужчин нужно подводить
к нужной черте, а не толкать силой.
   Скотт, который играл непривычную для себя роль кролика под  гипнозом,  не
сопротивлялся. Женщина, выпрямившись, стояла перед ним, и все,  что  обещало
ее тело, когда лежало, распластанное, на шезлонге,  подтвердилось.  Реальная
Джо Энн превратила то, что  рассказывал  о  ней  Дэйв,  в  сбивчивые  бредни
слепого кастрата. Скотт воочию видел, как напряглась ее грудь.  Как,  словно
по волшебству, влажно заблестела верхняя губа,  когда  она  провела  по  ней
языком. В ответ  на  это  его  собственный  внутренний  оркестр  тоже  начал
настраивать свои инструменты. По животу Скотта пробежали  мурашки,  в  кровь
устремились гормоны,  заставившие  сердце  бешено  забиться.  Он  уже  и  не
вспоминал о своем плане, все связанные с ним мысли были грубо отодвинуты  на
задворки сознания подавляющим все остальное страстным желанием. Эта  женщина
собирается использовать его. Потом она его  выплюнет,  отбросит  в  сторону,
пока ей не захочется повторить все еще раз. С ним будут обращаться  так  же,
как с пробкой, затыкающей бутылку второсортного алжирского  бургундского,  -
пренебрежительно, грубо, без всяких там церемоний.
   Джо Энн подступила к нему вплотную, приблизила лицо к его  лицу.  За  эти
несколько шагов она успела заметить, как взбугрились его обтягивающие джинсы
и расширились зрачки синих глаз, так напоминающих ей кого-то. Ей  показались
целой вечностью короткие мгновения, когда она неподвижно стояла  перед  ним,
вдыхая непривычный мужской аромат, от которого  заработала  кровь,  а  мысли
очистились. Медленно она потянулась вниз и  прижала  руку  к  бугру  на  его
джинсах,  наслаждались  обжигающим  ладонь  жаром  и  бьющимся   нетерпением
юношеской страсти. Все было так  восхитительно,  необычайно,  наверное,  она
слишком долго отказывалась от этого. Все эти мысли читались в появившейся на
ее губах насмешливой улыбке.
   - Одолжи мне свое тело, малыш. Мне оно нужно -  на  время.  Потом  можешь
забрать его обратно.

***

   Кристи Стэнсфилд приняла важное решение, и это тревожило ее все утро.  Но
сейчас ее  уже  ничего  не  волновало.  Здесь  она  от  всего  отрешилась  -
танцевала, чувствовала, жила. Под ногами у нее было  мягкое  ватное  одеяло.
Ноздри разгоряченно, как у зверя, раздувались, душа была