ектора тоже - вс„ абсолютно  ясно.  Директорша  позволяет
себе сказать при вс„м классе, что "там, где он (Кирилл) скоро  окажется,
его остригут как надо". "Там" - в колонии... А ведь понятие  "презумпция
невиновности" после ХХ съезда КПСС перестало быть "вещью в себе" его уз-
нали слишком многие, чтобы среди них не нашлось хотя бы  немногих,  спо-
собных дать смертный бой любителям прежних  порядочков.  А  Кириллу,  об
этих порядочках не знающему по молодости лет (ведь жив„т он  в  странное
время, когда гнойник выпущен, а причины его появления объявлены не имев-
шими места и о н„м самом говорить тоже не велено, так что  о  н„м  знают
лишь те, кому однажды зачитали доклад Хрущ„ва на съезде и  спрятали  тот
доклад в сейфы, запретив его публикацию), даже в голову не приходит, что
такие порядочки были возможны в стране, созданной  красными  конниками,и
потому он и такие, как он, оказываются беззащитными против вновь  сорга-
низовавшейся и прущей впер„д культовской сволочи. Но  бывает  сила  и  в
слабости, в моральной чистоте. Не одного Кирилла, а большинства выросших
после ХХ съезда детей, которым внушили, что "вс„ хорошо, прекрасная мар-
киза", и что "революция продолжается", прич„м и книги о революции  и  е„
героях выходят, и идеалы е„ подаются в самом незапятнанном  виде.  Отме-
тим, что в "Колыбельной для брата" нет разговоров  ни  о  революции  Ок-
тябрьской, ни о советской истории. Но Кирилл - прямая родня  Сер„жи  Ка-
ховского и Генки Кузнечика, а у таких ребятишек завоевания  революции  -
право ходить с гордо поднятой головой и право принимать  бой  с  лезущей
откуда бы то ни было сволочью - в крови и в генах. Они ещ„  есть,  такие
ребята и девочки, пусть их и мало уже осталось.  И  они  органически  не
приемлют творящегося в школе - когда понимают (не сразу, к сожалению)  -
что именно происходит вокруг них. А директорша этого не поняла.  Возмож-
но, она обо вс„м этом и не задумывалась ни разу в жизни - е„ учили, выу-
чили и отправили учить других, как новый вирус лезет переналаживать  ме-
ханизм самовоспроизводства клетки живого организма, чтобы  вместо  новой
клетки появились вирусы нового поколения. Потому-то ей и не приходило  в
голову вести себя иначе, чем она повела себя в привед„нном выше  диалоге
с Климовым и в отзыве о Кирилле.
   К концу повести она вс„ же несколько поумнеет и в разговоре с  Кирил-
лом в коридоре будет вести себя как с равным партн„ром,  даже  признает,
что и учителя способны на ошибки. Резкая реакция не класса в целом (куда
там!), а хотя бы двух мальчишек окажется способной сбить е„ с глупой по-
зиции, на которую она было взгромоздилась. И прозвище  "Мать-генеральша"
тоже заставит е„ призадуматься. Но - над чем? В  том  же  разговоре  она
проговорится: "Ненужный, совсем ненужный  конфликт.  Зачем  этот  накал,
Векшин?" Вот в ч„м дело: накал, приданный конфликту пока что только  од-
ним мальчишкой (второй пока только иронизировал, но не боялся, а это то-
же было непривычно ей). Но за ними могут подняться и другие,  это  может
дойти до начальства... Вот почему попятилась она, такая с виду грозная и
несокрушимая. Что ни говори, гораздо спокойнее, когда ты бь„шь,  а  тебе
сдачи не дают - так и "железной рукой" прослыв„шь в глазах начальства. А
то приходится умнеть...
   Вообще-то такое "поумнение" немногого стоит.  Окажись  е„  начальство
более откровенным и прикажи ей давить в школе все остатки советского об-
раза мыслей, тв„рдо пообещав поддержку - пожалуй, не  взбунтовалась  бы,
как не взбунтовались войска генерала Монка в послекромвелевской  Англии,
когда их командир призвал в страну сына казн„нного одиннадцать лет назад
короля. Самостоятельно же действовать она  неспособна  -  своих  тв„рдых
убеждений у не„ нет.
   А вот Ева Петровна Красовская со своих позиций не отступит. Не  такой
она человек. Вообще-то у Крапивина есть целая серия подобных женских ха-
рактеров. В "Старом доме", например, это Аделаида  Петровна,  считавшая,
что все е„ обижают; в "Болтике" - старшая пионервожатая Римма  Васильев-
на, а в "Бегстве рогатых викингов" - Нина Валерьевна. "То, что она тяже-
ло больна, подразумевалось само собой. А если кто-нибудь спохватывался и
пытался узнать о е„ болезнях подробнее, Нина Валерьевна медленно и выра-
зительно поднимала глаза на невежу. "Как же вам  не  стыдно?  -  говорил
этот взгляд. - Мучить бедную женщину, жизнь которой висит на  паутинке!"
И невеже делалось стыдно.
   Чтобы окружающие не забывали о е„ страданиях, Нина Валерьевна  посто-
янно сообщала: "Ах, как у меня болит голова". Фразу эту она  произносила
регулярно через четыре с половиной минуты.
   То, что ей приходится воспитывать Вику, Нина Валерьевна считала  под-
вигом. Она так и говорила: "Надеюсь,  люди  когда-нибудь  поймут.  какой
подвиг я совершаю"".
   Но Вика не понимала, слушаться не хотела и не было на  не„  управы  у
занятой своими хворями т„тки. В данном случае бодливой корове бог рог не
дал. А вот Евица-красавица рога имеет и характер у не„ бодучий, что вид-
но из нижеприводимого отрывка:
   И Ева Петровна принялась подробно объяснять про обязанности  школьни-
ков, которые неразрывно связаны с правами. Получалось, что  обязанностей
две: хорошо учиться и слушаться старших. Права были те же самые:  учится
и слушаться.
   У Евы Петровны было худое лицо, морщинистое, но не  старое.  На  лице
странным образом смешивалась утомл„нная разочарованность и энергия.  Ева
Петровна словно давала понять: "Я знаю, как мало меня ценят, как  небла-
годарны дети, но свой долг я буду выполнять до конца, изо всех сил и без
жалоб". И она выполняла. Классным руководителем она стала, когда  ребята
были пятиклассниками. До этого, в  четв„ртом  классе,  сменилось  четыре
классных руководителя. Тринадцать мальчиков и двадцать  четыре  девчонки
представляли собой, по словам завуча Нины Васильевны, "развинченную тол-
пу". Ева Петровна заявила, что не  потерпит  анархии,  и,  если  уж  она
бер„тся за дело, то создаст из этой толпы здоровый пионерский коллектив.
   За год она добилась, что отряд стал считаться передовым. Сама состав-
ляла планы тимуровского шефства над окрестными пенсионерами,  руководила
репетициями смотров строя и песни,, ревностно следила, чтобы все  выпол-
няли планы сбора макулатуры. Нерадивых обсуждали на  собраниях,  которые
назывались пионерскими сборами. Ева Петровна говорила, что  все  вопросы
должны обсуждаться коллективом и от коллектива нельзя ничего скрывать.
   Фамилия Евы Петровны была Красовская, поэтому, когда класс ещ„ не был
передовым, ей придумали прозвище "Евица-красавица". Потом прозвище забы-
лось, но время от времени отдельные несознательные и нетипичные личности
вроде Климова вспоминали его...
   Пот„мкин, прослушав чтение Фонвизиным "Недоросля", сказал ему:  Умри,
Денис", лучше не напишешь!" Крапивин может умереть спрокойно - он создал
этот страшный портрет, написал эти две-три сотни слов (с уч„том тех, ко-
торые будут ещ„ процитированы добавочно). Но сделаем небольшое отступле-
ние от темы. Я выделил несколько слов и групп оных жирным шрифтом в этом
отрывке, начав с выделения слова "словно". Я усомнился в искренности Евы
Петровны - вслед за Крапивиным. Потому что идея  выполнения  долга,  как
тяжкого бремени, не понимаемого ни теми, ради кого ты это бремя на  себя
навалил, ни твоим начальством - отнюдь не такая уж скверная  идея.  И  я
сошлюсь в подтверждение этой мысли на гениального британца Редиарда Кип-
линга, рассматривая его с позиций гумил„вской этнологии - науки о  зако-
нах, определяющих возникновение, взл„т, расцвет, застой, упадок и гибель
этносов. Они, в отличие от социумов, развиваются по законам  не  истори-
ческого материализма, а - как и всякие общности живых существ, кроме че-
ловечества и его составляющих, по законам диалектического материализма.
   Очень многое именно в сфере этнической  было  выявлено  с  древнейших
врем„н именно писателями и поэтами. И Киплинг был  одним  из  величайших
гениев в этой деятельности, хотя Гумил„ву как-то не пришло в голову  его
творчество под данным углом исследовать - у него других  дел  хватало  и
было, на кого ссылаться помимо Киплинга.
   А мне как раз здесь самое время на него сослаться. И т а к, н е м н о
г о о К и п л и н г е .
   Выполнение долга, как несение добровольно взятого  на  себя  тяж„лого
груза - это же киплинговское "бремя белого человека".  То  самое,  после
публикации стихотворения о котором многие порядочные люди отвернулись от
Киплинга. По недопониманию? Ибо, если быть  справедливым  до  конца,  то
точный смысл этих стихов отнюдь не плох. Или от даже этим порядочным лю-
дям привитого специфически-великобританского ханжества, именно в  Викто-
рианский период истории Англии расцветшего особо пышным цветом? Оно ведь
и у порядочных людей может быть, ханжество, только в неофициальную  сто-
рону направленнное. Скажем, в России в ту же эпоху было принято жениться
на проститутках, "ибо женщины не виноваты в страшной своей  судьбе,  так
что данным своим поступком "я" искупаю вину мужчин перед женщинами и даю
этой достойной даме возможность изменить свою судьбу".  А  после  Второй
Мировой войны в Германии было модно жениться на уцелевших  еврейках  или
выходить замуж за выживших евреев - "во искупление грехов перед этим на-
родом", а не от искренней любви к данному человеку... Но  великобританс-
кое ханжество воистину первенство держало среди всех  аналогичных  явле-
ний, достаточно вспомнить произведения  Диккенса,  "Джен  Эйр"  Шарлотты
Бронте или нашумевшую историю с некой  дамой,  требовавшей,  чтобы  окна
всех школ не выходили на улицу, ибо, взглянув в  эти  окна,  дети  могут
увидеть, что по улицам ходят голые лошади. Проще всего оценить указанное
стихотворение, прочитав его. Здесь хватит и отрывков, а там - ищите  его
сами, дорогие читатели, да и прочие киплинговские стихи заодно. Не пожа-
леете. Итак: ...сей, чтоб твой подопечный
                         щедрый снял урожай...
                      ...заставь  Болезнь отступиться
                         и Голоду рот закрой...
                      ...при жизни тебе не видеть
                         порты, шоссе, мосты -
                         так строй же их, оставляя
                         могилы таких, как ты!..
                      ...Ты будешь вознагражд„н
                         придирками командиров
                         и криками диких плем„н:
                         "Чего ты хочешь, проклятый,
                         зачем смущаешь умы?
                         Не выводи нас к свету
                         из милой Египетской тьмы!..
   Нет, Киплинг понимал "бремя белого человека" (в ту пору по достижени-
ям своим могущественнейшего существа планеты) так же, как  понимал  свою
задачу в революции Макар Нагульнов, как понимал е„ и  избиваемый  бабами
Давыдов: "Для вас же!", как понимал е„ председатель  чукотского  колхоза
"Быстроногий олень" из одноим„нного романа Николая Шундика - Айгинто.  А
они соответственно понимали как Киплинг. Не зря переводили его Симонов и
другие советские поэты, не зря многих из них обвиняли в подражании  ему.
А они не подражали даже, просто они имели некую общность цели с ним, хо-
тя и обитали на иной грани кристалла бытия...
   Просто даже в славящейся своим лицемерием викторианской Англии броси-
лось всем в глаза расхождение между наличествующими делами колонизаторов
и словами Киплинга, которые колонизаторами были приняты как законный ка-
муфляж для их кровавых и грязных дел... Но если убийца  загнал  нож  под
лопатку человеку, то виновен убийца, а не мастер, выковавший  нож.  Кип-
линг описал британский взл„т всесторонне, не минуя т„мных его сторон; но
это был взл„т его народа, на глазах у Киплинга начала  иссякать  инерция
этого взл„та, и он не мог, не имел права не искать причин, которые  этот
взл„т начали тормозить. Достаточно прочитать такие его стихи, как  "Доб-
ровольно "пропавший без вести"", "Стелленбос", "Общий итог" или  "Гаупт-
вахту", чтобы понять - он смотрел на своих соотечественников  отнюдь  не
сквозь розовые очки. Он призывал их к использованию своей  могучей  силы
для подтягивания других народов до своего уровня, но  он  видел  и  пре-
пятствия на этом пути, видел, что "командиры" -  не  понимают...  Он  ли
один оказывался в таком положении на этой планете? Разве не созвучна вы-
шеизложенному русская пословица "Дуракам закон не писан. Если писан,  то
не читан. Если читан, то не понят. Если понят, то не  так"?  Очень  даже
созвучна. Так что же - законы поэтому не писать? Или стихи в киплинговс-
ком случае? А может - дойд„т "моя" правда до умных и сильных, избавив их
от необходимости проделывать ту часть  работы,  которую  "я"  проделываю
сейчас, и они смогут дальше  рвануться  по  разведанным  "мною"  тропам,
превращая их в те самые шоссе для всего человечества?.. Я утверждаю, что
люди киплинговского типа - сокровище генофонда человечества, а  достиже-
ния их - именно в общечеловеческом масштабе могут быть поняты, оценены и
использованы. Никак не иначе...
   ...Но понимание Евой Петровной своего долга - не киплинговское. Она с
самого начала видит свой долг в том, чтобы класс не стал, а казался. Она
убеждена, что это именно и есть главное в жизни - казаться, ибо  она  не
верит, что можно стать. Не отрицаю - слишком многое было сделано,  чтобы
доказать такую невозможность, доказать превосходство сил зла  над  прек-
раснодушием сил добра именно в нашей стране. Но переход на  сторону  зла
оста„тся изменой, отступничеством. Ева Петровна эту измену  некогда  со-
вершила и обратного пути ей нет. Мы принимаем е„ как данность в нынешнем
е„ виде, как и данность фадеевского унтера Фенбонга, который в мысленных
диалогах с неким благопристойным джентльменом неизменно одерживал  побе-
ду, зная реальности своего мира, не веря во что-либо положительное.  Вот
и она не верит во что-либо положительное, нет ни в одной точке  совпаде-
ния е„ убеждений с идеалами коммунизма или хоть христианства - там  ведь
есть заповеди о том, что "не солги" или "горе тем, кто  соблазнит  малых
сих", а она очень даже соблазняет своих подопечных ложью  и  лицемерием,
возводя эти качества в абсолют.
   И о понимании ею "прав и обязанностей школьника" тоже высказался Кип-
линг в стихотворении "Небокоптитель", которое  стоит  привести  целиком,
указав предварительно, что под "пиктами" Киплинг понимал не просто древ-
нее население Шотландии, позже вырезанное ирландскими  племенами  "скот-
тов", а предполагавшихся "идеальных дикарей", ещ„ не скованных лицемери-
ем законов и условностей, столь пышным цветом распустившихся в цивилизо-
ванном мире. "Не столь цивилизованные" как раз стали прикладывать  могу-
чую Великобританию "мордой об стол"или более интеллигентно  выражаясь  -
"фейсом об тэйбл" - раз за разом, о ч„м он достаточно откровенно писал в
стихотворении "Фуззи-Вуззи" и во многих других, что и заставило его  ис-
кать причины таких конфузов. И "Небокоптитель" -  одно  из  описаний  не
единственной, но  достаточно  серь„зной  причины  иссякания  британского
взл„та.
   С первых дней, как ступил он на школьный порог, новичку, браня и гро-
зя,
   велят поскорей заучить, как урок, То, Чего Делать Нельзя.
   Год за годом, с шести и до двадцати, надзирая любой его шаг,
   педагоги твердят, чтоб он вызубрил ряд Вещей, Невозможных Никак.
   (Средний пикт подобных запретов не знал, да, наверно, и знать не  же-
лал).
   Для того-то - отнюдь не для пользы своей или даже пользы чужой -
   он томится от невыразимых вещей телом, умом и душой.
   Хоть бы пикнул! Так нет же, доучившись в  колледже,  он  пускается  в
свет, увозя
   высшее образованье - доскональное знанье Того, Чего Делать Нельзя.
   (Средний пикт был бы весьма удивл„н, услыхав про такой закон).
   По натуре - лентяй, по привычкам - старик, лишь  к  брюзжанью  всегда
готов,
   человека оценивать он привык по расцветке его носков.
   Что же странного в том, что он мыслит с трудом и  всему  непривычному
враг,
   если он абсолютно осведомл„н о Вещах, Невозможных Никак?
   (Средний пикт потому-то ему и да„т сотню очков впер„д).
   Эти стихи с точки зрения этнологии верны на сто процентов, но этноло-
гия - лишь одна из граней кристалла бытия, а к тому же следует учитывать
и причины появления таких педагогов. Но если сравнить  описанного  здесь
оценщика человека по расцветке его носков с молодым Львом Толстым,  оце-
нивавшим людей своего круга, не какую-нибудь чернь, по расцветке  перча-
ток, то мы увидим некий общий закон, который только после этих предвари-
тельных изысканий можно исследовать. Без такого "фундамента"  дальнейшая
стройка невозможна во всех случаях сотворения чего бы то ни было.
   Гумил„в изучает этническую грань, Михаил Николаевич Покровский и  его
ученики и соратники изучали грань социальную, а  ведь  есть  ещ„  немало
достаточно важных граней, и чем больше их будет изучено,  тем  полнее  и
точнее будет решение проблемы. Любое, самое страшное  поражение,  будучи
изученным, принес„т ту пользу, что умный человек и сам о тот  же  камень
не споткн„тся, и другим не даст.
   Так что описание Киплингом страшного  вируса  лицемерия,  поразившего
именно систему образования, что было одной из немаловажных причин  прек-
ращения британского взл„та, крайне важно и для нас. Там -  в  великобри-
танских владениях - хватало Евиц обоего пола, блестяще описанных хотя бы
Шарлоттой Бронте в "Джен Эйр" - и достопочтенный Брокльхерст, пытавшийся
искалечить душу Джен и загубивший многих е„ соучениц, и собравшийся  пе-
ренять эту эстафету и вместе с выученной на  нужный  манер  Джен  отпра-
виться калечить души язычников е„ новообрет„нный родич Сент-Джон. Она от
обоих отбилась, но они-то остались. И деятельность свою продолжали.  Вот
и допродолжались... Рухнула Британская империя. А что осталось? Те самые
"порты, шоссе, мосты" и прочие достижения людей киплинговского  типа  не
только на четверти земной суши, но и в умах и душах всех людей  планеты,
которые ищут пути впер„д от "Египетской тьмы" и в обход имперских  лову-
шек.