ряю, я полностью полагаюсь на вас.
   На  этом  полковник  Никольсон оставил  своего технического  советника,
довольный  тем,  что  нашел  емкую формулу, выражающую стоявшую  перед  ними
задачу.

V

   Ширс,  или Первый, как звали его таи-партизаны из глухого  селения, где
укрылась  диверсионная  группа   Отряда  316,  тоже  отводил  много  времени
продумыванию и  тщательной  отработке всех будущих  действий.  Но уважением,
которое питало к нему начальство, он был  обязан не  столько  осторожности и
терпению  при  подготовке  дела, сколько быстроте и решительности  во  время
исполнения  его. Уорден, доцент Уорден,  его помощник,  тоже имел  репутацию
человека, ничего не пускающего на самотек. Что касается Джойса, самого юного
в тройке, то у него не успели еще выветриться из памяти  уроки,  усвоенные в
Калькуттской спецшколе при "Фирме подрывных  работ".  Несмотря на молодость,
это был прекрасный аналитик,  и  Ширс  охотно прислушивался  к  его  мнению.
Собираясь  каждый вечер в  туземной  хижине,  где  им  отвели  обе половины,
диверсанты  подробно  обсуждали  все  предложения,  готовые  в любой  момент
перейти к действию.
   В  тот  вечер  они  сидели  возле  карты,  которую  Джойс  прикрепил  к
бамбуковой стене.
   - Вот так пройдет трасса  дороги,  сэр,  - сказал  он.  -  Все сведения
совпадают.
   Джойс  до  армии  был проектировщиком, поэтому ему  поручили нанести на
крупномасштабную   карту  все  данные,  собранные  о   бирманско-таиландской
железной дороге.
   Сведений,  надо  сказать,  было  много.  За   месяц,   прошедший  после
благополучного   приземления   в   заданном  районе,  им   удалось  завязать
необходимые связи. Встречавшие их люди из таиландского сопротивления привели
группу  в  это  затерянное  среди  джунглей  селение,  где жили  охотники  и
контрабандисты.   Население    ненавидело    японцев.    Ширс,   который   с
профессиональной настороженностью приглядывался  ко всем новым людям, быстро
убедился в лояльности хозяев.
   Таким  образом,  первая  часть  задания  была  выполнена  успешно.  Они
вступили  в  тайный  контакт  с  вождями  окрестных  деревень.  Помогать  им
вызвалось  немало  людей.  Трое  офицеров   набрали  группу  добровольцев  и
приступили к  их подготовке.  Надо было  обучить таев  пользоваться  оружием
Отряда 316 - взрывчаткой.
   -  На трассе довольно много  мостов, - продолжал Джойс,  -  но большая,
часть,  на  мой  взгляд, не представляет интереса. Вот полный  их список  от
Бангкока до Рангуна. Не исключено, правда, что произойдут изменения, сэр.
   Обращение  "сэр" относилось к майору Ширсу, Первому. Надо сказать, что,
хотя  в Отряде 316 дисциплина соблюдалась строго, члены  диверсионных групп,
находясь на задании, опускали формальное обращение. Ширс неоднократно просил
младшего  лейтенанта Джойса  обходиться без этого  - "сэр". Однако привычка,
укоренившаяся в армии, брала верх.
   В остальном Ширс не мог нарадоваться на Джойса. Он сам выбрал его среди
выпускников Калькуттской  спецшколы.  Джойса  рекомендовали  инструкторы, но
майор руководствовался еще и собственной интуицией.
   В  личном  деле  курсанта  Джойса  лежали  самые  похвальные  отзывы  и
характеристики. Из них следовало, что младший лейтенант Джойс, доброволец (в
Отряд 316  набирали  только  добровольцев),  выполнил все  учебные  задания,
проявив при этом прилежание и находчивость; это уже неплохо, отметил Ширс. В
личной  карточке  значилось,  что  по  профессии  он  инженер-проектировщик,
работал в одной крупной промышленно-торговой фирме; должность, конечно, была
невелика. Ширс не стал вникать в это более подробно.
   В  "Фирме подрывных работ" собрались люди самых разных  профессий, и их
прошлое принадлежало только прошлому.
   Однако по одним  только данным  личного  дела  Ширс  никогда не взял бы
Джойса  третьим к  себе в группу. Он  должен был составить о нем собственное
представление  -  то, которое подчас трудно  выразить  словами.  Ширс знавал
диверсантов-добровольцев, великолепно  проявивших  себя  на  подготовке,  но
оказавшихся неспособными выполнять задания  Отряда 316. И в этом не  было их
вины. У Ширса на сей предмет были собственные воззрения.
   Он  вызвал  выпускника, попросив  одновременно прийти  и  своего  друга
Уордена:  знать  мнение  доцента о  третьем  было необходимо.  Внешне  Джойс
произвел  хорошее  впечатление. Он  не  выглядел геркулесом,  но  был  ладно
скроен.  Простые и ясные ответы свидетельствовали, что он знал, какая работа
ждет его. Больше того, в глазах у него явственно читалось стремление пойти с
ними. Не  будет  преувеличением  сказать, что  он просто  сгорал  от желания
участвовать с двумя "стариками" в рискованной операции.
   Ширс задал ему один из излюбленных своих вопросов:
   - Вы сможете воспользоваться этим оружием?
   Ширс указал ему на кинжал. Нож входил  в экипировку диверсантов  Отряда
316, когда те отправлялись на задание. Джойс ответил, что их обучали в школе
владению холодным оружием  и что они  прошли  тренировку на манекенах.  Ширс
продолжал настаивать:
   -  Я  спрашиваю не об этом. Есть ли у  вас уверенность,  что вы сможете
хладнокровно пустить его в ход? Людей, владеющих ножом,  много, но далеко не
все способны ударить им человека.
   Джойс понял. Подумав минуту, он очень серьезно произнес:
   - Я задавал уже себе подобный вопрос, сэр.
   - Вы задавали его себе? - с любопытством переспросил Ширс.
   - Так точно,  сэр. Должен признаться,  на него не так легко ответить. Я
попытался представить себе...
   - Ну и?..
   Джойс поколебался еще немного.
   - Думаю, если это действительно будет нужно, я смогу, сэр. Надеюсь, что
смогу. Но полную гарантию я не могу дать. Я постараюсь, сэр.
   - На практике вам ведь не приходилось им пользоваться?
   -  Никак нет,  сэр. При моей профессии вряд ли мог представиться  такой
случай, - ответил Джойс извиняющимся тоном.
   Это прозвучало настолько искренне, что  Ширс не смог  сдержать  улыбки.
Уорден тоже вступил в разговор:
   - Мальчик, наверное, думает, что мы по профессии головорезы.  Я вот был
доцентом на кафедре восточных языков. Майор - кавалерийский офицер!
   - Я не это имел в виду, сэр! - покраснел Джойс.
   - Где еще, кроме нашего Отряда, - философски заключил Ширс, - вы сыщете
среди  диверсантов  выпускников  Оксфорда  и  бывших  кавалеристов?  Почему,
собственно говоря, у нас не могут быть проектировщики?
   "Берем"  - так лаконично выразил  Уорден свое  мнение о кандидате. Ширс
был  согласен  с ним.  Он  был  вполне  удовлетворен ответами  Джойса. Майор
настороженно относился  к людям с излишком самомнения. Но он  не любил иметь
дело и  с  теми,  кто постоянно сомневается в своих  силах. Ширс предпочитал
людей, умеющих оценивать предстоящее задание, людей которые, составляя в уме
возможные  варианты, не дают при этом  слишком  разыгрываться воображению. В
целом он был вполне доволен своей группой.  С Уорденом  он был знаком  очень
хорошо и точно знал, что тот "потянет", а что "не потянет".
   В тот вечер они долго просидели перед  картой.  Джойс по очереди  тыкал
указкой в мосты, давая им краткую  характеристику. Тирс и Уорден внимательно
слушали, хотя в общем-то прекрасно знали все, что говорил младший лейтенант.
Мосты, словно магнит, притягивали к себе людей "Фирмы подрывных работ".
   - Из всего названного  вами, Джойс, нет ничего подходящего  для дела, -
сказал Ширс. - Все какие-то жалкие этажерки.
   - Я упомянул их для сведения, сэр. Что касается дела, то здесь есть три
достойные кандидатуры.
   Не всякий мост представлял интерес для Отряда 316. Первый был полностью
согласен с полковником  Грином: нельзя допустить, чтобы  японцы всполошились
до  завершения  строительства  железной  дороги. Поэтому до  поры до времени
группа должна была затаиться и ждать сведений от разведчиков-таев.
   -  Глупо  будет  испортить  дело,  пустив  сейчас  под   откос  два-три
грузовика, - твердил Ширс, призывая спутников набраться терпения. - Начинать
надо  с  большого. Это сразу поднимет наш авторитет в  глазах таев. Подождем
первого поезда.
   Таким образом, мелкие дела отпали  сами собой. Тщательно подготовленная
первая диверсия должна была  вознаградить  их за утомительное  бездействие и
обеспечить успех всей операции. По опыту  Ширс знал, что нельзя рассчитывать
провести несколько диверсий в одном районе. И хотя этим соображением он ни с
кем  не делился, оба спутника прекрасно понимали его, особенно бывший доцент
Уорден. Трезвый ум ученого отвергал долгосрочные прогнозы.
   Джойса предстоящая операция наполнила восторгом. Он ждал ее с юношеским
нетерпением; дело рисовалось ему главной целью жизни.
   - Джойс  прав, -  промолвил  обычно  неразговорчивый  Уорден. - Интерес
здесь могут представить три моста. Первый - возле лагеря номер три.
   -  Думаю, от него надо будет  отказаться, -  сказал  Ширс.  - Оголенная
местность,  скрытно  подойти  не удастся. К  тому  же  там  равнина,  берега
невысокие. Восстановить мост им будет нетрудно.
   - Второй - у лагеря номер десять.
   - Над этим  стоит подумать. Правда, он уже в Бирме, там у  нас нет пока
связи с партизанами...
   - Третий, сэр, - быстро заговорил Джойс, даже не заметив, что прерывает
командира,  - третий мост через  реку Квай. Река там расходится на четыреста
футов, берега высокие  и крутые. Он  всего в  двух-трех днях  пути от нашего
селения.  Район  практически безлюден,  сплошные  джунгли. Подобраться можно
будет совсем  незаметно. С  горы - вот здесь -  просматривается  вся долина.
Мост  отстоит далеко от селений. Японцы возводят его особенно  тщательно. Он
шире остальных,  под ним  четыре  ряда  опор. Это самый  крупный  объект  на
трассе. И расположен очень удобно.
   - У меня  впечатление, что вы подробно ознакомились с донесениями нашей
агентуры, - заметил Ширс.
   - Так точно, сэр. Я полагаю, этот мост...
   - Согласен.  Мост  через  реку  Квай  - достойная кандидатура, - сказал
Ширс,  вглядываясь в  карту. - Очень  неплохо для дебютанта,  Джойс. Кстати,
полковник Грин и я, мы тоже обратили внимание на это место. Пока кое-что там
не  ясно. Возможно, окажется,  что есть другие,  более подходящие  для  дела
мосты... А как идет строительство, Джойс? Вы так говорите,  будто уже видели
этот мост готовым.

VI

   Строительство шло полным ходом. Английский  солдат не чурается работы и
безропотно сносит тяготы службы, если верит своему начальству  и если у него
достаточно дел, чтобы не оставалось времени для раздумий.
   Солдаты  Квайского  речного  лагеря  безгранично  верили  в  полковника
Никольсона.  Да  и   кто  усомнился  бы   в  нем  после  столь  героического
сопротивления! С  другой  стороны,  дневная  норма  выработки  не  позволяла
пускаться  во всякие  умствования.  Поэтому, поколебавшись  немного в  самом
начале,  когда  им  были неясны подлинные  намерения командира,  они  дружно
взялись  за дело. Пленным  хотелось доказать,  что они  способны созидать не
хуже, чем заниматься  саботажем. Да и полковник Никольсон  во  вступительной
речи  развеял все сомнения  на  этот  счет.  Он  сказал,  что  ждет  от  них
добросовестного труда. А нескольких строптивцев, не усвоивших это, он тут же
подверг наказанию. Причем те восприняли это как должное.
   - Я знаю ребят лучше,  чем вы, поверьте, -  ответил полковник Клиптону,
когда тот стал возражать против увеличения  нормы, говоря, что солдаты плохо
питаются для  такой тяжелой работы. - Я тридцать лет живу бок  о бок с ними.
Нет  худшего состояния  для солдата, чем бездействие.  Если  воинская  часть
долго бездействует, можете заранее  считать  ее разбитой, Клиптон. Позвольте
им клевать носом, и вы сразу увидите, как они  начнут жаловаться на болезни.
И напротив -  заполните каждую минуту  дня утомительной работой, и они будут
всегда бодры и здоровы.
   -  "Работать  задорно и весело", -  коварно  напомнил Клиптон.  -  Так,
кажется, говорил генерал Ямасита?
   -  И  это не так глупо,  Клиптон.  Почему  мы должны  отвергать здравый
принцип из-за того, что он был провозглашен противником!.. Если бы  не  было
стройки, я сам бы начал ее! Ну а у нас,  слава Богу, есть  мост. Клиптон  не
нашелся, что ответить, и лишь повторил: - Да, у нас есть мост.
   Справедливости   ради  надо  заметить,  что  солдатам   самим   надоело
"сачковать" и "халтурить", как они выражались. До возвращения полковника они
портили насыпь  без  всякого  удовольствия и в  общем с  радостью взялись за
настоящее   дело.   Они   привыкли  честно   отрабатывать   свой   хлеб,   и
англосаксонское  воспитание  заставляло  их   стремиться  к  созданию  вещей
добротных и долговечных. Полковник был прав в этом. Работа несла им душевное
облегчение.
   И поскольку  японский  солдат тоже  дисциплинирован и  усерден, а кроме
того,  Сайто пригрозил  оторвать  им  голову,  если они будут  работать хуже
англичан, оба участка дороги были быстро закончены, и рядом с будущим мостом
выросли жилые бараки.  К этому же времени  Ривз закончил проект и вручил его
майору Хьюзу. Тот сразу включился  в  работу и благодаря своим способностям,
знанию  людей и  большому  производственному  опыту уже в первые дни добился
ощутимых результатов.
   Прежде всего Хьюз разделил рабочую силу  на несколько бригад. Одна была
отправлена  на валку  деревьев,  другая  ошкуривала  стволы,  третья,  самая
многочисленная, забивала в дно опоры, остальные  готовили доски для настила.
Не  менее важным считал  Хьюз обучить солдат  возводить  строительные  леса,
поднимать  наверх  бревна, ремонтировать инструменты.  Этой  так  называемой
вспомогательной службе он - не без  оснований - придавал не меньше значения,
чем основному производству.
   Расчет  оказался  верен.  Когда  леса были сколочены,  Хьюз  переключил
главное внимание на опоры. У этой бригады была самая тяжелая и неблагодарная
работа.  На  стройке  не  было   необходимых  механизмов.  Пришлось  поэтому
прибегнуть  к методу, каким пользовались  японцы: забивать сваи  примитивным
копром. Чугунная "чушка" падала на сваю с высоты восьмидесяти футов, затем с
помощью  веревок  ее  вновь  подтягивали  на  исходные  позиции,  и  так  до
бесконечности.  С каждым ударом  свая входила  в  грунт  не  больше  чем  на
четверть  дюйма -  настолько  неподатливо было ложе реки.  Работа изматывала
людей.  Зрелище   полуголых  пленных,  натягивающих  веревку,  непроизвольно
вызывало  в памяти  картины  времен рабовладения. Командовать  бригадой Хьюз
поставил  своего  лучшего  помощника  Харпера. Это  был энергичный  человек,
нередко увлекавший солдат личным  примером.  Его громкие возгласы "раз-два -
взяли!" целый день звучали над  рекой. Во многом благодаря Харперу солдаты с
азартом  включались  в  этот  каторжный труд. И  вскоре  восхищенному  взору
японцев предстали четыре ряда опор, стоявших наперекор течению.
   Клиптон подумал, что  церемония  забивки  первой  сваи даст  повод  для
торжественной  речи, но полковник  Никольсон ограничился  лишь символическим
жестом:  взявшись за веревку копра,  он несколько  раз  дернул  за нее - для
примера.
   Когда  первая  бригада вбила большую  часть опор, Хьюз подключил к делу
"настильщиков". Они должны  были  сколачивать  фермы  и класть  настил  -  в
несколько   рядов,  с  двумя   балюстрадами.  Бригады   работали   настолько
согласованно, что мост вырастал на глазах с математической точностью.
   Стороннему наблюдателю, не обращающему  внимания на будничное копошение
солдат,  могло бы показаться,  что мост  вырастает сам по себе, естественным
путем.  Именно  так  оно  представлялось  и  полковнику  Никольсону.  Он   с
удовольствием  взирал  на  высящиеся опоры,  словно  это  были  устои  былой
цивилизации.
   В этом  же свете виделся  мост и Ривзу. Он  с волнением глядел, как тот
поднимается  над   водой   среди  диких   таиландских   гор  и   тянется   к
противоположному  берегу,  -  материальное  воплощение  его   замыслов,  его
расчетов.
   Сайто тоже  пристально смотрел на это рождающееся на глазах чудо и, сам
того не  желая, не  мог не восхищаться им. Это было  естественно. До сих пор
ему не доводилось задумываться, а тем более воочию видеть, какой эффект дают
предварительные  расчеты,  символическое  изображение  на  бумаге  и  умелая
расстановка сил.
   Что касается  Клиптона, то он  окончательно  убедился, как  был наивен,
расточая  сарказмы  по   поводу   применения   индустриальных   методов  при
строительстве моста через реку Квай.
   С каждым днем красавец мост уходил все  дальше и вскоре достиг середины
реки  Квай.  Теперь  все  убедились,  что  он   будет  готов  раньше  срока,
установленного японским главным командованием, и  победоносная  армия сможет
вскоре начать наступление.


 * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *

I

   Одним глотком Джойс выпил стаканчик виски. Изнурительный поход почти не
сказался на нем. Он хорошо выглядел, глаза излучали живой блеск. Еще не сняв
тайской одежды, в  которой Ширс и Уорден с  трудом признали его, Джойс начал
докладывать о важнейших добытых сведениях.
   - Дело  вполне осуществимо, сэр, я абсолютно уверен. Операция предстоит
нелегкая, не  стоит  тешиться  иллюзиями,  но  без  сомнения  перспективная.
Джунгли  там  густые. Река  широка.  Мост начинается  у  обрыва, оба  берега
крутые. Они не смогут поднять поезд без специального тяжелого оборудования.
   - Давайте по порядку, - сказал Ширс. - Или, может, сначала душ?
   - Я не устал, сэр.
   -  Оставьте  его,  - протянул  Уорден.  - Неужели вы не  видите, ему не
терпится выговориться. Какой тут отдых!
   Ширс улыбнулся. Он  не  меньше Джойса горел нетерпением узнать,  в  чем
дело. Они поудобнее устроились возле карты. Прозорливый Уорден  налил Джойсу
второй стаканчик.
   - Поход был довольно  утомительным, сэр, - начал Джойс. - Пришлось идти
три  ночи сквозь джунгли,  и по какой тропе! Партизаны  сдержали слово.  Как
было договорено, они вывели меня на вершину горы  на левом берегу реки Квай,
откуда   просматриваются   и   долина,   и  лагерь,   и  мост.  Превосходный
наблюдательный пункт.
   - Надеюсь, вас не засекли?
   - Исключено, сэр. Мы двигались только по  ночам, и тьма была такая, что
мне приходилось  держать руку на плече провожатого.  На день мы забирались в
густую чащу,  чтобы нас  случайно  не  увидел  кто-нибудь. Это, кстати, было
излишней  предосторожностью - район дик и безлюден. Вплоть до самой  реки мы
не встретили живой души.
   - Ясно, - сказал Ширс. - Продолжайте.
   Слушая  доклад  младшего  лейтенанта,  Первый  исподволь  наблюдал   за
Джойсом, как  бы  проверяя сложившееся  ранее впечатление. Отправляя  его на
разведку,  он хотел дать товарищу по группе проявить себя в  ситуации, когда
придется  действовать в одиночку. Первое впечатление  после возвращения было
хорошим.  Неплохим признаком  была и похвала местных  проводников  - Ширс не
сбрасывал  со  счета  такую   подробность.   Джойс,  правда,  был  несколько
взбудоражен  -  и  тем,  что  он  видел,  и  самим рассказом, и  неожиданным
переходом  к мирной атмосфере бивака  после опасностей пути, но он прекрасно
владел собой.
   -  Таи  говорили  чистую правду,  сэр. Это  действительно  впечатляющее
сооружение...
   Срок дела приближался  по мере того, как на  насыпь, проложенную сквозь
Бирму  и  Таиланд  ценой  стольких  усилий  союзных военнопленных,  ложились
стальные нити рельсов.
   Ширс  и  его товарищи день за  днем  следили  за дорогой; Джойс  часами
выверял трассу на основе последних данных. В конце недели он наносил красным
карандашом на карту уже законченный участок. Красная черта  теперь тянулась,
почти не прерываясь, от Бангкока до Рангуна. Наиболее интересные  места были
помечены крестом.  Характеристика всех инженерных сооружений  содержалась  в
картотеке, которую вел Уорден, любивший во всем порядок.
   И  чем  полнее представала перед  ними  дорога,  тем  чаще  их внимание
возвращалось  к  мосту  через  Квай,  тому