резвычайно питало и  укрепляло
рост либерализма в русском  обществе.  Впрочем,  от  Александра  I  исходило
чрезвычайное содействие  и  мистическим  течениям,  о  которых  отчасти  уже
говорилось в предыдущей главе, - в мистичетких же движениях этого времени не
раз очень сильно звучали реакционные тона. По существу, вcе  ранние  течения
XIX в. в России непосредственно примыкают к соответственным  течениям  ХVIII
в., приняв, пожалуй, более радикальную форму (5). Но .главное влияние в 20-е
годы исходило не от французских, а от немецких мыслителей, как  мы  это  уже
видели  в  предыдущей   главе.   Немецкий   идеализм   оказался   энергичным
возбудителем для мыслящей молодежи, - и  начиная  с  20-х  годов  замечается
образование  философских  кружков,  имевших  большое  значение  в   развитии
философской культуры в России. 2. В 1823 г. в Москве одновременно  возникает
два кружка -первый, чисто литературный, под руководством  переводчика  поэмы
Торквато Тассо С. Е. Раича, и второй  -  специально  философский,  принявший
название  "Общества  любомудров"  (т.е.   философов   (6)).   И   в   первом
(литературном) кружке
    ---------------------------------------(3) Напр. в знаменитой  речи  при
открытии польского сейма (в 1818 г.), Александр I  провозгласил:  "правители
народов   должны   добровольно   им   данными   постановлениями   предварять
постановления насильственные". Слушатель этой речи, будущий декабрист  Лорер
плакал от умиления... (С. Мельгунов, Дела и люди  Александровского  времени.
Стр. 267). (4) См. Пыпин. Общественное движение.  Стр.  287.  (5)  О  раннем
русском радикализме, см.  статью  Павлова-Сильванского,  "Материалисты  20-х
годов" (в книге "Очерки по  истории  XVII  и  XIX  в.).  (6)  Русское  слово
"любомудрие", уже встречавшееся нам  при  изучении  XVIII  в.,  есть  точный
перевод (на русские корни), термина "философия".
    [142]
    читались иногда сообщения на философские темы (7), но, конечно, для  нас
имеет особое значение второй кружок. В  него  вошли  -кн.  В.  Ф.  Одоевский
(председатель), Д. В. Веневитинов. (секретарь), И.  В.  Киреевский  (будущий
славянофил - см. о нем гл. IV), С. П. Шевырев, М. П. Погодин (оба они  стали
потом профессорами Московского Университета), А. И. Кошелев и еще  несколько
лиц. Общество любомудров действовало всего два года (до конца 1825 г., когда
известие   о   восстании   "декабристов"   побудило   членов   общества   из
предосторожности закрыть его). В состав общества входили преимущественно  те
молодые люди, которые познакомились друг с другом и стали .близкими друзьями
на службе в "Архиве  Министерства  Иностранных  Дел  в  Москве"  (отсюда  их
название "Архивные юноши"). Это были еще очень молодые люди (Одоевскому было
20 лет, Веневитинову 18 лет, И.В. Киреевскому 17  лет);  все  они  получили,
дома тщательное образование, почти все  были  людьми  выдающихся  дарований.
Когда они все подружились между собой,  они  сразу  сошлись  на  интересе  к
философии. Из записок А. И. Кошелева  узнаем,  например,  что  он  вместе  с
Киреевским (который был одних дет с ним) читал Локка, потом  они  перешли  к
чтению немецких философов (8). Как раз в это  время  вернулся  из  заграницы
известный уже нам шеллингианец Павлов, который с энтузиазмом стал  знакомить
студентов  в  Университете  и  воспитанников  Университетского  пансиона   с
философией Шеллинга. То же делал и известный  нам  тоже  проф.  Давыдов.  По
словам Кошелева Общество любомудров собиралось  тайно.  "Тут  господствовала
немецкая философия, пишет Кошелев (9), - т.е. Кант,  Фихте,  Шеллинг,  Окен,
Геррес и др. Тут мы читали иногда наши философские  сочинения,  -  но  всего
чаще и по большей части беседовали мы о прочтенных нами  творениях  немецких
философов. Начала, на  которых  должны  быть  основаны  всякие  человеческие
знания, составляли преимущественный предмет наших бесед. Христианское учение
казалось нам пригодным только для народных масс, а не для нас философов.  Мы
особенно высоко ценили Спинозу и считали его творения много выше Евангелия и
других священных писаний. Председательствовал кн. Одоевский, а говорил всего
более Д. Веневитинов и своими речами часто приводил нас  в  восторг".  Очень
хорошо изображает общее настроение всего этого времени кн. Одоевский в своих
"Русских ночах" (10): "Моя юность, пишет он, протекала  в  ту  эпоху,  когда
метафизика была такой
    ---------------------------------------(7)  См.  Сакулин.   Из   истории
русского идеализма. Кн. В. Ф. Одоевский. Москва, 1913. Т. 1, ч. 1. Стр. 104.
(8) А. И. Кошелев. Записки. 1889.  Стр.  7.  (9)  Ibid.  Стр.  12.  10)  Кн.
Одоевский. Русские ночи. (Изд. 1913 г.). Стр. 8.
    [143]
    же  общей  атмосферой,  как  ныне  политические  науки.  Мы   верили   в
возможность такой абсолютной теории, посредством которой  возможно  было  бы
строить все явления Природы, - точно так, как  теперь  верят  в  возможность
такой социальной формы, которая удовлетворяла бы вполне  всем  .потребностям
человека... Как бы то ни было, но тогда  вся  природа,  вся  жизнь  человека
казалась нам довольно ясной, и мы немного свысока посматривали  на  физиков,
химиков..., которые рылись в "грубой материи". Остановимся несколько, прежде
всего, на Д. В. Веневитинове. 3.  По  общим  отзывам  Д.В.  Веневитинов  был
человеком исключительно  даровитым.  Его  личное  обаяние,  непосредственное
ощущение его таланта так глубоко запади в душу его  друзей,  что  после  его
смерти (он скончался 22 лет), в течение многих дет, они собирались  ежегодно
в день его смерти, чтобы почтить его память. В  обществе  любомудров  Д.  В.
Веневитинову  принадлежало  первое  место;  он,   действительно,   увлекался
философией  страстно  и  своим  энтузиазмом  заражал  и   других.   По   его
собственному выражению, "философия есть истинная поэзия", -  в  этих  словах
хорошо выражено и  преклонение  перед  философией  и  то  общее  настроение,
которое  тогда  царило  среди  университетской  молодежи.  Это  было   почти
религиозное отношение к философии, которая и в самом  деле  для  многих  уже
вполне замещала религию. Отрывки, оставшиеся от  Веневитинова  (11)  слишком
немногочисленны, чтобы  мы  могли  по  ним  судить  о  философских  замыслах
Веневитинова,  умершего  на  22-м  году  жизни,   -   но   и   эти   отрывки
свидетельствуют совершенно определенно)  о  том,  что,  если  бы  его  жизнь
сохранилась, философское дарование его разгорелось  бы  ярким  пламенем.  Он
много занимался историей философии (12), переводил  Окена  на  русский  язык
(пере вод не сохранился) (13). Вслед за  немецкими  романтиками  Веневитинов
считал, что  "истинные  поэты  были  всегда  глубоки  ми  мыслителями,  были
философами". Пути же философии понимал он в духе трансцендентализма;  задача
философии, по его взглядам, есть "учение о  познании"  (14).  Вместе  с  тем
Веневитинов   настойчиво   выдвигал   мысль   о   необходимости   построения
самостоятельной русской философии. Отрицательно
    ---------------------------------------(11) См. новое прекрасное издание
сочинений Д. В. Веневитинова (Academia, 1934 г.). (12) Об этих занятиях есть
упоминания в  письмах  Веневитинова.  Кошелеву,  он,  напр.,  писал:  "читаю
Платона довольно свободно и не могу надивиться ему". (Сочин. Стр. 302). (13)
Ibid. Стр. 308 и 491. (14) См. письмо о философии (сочин. Стр. 203).
    [144]
    относясь к слепому подражанию Западу, он готов был идти на то, чтобы  на
время прервать сношения с Западом и "опираясь на твердые начала  философии",
найти пути русского творчества. "Россия найдет свое  основание,  свой  залог
самобытности и своей нравственной свободы в философии" (15).  Эстетика  (как
теоретическая дисциплина) является, по мысли Веневитинова, связующим  звеном
между искусством и философией - в самом строении мира он видел  эстетический
принцип (16). Статьи Веневитинова по эстетике (например, статьи "Скульптура,
живопись и музыка" и другие статьи) построены так, чтобы из них  можно  было
делать общие философские выводы. К нему самому можно было бы  применить  его
стихи:

    Он дышит жаром красоты,
    В нем ум и сердце согласились.

    Недаром Веневитинов защищал интуицию, как источник идей ("чувство порождает мысль", утверждал он)... (17).
    Примат эстетического начала, нашедший философское обоснование у Шеллинга, был особенно по душе молодым русским философам. Если у Веневитинова мы имеем лишь отрывочные намеки на это, то с гораздо большей силой и широтой это выразилось в философских построениях кн. В. Ф. Одоевского, принадлежавшего к тому же "Обществу любомудров". Обратимся к изучению его идей.
    4. Князь В. Ф. Одоевский прожил довольно долгую жизнь (1803-1869), пережил сложную философскую эволюцию (в его философском творчестве следует отметить три периода), был исключительно плодовит, как литератор, часто предпринимал издание сборников и журналов. Это была очень разносторонняя и деятельная натура, но при всей пестроте его интересов и занятий, он всегда оставался мыслителем, всегда стремился к строгой систематичности в своих построениях. Его значение в развитии русской философии раньше недостаточно учитывалось, но с тех пор, как появилась обстоятельная монография Сакулина о нем (18), можно считать установленным, что Одоевскому должно
    ---------------------------------------(15) Ibid. Стр. 220. (16) Бобров,
Философия в России.  Вып,  II.  Стр.  5.  (17)  Подробное  изложение  статей
Веневитинова (впрочем без достаточного анализа) даст  Koyre  в  своей  книге
(ОР. cit. Стр. 139-145). (18) П. Н.  Сакулин.  Князь  В.  Ф.  Одоевский.  Из
истории русского  идеализма.  Москва,  1913-  Работа  Сакулина  к  сожалению
осталась незаконченной (вышел в свет  т.  I.  Ч.I,  ч.  II  (606+459  стр.).
Литература о кн. Одоевском  довольно  богата  (особенно  отметим  прекрасный
очерк о кн. Одоевском, Кубасова в Рус. Биографическом Словаре), -  но  после
книги  Сакулина  (который   богато   использовал   оставшиеся   в   рукописи
произведения Одоевского), предшествовавшие исследования  и  статьи  потеряли
свое значение.
    [145]
    отвести  очень  значительное  место  в  развитии  русской  философии.  В
Одоевском поражает многосторонность  его  интересов.  Он  (как  впоследствии
Герцен) очень интересовался естествознанием, - и пришел к философии, как  он
сам свидетельствует (19), от естествознания. Надо при этом иметь в виду, что
в естественных науках его интересовали и факты и общие идеи: от  интереса  к
фактам у него всегда  ясно  проявлялся  принципиальный  реализм-  твердое  и
бесстрашное следование положительным данным  знания.  От  интереса  к  общим
идеям естествознания у Одоевского развились философские интересы  -  жил  он
ведь в эпоху яркого и победного развития натурфилософии. Всю жизнь Одоевский
интересовался философией, точными науками, но всю жизнь был  и  литератором.
Не отличаясь большим дарованием в сфере литературы, Одоевский все  же  писал
очень много - и среди написанных им вещей  найдется  немало  очень  удачных.
Интересно тут же отметить, что Одоевский оказался  очень  хорошим  писателем
для детей (что,  как  известно,  встречается  редко):  его  "сказки  дедушки
Иринея" сохраняют  свою  ценность  доныне.  Особенно  надо  подчеркнуть  его
исключительный интерес .к вопросам эстетики, - в частности к музыке, которую
он знал очень хорошо и которой посвятил не мало  своих  произведений.  Надо,
наконец, указать и на то, что  Одоевский  постоянно  уделял  много  внимания
вопросам социального и экономического порядка:  как  свидетельствуют  многие
тирады в его "Русских Ночах", он очень глубоко чувствовал все первостепенное
значение этих вопросов для нового времени. В  многосторонности  интересов  у
Одоевского проявлялась  широта  его  духа,  а  вместе  с  тем  он  постоянно
стремился к философскому синтезу - подчас  и  рискованному,  -  поэтому  его
никак нельзя упрекнуть в эклектизме. Во все периоды его развития у него ясно
выступают его "центральные" убеждения, вокруг  которых  он  пытался  строить
свою "систему", - и если не всегда ясно  (20),  как  он  сводит  к  единству
разбегающие в разные стороны положения, то самая тенденция к систематичности
стоит у него  вне  сомнения.  Одоевский  очень  рано  (13  лет)  поступил  в
Университетский пансион (в Москве).  Директором  этого  пансиона  был  проф.
Прокопович Антонский, ученик известного нам деятеля масонства в XVIII  в.  -
Шварца. Хотя Прокопович Антонский сам и не был масоном, но по  справедливому
замечанию
    ---------------------------------------(19) Русские ночи. Стр.  9.  (20)
Надо  иметь  в  виду,  что  очень  значительное  число  философских  писаний
Одоевского остались в рукописи и до сих пор не напечатаны; мы знакомы с этим
материалам лишь по тем выдержкам, какие дает Сакулин в своей книге.
    [146]
    Сакулина (21), через него, конечно, переходили к  воспитанникам  идейные
традиции масонства. Отрицать историческую  преемственность  здесь  никак  не
приходится... В числе преподавателей был знакомый нам проф.  Давидов,  позже
туда вошел яркий проповедник шеллингианства - проф. Павлов. Уже  в  пансионе
Одоевский стал заниматься философией, делал  переводы  из  древних  и  новых
авторов (в том числе Шатобриана - конечно его "Le genie du  Christianisme").
В пансионе  Одоевский  много  занимался  музыкой  (в  том  числе  и  теорией
музыки),. - в чем сразу обнаружил очень  много  вкуса  (22).  По  выходе  из
пансиона Одоевский попал в литературный кружок Раича, где читал свой перевод
Окена, потом, как мы видели, образовал вместе с  другими  юношами  "Общество
любомудров", в котором был  его  председателем.  В  том  же  году  Одоевский
(вместе  с  Кюхельбекером)  затеял  издание  "Мнемозины"  -  нечто  в   роде
периодически повторяющегося альманаха. В  статье  "От  издателей"  Одоевский
ставит "Мнемозине" задачу "положить. предел нашему пристрастию к французским
теоретикам" (23) и "распространить  несколько  новых  мыслей,  блеснувших  в
Германии" и в то же время обратить внимание читателей "на сокровища,  вблизи
нас  находящиеся"  (т.е.  проложить  путь  для   самостоятельного   русского
творчества). Когда "Мнемозина" перестала выходить, любомудры стали  издавать
журнал  "Московский  Вестник",  который  и  выходил  (под  редакцией  М.  П.
Погодина, увлекавшегося тогда шеллингианством) с  1827  по  1830  г.  Журнал
этот, в котором Одоевский принимал деятельное участие, внес  очень  много  в
развитие философской культуры в России, - в нем помещалось много  статей  по
философии, по эстетике. Одоевский вскоре  переехал  в  Петербург,  где  свел
очень тесную дружбу с Велланским; в это время он особенно внимательно изучал
Окена, затем Шеллинга. В  последней  книге  "Мнемозины"  Одоевский  защищает
необходимость "познания живой связи всех наук", иначе  говоря  необходимость
исходить  в  изучении  отдельных  сторон  бытия  из  "гармонического  здания
целого". Он  задумывает  издание  Философского  Словаря,  для  которого  уже
готовил некоторый материал - так в IV части "Мнемозины" напечатан  его  этюд
об элейской школе. В другой
    ---------------------------------------(21) Сакулин. Ibid.  Ч.  I.  Стр.
14. (22) В юности  Одоевский  написал  восторженное  сочинение  о  музыке  -
настоящий гимн ей. См. об этом у Сакулина. Ibid.  Ч.  I.  Стр.  92.  (23)  О
волнах галломании и галлофобии в первые десятилетия XIX  в.  в  России)  см.
помянутую уже книгу  Haumant.  La  culture  francaise  en  Russie.  Haumant,
считает, что своего высшего влияния французская культура достигла в России в
период между 1789 и 1815 годами.
    [147]
    части  "Мнемозины"  раскрывается  идея  знания,  выводимая  из   понятия
Абсолюта (по Шеллингу). К этому примыкает ряд  ненапечатанных  этюдов,  ныне
открытых и изложенных Сакулиным в его книге (24). В этих этюдах,  написанных
в духе Шеллинга, Одоевский занимается уже  не  вопросами  натурфилософии,  а
проблемами человеческого духа  -  вопросами  этики,  эстетики,  гносеологии.
Особенно интересны его эстетические идеи. Надо иметь  в  виду,  что  еще  до
знакомства с Шеллингом Одоевский стремился к  построению  эстетики  (25),  -
знакомство же с  Шеллингом  внесло  существенные  изменения  в  эстетические
взгляды Одоевского. Он стремится ныне  и  в  эстетике  исходить  из  понятия
Абсолюта, - а в философии музыки особенно  пользуется  принципом  полярности
(26). В литературных  произведениях  этого  периода  Одоевский  отрицательно
относится к мистике (27), очень сдержанно он  относится  в  это  время  и  к
вопросам общественной жизни. Оставаясь верным началам  гуманизма,  Одоевский
подкрепляет их в это время отвлеченными этическими соображениями (28). Таков
Одоевский в 20-е годы - это период увлечения Шеллингом и попыток построения,
на  основе  трансцендентализма,  общих  концепций  по  гносеологии,   этике,
эстетике. Но с переездом Одоевского в Петербург (1825 г.), с женитьбой  его,
начинается новый период в его философских исканиях  -  Одоевский  постепенно
отходит от Шеллинга, чтобы отдать дань мистицизму. 5. Сакулин в своей  книге
об Одоевском намечает  три  периода  в  развитии  мистицизма  в  России:  "в
Екатерининскую эпоху в мистике преобладал  филантропизм,  в  Александровскую
эпоху  -  религиозная  созерцательность,  в  30-е  годы   вносится   элемент
социальности" (29). Эта довольно удачная схема верна,  лишь  поскольку  дело
идет о том, что преобладало в русском мистицизме в разные эпохи, но  конечно
все указанные  моменты  наличествовали  во  все  эпохи,  но  лишь  в  разной
пропорции. Одоевский в начале 30-х  годов  погружается  целиком  в  изучение
мистической литературы  -  Арндта,  Эккартсгаузена,  С.  Мартена,  Пордеджа,
Баадера; изучает он и Балланша, с которым мы встретимся дальше при  изучении
Чаадаева. Одоевский изучал и творения Св. Отцов  (по  тем  выдержкам,  какие
даны в  известных  сборниках  "Добротолюбие"),  -  особенно  привлекают  его
богословы-мистики, как Симеон Новый Богослов,
    ---------------------------------------(24) Сакулин.Ibid. Стр.  144-176.
(25) Сакулин. . Ibid. Стр. 153, 155. (26) Сакулин. Ibid. Стр. 168, прим.  2.
В эстетических взглядах  Одоевского  в  это  время  есть  много  сходного  с
взглядами  Веневитинова.  (См.  Сакулина.  Ibid.  Стр.170,  прим.  I).  (27)
Сакулин. Ibid. Стр. 205. (28) Сакулин. Ibid. Стр. 297-8. (29) Сакулин. Ibid.
Стр. 342.
    [148]
    Григорий Синаит. Новые построения и идеи,  созревавшие  в  это  время  у
Одоевского, вылились в статьи, озаглавленные "Психологические заметки", и  в
книгу под названием "Русские Ночи". Чрезвычайно  важны  для  изучения  этого
периода и те материалы, заметки, которые остались ненапечатанными и  которые
приведены в извлечениях в работе Сакулина. В  этот  новый  период  Одоевский
занят преимущественно проблемами  антропологии  и  историографии,  -  причем
шеллингианство сохраняет здесь свое значение фундамента, или лучше сказать -
семени, которое, добывая питание извне, проростает в  новое  растение.  Ныне
Одоевский исходит из того, что "в человеке  слиты  три  стихии  -  верующая,
познающая и эстетическая", - поэтому в основу философии должны быть положены
не только наука, но я религия и  искусство.  В  целостном  соединении  их  и
заключается содержание культуры, а их развитие  образует  смысл  истории.  В
этой постановке основных проблем, конечно, на  первое  место  выступает  сам
человек, в котором указанные три сферы и находят свое единство. Но в  учении
о человеке Одоевский прежде всего следует христианскому учению о первородном
грехе, подучившему  еще  в  XVIII  в.  новую  силу  в  мистических  писаниях
благодаря С.  Мартену,  для  которого  это  забытое  учение  христианства  о
"поврежденности" человеческой природы  было  основополагающим.  Все  русские
светские мистики (30) XVIII в. и начала XIX  в.  (Лабзин,  Сперанский),  под
влиянием С. Мартена, выд