Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
(Станкевича) (91). Этот мотив постепенно выдвигается у
Белинского на первый план, - и вопрос метафизического обоснования
персонализма приобретает для него первостепенное значение. "Что мне в том, -
пишет он несколько позже, - что живет общее, когда страдает личность". И в
другом месте: "для меня теперь человеческая личность выше истории, выше
общества, выше человечества". "Общее, это - палач человеческой
индивидуальности; оно опутало ее страшными узами". "Сам Спаситель сходил на
землю и страдал за личного человека". Но наиболее острое и сильное выражение
весь этот строй мысли получил в знаменитом письме Боткину (1-111 1841-го
года) (92): "Субъект у Гегеля не сам по себе цель, но средство для
мгновенного выражения общего... Смейся, как хочешь, а я свое: судьба
субъекта, индивидуума, личности важнее судеб всего мира... и гегелевской
Allgemeinheit. Мне говорят: развивай все сокровища своего духа для
свободного самонаслаждения духом... Кланяюсь покорно, Егор Федорович
(Гегель) (93)..., но если бы мне удалось влезть на высшую ступень лестницы
развития, я и там попросил бы вас отдать мне отчет во всех жертвах живой
жизни и истории... иначе я с верхней ступени лестницы бросаюсь вниз головой.
Я не хочу счастья и даром, если не буду спокоен насчет каждого из моих
братий... Говорят, что дисгармония есть условие гармонии; может быть, это
очень выгодно и усладительно для меломанов, но уж, конечно, не для тех, кому
суждено выразить своей участью идею дисгармонии...". Начиная с этого
момента, в котором утверждение абсолютной ценности личности выражено с
полной силой, хотя и слишком патетически, в Белинском развивается постепенно
новое мировоззрение, в котором еще очень много есть отзвуков гегелианства,
(94), но основной акцент которого лежит в утверждении персонализма. Именно
темы персонализма склоняют мысль Белинского к социализму, - конечно,
утопическому, ибо другого тогда и не было, да к другому Белинский и не мог
бы пристать. "Утопия земного рая", как верно характеризует все
социалистические построения ХIХ-го века. П. И. Новгородцев в своей книге "Об
общественном идеале" (95), влекла к себе Белинского так же, как она влекла в
это
---------------------------------------(91) Письма, т. II, стр. 159.
(92) Все цитаты взяты из писем, т. II. Последняя - стр. 213. (93) {Это}
обычная кличка Гегеля в русских кружках того времени. (94) См. об этом
подробно у Плеханова, ор. dt., стр. 233. (95) Новгородцев; Об общественном
идеале, 1921 (3-е изд.).
[275]
время Герцена, Боткина и др. Во имя личности, во имя ее нормального
развития и обеспечения "каждому" возможности этого развития, стоит Белинский
за социалистический идеал. Человек метафизически не прочен, - в этой мысли,
уводившей Белинского от системы Гегеля, заключался первый новый шаг в его
мысли ("разве рождение и гибель человека не случайность?" - спрашивает
Белинский в одном письме; "разве жизнь наша не на волоске ежечасно и не
зависит от пустяков? Мертвая и бессознательно разумная природа... поступает
с индивидуумом хуже, чем злая мачеха"). Но если природа безжалостна, то тем
более оснований для людей бережно заботиться о каждом человеке. Справедливо
указывает Анненков, что уже у славянофилов (в их воспевании "общины") есть
зачатки "русского социализма" (96); но социалистические упования стали
захватывать русскую мысль уже с 20-ых годов (97). Движущей силой всего этого
движения в русской мысли ХIХ-го века была забота о "каждой" личности, т. е.
мотивы персонализма,-ив Белинском, после его отрыва от "примирительного
консерватизма", социалистический утопизм развивается именно во имя
освобождения личности от гнета современного строя. Неудивительно, что
довольно скоро социализм Белинского оказывается либерализмом с уклоном в
сторону социальных реформ. Белинский вместе с Герценом является основателем
русского либерализма, соединяющегося часто с исканием "социальной правды";
во всяком случае, базой нового мировоззрения Белинского является защита
личности. Он не углубляется больше в метафизику, после того, как радикально
отверг имперсоналистический момент в метафизике Гегеля: вся работа мысли
Белинского уходит в сферу этики. Отсюда надо объяснять смягчение социального
радикализма у него. "Я знаю, - писал он (в последние годы жизни), - что
промышленность - источник великих зол, но она же - источник и великих благ.
Собственно, она только последнее: зло - во владычестве капитала, в его
тирании над трудом" (96). Чисто этический характер персонализма Белинского
вырождается постепенно в просвещенский гуманизм, - Белинский начинает
восхвалять Вольтера и отворачивается от Руссо и даже от веры в "souverainete
du peuple": "где и когда народ освободил себя?", - спрашивает он: "всегда и
все делалось через личности". "Бакунин и славянофилы сильно помогли мне, -
признается Белинский в одном письме, - сбросить мистическое верование
---------------------------------------(96) Анненков, ор. cit., стр.
127. (97) См. книгу Сакулина: Русская литература и социализм (1922). (98)
Сводку высказываний Белинского о социализме, см. у Сакулина, ор. cit.
[276]
в народ". Элементы просвещенства начинают сильно окрашивать
историософские взгляды Белинского. В 1845-ом году он писал Герцену: "в
словах Бог и религия вижу тьму, мрак, цепи и кнут". Самым ярким выражением
просвещенских идей у Белинского является знаменитое письмо его к Гоголю по
поводу известных уже нам "Выбранных мест из переписки". "Церковь, - писал он
в этом письме, - была и остается поборницей неравенства, льстецом власти,
врагом и гонительницей братства между людьми". Белинский не только сам
впадает в атеизм, но утверждает, что русский народ - "глубоко-атеистический
народ". Письмо Белинского Гоголю - настоящий манифест грядущей эпохи
русского просвещенства; публицист в Белинском окончательно отодвигает в нем
запросы философского характера, - точнее говоря, его философские взгляды
ныне становятся упрощенным материализмом (как и у Бакунина в последний
период) (99). Анненков писал о Белинском: "моральная подкладка всех мыслей и
сочинений Белинского была той силой, которая собирала вокруг него пламенных
друзей". С Белинским более, чем с кем-нибудь другим, в развитии русского
философского сознания связан принципиальный этицизм. Тот эстетический
гуманизм, который строился русскими мыслителями, подхваченными духом
секуляризма, у Белинского принимает некоторые новые черты, - и именно в
последний период его деятельности, период реализма. Белинский выдвигает на
первый план проблему личности, - в свете этой проблемы он рассматривает
философские темы его времени. Этот персонализм вырождается в гуманизм,
элементы просвещенства подтачивают далее эстетический момент, который в
последние годы попадает у Белинского в несколько подчиненное отношение к
центральным идеям гуманизма. Но именно в этом значение Белинского в
диалектике развития русской мысли - вырождение персонализма в гуманизм,
служебное положение искусства, гневные нападки на Церковь и переход к
атеизму, - а, вместе с тем, горячая и страстная защита "каждого", пламенный
призыв к преобразованию социальных отношений: все это не случайная, а
типическая (для одного направления русской мысли) позиция. Секуляризм
становится вдохновителем мысли... По-иному, но в том же направлении,
развивалось творчество и Герцена, к изучению которого теперь мы перейдем.
---------------------------------------(99) См. об этом у Плеханова, ор.
cit., стр. 266.
[277]
ГЛАВА VI.
А. И. ГЕРЦЕН (1812 - 1870).
1. Русское раннее гегелианство, каким мы видели его до сих пор, было связано с кругами, находившимися под влиянием немецкой культуры, - но в лице Герцена, мы встречаемся c другим типом русского гегелианства, - примыкающего ве к немецкой, а к французской культуре. Правда, Герцен в юности пережил чрезвычайное влияние Шиллера, о чем он много раз напоминает в своих мемуарах ("Былое и Думы"); немецкая романтика и даже мистика тоже не была чужда ему. Тем не менее основные черты духовного строя Герцена слагались под влиянием французской литературы, как XVIII-го, так и ХIХ-го века. Общая революционная установка, религиозно-утопическое устремление к устроению правды на .земле, социалистический мечты - все это слагалось у Герцена под французским влиянием. Не случайно в этом смысле и то, что разочарование в западной культуре, заострившее "душевную драму" Герцена, связано как раз с французскими впечатлениями его и должно быть относимо в своем существенном содержании именно к французской культуре. Острое отвращение в буржуазной ("мещанской") психологии, которую с такой неподражаемой силой рисует Герцен в произведениях заграничного периода, вызвано главным образом его французскими впечатлениями.
Русское раннее гегелианство, как мы видели в предыдущей главе, почти совсем не касалось общих положений философии Гегеля и сосредоточивалось на вопросах философия истории. Однако, особенное внимание к проблеме личности выводило мысль за пределы исторического бытия и побуждало ставить вопросы обще-философского характера. Так было у Бакунина, еще ярче - у Белинского, так было в последний год жизни и у Станкевича, - но по существу мы найдем то же и у Герцена. И для Герцена философия истории получает сначала первостепенное значение, но для него критическое отношение и частичное преодоление гегелианства тоже связано с проблемой личности. Все это очень типично для путей русской философии, - она постепенно
[278]
вбирает в себя те или иные элементы из построений западных философов,
опирается на них, но затем уходит в проблемы, которые сосредоточивают на
себе все внимание, все творческие искания. Что касается Герцена, то его
оригинальное философское творчество, его особый подлинный "философский опыт"
были сосредоточены, как на теме личности, так и на социально-этической теме.
Герцен получил в юности очень солидное естественно-научное образование, в
известном смысле его даже можно считать родоначальником русского позитивизма
(с его основной ориентировкой на естествознание), но основные философские
искания Герцена - антропоцентричны. В этом смысле Герцен близок к огромному
большинству русских мыслителей. В то же время Герцен движется по путям
русской секулярной мысли, он - один из наиболее ярких и даже страстных
выразителей русского секуляризма. Но та мужественная правдивость, которая
проходит через все годы исканий Герцена, ведет к тому, что в Герцене ярче,
чем в ком-либо другом, секуляризм доходит до своих тупиков. Мы увидим, что
именно отсюда объясняется та печать трагизма, которая легла на вое идейное
творчество Герцена в заграничный период его жизни. Блестящее литературное
дарование Герцена, ставящее его в группу первоклассных русских писателей,
помогло ему найти свой особый герценовский стиль, свою особую манеру
изложения и развития своих мыслей. Но для историка философии эта манера
писать более затрудняет, чем помогает. Герцен действительно постоянно, -
даже при развитии наиболее отвлеченных положений, - от чистого анализа
обращается к художественной манере письма, прерывает свои рассуждения живым,
почти всегда очень ярким и удачным диалогом с кем-либо, превращая
рассуждения в "обмен мнений". Философские идеи Герцена часто высказываются
им "en passant" и их надо собирать, систематизировать, за него иногда
формулировать общие положения. Заметим кстати, что уже у Герцена с полной
силой выступает (как отчасти было до него у кн. Одоевского) частая у русских
людей внутренняя неотделимость философского и художественного мышления, -
что мы найдем позже у Толстого, Достоевского и даме у Вл. Соловьева, не
говоря о dii minores, как Розанов, Леонтьев и др. В Герцене художник
постоянно врывался в работу мыслителя и обращал, так сказать, в свою пользу
то, что было добыто в работе чистой мысли. Хотя художественное дарование
Герцена никогда не подымалось до тех высот, до которых поднялось творчество
Толстого и Достоевского, но все же Герцен был несомненно настоящим
художником, как о том свидетельствуют его повести и особенно его
[279]
мемуары "Былое и Думы". И у Герцена, как и у других мыслителей того
времени, много ценнейшего материала заключено в его переписке (1). 2. Личная
жизнь Герцена была очень сложна, как во внешней, так и внутренней ее
стороне, - и ключ к его философским идеям лежит прежде всего в его
биографии. То, что называют "душевной драмой" Герцена (2), и что глубочайше
связано с диалектикой философских исканий не одного Герцена, не может быть
надлежаще понято вне биографии Герцена. Обратимся поэтому к параллельному
изучению внешней и внутренней жизни его. Александр Иванович Герцен был сыном
(рожденным вне законного брака) богатого и знатного русского барина, И. Я.
Яковлева. Отец обожал своего сына, когда он был малышем, но позже стал
охладевать к нему; мальчик рано начал сознавать двусмысленность своего
положения, как "незаконного" сына. Под влиянием французской литературы,
которая была в библиотеке его отца, он рано начал склоняться к политическому
и социальному
---------------------------------------(1) Наиболее полным изданием
сочинений Герцена (с включением его писем и его чрезвычайно важного
дневника) является издание под редакцией Лемке (в 22 томах). Неудобство
этого издания, всецело построенного по хронологическому принципу,
заключается, однако, в том, что здесь собрано не только все ценное и
достойное внимания, но и совершенно бессодержательные деловые письма,
заметки и т. д. Для исследователя издание Лемке незаменимо, но для читателя
оно очень неудобно. Из других изданий, кроме раннего женевского издания,
упомянем петербургское издание Павленкова, а также очень хорошее издание
"Былого и Дум" в Берлине (в издательстве "Слово"). Укажем литературу о
Герцене. Она чрезвычайно велика, и мы отметим лишь самое ценное в ней. 1)
Для биографии Герцена важны: Т. П. Пассек, Воспоминания, т. I-Ш; Анненков,
"Замечательное десятилетие" (Воспоминания, т. III); Анненков и его друзья,
Петербург, 1892; Labry. Негzеn, Ветринский, Статья о Герцене в Русск,
Биограф. Словаре; 1828; Labry. Herzen еt Proudhon, 2)Для изучения творчества
Герцена: Шпет, Философское мировоззрение Герцена, Москва, 1920; С. Булгаков.
Душевная драма Герцена (в сборнике "От марксизма к идеализму"); Плеханов,
Статьи о Герцене (Сочин. т. XXIII, Москва, 1926); Чижевский, Гегель в
России, гл. X; Флоровский, Искания молодого Герцена, Современные Записки, №№
39 и 40 (1929 г.); Страхов, Борьба с Западом в русской литературе, 1882;
Ветринский, А. И. Герцен; Иванов-Разумник, История русской общественной
мысли, I; Massaryk.Zur Rua. Relig. und Geschichts Philosophie B. l. Koyre.
Herzen. Le monde slave, 1931. Сакулнн, Русская литература и социализм;
Jakovenko, Gesch. d. Hegelianismus In Ruasland, 1938; Богучарский, Из
истории русского общества; Н. Котляревский. 'Канун освобождения. См. также
сборник статей "Герцен". Москва, 1946 (интересна статья об эстетике
Герцена). В книге Максимова (Очерки по истории борьбы за материализм в
русском естествознании, Огиз, 1947) и в статье Васецкаго (Философские
взгляды Герцена. Философские Записки, т. 1, Москва, 1946). Герцен
представлен материалистом, а его шеллингианство, вообще виталистическое
понимание природа сознательно опущены. (2) С. Булгаков, Душевная драма
Герцена (в сборнике "От марксизма к идеализму").
[280]
ному радикализму (3). Ранний республиканизм сочетался у молодого Герцена
с ранним же острым чувством неправды крепостного права (4). В очень
романтической обстановке 15-летний Герцен сближается с талантливым
подростком Огаревым, с которым на всю жизнь остался в теснейшей дружбе.
Совсем в духе романтической эпохи, Герцен лелеет идеал дружбы и до конца
своих дней остается верен этому идеалу... 18-ти лет Герцен поступает в
Московский Университет на естественный факультет, - и тут начинается его
первое философское увлечение, пробуждение философских запросов - под
влиянием известного нам шеллингианца проф. Павлова. Еще до этого Герцен
(вместе с Огаревым) увлекался Шиллером, о котором он во все годы и во все
периоды творчества вспоминает с энтузиазмом. И от Шиллера и позже от
Шеллинга Герцен вбирал в себя этический идеализм, философский подход к
пониманию природы и человека, - а в тоже время и основные черты секулярной
мысли. Герцен рос религиозным ребенком; он сам свидетельствует об этом, в
своих воспоминаниях. "В первой молодости, пишет он (5), я часто увлекался
вольтерианизмом, любил насмешку и иронию, но не помню, чтобы когда-нибудь я
взял в руки Евангелие с холодным чувством". Церковная жизнь проходила,
однако, мимо юного Герцена (6), не затрагивая его души, но религиозный строй
его души не погас, а позже, под влиянием его невесты, Н. А. Захарьиной,
расцвел очень ярко. В эпоху студенчества Герцен свел знакомство с рядом
талантливых студентов; у него образовался кружок, параллельный кружку
Станкевича, но отличавшийся от него социально-политическими интересами.
Герцен в то же время усердно занимался в университете; при окончании его, он
представил сочинение (о системе Коперника), однако, не был удостоен золотой
медали по причине того, что в сочинении было "слишком много философии". По
выходе из университета, Герцен продолжал научные занятия, но неожиданно был
арестован. Когда арестовали его друга Огарева (за близость к студентам,
обвиненным в пения революционной песни), то у Огарева нашли письма
---------------------------------------(3) См. особенно "Былое и Думы"
т. I. ("Политические мечты занимали меня в юности день и ночь" - признается
он Был. и Д., ч. I, стр. 94, цитирую Б. и Д. по изданию "Слова"). "Мальчиком
14 лет я клялся (после казни вождей декабрьского восстания) отомстить
казненных и обрекал себя на борьбу с троном, с алтарем... Через 30 лет я
стал под тем же знаменем" (Ibid., стр. 92). См. также Дневник (запись 17.
VI. 1843). (4) Чрезвычайно ярко развитие раннего русского радикализма (под
влиянием отвращения к крепостному праву) описано кн. П. Крапоткиным в его
"Записках революционера". (5) "Былое и Думы", т. I, стр. 83. (6) См. об этом
Воспоминания Т. П. Пассек, т. I, стр. 134.
[281]
Герцена - достаточно острые и сильные, и Герцена тоже арестовали
(1834-ый год). После продолжительного пребывания под арестом, Герцен был
присужден к высылке из Москвы - сначала в Пермь, потом в Вятку, а через два
года - ближе к Москве, в г. Владимир. Высылка окончательно закрепила его
оппозицию тогдашнему строю России, но на эти же годы: падает яркое развитие
романа с его будущей женой - Н. А. Захарьиной. Она была по натуре очень
религиозна и даже склонна к мистицизму (тоже внецерковному, в духе
романтической религиозности эпохи). Своей религиозной экзальтацией она
пробудила родственные движения у Герцена, и кое-что из этого периода
осталось у Герцена на всю жизнь. Замечательная переписка Герцена (в годы его
высылки) справедливо была названа "одним из самых замечательных памятников
русского романтизма" (7){. В} это же время очень ярко