себя  -  за  Род  Человеческий.  За  другим  -
абсолютное бесправие перед в сущности фальшивыми идолами. Но вовсе не  между
ними  пролегает  магистральная   линия   восхождения   человеческого   духа.
Действительная цель человеческого бытия (если она вообще есть  эта  конечная
цель) лежит отнюдь не в  этом  створе,  который  образуют  очерченные  здесь
пределы. В чем конкретно состоит подлинное  назначение  человека,  известно,
пожалуй,  только  Богу,  но  уже  сегодня  a  posteriori  шеститысячелетнего
существования человеческой цивилизации - можно категорически утверждать, что
единственным  ориентиром  на  пути  достижения  этой,  неведомой  нам,  цели
является преодоление той нравственной бездны, бегство от  которой  рано  или
поздно рождает палачей, принятие на себя всей тяжести  неделимой  абсолютной
ответственности.
   В сущности это и есть единственный путь  к  полной  свободе,  ибо  именно
свобода - настоящее имя этому состоянию: "Ибо будучи  свободен  от  всех,  я
всем поработил себя, дабы больше приобресть:\ Для иудеев я  был  как  иудей,
чтобы  приобресть  иудеев;  для  подзаконных  был  как  подзаконный,   чтобы
приобресть подзаконных;\ Для чуждых закона - как чуждый закона,-  не  будучи
чужд закона пред Богом,  но  подзаконен  Христу,-  чтобы  приобресть  чуждых
закона;\ Для немощных был как немощный, чтобы приобресть немощных. Для  всех
я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых."

   Елизаров Евгений Дмитриевич
   195030, С.-Петербург, Отечественная 2/11, кв. 68.
   Тел: сл. (812) 5348854, дом. (812) 5262128

   17

   История и личность. Размышления у пьедестала.




   МИРОВОЙ РАЗУМ

   1
   Поиски следов внеземной жизни в настоящее время проходят в двух  основных
направлениях.  Одно  из  них  простирается  в   сторону   возможных   следов
деятельности  гипотетически  существующего   субъекта   внеземного   разума;
ориентиром  другого  являются  космические  объекты  с   более   или   менее
подходящими условиями для возникновения жизни.
   Впрочем, различие между обоими этими направлениями проходит  и  в  другой
плоскости. Принимается, что инопланетный разум,  если,  конечно,  он  вообще
существует, по уровню своего развития должен быть, как  говорят  математики,
на порядок (а то и на несколько) выше земного. И  пусть  это  принимается  в
какой-то неявной, скрытой форме, суть дела от того  не  меняется.  Ведь  тот
факт, что и по сию пору мы не имеем никаких контактов с иными цивилизациями,
говорит (предположим, что они  все-таки  существуют  в  каких-то  отдаленных
областях  Вселенной)  о  том,  что   средства   обнаружения,   имеющиеся   в
распоряжении человека, пока еще недостаточны для преодоления разделяющих нас
пространственных (только ли?) барьеров.
   Но если даже средства пассивного наблюдения  не  в  состоянии  обнаружить
что-либо альтернативное человеческому разуму, то практическое столкновение с
искомым  сегодня  возможно  только  в   том   случае,   если   гипотетически
существующая цивилизация сама выйдет на контакт с нами. Иначе  говоря,  речь
может идти только о такой цивилизации, которая в  состоянии  преодолеть  все
разделяющие  нас  барьеры.  Способность  же  к  этому  предполагает  уровень
развития, далеко превосходящий возможности не только земной цивилизации, но,
не исключено, и  самые  смелые  представления  человека  о  перспективах  ее
исторического восхождения.
   Словом, когда мы говорим  о  контакте  с  каким-то  иным  разумом,  то  в
качестве его носителя неявно предполагается субъект, достигший  едва  ли  не
самых вершин строения всей мыслящей материи. В то же время  анализ  условий,
при которых возможно зарождение жизни, напротив, ведется на предельно низком
уровне организации всего живого, то есть на самом стыке химии и биологии.
   Таким образом, между обозначенными  здесь  объектами  поиска  оказывается
практически вся лестница эволюции, причем эволюции не только  биологической,
но и социальной. Эти  объекты  представляют  собой  как  бы  противоположные
полюсы собственного бытия человека:  один  из  них  -  далекое  его  прошлое
(простирающееся  аж  до  исторического  "нуль-пункта"  существования   живой
материи), другой - может быть, еще более  далекое  его  будущее.  И  в  этом
смысле между человеком и обоими  обозначенными  здесь  полюсами  его  поиска
обнаруживается что-то вроде глубокой временной пропасти.
   Впрочем, временной разрыв - вовсе не единственное,  что  разъединяет  их.
Между  ними  и  человеком   оказывается,   как   уже   замечено,   также   и
пространственная  бездна:  ведь  координаты   вероятного   обнаружения   как
материальных следов практической деятельности инопланетных цивилизаций,  так
и пригодных для жизни  условий  выносятся  в  какие-то,  едва  ли  доступные
конечному сознанию, зазвездные дали.
   Правда, ученый мир, наверное,  еще  не  расстался  до  конца  с  надеждой
обнаружить следы жизни  на  планетах  Солнечной  системы,  но  что  касается
поисков разума, то все они, за исключением, разумеется, Земли, давно (и,  не
исключено, окончательно) вычеркнуты из списка вероятных мест его обитания.
   Конечно, при ничем не ограниченных размерах  Вселенной  район  поиска,  в
свою  очередь,  оказывается  неограниченно  большим.  И  все  же:  насколько
правомерно такое его ограничение? А ведь речь идет  именно  об  ограничении,
ибо район возможного обитания братьев человека по разуму зачастую  выносится
далеко за пределы той сферы, которая ныне доступна нашему  инструментальному
наблюдению. Между тем, это область, радиус которой  составляет  едва  ли  не
миллиарды световых лет.
   Но почему бы не предположить вероятность сосуществования в одном и том же
пространственно-временном пункте нескольких различных цивилизаций?
   Сама по себе такая мысль ничуть не лучше и ничуть не хуже всего множества
других, и уже  только  поэтому  она  имеет,  хотя  бы  некоторое,  право  на
существование. Впрочем, если быть до конца строгим, следует признать, что  и
эта мысль далеко не нова: ведь утверждаем же мы возможность  (пока,  правда,
только абстрактно-логическую, далекую от реализации на  практике)  контактов
между различными  цивилизациями.  А  что  же  такое  этот  контакт,  как  не
наложение друг на  друга  пространственно-временных  границ  распространения
различных цивилизаций.
   Другими словами, фактическое отсутствие  контакта  означает,  что  разные
цивилизации могут существовать опять же лишь в разделяющих их  зазвездных  и
надвременных далях. Поэтому и здесь между человеком и объектами  его  поиска
сохраняется  до  поры  неодолимый  пространственно-временной  разрыв.  Таким
образом, если возможность сосуществования в одном  пространственно-временном
пункте нескольких различных цивилизаций и признается, то только не  для  той
части Вселенной, на которую уже распространилась познавательная деятельность
человека.
   Между тем, признание такой возможности требует ее распространения на  все
без какого бы то ни было исключения области материального мира: ведь  у  нас
нет решительно никаких оснований для утверждения какой-то  исключительности,
привилегированности, что ли, уже познанной  нами  его  части.  Но  нужно  ли
говорить, что  и  сегодня  для  многих  мысль  о  возможности  существования
какого-то  иного  разума  в  самой  непосредственной  близости  от  человека
граничит даже не с абсурдом, а вообще с умственным помешательством.
   В самом деле: если бы "что-то такое" существовало поблизости от человека,
человек давно бы уже это "что-то" обнаружил. Отсюда сам факт того, что мы не
замечаем никаких странностей ни  у  себя  дома,  в  освоенных  нами  районах
планеты,  ни  в  его  обозримых  окрестностях,  говорит  за  то,  что  мы  -
единственные хозяева как самого этого  дома,  так  и  всех  близлежащих  его
областей.
   В методологическом плане это ключевой пункт. Человек и в  самом  деле  не
замечал и  не  замечает  никаких  странностей,  могущих  выдать  присутствие
кого-то чужого  в  его  собственном  доме.  Но  уместно  задаться  вопросом:
действительно ли есть строгая формальная связь между нейтральной и мало кого
обязывающей  посылкой:  "не  замечал"  и   категорическим   вердиктом:   "не
существует"? Действительно ли одно логически неизбежно вытекает из другого?
   Вглядимся пристальней.
   Поиск носителей внеземного разума осуществляется как  поиск  материальных
следов  его  практики.  Это  и  логично:   ведь   масштабы   технологической
деятельности субъекта иного разума (с сегодняшних позиций земного  человека)
в обязательном порядке должны быть большими, нежели физические  границы  той
сферы, которую заполняют формы чисто биологического  его  бытия.  Поэтому  и
вероятность их обнаружения составляет куда большую величину, чем вероятность
столкновения со следами биологических его отправлений.  Однако  по  существу
вся идеология поиска насквозь антропоморфична.
   Действительно.  Когда  речь  заходит  о  конкретном  поиске   предметного
выражения  материальной  деятельности  иных   цивилизаций,   то   становится
совершенно непонятным, что именно нужно искать. Ведь для того, чтобы  что-то
искать, необходимо хотя бы приблизительно представлять себе это "что-то".
   Строго научная же мысль, которая развивается  на  основе  земного  опыта,
может   составить   такое   представление   только    путем    экстраполяции
закономерностей земного праксиса. Но известно, что любая экстраполяция может
носить только количественный характер, а потому  она  в  принципе  не  может
вывести человека за пределы  качественной  определенности  его  сегодняшнего
дня. Речь же идет о том,  чтобы  вообразить  себе  цивилизации,  опередившие
человека отнюдь не на десятилетия. Может быть, и не на  века.  Ну,  и  кроме
того, нет никакой гарантии в том, что закономерности развития земного  опыта
человека носят какой-то панкосмический, всеобщий  характер.  Поэтому  давать
любые (граничащие, однако, с достоверностью) прогнозы относительно  тех  или
иных форм деятельности возможных(?) внеземных цивилизаций, на первый взгляд,
может  только  мысль,  не  связанная  жесткой  связью  со  строго   научными
представлениями.
   Другими словами, мысль фантаста. Но и фантастика в  своих  представлениях
не уходит  от  человека.  Ведь  на  всех  планетах,  где  развиваются  иные,
живописуемые ею, миры, мы находим подобные земным  города,  подобные  земным
заводы, подобные земным машины  и  космические  аппараты.  Особенно  заметно
сходство субъекта внеземного разума с земным человеком сегодняшнего дня там,
где  речь  идет  о  гуманитарных  идеях,  лежащих  в  основе  фантастических
произведений. Эти идеи насквозь земны, ибо являются попыткой того или  иного
разрешения гуманитарных проблем, сегодня волнующих  самого  человека.  Точно
так же и технология рисуемых мыслью фантаста чужих  цивилизаций  не  так  уж
далеко уходит от нашей. Ведь, несмотря на всю ее экзотичность, решает она  в
сущности те задачи, которые уже сегодня вырисовываются перед нами.
   Впрочем, по отношению к фантастике все это совсем не  трудно  понять.  Мы
вынуждены - пусть и в неявной форме - принимать, что цивилизация,  способная
вступить в контакт с какой-то другой, должна быть на несколько порядков выше
земной (ведь уровень развития нашей собственной  не  позволяет  предположить
такую способность даже в сколько-нибудь провидимом будущем). А  значит,  все
попытки представить себе братьев по разуму,  с  которыми  когда-то  возможно
предстоит встретиться человеку, в сущности  являются  попытками  представить
далекое будущее (а может быть и близкое, как знать?) самого человека.
   Таким образом, и строго научная, и фантастическая мысль в своих прогнозах
всегда замкнуты на сегодняшний день земного человека, на  земной  разум.  Но
ведь задача-то заключается в том, чтобы представить себе субъект, не  только
отличного от земного,  но  может  быть,  даже  принципиально  иного  разума.
Субъект,  основной  предикат  которого,  возможно,  вообще  не  может   быть
охарактеризован как разум.
   Методологически правильней было бы ориентировать  поиск  не  на  подобный
земному, но на качественно отличный от  него  разум:  ведь  только  расширив
сферу поиска  мы  можем  обнаружить  искомое,  характер  которого  нам  пока
совершенно не известен.
   Впрочем, и эта мысль для  современной  науки,  давно  уже  принявшей  как
аксиому положение о  принципиальной  возможности  существования  качественно
отличающихся друг от друга цивилизаций, не является откровением. Но вот  как
раз здесь-то и встает основная проблема. Если положить, что между  земной  и
внеземной  цивилизациями  существуют  только  количественные  различия,   то
обнаружение  материальных  следов  (если   они   действительно   существуют)
деятельности иного разума, на первый взгляд, не  должно  составить  большого
труда. Правда, различия качественного характера несомненно будут  иметься  и
здесь, ибо в силу известного закона количественные изменения рано или поздно
переходят в качественные.  Но  если  общий  ход  линейного  восхождения  (а,
следовательно,  и  неизбежно  сопутствующих  ему   качественных   изменений)
внеземной цивилизации тождествен земной эволюции, то  даже  встретив  нечто,
назначение  чего  мы  не  в  состоянии  понять,  мы  все  же   сможем,   как
представляется, распознать в  нем  продукт  практической  деятельности  иной
цивилизации.
   А как быть, если не только отправной пункт эволюции внеземного разума, но
и генеральное направление этой эволюции  принципиально  отличны  от  земных?
Сможем ли мы  тогда  распознать  его  присутствие  в  обозримой  нами  части
Вселенной?
   Впрочем, и здесь намечается  решение  этой  проблемы.  Ведь  практическая
деятельность разумного  существа  неизменно  сопровождается  преобразованием
окружающей  его  действительности,  ее  приспособлением  к  его  собственной
природе.  Поэтому  продукт  такой  деятельности  всегда  будет  искусственно
созданным  предметом.  Отличить  же  искусственно   созданный   предмет   от
естественно данного, на первый взгляд, не составляет большого труда. Правда,
зачастую трудно отличить от естественно данных объектов продукт деятельности
разумных существ, преодолевающих лишь первые  ступени  своего  исторического
восхождения (так каменные рубила шелльской культуры во многих  случаях  лишь
глубоким знатоком могут быть  отличены  от  случайных  сколов),  -  но  ведь
здесь-то речь идет совсем не о них.  Объектом  анализа  являются  результаты
практической   деятельности    субъекта    разума,    повторимся,    намного
превосходящего человеческий.
   Таким образом, можно  сформулировать:  бросающееся  в  глаза  отличие  от
естественно-природных явлений должно характеризовать искусственно  созданное
начало. Но если это так, то должно быть справедливым и обратное: все то, что
резко отличается от искусственно созданного - суть естественно данное.
   Над этим мы, как правило, не задумываемся. Между  тем,  в  этом  обратном
тезисе скрыт очень глубокий смысл. Смысл, осознание которого способно весьма
существенно повлиять на формирование наших представлений о внеземном разуме.
Дело в том,  что  этот  тезис  единым  махом  уничтожает  наметившийся  было
критерий определения искусственно созданных  предметов.  Ведь  в  очерченном
отношении (искусственно созданное - естественно данное) естественно  данному
явственно противостоит лишь только то, что создано руками земного человека.
   Человек не в состоянии отрешиться ни от своей собственной природы, ни  от
своей собственной истории. Человеку не дано встать над законами развития его
собственной деятельности. А раз так, то и все его представления о  характере
искусственно созданного не могут не быть антропоморфными.  Между  тем,  если
внеземной разум качественно отличен  от  человеческого,  то  и  практическая
деятельность  его  носителя  должна  быть  качественно  отлична  от   сугубо
человеческой практики. Но тогда качественное отличие должно содержаться и  в
конечных результатах этой деятельности.
   Что  же  получается  в  этом  случае?  Продукты  деятельности   внеземных
цивилизаций принципиально отличны от результатов человеческой  деятельности.
Но  достоверно  отличить  от  естественно-природных  явлений  человек  может
единственно то, что хоть в какой-то степени напоминает предметы, создаваемые
им самим. А  значит,  все  качественно  отличное  от  этих  предметов  будет
восприниматься человеком как нечто естественно данное.
   Таким  образом,  легко  видеть,  что  материальные   следы   практической
деятельности внеземной цивилизации, будь  даже  ее  масштабы  сопоставимы  с
масштабами  всего  космоса,  далеко  не  всегда  смогут  быть  отличены   от
естественно-природных феноменов.
   Напомним:  с  самого  начала  принималось  положение  о  том,   что   все
искусственно созданное  должно  быть  качественно  отличным  от  естественно
данного. Но  ведь  у  нас  нет  никакой  уверенности  в  том,  что  по  мере
совершенствования   инструментария   внеземных   цивилизаций   продукты   их
деятельности  должны  все  в  большей  и  большей  мере  противопоставляться
естественно-природному. Что  если  будет  происходить  обратное?  Ведь  и  в
сегодняшней практике  земного  человека  можно  разглядеть  именно  такие  -
обратные - тенденции. Но  если  естественно  данное  отнюдь  не  обязательно
должно  отличаться  от  искусственно  созданного,  то  совпадение  продуктов
инопланетной деятельности с природными явлениями станет еще более вероятным.
   Справедливости  ради  следует  сказать,  что  есть  еще  и  своего   рода
промежуточный класс явлений: явления, отличные с точки зрения  человека  как
от создаваемых им предметов, так и от всего того, с чем он привык иметь дело
как с естественно природным. Но здесь действует  хорошо  известный  всем  со
времен Оккама принцип, требующий объяснять их без привлечения каких бы то ни
было внеземных начал.
   Итак, логично предположить, что  материальные  следы  деятельности  иного
разума человеком, скорее всего, будут восприняты нами  как  чисто  природные
начала.
   Но если так, то вполне закономерен вопрос: что из окружающей нас  природы
относится к собственно природе, а что - к  продукту  деятельности  какого-то
внеземного разума? Ведь если одно  может  быть  неотличимо  от  другого,  то
исключить присутствие кого-то иного в окружающем нас мире становится  весьма
и весьма затруднительным делом.
   В настоящее время на этот вопрос нельзя дать даже  самый  приблизительный
ответ. А если ответа не существует,  то  в  принципе  любой  класс  явлений,
однозначно относимый к чисто природным образованиям, сегодня может  скрывать
в  себе  творчество  какого-то  запредельного  нам  разума.  Иначе   говоря,
исключениями в этом ряду не могут  служить  даже  те  природные  явления,  с
которыми человек изо дня в день сталкивается на Земле. Больше того: в  своем
собственном организме.
   Легко  видеть,  что  в  этом  случае  к  внеземному  разуму   оказывается
решительно неприменимым и само определение "внеземной", ибо местом  обитания
его носителя вполне может оказаться и собственный дом (и  собственное  тело)
человека. Пользуясь биологической терминологией, можно  сказать,  что  такой
разум занимает что то вроде иной "экологической ниши", в  которой  пока  еще
нельзя разглядеть его существование.
   Таким образом, получаемый здесь вывод  способен  полностью  устранить  ту
пространственно-временную  пропасть,  которую,  как  было   показано   выше,
человеческий разум (в общем-то, искусственно) воздвигает между самим собою и
любым иным разумом. Искусственность этой пропасти достаточно  очевидна,  ибо
основывается она на убеждении в том, что человек пока еще не замечал никаких
материальных следов присутствия иного разума  ни  у  себя  дома,  ни  в  его
обозримых окрестностях. Но из этого убеждения, как  оказывается,  отнюдь  не