еская деятельность человека  может
развиваться только в строгом соответствии с объективной логикой материальной
действительности, только в полном повиновении ей. Тот факт, что  объективная
логика природы оказывается на поверку  логикой  движения  какого-то  высшего
разума, для самого человека  не  меняет  решительно  ничего.  Ведь  если  он
считает  себя  совершенно  свободным  сейчас,  полностью  подчиняясь  логике
природы, то непонятно, почему он должен превращаться  в  раба  завтра,  если
вдруг завтра сама природа  обнаружит  себя  формой  существования  какого-то
Метасубъекта?
   Но общеизвестно также и то, что подлинно  свободным  человек  оказывается
лишь в своем творчестве. В творчестве, понятом в самом  широком  смысле,  то
есть в смысле, не ограниченном сравнительно  узким  контекстом  искусства  и
науки. Поэтому человек до конца освобождается только тогда, когда он выходит
за пределы устоявшихся форм своего собственного бытия, когда  он  взламывает
их и воздвигает на их месте какие-то новые. Поскольку же  творчество  должно
быть  полностью   подчинено   объективной   логике   движения   материальной
действительности, то полное его освобождение не только не  исключает,  но  и
прямо предполагает полное подчинение ей. А  значит,  полностью  свободным  и
суверенным человек остается и в  своем  абсолютном  повиновении  императивам
Мирового разума.
   Но мы говорим  совсем  не  о  свободе  или  суверенности.  Мы  говорим  о
контакте.  Между  тем,  именно   разность   тех   континуумов,   в   которых
развертывается бытие каждого из его субъектов, придает этой давней  проблеме
какое-то новое содержание.
   Любой контакт, повторимся, представляет интерес только в том случае, если
он развертывается как  процесс  взаимовлияния  цивилизаций  друг  на  друга,
взаимовлияния, конечным  результатом  которого  является  преображение  всей
окружающей человека  действительности,  релизация  каких-то  вечных  идеалов
человека.  При  этом  было  бы  заманчиво  предположить,  что   воздействие,
субъектом которого предстает Верховный разум, имеет своей целью регулировать
и направлять деятельность человека к исполнению его мечты о совершенстве.  В
свою очередь, не менее заманчиво  было  бы  ожидать,  что  и  наша  скромная
деятельность хоть в  какой-то  степени  сказывается  на  Его  творчестве  (а
значит, и на исполнении собственных наших чаяний, в конечном счете). Но беда
в том, что вся практика человека дана Метасубъекту одновременно, вся история
нашего  восхождения  к  вершинам  цивилизации  должна  концентрироваться   в
лишенную  измерений  точку  того  потока,  в  котором  развертывается  бытие
Мирового разума. Словом, вся наша история развертывается в нулевом интервале
этого надвременного потока. И так как уже "по определению" она в принципе не
может выйти за пределы этого нулевого интервала, то, получается,  она  не  в
состоянии оказать решительно никакого воздействия на творческую деятельность
Начала, созидающего весь окружающий нас мир.
   Впрочем, препятствие заключено не только в нашей слабости.
   В  потоке  чисто  физического  времени,  которое  является   единственной
реальностью человека, собственное начало Верховного  разума,  как  и  начало
того материального мира, что порождает Его и в то же  время  порождается  Им
самим, оказывается вечным. Точно так же оказывается вечным и Его завершение,
равно как и все промежуточные состояния Его биографии. Любая точка Его бытия
оказывается  распростертой  по  всей  временной  шкале  чисто   материальной
истории. Между тем, материальный мир не  только  един,  но  и  единствен.  А
значит, и полная история этого мира, в свою очередь,  единственна.  Но  если
любой момент бытия Метасубъекта оказывается распростертым по всей  временной
шкале, то получается, что разум, вырвавшийся за пределы временного потока  в
область     каких-то     иных     измерений,     в      старых      границах
пространственно-временного континуума оказывается обреченным  на  абсолютную
неподвижность (любое движение оказывается возможным только за ними).
   Иначе  говоря,  не  только  человеку  не  дано  проникнуть  в  миры   тех
размерностей, которые ограничивают поток бытия Мирового разума,  -  Он  сам,
как  кажется,  оказывается  недееспособным  в  мире  нашей  реальности.  Его
обреченное на неподвижность существование с точки  зрения  привычных  нашему
сознанию представлений ассоциируется разве  только  с  абсолютным  небытием.
(Так человеческое сознание  оказывается  решительно  недееспособным  в  мире
каких-то внутриклеточных процессов; в пределах  этой  "физиологической"сферы
оно оказывается попросту не существующим.)
   Но  спрашивается:  почему  время  должно  иметь  всего  одно   измерение?
Изначально незыблемая, евклидовая  трехмерность  пространства  материального
мира давно  уже  поколеблена.  Математика,  физика,  да  и  философия  легко
оперируют не только четырех-, но и вообще n-мерным пространством. А  что  же
со временем?
   Преодоление качественного барьера в развитии вовсе  не  обязано  означать
собой того, что субъект Верховного разума, прорываясь в мир иных  измерений,
должен навсегда прощаться с метрикой временного континуума. Напротив, -  это
надвременные  константы  бытия  обязаны  сохранять  в  себе  все  физические
атрибуты предшествовавшего состояния. Но, как  и  всякая  более  совершенная
форма, они обязаны сохранять их в снятом,  или,  говоря  простым  языком,  в
определенной  степени  деформированном  виде.  Постоянное  же  сохранение  в
постоянно снятом виде означает собой непрерывное изменение всего  временного
континуума при его движении в надвременном потоке.
   Это,  может   быть,   излишне   сложное   вербальное   построение   легко
иллюстрируется наглядным графиком.
   Вообразим  себе,  что  горизонтальная  ось  графика  представляет   собой
уходящую  в  бесконечность  стрелу  физического  времени,   протекающего   в
окружающем нас мире. Отсюда каждая точка (a, b c, d, e, f  ...),  из  полной
совокупности которых и складывается горизонтальная ось,  представляет  собой
графический аналог какого-то дискретного события, своеобразный  атом  единой
цепи  причинно-следственных  связей.  Поэтому  все   те   события,   которые
укладываются на горизонталь, на нашем графике  разновременны.  Одновременным
может быть только то, что проецируется в одну и ту же точку  этой  оси.  При
этом под цепью причинно-следственных связей здесь понимается не ограниченная
последовательность  качественных  метаморфоз  какого-то   одного   исходного
начала, параллельно которым протекает история превращений какого-то другого,
третьего и так далее. Здесь подразумевается полная совокупность качественных
пробразований,  формирующих  структуру  всей   материальной   истории   всей
объективной реальности в целом.
   А  теперь  попытаемся  представить  себе  стрелу  надвременного   потока,
которая, опираясь  в  своем  основании  на  всю  протяженность  материальной
истории всей объективной реальности в целом, устремляется, как  показано  на
графике, вверх.
   Здесь, на вертикальной оси, символизирующей собой структуру надвременного
потока,  вся  цепь  последовательных  качественных  превращений   некоторого
исходного состояния нашей Вселенной (A-B-C-D-E-F...) реализуется  в  один  и
тот же момент метавременной координаты. Именно это и отражено на графике тем
обстоятельством, что вся цепь проецируется в одну и ту же точку вертикали.
   Эта упрощенная  схема  позволяет  рассматривать  надвременной  поток  как
вторую координату времени.  Или,  если  говорить  более  строго,  как  время
второго порядка, своего рода Время самого времени. Иначе говоря, как до поры
скрытый от нашего глаза поток изменений всего того, что его наполняет  (или,
скорее, формирует).
   Что это может означать для человека? Ни много, ни  мало,  как  постоянное
изменение его собственной биографии.  Каждый  данный  момент  этого  времени
второго порядка вмещает в себя полную историю не только самого человека,  но
и всей окружающей его природы - но каждый новый обязан вмещать  в  себя  уже
какую-то новую, столь же полную историю всего материального мира.  При  этом
каждая из этих всеобщих историй природы, целиком  вмещающихся  в  дискретный
квант надвременного потока, будет отлична от всех других, и степень  отличий
должна быть прямо производна от той дистанции, которая отмеряется на  второй
координате времени.
   Все это на  первый  взгляд  кажется  чрезмерно  сложным,  однако  никаких
"запредельных" абстракций на самом деле здесь нет. В сущности все то, о  чем
мы говорим здесь, доступно практически любому, ибо любой из нас ежедневно на
практике  проделывает  то,  что  составляет  предмет  теоретического  нашего
рассмотрения в данном пункте анализа.
   Выше  ((  4)  мы  говорили  о  том,  что   в   сознании   человека,   все
пространственно-временные  связи  заменяются  отношениями  логическими.  Это
обстоятельство дает ему возможность  в  каждый  данный  момент  без  остатка
вмещать в себя не только насчитывающую тысячелетия человеческую историю,  но
и миллиарды лет истории  естественно-природной.  Настоящий  момент  сознания
способен растворить в себе как все прошлое, так и  все  обозримое  человеком
будущее.  Именно  благодаря  этой  трансмутации   пространственно-временного
континуума в континуум логический человеческое сознание получает возможность
произвольно перекраивать в самом себе всю историю как  самого  человечества,
так и всей материальной действительности. К  слову  сказать,  именно  так  и
создаются обобщающие исторические концепции, равно как и концепции  развития
природы. Ламарк и Дарвин, Гегель и Маркс обязаны  своими  открытиями  именно
этой        эквивалентности         всего         пространственно-временного
(причинно-следственного) и логического. Что же касается Маркса, так он  даже
возводил соответствие исторического (временного) и логического едва ли не  в
ранг одного  из  основополагающих  гносеологических  принципов.  Воображение
художника или фантаста, создающего какие-то новые миры, имеет в своей основе
все эту же особенность.
   А теперь на минуту представим себе, что все  порождения  нашего  сознания
получают самостоятельное (quasi-субстанциональное) существование, - и  тогда
любое движение нашей мысли станет чем-то вроде Логоса для всего создаваемого
нами мира, чем-то вроде Божественного слова, создающего  и  перестраиваюшего
всю эту вселенную.
   (Попутно заметим, что химеры, порождаемые  нашим  вымыслом,  могут  и  не
подозревать о существовании  того,  кто  их  создал:  так  ни  лилипуты,  ни
Гулливер - инобытие самого автора  в  их  диковинном  мире  -  не  имеют  ни
малейшего представления о породившем их Свифте...)
   Возвращаясь к основной теме заметим: Мировой  разум  должен  представлять
для нас в точности то же, что преставляет  собой  человеческое  сознание  по
отношению к порождаемым им сущностям. Его деятельность должна обнимать собой
всю историю  природы,  и,  как  каждое  новое  озарение  художника  способно
изменить контуры всего порождаемого им сюжета,  каждое  движение  Метаразума
должно вести к преобразованию не только нашего настящего, но и всего  нашего
прошлого.
   Но вместе с тем важно понять, что,  как  воля  человека  не  в  состоянии
изменить течение внутриклеточных процессов, движение Мирового  разума  не  в
состоянии вершить произвол "внутри" земной истории. Ведь вся она сводится  в
точку Его бытия, а следовательно, едва ли проницаема для него. В пределах же
этой точки полноправным субъектом остается единственно человек;  только  его
руками, только его гением может создаваться что-либо. Поэтому любое движение
Мирового разума может проявиться только в каком-то абсолютно трансцендентном
измерении, которое, образно говоря, лежит между смежными  точками  временной
вертикали, только между "смежными" реальностями.
   Несколько упрощенно это можно представить в виде  какого-то  бесконечного
ряда  вполне  законченных  историй   человеческого   рода   и   даже   всего
материального мира в целом, каждая из  которых  должна  отличаться  от  всех
других:
   A-B-C-D-E-F...;
   A1-B1-C1-D1-E1-F1...;
   A2-B2-C2-D2-E2-F2...;
   A3-B3-C3-D3-E3-F3...;
   и так далее.
   При этом  каждая  из  них  будет  представлять  собой  что-то  совершенно
трансцендентное по отношению ко всем другим,  совершенно  непроницаемое  для
других начало. Именно поэтому каждая из  них  неизбежно  должна  представать
перед ее субъектом не только как одна не знающая сослагательного  наклонения
сущность, но и как единственно возможная. Полный же ряд всех  этих  отличных
друг от друга "единственно  возможных"  сюжетов  и  должен  составить  собой
собственную историю Мирового разума.
   Мы говорим несколько упрощенно, ибо здесь речь должна идти не  только  об
изменении  структуры  того  физического   (причинно-следственного)   потока,
который формирует собой стрелу времени, но  и  об  изменении  метрики  всего
пространства. Поэтому-то в  каждой  дискретной,  замкнутой  в  себе  истории
материального мира субъект разума каждый раз может оказаться в каком-то ином
пространственно-временном пункте в каком-то новом обличии.
   Нам трудно представить, как может меняться наша же собственная история  с
каждым  нашим  переходом  в  смежный  пространственно-временной   континуум.
Фантазия может рисовать  самое  невообразимое.  Но  -  вот  одна  из  вполне
возможных гипотез.
   В каждой новой истории причины и следствия, формирующие ее структуру,  не
могут изменяться произвольным образом. Трансформация всей  действительности,
скорее  всего,  должна  быть  подобна  каким-то  непрерывным  топологическим
преобразованиям,  при  которых  обязана  сохраняться  в   неприкосновенности
причинно-следственная связь между смежными точками  событий,  из  которых  и
складывается течение времени.
   Одним из  самых  простых  примеров  таких  топологических  преобразований
является доступное каждому ребенку искусство оригами, искусство  складывания
каких-то фигурок из обыкновенного бумажного листа: строгая связь между всеми
смежными его точками остается неприкосновенной,  но  конфигурация  плоскости
меняется до неузнаваемости.
   Вот точно так же из-вне  направляемое  преобразование  всей  материальной
истории  может  никак  не  затрагивать  причинно-следственную  связь   между
отдельными событиями нашей жизни. Но ведь скрытое содержание любого  из  них
определяется совсем не физической его сутью, но в  первую  очередь  энергией
того нравственного импульса, который  порождал  его.  И,  как  непрерывность
топологических изменений оригинала может  завершиться  какой-то  совершенной
неузнаваемостью  результата,  так   даже   при   сохранении   в   абсолютной
неприкосновенности   физической   сути   истекших   событий   общая   логика
нравственной истории в этом  надвременном  потоке  может  меняться  в  самых
невероятных пределах.
   Но как бы то ни было, субъект каждой "единственно возможной", замкнутой в
себе истории по  ее  завершении  обязан  восходить  на  уровень  Верховного,
Мирового разума. И так как собственная биография каждого, кто проходит  этот
путь, всегда будет отлична от истории восхождения любого смежного  с  ним  в
надвременной  координате  бытия  субъекта,  то  их  восхождение  на  уровень
Абсолюта всякий раз будет обогащать Его опыт каким-то новым  содержанием.  И
как знать, может быть, именно там - в надвременном  потоке  бытия,  наконец,
исполняется тот нравственный его идеал, который, как видно едва ли  достижим
здесь.  Как  знать,  может  быть,  именно   этот,   реализующийся   лишь   в
метавременной действительности идеал  и  служит  тем  организующим  началом,
которое в конечном счете направляет и нашу собственную историю.

   Теперь все встает на  свои  места.  Созидательная  деятельность  носителя
Мирового разума не сводится к одному только сотворению мира (а вместе с  ним
и  человека).  Она  проявляется  также  и  в  постоянном   изменении   своей
собственной биографии, в создании надвременной последовательности  полностью
автономных и вместе с тем  связанных  между  собой  историй  последовательно
растворяющихся в Нем субъектов. Но так как  каждая  из  них  занимает  собой
нулевой интервал Его бытия, "внутрь" каждой из них Он не проникает. Создавая
материальный мир,  Верховный  разум  способен  придать  ему  лишь  начальный
импульс развития. Иначе говоря, в пределах любой конечной  истории  эстафета
Верховного созидания по мере поступательного расширения практики  передается
властвующему в  ней  субъекту.  Поэтому  каждый  дискретный  субъект  каждой
дискретной истории становится до конца свободным, суверенным ее творцом, так
и не уверенным до конца в существовании более  высокого  начала,  нежели  он
сам. Но в то же время все субъекты всех этих замкнутых в себе историй  своим
свободным творчеством, в конечном счете, определяют и творчество  верховного
их Координатора.
   6
   Таким вкратце предстает контакт  всего  человеческого  рода  с  Верховным
разумом. Но  ведь  род  человеческий,  в  известной  мере,  складывается  из
отдельных личностей. Поэтому было бы уместно рассмотреть контакт цивилизаций
так же и на уровне отдельных людей, рассмотреть проблему интеграции  разумов
на уровне отдельно взятых индивидов.
   Таким  возможным  путем  интеграции,  как  это  ни  парадоксально,  может
оказаться биологическая смерть человека.
   Правда,  это  решение  совершенно  невероятно  в  свете   наших   обычных
представлений, вернее сказать, с  позиций  сегодня  господствующих  в  нашем
обществе взглядов. Какой же это контакт человека с носителем  иного  разума,
если человек в состоянии вступить в него только после своей смерти?  Другими
словами, если в этот контакт человек, строго говоря, вообще не вступает.
   Однако  логика  всех  предшествовавших  этому  выводу  построений   самым
непосредственным образом ведет именно к такому заключению.
   Ну и что ж с того, что человек не способен  вступить  в  контакт  с  иным
разумом при своей жизни? Ведь мы уже  говорили,  что  субъектом  контакта  с
человеческой стороны должен быть не  отдельно  взятый  индивид,  и  даже  не
конкретное  поколение  людей,  но  все  человечество  в  целом.  Начиная  от
кроманьонца и кончая далекими нашими потомками.
   Но если в первую  очередь  субъектом  контакта  и  в  самом  деле  должна
выступать вся земная цивилизация как некоторое единое  целое,  то,  как  уже
говорилось, все поколения людей должны вступать в него  одновременно.  Между
тем, для одновременного контакта необходимо, по меньшей мере,  одновременное
существование.
   Для Мирового разума вопрос  об  одновременности  существования  всей  его
структуры решается сравнительно просто: во-первых, тем,  что  Он  существует
вне привычных нам временных измерений, во-вторых,  напомним,  Он  вообще  не
расчленяется на отдельные монады  дискретных  личностей.  Для  человека  все
обстоит иначе. Каждый из  нас  изолирован  друг  от  друга,  и  замкнутый  в
телесной оболочке микрокосм, составляющий содержание души каждого,  едва  ли
не абсолютно непроницаем для других. В мире,  цементированном  материальными
причинно-следственными связями, единственным съединяющим нас  началом  может
быть только то, что способно  преобразовать  движение  нашей  души  в  поток
причинных же зависимостей, иными словами,  не  очень  то  надежные  знаковые
системы.   И   потом,    не    забудем,    что    разделяющий    всех    нас
пространственно-временной барьер -  это  стихия,  составляющая  собой  тайну
всего Космоса. Так что на уровне отдельно взятых индивидов ни  синхронность,
ни "синпространственность" действий абсолютно невозможны.
   Но если все  же  необходимость  одновременного  вступления  в  контакт  с
Мировым   разумом   тех,   чье   биологическое   существование   разделяется
тысячелетиями,  достаточно  логично  вытекает  из