динственным  интересом  была  месть
мужчине, который дал ей для этого  хороший  повод.  Все  остальные  в  конце
концов пошли домой, но Герта осталась. Харт почти слышал,  как  она  говорит
своим юным голоском: "Хорошо, идите. Кому-то ведь нужно подождать. Кто-то же
должен быть тут, чтобы сказать Доку, как мы рады, что он вернулся".
   Харт впал в уныние. Он обманул ее ожидания. Он обманул ожидания всех.  Он
хотел было положить  руки  на  плечи  девушки,  но  передумал:  лучше  всего
покончить дела с Пегги как можно скорее, а потом вернуться и проводить Герту
домой.

***

   Короткая поездка в квартиру Пегги показалась ему бесконечной.  Харт  даже
не понял, пока не вышел на тротуар, что все еще держит в руке пистолет.  Чем
снова отпирать  аптеку,  он  предпочел  опустить  оружие  в  боковой  карман
пиджака. Не успел он пройти и двух кварталов, как пожалел об  этом.  Тяжелый
пистолет оттягивал пиджак, отчего воротник стал натирать шею.
   Вдобавок к раздражению  за  те  несколько  минут  его  отсутствия  кто-то
умудрился припарковать перед домом Пегги автомобиль последней модели, и  ему
пришлось поехать вверх по холму и миновать следующий перекресток, прежде чем
нашлось место, где он мог бы оставить свою машину.
   К тому времени, когда Харт прошел длинный квартал назад к дому Пегги, все
его тело стало мокрым  от  пота.  Он  чувствовал  усталость  и  раздражение.
Заплеванный лестничный пролет, ведущий на второй этаж, показался  ему  очень
крутым. Дверь, которую он оставил прикрытой, теперь была  распахнута,  и  ее
раскачивал горячий бриз, время от времени дующий вверх по  лестнице,  словно
желая напомнить спящим жильцам, что в далеком прошлом Город ангелов  был  не
чем иным, как безводной пустыней.
   Харт прикрыл  дверь  и  запер  ее  на  замок.  После  кондиционированного
простора своей аптеки квартира казалась нагретой в паровой бане коробкой.  В
ней висел застоявшийся запах сигаретного дыма и джина.  Проходя  мимо  двери
тускло освещенной спальни, он заглянул в нее. Пегги все  так  же  лежала  на
спине, но теперь закинула руки за голову и согнула  одно  колено,  приподняв
его.
   Харт с трудом проглотил ставшую кислой слюну и  прошел  в  кухоньку,  где
поставил лекарства в раковину. Потом  отмерил  в  стакан  немного  нашатыря,
добавил воды и  отнес  стакан  и  флакон  едко  пахнущей  соли  в  крошечную
комнатушку, освещенную тонким лучом желтого света, проникающим  сквозь  щель
приоткрытой двери в ванную.
   - Порядок. Давай просыпаться, Пегги, - сказал он.
   Одна подушка упала на пол рядом с кроватью. Харт пинком убрал  подушку  с
дороги и поставил стакан на прикроватный столик. Затем, держа флакон с солью
в правой руке, нагнулся, чтобы просунуть левую под плечи девушки. И  тут  он
почувствовал за спиной какое-то движение, и чья-то темная тень отделилась от
стены.
   Харт подумал: "Открытая дверь! Конечно же! Это вовсе не ветер!"
   Мгновенно,  но  слишком  поздно  насторожившись,  он  бросил   флакон   с
нюхательной солью и попытался  выцарапать  пистолет  из  кармана.  Но  когда
повернулся, то преуспел только в том, чтобы увернуться от коварно занесенной
над  его  затылком  дубинки.  Удар  пришелся  по  правому  виску.  Боли   не
последовало. У него только возникло  ощущение  падения,  короткого  падения,
закончившегося столкновением с подавшимся ему  навстречу  телом.  Потом  ему
показалось, что тесная спальня взорвалась, ослепив  его  белой  вспышкой  от
стартовавшей в космическое пространство управляемой ракеты.
   Когда Харт пришел в сознание, он еще долго  лежал,  пытаясь  понять,  где
находится. Он же вернулся в квартиру Пегги. Приготовил ей нашатыря. И  отнес
его в спальню. Потом наклонился, чтобы приподнять ее,  а  кто-то  отошел  от
стены и дважды его ударил, о чем свидетельствовала боль в правом виске и  на
затылке у основания черепа.
   Харт силой заставил себя открыть глаза. Он стоял на коленях у  кровати  в
позе молящегося, его правая щека  опиралась  о  правое  бедро  Пегги.  Глаза
девушки были открыты, но смотрели не на него. Он принял сидячее положение  и
включил яркую лампу на прикроватном столике.
   Бонни Темпест могла быть до сих пор жива. Но она могла быть и мертва, как
голословно и бездоказательно утверждали власти штата. Но в любом случае жена
человека, приговоренного к смерти за убийство Бонни, уже больше  никогда  не
сможет ни подтвердить, ни отрицать этого факта. Харт понял это, посмотрев на
девушку, но удостоверился, придвинув свою щеку ближе к  ее  губам,  а  потом
поискав несуществующий больше  пульс  под  небольшим  холмиком  безжизненной
плоти, прикрывающей сердце.
   Насколько он мог понять, на стройном теле  не  было  следов  насилия,  но
объяснением тому были подушка на полу и поза девушки. Жизнь - вещь  хрупкая.
Для того чтобы лишить ее человека, много не нужно. Подержать подушку на лице
пьяной девушки несколько минут - и достаточно. Теперь Пегги больше никто  не
обидит. Она перестала ненавидеть  Гарри  Коттона  и  больше  не  станет  ему
мстить. Настал конец ее страстям и благодарностям, она никогда не будет ни у
кого ничего брать, не будет ничего отдавать. Ее жизни пришел конец.
   Харт прошел в  другую  комнату,  взял  графин  с  разведенным  мартини  и
кубиками льда, отхлебнул глоток этой мерзкой смеси, сплюнул и  отправился  в
кухню, где отпил из горлышка почти пустой бутылки джина.  Это  принесло  ему
некоторое облегчение, но не слишком большое. Когда  он  попытался  поставить
бутылку назад в раковину, она выпала из его трясущихся пальцев и разлетелась
мелкими осколками по полу.
   Так ему и надо! На этот раз он получил по полной программе! Перво-наперво
медэксперт определит, когда наступила смерть Пегги. Потом - что незадолго до
смерти она имела близость с мужчиной. Никто не  поверит  его  фантастической
истории, что девушка поклялась, будто Бонни Темпест до сих пор жива.  Именно
такого типа историй и ожидает полиция от обладающего небогатым  воображением
удачливого бизнесмена, пытающегося выбраться из щекотливого положения.
   Полиция решит, что он просто подцепил девушку на улице. Потом под угрозой
мерзкого скандала она потребовала у него  больше  денег,  чем  он  желал  ей
заплатить.  И  возможно,  в  пьяной  борьбе  он  немного  перестарался,  что
совершенно случайно закончилось трагедией.
   У полиции будет выбор из полудюжины мотивов, ни один из которых не  может
быть верным, но зато все правдоподобны.
   Проходя мимо двери спальни в гостиную, Харт старался не смотреть туда. Он
долго стоял, уставившись  на  телефонный  аппарат.  Ему  следует  немедленно
позвонить в полицию. Но он боялся туда звонить.
   Теперь Харт понимал, что чувствовал Гарри Коттон в  каюте  яхты  Диринга,
когда, судя по его показаниям, проснулся и  обнаружил,  что  Бонни  исчезла.
Каждый трепещущий нерв его тела толкал его лишь на один поступок  -  стереть
все следы своего пребывания в квартире и сбежать. Не  важно  куда,  лишь  бы
выбраться отсюда!
   Вместо этого Харт поднял трубку, набрал номер 116  и  попросил  соединить
его с полицейским участком Голливуда. Когда дежурный сержант ответил на  его
вызов, Харт скороговоркой выпалил то, что мог сказать:
   - Это Джон Харт звонит из дома 5437 по Ла-Палома-Драйв.  Квартира  10.  Я
хочу сообщить об убийстве.

2 сентября 1958 г.

0 час. 05 мин.

   В личной ванной офиса генерального  прокурора  Харт  переоделся  в  свеже
выглаженный костюм и  чистое  белье,  которые  позволили  Мэнни  принести  в
детективное бюро, чтобы сменить одежду, что была на Харте, когда его забрали
в  полицейский  участок,  и  которую  инспектор  Гарсия  хотел  отправить  в
лабораторию.
   Прежде чем надеть рубашку, Харт сполоснул лицо холодной  водой,  а  потом
намочил и причесал волосы.
   - Как ты себя чувствуешь? -  осведомился  Келли.  Харт  бросил  взгляд  в
зеркало над раковиной и внимательно посмотрел на отражение своего адвоката.
   - Не так уж и плохо, - ответил он  в  конце  концов.  К  его  величайшему
удивлению,  так  оно  и  было.  Ранним  утром  в  квартире  Пегги,  потом  в
полицейском участке, а потом за долгое время допроса в детективном бюро, раз
за разом повторяя одну и ту  же  историю,  он  так  устал  и  был  настолько
перепуган, что ему с  трудом  удавалось  связно  говорить.  Теперь  же  Харт
почему-то чувствовал себя более  собранным.  Он  развернулся  и  прислонился
ягодицами к раковине.
   - И что ты обо всем этом думаешь?
   Высокого роста адвокат, такой худой, что казалось, он находится на  грани
истощения, прикурил сигарету, которые по привычке курил одну  за  другой,  и
выпустил дым через ноздри.
   - О чем?
   - Они мне верят?
   - Трудно сказать, Док. - Келли говорил не отрывая взгляда  от  инспектора
Гарсии. - Трудно проследить прихотливо извилистую  линию  ума  представителя
полиции. Однако придерживайся правды. Ты  -  глупец,  но  не  могут  же  они
повесить тебя за это! Если  штат  начнет  бросаться  обвинениями  в  каждого
мужчину, который свалял дурака, уступив прелестям  хорошенькой  птички,  три
четверти мужского населения Калифорнии, включая и инспектора  Гарсию,  будут
отбывать срок в тюрьме.
   Гарсия собрал одежду, которую снял с себя Харт,  и  отдал  ее  мужчине  в
форме, стоящему рядом с ним.
   - Так будет вернее, - вздохнул инспектор, - никаких уловок. - Он кивнул в
сторону двери. - Ты знаешь, куда это отнести, Том.
   - Да, сэр, - сказал офицер  и  вышел  из  помещения.  Харт  надел  свежую
рубашку и завязал новый галстук фирмы "Графиня Мара".
   - И как ваши ребята собираются поступить со мной, инспектор?
   Гарсия пожал плечами:
   - Что касается меня, я бы подержал вас в кутузке лишь для того, чтобы  вы
в целости и сохранности предстали  перед  Большим  жюри  присяжных,  которое
выдвинет вам обвинение и установит надлежащую меру наказания. Честно говоря,
я не знаю, убили вы эту малышку или нет. Но точно одно...
   - Что же?
   - Кто-то же ее убил! Вы уверены, что не видели никого в  квартире,  когда
вернулись туда из аптеки?
   - Абсолютно. - Харт осторожно притронулся к  своему  затылку.  -  Я  лишь
почувствовал какое-то движение сзади.
   - И вы не можете вспомнить марку автомобиля, который видели на том  самом
месте, которое сами освободили на парковке?
   - Нет.
   -  Ладно,  -  сказал  Гарсия.  -  Давайте  вернемся   в   контору.   Харт
воспользовался намоченным полотенцем, чтобы стереть пленку пыли  с  ботинок,
которые принес ему Мэнни.
   - Как ты думаешь, Билл? Я хочу  сказать,  если  меня  зарегистрируют  как
подозреваемого, выпустят меня под залог?
   Келли поостерегся брать на себя опрометчивые обязательства.
   - Трудно сказать. Одно я знаю точно:  не  хотел  бы  оказаться  на  твоем
месте, а еще меньше - на месте генерального прокурора.
   - Я тебя не понимаю!
   - Послушай, Док, - сухо сказал адвокат, - не будь таким наивным.  Как  бы
тебе  понравилось,  если  бы  ты,  только  что  успешно  проведший  судебное
разбирательство и  приговоривший  человека  к  смертной  казни  за  убийство
(должен добавить - не только успешно, но просто блестяще!), услышал бы,  что
один из твоих присяжных вдруг выступает со сказочкой  о  том,  как  по  пути
домой с последнего заседания суда он подбирает жену осужденного, и через три
четверти часа после их знакомства настаивает на том, что вышеупомянутая жена
не только рассказала ему, что  она  сделала,  чтобы  рассчитаться  со  своим
мужем, но и к тому же... Как это она сказала?
   - Распяла его.
   - Точно... Что она распяла своего мужа на кресте, держа свой  хорошенький
ротик на замке, потому что собственными  глазами  видела  живой  и  здоровой
женщину, которую, как установил суд, тот убил четыре месяца спустя после  ее
предполагаемой гибели.
   - Понимаю, к  чему  ты  клонишь,  -  сказал  Харт.  Келли  закурил  новую
сигарету.
   - Если каким-то образом подтвердится  то,  что  тебе  сказала  Пегги,  он
человек конченый - и как профессионал, и как политик.
   Инспектор Гарсия открыл дверь.
   - Ладно, Харт, пошли.
   Харт прошел через дверь в кабинет и уселся на  стул,  указанный  Гарсией.
Генеральный прокурор штата, Мэнсон, почти  ровесник  Харта,  перелистывал  в
папке какие-то бумажки. И оторвал от них взгляд, когда Харт сел.
   - Каким, по словам покойной, именем воспользовалась Бонни в Энсенаде?
   - Сеньора Альвередо Монтес.
   Мэнсон нашел запись, которая ему была нужна.
   - Именно это имя я никак не мог вспомнить. - Он вздохнул и положил  папку
на стол. - Если вам интересно знать, мистер Харт, то несколько  часов  назад
мы связались с полицейским участком в Энсенаде и нам  только  что  сообщили,
что на ту приблизительную дату, что вы указали, ни в одном отеле Энсенады не
было зарегистрировано женщины под таким именем.
   Харт не придумал в ответ ничего умного, поэтому ограничился молчанием.
   Мэнсон продолжал:
   - Пожалуйста, поймите меня правильно. Мы не пытаемся  обелить  себя.  Наш
долг состоит не только в наказании виновного, но и в  защите  невиновных.  И
для  этого  мы  воспользуемся  всеми  доступными   нам   средствами,   чтобы
установить, существует ли эта женщина вообще.
   - Не сомневаюсь, - сказал Харт. Мэнсон опять взял папку.
   - Но, положим, мы установим, что  убитая  действительно  видела  женщину,
которая была очень похожа на покойную миссис Диринг. Я лично считаю, что она
видела лишь похожую на нее женщину. Вы же сами участвовали в разбирательстве
этого дела в течение семи недель и сами, наряду  с  остальными  одиннадцатью
присяжными, сочли, что Бонни Темпест мертва, что покинуть  каюту  она  могла
лишь через иллюминатор, да и  то  если  Коттон  намеренно  избавился  от  ее
мертвого тела. Вы ведь отбросили фантастическое предположение, что Бонни  по
своей воле вылезла через иллюминатор и проплыла милю по  бушующему  морю  до
берега.
   - Это точно, - согласился Харт.
   - А теперь, мистер Харт, - сказал Мэнсон, - боюсь,  вам  придется  пройти
всю процедуру расследования. Не  думаю,  что  Большое  жюри  поверит  вашему
рассказу. - Он на минуту замолк, изучающе посмотрел Харту в  лицо,  а  потом
продолжил:
   - Но я верю вам. В вашем бизнесе вам  необходимо  знать  лекарства  и  их
химическое воздействие. В моем - знать людей. Вы родились в этом городе.  Вы
прожили здесь всю  свою  жизнь.  Проверив,  мы  не  нашли  за  вами  никаких
серьезных  правонарушений  -  кроме  нескольких  незначительных,  касающихся
правил  дорожного  движения.  Вы  состоятельный   человек   с   определенным
положением в обществе, гражданский лидер, можно сказать. И, будучи мужчиной,
я могу понять, почему вы остались наедине с молоденькой женщиной, как  вы  и
признаете, с этой мисс Пегги Джоунс, то есть миссис Гарри Коттон. Я не  могу
поверить, что это вы ее убили.
   - Я и не убивал, - вставил Харт. - После того как она  поведала  мне  обо
всем, я позвонил Бену Саттону, а когда вернулся, она уже отрубилась...
   - Знаю, - прервал его Мэнсон. - Мы уже слышали об этом пятьдесят  раз.  И
если вы говорите правду, а я на мгновение вам поверю,  то  за  время  вашего
отсутствия  некто  неизвестный  вошел  в  дверь,  которую  вы  оставили   на
предохранителе, и убил миссис Коттон, удушив ее.
   Келли прикурил очередную сигарету от еще дымящегося окурка.
   - Итак, в какое положение это утверждение ставит моего клиента,  господин
генеральный прокурор? Мэнсон внимательно посмотрел на адвоката:
   - Если я предъявлю вашему клиенту любое другое обвинение, а не  обвинение
в убийстве, полагаю, вы подразумеваете залог?
   - Не подразумеваю. Все уже оформлено. И судья готов подписать.
   - А если я посажу Харта по подозрению в убийстве?
   - Вы только что сами сказали, что не думаете, что это он убил девушку.
   - Да, думаю.
   Келли предложил выход:
   -  Тогда  почему  бы  вам  не  освободить  его  под  залог,  как   вполне
благонадежного бизнесмена? Или под мое поручительство, если вам  это  больше
нравится. Я дам  вам  слово,  что,  когда  Большое  жюри  вызовет  Харта,  я
препровожу его туда при первом же уведомлении.
   Мэнсон немного подумал, потом кивнул:
   - В этом случае,  принимая  во  внимание  ваше  положение  в  обществе  и
положение Харта, я намерен поступить следующим  образом,  адвокат.  До  того
момента как Большое жюри вынесет или не вынесет обвинения, я передам мистера
Харта под ваше попечительство.
   - Спасибо, сэр, - поблагодарил Харт. - Уверяю вас, я не собираюсь уезжать
или бежать из города с полумиллионным счетом в кармане.
   - Принимаю ваше заявление к сведению, -  сухо  ответил  Мэнсон  и  кивнул
Гарсии:
   - Можете вернуть мистеру Харту его личные вещи, инспектор.
   Гарсия вытащил из кармана  коричневый  конверт  из  оберточной  бумаги  и
вручил его Харту. Надевая часы и раскладывая по карманам авторучку, бумажник
и ключи, Харт осведомился:
   - Это значит, что я свободен?
   - Пока.
   Харт распрямился.
   - Могу ли я обратиться к вам с необычной просьбой?
   - Какой?
   - Нельзя ли мне переговорить с Коттоном? Не обязательно наедине. Со  мной
может остаться инспектор Гарсия.
   - Ас какой целью вы намерены переговорить с Коттоном?
   - Точно еще не знаю. Полагаю.., надеюсь, что  он  сможет  мне  что-нибудь
сказать, что позднее поможет мне, если и мне придется предстать перед судом.
   - Что, например?
   - Например, он, возможно, знает, у кого была причина следить  за  мной  и
Пегги до самой ее квартиры, у кого был мотив ее убить.
   Инспектор Гарсия запротестовал:
   - Ах, оставьте! Это обычные вещи! Мэнсон пожал плечами:
   - А я согласен. Поэтому разрешите ему переговорить с Коттоном, инспектор.
При условии, что вы пойдете с ним вместе.
   Харт подождал Келли в коридоре перед кабинетом, пока инспектор делал  все
необходимые приготовления, чтобы Коттона привели из тюремной камеры  в  один
из кабинетов для допроса.
   - Как ты думаешь, почему он меня не посадил? - спросил Харт у Келли.
   Келли пожал плечами:
   - Ты же слышал, что  он  говорил.  Лично  я  считаю,  что  фантастическая
история, которую тебе поведала Пегги, заставила  его  засомневаться,  уж  не
приговорил ли он к смерти невинного человека. И полагаю, он  надеется,  что,
если и была совершена ошибка, ты поможешь ему отстирать его грязное белье.
   - Каким образом?
   - Позволив убить себя. Подумай сам. Если Бонни  чудом  осталась  жива,  а
Пегги убита из-за того, что она знала  об  этом,  самое  лучшее  для  убийцы
сейчас прикончить и тебя.  А  Мэнсон  считает,  что  схватит  его  на  месте
преступления и все выйдут сухими из воды.
   - За исключением меня.
   - За исключением тебя.
   Инспектор Гарсия выглянул из кабинета и сообщил:
   - Его уже ведут сюда!
   Несмотря на то, что Харт видел Коттона ежедневно в течение  семи  недель,
он едва узнал юношу. Теперь, когда тот был приговорен к смертной казни,  его
внешность изменилась за одну ночь: казалось, он как-то весь съежился. Взгляд
был мертвым, глаза глубоко запали. Передвигался он словно старик.
   - Я вас узнаю! - сказал он Харту, подняв на него взгляд. - Вы были  одним
из присяжных.
   - Верно, - кивнул Харт.
   Коттон открыл было рот, чтобы разразиться ругательствами, но  у  него  не
хватило на это сил.
   - О'кей. Итак, вы сочли меня виновным, - выдавил он наконец  из  себя.  -
Вам доставляет удовольствие прийти сюда, чтобы ворошить старое?  "Виновен  в
убийстве  первой  степени".  Разве  не  такой  вердикт  вынесли   двенадцать
присяжных и вы в том числе?
   - Это ты убил Бонни, Гарри? - спросил спокойно Харт. - Не для  протокола.
Тебе ведь уже хуже не будет. Коттон долго молчал, а потом сказал:
   - Я не знаю. Не думаю. Мне кажется, что независимо от  степени  опьянения
такое забыть нельзя. Если бы я не взял эти проклятые  бриллианты,  у  вас  в
руках не было бы даже мотива преступления. - Он покачал головой, повторив:
   - Нет, не было. Хотя мне теперь и все равно, но я не верю, что убил ее.
   - Твоя жена П