его лицо шел безобразный  красный  рубец,  но  Харт  был
слишком зол, чтобы почувствовать боль.
   - Вы преследовали нас от самого Розарито? Это вы были в  том  автомобиле,
который обогнал нас на вершине холма?
   - Верно, - признался шофер. - Похоже, мы  с  Луисом  приехали  в  Ньюпорт
слишком поздно, чтобы не дать вам поднять шум насчет яхты. Но  потом,  когда
вы потратили время в Тихуане, чтобы сделать из мисс Нильсен честную женщину,
у нас появился шанс догнать вас.
   - Послушайте, - сказал Харт. - К чему все это? Во что я ввязался?
   Луис закурил сигарету.
   - Это, сеньор, длинная история.
   - Точно, длинная, - подтвердил шофер.
   Харт подождал, когда кто-нибудь из них скажет что-нибудь еще. Но оба  как
в рот воды набрали. Да пусть он лучше провалится сквозь землю,  чем  спросит
еще раз! Похоже, все шансы за то, что Диринг теперь стал играть в  открытую.
Теперь, на радость миллионеру, уж он разузнает, что к чему.
   Харт взял со стула новое белье Герты и юбку с блузкой.
   - Я могу отнести все это своей жене?
   - Вот это мудро, - с издевкой разрешил Луис. - В противном случае полиция
Энсенады арестует ее за появление в общественном месте в ненадлежащем виде.
   Шофер заглянул в ванную комнату.
   - Это у нее-то ненадлежащий вид? Только не для меня. О'кей, Харт!  Отнеси
ей одежду.
   Герта стояла спиной к двери, держась за край раковины.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил у нее Харт.
   -  Ужасно!  -  сказала  она.  -  Меня  тошнит  и  всю   выворачивает   от
происходящего.
   - Понятно.
   - Все было так красиво. А теперь... Харт испугался, что  с  ней  случится
истерика. Он развернул девушку и легонько шлепнул по щеке.
   - Держись!
   Она провела пальцами по его лицу.
   - Что они с тобой сделали?!
   - Ничего, выживу.
   Харт подвел Герту к унитазу и закрыл крышку.
   - А теперь садись, я помогу тебе одеться.
   Одевать ее было все равно что пытаться облачить в костюм мягкую тряпичную
куклу. Но ему все же кое-как удалось натянуть на ее  ноги  чулки.  Потом  он
приступил к надеванию трусиков. Он сперва  поставил  ее  на  ноги,  а  потом
натянул их на бедра и кое-как приладил лифчик на грудь.
   - Я люблю тебя. Док, - прошептала она. - Я так тебя люблю!  Харт  ласково
поцеловал ее в губы.
   - Я тоже тебя люблю.
   Он напялил ей через голову юбку и помог справиться с блузкой. Не успел он
закончить, как шофер крикнул ему из комнаты:
   - Ты только хотел отнести ей одежду, помнишь?
   - Мы почти готовы, - отозвался Харт.
   - Что они с нами сделают? - спросила Герта.
   - Откуда мне знать, - покачал  головой  Харт.  Окно  было  открыто.  Харт
выглянул и посмотрел вниз. До аллеи было футов двадцать  -  слишком  далеко,
чтобы прыгать Герте. Он осмотрел ванную в поисках  оружия.  И  единственное,
что  ему  удалось  обнаружить,  была  тяжелая   металлическая   старомодная,
плунжерного типа затычка для углубления. Он как можно  тише  вытащил  ее  из
ванны и сунул в карман брюк.
   Харт едва успел спрятать затычку, когда в ванную ворвался Луис:
   - Давай! Пошли! Нечего зря тянуть время!
   Герта прошла мимо него в спальню с высоко поднятым подбородком.
   Шофер мистера Диринга опустошил карманы пиджака Харта, а также содержимое
его бумажника и вывалил все на помятую простыню.
   - Надо же! Из всех хороших парней в Лос-Анджелесе, - сказал он, -  именно
его выбрали присяжным. И именно его угораздило подцепить девицу Коттона.
   - Это дело прошлое, - заметил Луис. - Но между прочим, Харт, зачем ты  ее
убил?
   Герта сидела в кресле и надевала туфли.
   - Он ее не убивал. Луис пожал плечами:
   - Да просто так, слышал  от  кого-то!  -  Он  взял  с  кровати  несколько
бумажных купюр и положил банкноты себе  в  карман.  -  Хорошо,  что  мы  вас
поймали, ребята! Вы чуть было от нас не удрали!
   - Куда вы нас поведете? - спросил Харт.
   - Повидаться с мистером Дирингом, - ответил шофер. - Мистер Диринг  хочет
еще раз побеседовать с вами.
   Харт почувствовал облегчение. От Энсенады до Тихуаны было шестьдесят пять
миль, да еще семнадцать от Тихуаны до Сан-Диего и сто двадцать одна миля  от
Сан-Диего до Лос-Анджелеса. За эти двести две мили может многое произойти. И
уж он об этом позаботится!
   - Вам и карты в руки, - спокойно сказал он. - Как мы поедем?
   - На машине.
   - На вашей или моей?
   - На твоей, - сказал шофер. - Я буду за  рулем.  -  С  этими  словами  он
положил пистолет в боковой карман пиджака. - Но  не  пытайся  изображать  из
себя героя. И выброси все свои дикие планы  из  головы.  Я  у  тебя  дурь-то
повыбью! Могу выстрелить не вынимая оружия  из  кармана.  Кроме  того,  Луис
будет сидеть на заднем сиденье и держать твою голову под прицелом.
   - А по дороге до машины?
   - Что ты имеешь в виду?
   - Вам придется провести нас через вестибюль. А что, если я скажу  клерку,
что нас похищают, и попрошу его вызвать полицию?
   - Валяй! - сказал шофер. Он наставил пистолет в кармане на  Герту.  -  Но
если ты это сделаешь, она свое получит. - Он открыл дверь номера. -  Сначала
ты, Харт. Твоя жена пойдет за тобой.
   У Харта не сгибались  колени,  когда  он  спускался  по  лестнице.  Клерк
по-прежнему читал газету. Он был рад снова видеть Харта с приятелями.
   - Сеньора, сеньоры!
   - Сеньор, - вежливо поклонился Луис.
   Жесткий бриз дул с океана. Ночь выдалась холодной. Возможно, потому,  что
становилось поздно, темп музыки в  харчевне  сменился  на  более  спокойный.
Порванные струны перестали вибрировать. В сопровождении редкого  пощипывания
гитары плаксивый испанский тенор пел не в такт:
   - Vaya con Dios... ("Моя дорогая, уходи с Богом...").
   - Вы с барышней сядете на переднее сиденье со мной, - сказал шофер.
   Луна начинала идти на убыль. Уличные фонари не  горели.  Несколько  минут
они ехали по темноте в полном молчании. Потом Харт резко сказал:
   -  Минуточку.  Эта  дорога  -  не  в  Лос-Анджелес.  Вы  направляетесь  к
побережью.
   - Верно, - кивнул шофер.
   - С пистолетом у вашего виска, сеньор, - вежливо напомнил Луис с  заднего
сиденья. - Жаль, но похоже, в вашей стране не только у стен бывают уши.
   - Какие стены он имеет в виду, Док? - удивилась Герта.
   - Другими словами, - объяснил ей Харт, - мы с тобой слишком много знаем.
   Он подумал было, не  попросить  ли  этих  негодяев  отпустить  Герту,  но
понимал, что просьбы бесполезны. Ни один из них и представления не  имеет  о
галантности. Они просто работают по найму  и  лишь  делают  то,  за  что  им
платят. Через несколько минут шофер затормозил у  пустынного  берега  пляжа.
Вглядываясь в ветровое стекло, Харт различил заброшенный деревянный  рыбачий
пирс и пришвартованный к этому пирсу, качающийся на волнах силуэт небольшого
моторного катера.
   - Приехали, - возвестил шофер.
   Харт медленно вылез  из  машины  и  помог  Герте.  "О  таком  можно  было
прочитать разве только в книгах, - тем временем думал Харт, - но там все это
происходит с незнакомыми людьми. Ни с нами, ни с нашими  приятелями  никогда
не случается ничего подобного. Лучше бы уж  я  позвал  на  помощь  у  стойки
администратора в отеле!.." Шофер с Луисом везли их не к Дирингу. Они, скорее
всего, направлялись к моторке, а потом - в открытое море.
   В полумиле от этого места видны были огни  мотеля.  Люди  сидели  там  на
веранде вокруг бассейна. Разговаривали, пили, любили  друг  друга.  А  здесь
только ночь, берег и море.
   Харт сделал неловкий шаг вперед, притворившись, что споткнулся о песчаный
холмик, бросился на шофера и сцепил вокруг него руки.
   - Беги! - крикнул он Герте. - Беги! Беги в полицию! В темноте позади себя
он  слышал  тяжелое  дыхание  Герты.  От  отчаяния  голос  ее   стал   почти
истерическим.
   - Не могу! - кричала она Харту. -  Он  меня  держит!  Трудно  было  ровно
стоять на ногах на осыпающемся  песке.  Шофер  оказался  сильнее  его.  Харт
чувствовал, как слабеет его хватка. Тут водитель высвободил  руку,  выхватил
пистолет и направил его Харту в голову.
   - Я тебя предупреждал: никаких подвигов! - задыхаясь, произнес он.  -  Но
ты сам это затеял! Ладно! Когда полиция обнаружит то, что  от  тебя  оставят
акулы, если только когда-нибудь обнаружит, вид у тебя  будет  такой,  словно
тебя волной вынесло на острые скалы.
   Харт упал на колени, и ему показалось, что он слышит, как  плачет  Герта.
Тут рыдания девушки и плеск волн взорвались в ослепляющей вспышке, и  только
сухой песок во рту был реальным...
   Когда Харт пришел в сознание, то лежал в открытой рубке  катера,  который
ему был уже знаком. Его раскалывающаяся от боли голова покоилась на  коленях
Герты. Береговые огни Энсенады сливались вдалеке в расплывчатое мерцание.
   Насколько он мог судить, на  борту  они  были  вчетвером.  Луис  стоял  у
штурвала.  Шофер,  прислонившись  к   транцу,   попеременно   любовался   то
кильватерной струей, то Гертой. Пока Харт наблюдал  за  ним,  тот  отпил  из
пинтовой бутылки виски и решил, что Герта более привлекательна.
   - Знаешь, а ты славная девчонка, - сообщил он ей. - Я заметил это,  когда
ты вчера приходила в дом с Хартом. Но когда я увидел  тебя  в  этом  дрянном
номере отеля... - При одном воспоминании у него перехватило дыхание. -  Боже
мой!
   - Заткнись! - сказал Луис от штурвала. - Я же тебя предупреждал!
   Шофер был достаточно пьян, чтобы продолжать петушиться.
   - Ну и что?
   В голосе Луиса слышалась досада.
   - Если мы собираемся их утопить, то давай  делай  это  быстрей.  А  потом
вернемся в Лос-Анджелес. Честно говоря, жалко девчонку.
   - А я что говорю? - сказал шофер. - Кто узнает-то? Не сходя с места и  не
отодвинувшись от транца, он протянул руку, схватил Герту за плечо  и  рывком
поднял ее на ноги.
   Все произошло настолько быстро, что Харт так и не мог вспомнить потом все
подробности. Он помнил, как упал на колени, перенес вес  на  руки,  все  еще
выплевывая песок изо рта. Потом его тело с силой  рассекло  пространство,  а
кулаки задубасили застигнутого врасплох шофера по лицу и по  торсу.  Потеряв
равновесие, упав спиной на острый край транца, тот вскрикнул  и  свалился  в
воду. Там, где он только что стоял, был теперь лишь пустой транец - какие-то
разбитые осколки стекла валялись по всей рубке - да оторвавшийся  кусок  его
пиджака.
   - Животное! - выдохнула Герта.
   Она минуту смотрела на  исходящее  криками  черное  пятно,  качающееся  в
фосфоресцирующей кильватерной струе, а потом схватила этот кусок пиджака.
   Луис уменьшил подачу газа, оставил штурвал и сделал шаг вперед.
   - Для аптекаря ты слишком крутой, - хмуро сказал он комплимент  Харту.  -
Однако ты мне прибавил работы. - С этими словами он направил дуло пистолета,
который держал в руке, на живот Харта. - Мне жаль, сеньор, поверьте, -  тихо
сказал он. - Но...
   Тут он остановился на полуслове,  замер  с  недоуменным  видом  и  ударил
свободной рукой по своей груди, словно убивал комара, когда из  угла  рубки,
где согнулась Герта, вырвался яркий язычок пламени.
   Девушка в исступлении продолжала нажимать и нажимать на спуск  пистолета,
который нашла в кармане оторванного куска пиджака,  и  Луис  вдруг  перестал
справляться с комариными  укусами.  Его  тело,  содрогаясь  от  пуль,  стало
оседать по кожуху мотора. Он постоял еще  минуту,  прислонясь  к  мотору,  с
подогнувшимися коленями, все еще не веря в случившееся, а  потом  рухнул  на
палубу и замер.
   Когда Харт сумел обрести дар речи, то сказал:
   - Ты его застрелила.
   Герта бросила разряженный пистолет:
   - Именно это я и хотела сделать.
   Моторка, лишенная управления, качалась  на  волнах  и  зачерпывала  воду.
Стоять  было  почти  невозможно.  Харт  с  трудом  пробрался  к  штурвалу  и
передвинул дроссель вперед.
   Подошла Герта и встала рядом. Ей приходилось кричать, чтобы он ее услышал
сквозь всхлипы мотора и ветер.
   - Ты в порядке, Док?
   - В самом что ни на есть, - натянуто улыбнулся Харт.  -  А  ты?  Ее  губы
задвигались, словно она пыталась проглотить подступающую тошноту.
   - Думаю, в порядке. Но меня до сих пор почему-то  мутит.  Харт  обнял  ее
свободной рукой:
   - Забудь об этом. У тебя не было другого выхода.
   - Знаю.
   Харт повернул штурвал моторки  и  описал  круг,  разворачиваясь  назад  к
далеким береговым огням.
   - Куда мы сейчас плывем? - спросила она.
   - В этом-то и проблема, - ответил Харт. Он знал, можно сказать, и слишком
много, и ничего. За исключением того факта, что они  с  Гертой  до  сих  пор
живы, что в расследовании этого дела он ни с места не сдвинулся с  тех  пор,
как приехал в Энсенаду, даже не осмеливаясь обратиться  в  местную  полицию.
Капитан  Кабреро  и  раньше  отказался  ему  помогать.  А  теперь,  с  двумя
мертвецами на счету, Кабреро наверняка не поверит фантастической  истории  о
том, как эти двое похитили его и Герту. А он даже не знает, как  этих  двоих
зовут. Что он скажет Кабреро? "Одного из  них,  того,  что  в  лодке,  звали
Луисом. Другой - шофер мистера Диринга".
   Капитан Кабреро лишь  вежливо  рассмеется.  Потом  он  будет  смеяться  и
дальше. А потом предъявит ему  обвинение  в  убийстве.  Харт  заставил  себя
мыслить конструктивно.
   Бонни все еще остается главной загадкой этого дела. Пока  он  не  получит
хоть какое-нибудь сносное подтверждение того, что Пегги Коттон действительно
видела Бонни и поэтому была убита. Но пока он не сможет доказать, что  Бонни
жива, этот ночной кошмар так и будет длиться бесконечно.
   - Похоже, у нас нет выбора, - наконец сказал Харт. - Если я сумею довести
эту штуковину до берега, нам остается одно:  немедленно  поехать  к  сеньоре
Альвередо Монтес и попробовать заставить ее рассказать обо всем. Почему  она
хотела, чтобы ее считали мертвой, почему  свалила  это  мнимое  убийство  на
Гарри Коттона...
   - Сейчас? Сегодня ночью?
   - Да. И как можно скорее.
   - А мы не можем просто вернуться в отель?
   - Нет!
   Герта склонила голову к плечу Харта:
   - Ну, тогда ясно хоть одно. Харт чуть сменил курс:
   - Что же тебе ясно? Герта вздохнула.
   - Что у меня будет потрясающая  история,  которую  я  смогу  рассказывать
своим внукам. В том случае, - сухо добавила блондинка, -  если  они  у  меня
будут.

4 сентября 1958 г.

1 час 17 мин.

   Точно через шесть миль, судя по счетчику автомобиля Келли,  Харт  свернул
на   обочину   шоссе   и   выключил   фары.   Пока   все   хорошо.   Пожилой
мексиканец-аптекарь оказался точен в определении  расстояния.  Ранчо  Медозы
находилось ровно в шести милях от Энсенады. Из того, что Харт мог разглядеть
в темноте, можно было сделать  вывод,  что  оно  представляет  собой  скорее
участок обработанной земли, нежели тот тип игрушечного загородного дома, где
такая девушка, как Бонни Темпест, согласилась бы скрываться.
   Герта разглядывала грубо сколоченные ворота в  дальнем  конце  подъездной
дороги.
   - Разве ты не  собираешься  туда  подъехать?  Харт  отрицательно  покачал
головой:
   - Нет. После всей этой истории на моторке я больше не хочу  привлекать  к
нам внимания не более, чем это требуется. Если  получится,  я  намерен  лишь
переговорить с Бонни и пересечь границу еще засветло.  -  Он  открыл  дверцу
машины со своей стороны и вышел. - Может быть, тебе лучше подождать здесь?
   Герта проскользнула под руль и присоединилась к нему - на обочине  дороги
пыль стала несусветная.
   - Нет. - Она попыталась выглядеть по-прежнему легкомысленной:
   - Мы поженились, ты помнишь? И, как говорится в Библии, куда ты,  туда  и
я. Как нитка с иголкой.
   Подъездная дорога к ранчо едва  виднелась  и  была  не  заасфальтирована.
Строения, которые с трудом различал Харт,  находились  примерно  в  четверти
мили от шоссе. И не прошли они с Гертой и двухсот футов, как были  встречены
парой вполне дружелюбно настроенных псов, которые с любопытством обнюхали им
лодыжки, а потом радостно и шумно побежали рядом.
   - Хорошие собачки, - сказала Герта.
   Харт проверил, в кармане ли пистолет Луиса, который он прихватил с  собой
в рубке катера. Возможно, он совершает очередную глупость, но у него не было
выбора. Даже его собственный адвокат ему не верит. Доказать, что Бонни жива,
- единственное, что может спасти жизнь его самого и Гарри Коттона.
   Харт оказался прав, определив ранчо как "рабочее". Там повсюду  виднелись
обычные надворные постройки, открытые  навесы  и  коралли.  Во  дворе  пахло
пылью, сеном и навозом.  Дом  был  низким  и  длинным  одноэтажным  жилищем,
выкрашенным в белый цвет, с огромной открытой галереей,  тянущейся  по  всей
длине здания.
   Стараясь идти как можно  тише,  Харт  на  цыпочках  пробрался  по  ней  и
заглянул в единственное освещенное окно. За ним находилась типичная для дома
владельца ранчо гостиная с индейскими ковриками, грубо сколоченными стульями
и стойками для ружей по стенам. В дальнем конце большой комнаты из  дорогого
стереофонического комбайна доносились звуки "Печального  вальса"  Сибелиуса.
Для Бонни этот выбор был  странным:  очевидно,  музыкальные  вкусы  беглянки
разительно изменились с тех дней, когда она исполняла свои трюки  в  такт  с
песенками: "Я не могу  дать  тебе  ничего,  кроме  любви",  "Беби"  и  "Лишь
бумажная луна...". Кресло, в котором сидела и слушала музыку женщина, было с
высокой спинкой, такой высокой, что Харт мог разглядеть лишь изящную лодыжку
и затылок с выкрашенными в черный цвет волосами.
   - Вот она! - прошептала Герта.
   - Ты ее видишь?
   - Только затылок.
   Харт протянул руку  к  ручке  двери  рядом  с  окном,  а  потом  медленно
выпрямился, когда какой-то твердый предмет прижался к  его  пояснице.  Он  с
трудом повернул голову, чтобы глянуть через плечо.
   На него смотрел мексиканец средних лет, который будто материализовался из
ночной тьмы.
   - Как вы уже поняли, - сказал он, -  я  держу  пистолет  у  вашей  спины,
сеньор. Делать резкие движения будет очень неблагоразумно с вашей стороны. -
И тут же добавил рассудительно:
   - Видите ли, любезный капитан Кабреро сообщил мне  сегодня  вечером,  что
кто-то в городе разыскивает сеньору и что у  нас,  возможно,  сегодня  будут
гости.
   Харт почувствовал, как капелька пота скатилась из подмышки по  его  боку.
Его так и обдало холодом.
   - Кажется, - сухо выдавил он,  -  я  не  похож  на  вора.  Но  мексиканец
воспринимал вещи такими, какие они есть.
   - Позвольте мне согласиться с вами,  сеньор.  Вы  тот  самый  американец,
который расспрашивал о сеньоре Альвередо Монтес?
   - Правильно.
   Мужчина еще сильнее упер дуло револьвера в поясницу Харта.
   - Тогда позвольте представиться. Я - Хайме де Медоза. Что  вам  нужно  от
моей сестры? И почему вы ввязываетесь в чисто политическое дело?
   Харт почувствовал, как короткие волосы на его затылке встали  дыбом.  Тут
явно что-то совершенно не так! Бонни Темпест может быть мужчине кем  угодно,
но чтобы сестрой, он и подумать не мог!
   - Послушайте, - начал он. -  Минуточку!  Я...  До  того  как  Харт  успел
закончить  то,  что  хотел  сказать,  дверь  рядом  с  окном  открылась,   и
вырвавшийся свет проскользнул желтой дорожкой по галерее.
   - В чем  дело,  Хайме?  -  спросила  на  безупречном  испанском  женщина,
открывшая дверь. - Капитан Кабреро оказался прав? У нас гость?
   - Гости, - уточнил де Медоза. - Джентльмен, который выглядит так,  словно
только что с кем-то подрался. - Он  бросил  взгляд  на  Герту.  -  И  с  ним
хорошенькая сеньорита.
   - Сеньора, - поправила его Герта.
   Подняв руки, Харт медленно повернулся и посмотрел на женщину,  стоящую  в
освещенном дверном проеме. В молодости она наверняка  была  очень  красивой.
Даже сейчас, когда ей было, наверное, за сорок, с явно крашеными волосами  и
склонностью к полноте, она все еще сохраняла привлекательность и  изящество.
Но кем бы она ни была, это не Бонни Темпест!
   - Это вы, - спросил Харт, - сеньора Альвередо Монтес?
   - Да, - улыбнулась женщина. - Но  я  забыла  о  правилах  хорошего