шляпу. - Итак, как говорят в высшем свете, не позволите  ли  вы
мне пригласить вас на вальс?
     - Я догадываюсь, что этими словами вы хотели сказать о моем аресте?
     - Совершенно верно, - согласился с ним Мулен.
     - В таком случае, будет лучше, если  я  оденусь,  сопровождая  вас  в
город.
     Человек закона открыл ящик  своего  комода.  Но  Мулен  с  быстротой,
которую трудно  было  ожидать  от  человека  его  комплекции  и  возраста,
пробежал через комнату, выхватил из рук Шварта пистолет и выбросил  его  в
окно. Потом он закатил адвокату такую оплеуху, что с обеих сторон его  рта
появилась кровь.
     - Ну, нет! - воскликнул Мулен. - Это было бы слишком  удобно.  Старик
был моим другом. Ты помнишь это? Мы были  товарищами  в  течении  тридцати
пяти лет... И я хочу узнать об этой истории  с  сигарой,  которая  гаснет,
упав на глину. Поверь мне, когда тебя будут казнить,  я  обязательно  буду
сидеть в первом ряду, даже, если мне придется для этого просить разрешения
у губернатора покинуть свою камеру, чтобы видеть, как поджаривают тебя.
     Мулен толкнул Шварта из комнаты.
     - Ну, отправляйся. Уведи его, Джек. Возьмем его так, как он  есть.  И
посади его в самый изолированный угол. Возможно, мне недолго уже  придется
быть помощником шерифа, но за то немногое время, которое осталось, я  хочу
быть безукоризненным.
     - Да будет так! Все хорошо! Шевелись,  Шварт.  Ты  слышал,  что  тебе
сказали?
     Когда Пренгл и Шварт вышли, Том Мулен сдвинул свою шляпу на одно  ухо
с бесшабашным видом, совсем так, как это делал шериф Велич. Он собирался в
свою очередь  выйти  из  комнаты,  как  внезапно  остановился,  как  будто
присутствие Латура удивило его.
     - А что ты собираешься тут  делать,  Энди?  Ты  ведь  сегодня  не  на
дежурстве, а?
     - Я это хорошо знаю, - ответил  Латур,  -  но  учитывая  ситуацию,  в
которой я нахожусь, считаю, что меня ожидает суд...
     - Ты просто не знаешь, что тебе делать?
     - Нечто вроде этого.
     Мулен обдумал вопрос.
     - Ну, что ж! - наконец проговорил он. - Я все  же  попытаюсь  сказать
тебе, что тебе делать. Если бы мне инженер из  нефтяной  компании  сказал,
что я стану миллионером, и если бы мне было тридцать лет, и я был бы женат
на прекрасной блондинке, которая звонила в контору шерифа в  течение  пяти
часов каждые пять минут, чтобы узнать, жив ли ты или нет,  ты  не  знаешь,
что я бы тогда сделал? Я думаю, что пошел бы домой, чтобы показать ей, что
все идет хорошо.



                                    17

     В гостиной включенное радио передавало информацию, но  Ольга  там  не
было. Латур заглянул на кухню и в курительную, потом поднялся в спальню.
     Сидя перед зеркалом, Ольга пыталась при помощи косметики скрыть следы
многочасовых слез.
     - Вы собираетесь куда-то идти, миссис Латур? - спросил ее Латур.
     При виде его она невольно перекрестилась.
     - Мне сказали, что ты спасся, но я не могла этому поверить. Я как раз
собиралась отправиться в город, чтобы узнать  всю  правду.  Ты  чувствуешь
себя хорошо?
     Латур бросил шляпу на стул и сел на край кровати.
     - Я отлично себя чувствую.
     Ольга повернулась на своем табурете и посмотрела на него.
     - Они не причинили тебе вреда, те, которые тебя увезли из тюрьмы?
     Дневное солнце начинало ощущаться. В комнате стало жарко. Латур  снял
то, что осталось от его форменной рубашки, и бросил на стул, поверх шляпы.
     Несмотря на жару, его пробрала дрожь.  Воспоминание  о  том,  как  он
стоял на крыше фургона с петлей на шее, еще долго будет преследовать его.
     - Нет, - ответил он. - Они не причинили мне вреда. Том Мулен  и  Джек
Пренгл приехали во время,  чтобы  помешать...  ну,  скажем...  привести  в
исполнение их желание.
     Ольга снова перекрестилась. Но она должна была все знать. Латур решил
сразу покончить с этим.
     - Но Георг находится в тюрьме по подозрению в убийстве шерифа Велича.
И похоже, что Джон Шварт сошел с ума. Он в самом деле без ума от  тебя,  и
они с Георгом сговорились, чтобы убить меня и сделать тебя  вдовой.  Таким
образом, Джон смог бы жениться на тебе.
     - Георг пытался убить тебя?
     - Это так.
     С каменным лицом, безучастным голосом Ольга проговорила:
     - В таком случае, у меня нет больше брата. И ты можешь мне  поверить,
что если бы я могла предположить, что он замышляет убийство, он  ни  одной
минуты не спал бы с нами под одной крышей,  не  ел  бы  за  одним  с  нами
столом.
     Латуру понравилось, как она говорила "наше". В этом слове было что-то
интимное, дружеское.
     - Я тебе верю.
     На Ольге была надета только комбинация. Она пожала плечами.
     - А потом, этот  другой,  мистер  Шварт.  Ты  сказал,  что  он  хотел
жениться на мне. Я могла бы предупредить тебя уже два года назад.
     - Он делал тебе предложение?
     Ольга отрицательно покачала головой.
     - Нет. Он всегда вел себя со мной  как  настоящий  джентльмен.  Но  в
делах такого рода мужчине совершенно не обязательно, как ты сказал, делать
предложение жениться. Она и так читает это в его  взгляде.  Итак,  это  он
убил Лакосту и изнасиловал его жену?
     Латур обнаружил, что задерживает дыхание. Он медленно выдохнул воздух
из легких.
     - Да. И это Джон изнасиловал тех трех других молодых женщин. С каждой
он представлял себе, что это ты. И бил их за то, что это была не ты.
     - Это, - призналась Ольга, - я могу понять. Человечество еще недалеко
ушло от животных. А что с ним сделают?
     - Казнят, без сомнения.
     - Это справедливо.
     - Тебя не волнует то, что может произойти с Джоном?
     Ольга казалась удивленной.
     - Почему меня может беспокоить то, что случится с  мистером  Швартом?
Ведь я не его жена.
     - Но у него много денег.
     - И что же?
     Латур решил в настоящий момент  все  выяснить,  прежде  чем  сообщить
Ольге приятную новость. Он должен был знать.  В  противном  случае,  между
ними навсегда останется что-то недоговоренное.
     - Я спрашивал себя... Как я тебе уже говорил,  у  Джона  очень  много
денег. Он смог бы тебе дать все, что ты только пожелаешь. А я не смог  бы.
И когда ты выходила за меня замуж, ты думала,  что  выходишь  за  богатого
человека...
     Ольга, немного подумав, встала и подойдя к кровати, села рядом с ним.
     - Это правда, - призналась она без ложного стыда. - Всю мою жизнь, во
всяком случае, с того времени, как мои родители заметили, что я становлюсь
красивой, меня воспитывали с определенным намерением.  В  один  прекрасный
день, мое тело и моя красота принесут мне много денег. И когда мы приехали
сюда, и ты так надеялся,  что  в  этих  землях  находится  нефть,  я  тоже
надеялась на это,  -  она  повторила  совершенно  откровенно.  -  Я  люблю
красивые вещи, я очень бы хотела иметь большой  дом,  прислугу,  несколько
машин, пони и множество замечательных вещей, которые ты мне обещал.
     Очень осторожно Латур пытался наконец выяснить все.
     - Другими словами, я тебе солгал!
     Ольга отрицательно покачала головой.
     - Но ведь ты тоже верил в это! Твои мечты были так же прекрасны,  как
и мои! Ну, а когда  они  не  исполнились,  почему  же  мне  было  на  тебя
сердиться?
     - Тогда  почему  ты  так  обращалась  со  мной,  третировала  меня  в
последнее время?
     - Но в чем я тебя третировала?
     Прежде чем Латур успел ответить, Ольга продолжала:
     - Скорей можно было поставить  вопрос  иначе:  почему  ты  третировал
меня? Ты корчил из себя капризного мальчика, как будто я жаждала  овладеть
тобой. И поверь мне, все это  было  неверно.  То,  что  должно  случиться,
случается. - Ее голубые глаза слегка затуманились. -  Я  всегда  вспоминаю
своего любовника из Сингапура, того, с корабля, который привез меня  сюда.
Любовника, которого я еще имела в этом доме, пока не стало  известно,  что
буровые скважины на нашей земле - простые дыры.
     - Послушай, Ольга, - сказал Латур.
     - Нет, я прошу тебя, - прервала она его. - У меня слишком  давно  все
это лежало на сердце. - Слезы медленно потекли по ее щекам.
     Латур, как околдованный смотрел на нее.
     Ольга продолжала:
     - Ты дашь мне возможность досказать то, что я хочу?
     - Естественно.
     Она вытерла слезы рукавом.
     - И тогда мы обнаружили, что вместо того, чтобы  стать  богатыми,  мы
оказались теми, кого в этом краю называют бедными. Что же произошло? Разве
ты бросился ко мне в объятия и сказал: "Я огорчен, Ольга. Наша жизнь будет
не такой, какой мы ее представляли, но я люблю тебя по-прежнему". - Другая
слеза потекла по ее щеке. - Нет, ты ничего  подобного  мне  не  сказал.  -
Чтобы лучше подчеркнуть то, что она собиралась сказать  ему,  она  встала,
вытянулась во весь рост и подняла вверх руку. - Нет, ты  воздвигнул  между
нами стену, которую я не  могла  переступить.  Я  занималась  стряпней,  я
приготавливала тебе обеды, но в большинстве случаев ты даже не возвращался
домой, чтобы пообедать. Ты делал все возможное, чтобы я  чувствовала  себя
камнем, прикрепленным к твоей шее. Каждый вечер не я распоряжалась  своими
супружескими обязанностями. И три четверти времени ты просто оставлял меня
в покое. И я, лежа в темноте, думала, с  какой  же  женщиной  ты  проводил
время. Один Бог знает, сколько раз это было  так,  и  Бог  знает,  сколько
женщин было у тебя!
     Слезы Ольги и теперь текли безостановочно,  и  Латуру  хотелось  тоже
заплакать - о том, что так бессмысленно прошли эти  два  года.  Теперь  он
понял, что это  была  ошибка  его,  а  не  ее,  его  сатанинская  гордость
старинной креольской фамилии. Ольга пыталась не плакать.
     - А когда ты  выполнял  свои  супружеские  обязанности,  я  старалась
сделать все, чтобы доставить тебе удовольствие, но ты хоть раз сказал мне:
"Как это было хорошо!", или  "Ольга,  я  люблю  тебя!",  или  какую-нибудь
небольшую любезность, на которую может рассчитывать жена!
     Нет! Ты создавал у меня впечатление, как будто я проститутка, которая
должна удовлетворять мужчину, чтобы заработать себе на жизнь!
     Латур никогда не чувствовал себя таким ничтожным. Воспитание Ольги не
позволяло ей  слишком  резко  выражать  свое  негодование.  Она  перестала
плакать, вытерла свои глаза подолом комбинации и извинилась:
     - Я прошу тебя простить меня. Мне не следовало говорить тебе подобные
вещи. Просто я слишком счастлива, что вижу  тебя  здоровым  и  невредимым,
поэтому я забыла о своих обязанностях.
     С более спокойным лицом она спросила:
     - Может быть ты голоден?
     Латур расшнуровал ботинки и снял их.
     - Нет.
     - Ты, вероятно, очень устал?
     Латур кончил раздеваться.
     - Мне кажется, что я могу проспать дней восемь.  Куда,  ты  говорила,
собираешься пойти сейчас?
     - В город, - она ответила спокойным голосом. - Мне говорили, что если
я лично обращусь к тем людям, с  которыми  я  говорила  по  телефону,  они
смогут дать мне больше подробностей о тебе, они скажут больше, чем просто,
что тебе удалось ускользнуть от этой толпы...
     Латур растянулся на кровати.
     - У тебя все еще та машина, которую тебе предоставил Шварт?
     - Нет. Ее взял Георг, когда уезжал вчера вечером.
     - Тогда как же ты собиралась добраться до города?
     - Так же, как тогда, когда я приносила тебе завтрак. Я могу ходить. У
меня есть ноги.
     Латур посмотрел на них.
     - Совершенно верно.
     Ольга встала и  задернула  шторы,  потом  она  подошла  к  кровати  и
посмотрела на Латура. Она снова  была  той  послушной  супругой,  играющей
обычную роль в комедии. Только теперь он знал, что это не комедия, он  был
уверен в этом. Он знал, что она была искренна.
     - Ты хочешь, чтобы я легла рядом с тобой?
     Латур сделал над собой усилие, чтобы не броситься перед ней на колени
и не просить прощения. Он сдержался. Ольга сочтет такой  жест  недостойным
мужчины. Голосом, насколько можно более естественным, он ответил:
     - Боже мой, да. Это доставит мне большое удовольствие.
     Ольга сняла через голову комбинацию и растянулась рядом с ним.
     - Мой дорогой муж!
     Латур обнял ее. Ничего  нет  удивительного  в  том,  что  большинство
американцев женится на европейских или восточных женщинах. Он  заметил  на
бедре Ольги синяк и тихонько погладил ее кончиками пальцев.
     - Где это ты так ушиблась?
     Первый раз он увидел, как покраснела его жена.
     Тихим голосом она ответила ему:
     - В ту ночь, когда мы упали с кровати.
     - Но ты не сказала мне, что ты тогда ушиблась!
     Грудь Ольги задела его торс, когда она пожала плечами.
     - Остальное было настолько хорошо, что я не почувствовала боли.
     - И те слова, что ты тогда говорила?
     Латур попробовал повторить их.
     Ольга немного посмеялась над его произношением и  ответила  серьезным
тоном:
     - То были слова любви.
     - Повтори-ка их на нашем языке.
     - Я никогда не посмею.
     - Я умоляю тебя!
     Грудь Ольги стала бурно вздыматься и она  немного  задыхалась.  Потом
она тихонько проговорила:
     - Мой единственный, мой любимый! Счастье моей жизни, отец моих детей.
     Латур немного помолчал.
     - Это странно, что у нас их нет.
     Рука Ольги просунулась между ними, чтобы снова перекреститься.
     - Момент еще не наступил, и  дело  Бога  решать,  когда  этот  момент
наступит, - сказала Ольга.
     Латур еще крепче прижал ее к себе.
     - После того, как я был таким дураком, даже не  знаю,  как  это  тебе
сказать, Ольга. Но я люблю тебя. Я люблю  тебя  очень  сильно.  И  с  того
момента, когда я тебя встретил,  в  моей  жизни  не  было  никакой  другой
женщины. И никогда не будет.
     Ольга спросила его:
     - Ты позволишь мне поплакать? Ты сделал меня слишком счастливой.
     - Не стесняйся, делай, что хочешь!
     Она шутя несколько раз шлепнула его.
     - Это не слишком-то хорошо - так отвечать мне в такой момент!
     Латур снова сделался серьезным.
     - А, может быть, мне удастся сделать тебя еще более счастливой!
     Ольга немного подумала.
     - Нет, это невозможно.
     - А если я дам тебе ребенка?
     - Ну, тогда да. Я могу иметь ребенка, - уверяла она. -  Мне  хотелось
бы иметь от тебя много детей.
     - А если мы заново отстроим новый дом? Отделаем  его  и  обставим  по
твоему вкусу? Можно будет купить также один или  два  кадиллака.  -  Латур
стал вспоминать остальные детали их прежних мечтаний. - Ах,  да!  Яхта,  в
восемнадцать метров длиной. Знаешь, чтобы прогуливать ребят.
     Ольга счастливая удобно устроилась на его руках.
     - Как это забавно, воображать все это!
     А может быть, все это правда! - подумал Латур.
     Он поцеловал ее влажные глаза, губы, нежно, без грубости. Неистовство
могло прийти позже. В  настоящий  момент  он  испытывал  большое  счастье.
Облегчение было настолько сильным, что прерывалось дыхание. Это было  так,
будто из непроходимых джунглей, которые он сам себе создал,  он  вышел  на
яркий солнечный свет.
     В полутьме комната была спокойной и молчаливой. Утренний бриз колыхал
занавески, слышался далекий  шум  работающих  насосов.  Латур  по-прежнему
обнимал Ольгу  нежно,  легко,  осторожно,  как  будто  она  была  бьющимся
предметом.
     Он подумал, что она заснула, но неожиданно Ольга открыла свои голубые
глаза и  посмотрела  насмешливо  на  него.  Она  не  спала,  а  ждала  его
пробуждения. Еле шевеля губами около губ мужа, она пробормотала:
     - Мне казалось, что ты говорил о ребенке?
     - Да, - ответил Латур. - Действительно.
     Тогда, преследуя свою мысль, Ольга сказала:
     - Когда?...