еные  брызги  волн.
Этот разговор в такой ранний час, может быть, ни к чему не приведет, но он
может утвердить его в подозрении. Латур ужасно удивился, как это он, с его
знанием людей и человеческой натуры, никогда раньше не думал об инженере.
     Почему он раньше не  повидал  его?  Это  был  печальный  факт.  Когда
причиной является женщина, нельзя доверять ни одному мужчине.
     Итак, глубоко вздохнув, он сжал кулаки и стал  стучать  в  дверь,  на
которую указал повар.


     Во всем  городе  Френч  Байу  чувствовалось,  что  произошла  большая
перемена, прошлая ночь была очень скверной. С первыми лучами солнца  улица
Лафит предстала во всем своем безобразии. На улице валялись  банки  из-под
виски, множество палок и мусора.  Музыка,  шум,  смех  толпы  в  это  утро
отсутствовали. Бары, коробки, и кабаки, в сущности открытые  все  двадцать
четыре часа в сутки чтобы обслуживать рабочих, работающих в разные  смены,
были пустынны и молчаливы, если  не  считать  нескольких  пьяниц,  спящих,
положив голову на стол.
     Френч Байу испытывал раскаяние. Все  остальные  рабочие  промыслов  и
рыбаки, которые составляли толпу орущих и беснующихся  людей,  постарались
удрать из Френч Байу как можно дальше, или  занимались  тем,  что  внушали
своим женам или  маленьким  подружкам,  что,  на  случай,  если  их  будут
расспрашивать о них, интересы семьи требуют, чтобы они утверждали, что  их
мужья не  покидали  домов  в  этот  вечер.  Лишь  только  категория  особ,
привыкших подбирать деньги где только можно, уличные  девки  и  девушки  у
Эми, у Герты или Мебл, делали себе неплохой заработок, обещая клятву,  что
некто провел всю ночь у них в объятиях и, безусловно, не мог быть  замешан
в деле об убийстве шерифа Велича или попытке линчевания Энди  Латура.  Они
обещали отвечать примерно так:
     - Кто? Джонни? Нет, нет, это не так. Это невозможно. Он  ввалился  ко
мне в девять часов и вышел только после первого завтрака!
     Маленькая тюрьма, сложенная из красных кирпичей, выглядела еще  более
ветхой и в ней  пахло  еще  хуже,  чем  обычно.  Камеры  были  переполнены
арестованными,  по  пять-шесть  человек  в  каждой.  Были  еще  и  другие,
содержащиеся в отдельных камерах, в подвале и в зале  заседаний  в  первом
этаже.
     С красными от бессонной ночи глазами, с глубокими морщинами на  лице,
первый помощник шерифа Том Мулен  смотрел  в  одно  из  зарешеченных  окон
кабинета,  рассматривая  старый   армейский   фургон   оливкового   цвета,
выгружающего перед тюрьмой первую партию  контингента  национальной  армии
Штата.
     - Ну, вот, - с горечью проговорил Мулен.  -  Они  появились.  Теперь,
когда все уже кончено. - Первый помощник шерифа глубоко  вздохнул.  -  Ну,
что ж! Я все-таки доволен. Я не хочу говорить о линчевании.  Но  я  думаю,
что мы не отдавали себе отчета в  том,  до  какой  степени  все  мы  здесь
прогнили!
     - Ты прав, - сказал Пренгл. - Я совершенно перестану протягивать свои
лапы и буду работать по-настоящему, если меня  не  отправят  в  колонию  в
Анголу. Я обещаю, что буду одним из лучших помощников шерифа, какие  могут
только быть в нашем краю.
     Все же, с горечью, Том Мулен продолжал:
     - У тебя будет немало конкурентов. Я сожалею лишь о том,  что  мы  не
успели вернуться вовремя, чтобы спасти Старика.  Но  он  привык  ко  всему
относиться по-философски. Во всяком случае, я надеюсь,  что  там,  где  он
сейчас, имеются долларовые сигары, старое виски и  цыплята  по  семнадцать
лот!
     Мулен сел на край письменного стола умершего и перенес свое  внимание
на Латура и на человека, сидящего рядом с ним и имеющего сонный вид.
     - Значит, ты совершенно уверен, что это так, Энди?
     - Ты ведь хорошо слышал, что сказал мистер Филдинг.
     Мулен качнул головой.
     - Я слышал. Есть  только  один  пункт,  который  я  хочу,  чтобы  мне
разъяснили. - Он посмотрел на  Вила  Даркоса.  -  Парни  были  правы:  они
разбили все камеры. Но мне хотелось бы знать, как мы сможем узнать правду?
Это мог быть либо тот, либо другой. Но, без сомнения, тот, который  должен
был больше выиграть. Доставь сюда Вила Виллера и Георга, Даркос.
     - С удовольствием, - ответил помощник шерифа.
     Он отсутствовал несколько  минут  и  вернулся,  толкая  впереди  себя
моряка-рыбака и молодого светловолосого человека.
     - Это безобразие! - протестовал  Георг.  -  И  как  офицер  почетного
легиона, я настаиваю, чтобы  мне  дали  возможность  говорить  с  консулом
Франции.
     - Ну, конечно же, - спокойно ответил Мулен. - Я немедленно напишу ему
письмо и отправлю в Касабланку. Или, может, он находится в Аддис-Абебе?...
- Он посмотрел на рыбака. - А ты, Виллер? Тебе сегодня  утром  не  хочется
поговорить?
     - Мне нечего сказать, - возразил рыбак.
     - Это была твоя мысль оплачивать всем выпивку, а?
     - Исключительно моя.
     - И никто не давал тебе небольшую пачку денег?
     - Ну, конечно же, нет.
     - А ты, Георг?
     Молодой человек постарался сохранить свое достоинство.
     - Я исполнял лишь свой долг: я был вынужден защищать сестру от  типа,
который не выполнял своих обязанностей и обманул ее доверие.
     - Понятно, - сказал Мулен.
     Открыв отделение, в  котором  хранилось  оружие  полиции,  он  достал
оттуда автоматический карабин калибра 22. Мулен убедился  в  том,  что  он
заряжен и, показывая  на  пустую  жестянку  из  белой  жести,  лежащую  на
лужайке, он протянул оружие Виллеру.
     - Ну-ка, попробуй попасть в нее, понимаешь?
     Рыбак осторожно взял карабин.
     - Ты что шутишь?
     - Сегодня утром мне не до смеха, - ответил Мулен.
     Коробка из жести находилась в метрах  в  тридцати  от  окна  кабинета
шерифа. Рыбак прицелился, нажал на спуск и коробка подпрыгнула  два  раза.
Мулен похвалил его.
     - Неплохо. - Потом он взял у него оружие и протянул его Георгу.
     - Посмотрим теперь, что ты сможешь сделать.
     Светловолосый молодой человек взял оружие,  прицелился  и  выстрелил.
Пуля пролетела в добром метре от коробки.
     - Ты уверен в том, что действительно состоял в легионе? -  спросил  у
него Мулен. - Ты не был ли разведчиком у французов?
     Георг покраснел, но ничего не ответил.
     - Я не понимаю, - признался Пренгл, - что ты  хочешь  этим  доказать,
Том?
     Мулен поставил оружие на место.
     - Я хочу доказать только одну вещь. Никто, даже русский, не может так
плохо стрелять. Доктор Уолкер сказал, что Старик был застрелен из  калибра
22 на расстоянии по меньшей мере в шестьдесят пять метров.
     Первый помощник взял свою широкополую шляпу и сделал знак Даркосу.
     - Ладно. Отведи их туда, откуда ты их привел. Но  перед  этим  запиши
мне Георга в список обвиняемых в  убийстве.  Я  думаю,  что  это  он  убил
Старика. Я пока ничего не знаю, куда это приведет,  но,  когда  я  вернусь
оттуда, куда собираюсь  отправиться,  я,  может  быть,  буду  в  состоянии
доказать это.
     Перестав изображать из  себя  человека  с  достоинством,  Георг  стал
быстро шевелить губами, внезапно ставшими совсем сухими.
     - Я... - начал он, - я...
     - Не утруждай себя, - прервал его Мулен с неприязнью.  -  Когда  дело
идет о преступлении, я всегда предпочитаю иметь дело с начальником, а не с
лакеем. При всех обстоятельствах, ты находишься в грязной луже! И даже,  я
сказал бы, тебе крышка!
     Латур, инженер нефтяной компании и Джек Пренгл последовали  за  Томом
Муленом. Они вышли из кабинета  шерифа,  прошли  мимо  стоявших  у  тюрьмы
машин, и подошли к машине,  на  которой  оба  помощника  шерифа  ездили  в
Пончатулу.
     Во время короткого пути никто из четырех мужчин не раскрыл рта.  Дом,
перед которым Том Мулен  остановил  машину,  выделялся  своей  белизной  и
великолепием при свете зари. Черный слуга,  волосы  которого  побелели  от
старости, открыл входную дверь после настойчивых звонков Мулена.
     - Я очень сожалею, - огорченно проговорил слуга, - но я не думаю, что
мой хозяин уже встал. Как мне доложить?
     Мулен  оттолкнул  старика  и,  сопровождаемый   тремя   компаньонами,
направился к лестнице, красиво оформленной скульптурами,  которая  вела  в
спальню на первом этаже.
     Он открыл дверь хозяина дома и вошел. Совсем одетый,  за  исключением
рубашки и пиджака, Джон Шварт стоял у одного из высоких окон, выходящих на
хорошо ухоженную лужайку.
     - Могу я спросить, что значит это  незаконное  вторжение?  -  спросил
адвокат.
     Мулен очень устал. Он сел на ближайший стул.
     - Вы этого не знаете?
     - Нет.
     - Тогда я вам это скажу. - Мулен снял свою шляпу и поставил ее на пол
рядом со стулом. - Так вот, Джон. Это маленькое убийство с изнасилованием.
Четыре случая насилия, чтобы быть точным и два случая убийств.  И  мы  все
шесть случаев сваливаем на вашу голову.
     Адвокат немного побледнел.
     - Вы, вероятно, сошли с ума!
     - Я этого не думаю,  -  возразил  Мулен.  -  У  вас  всегда  был  вид
порядочного человека, но по  существу  это  было  не  так.  Здравомыслящий
человек теряет голову из-за куколки, которая принадлежит другому. Тогда он
начинает терять рассудок. И когда его желание становится  невыносимым,  он
бросается на первую попавшуюся девушку. А вы жаждали обладать женой Энди с
того момента, когда впервые увидели ее. Тогда  вы,  с  вашей  хитростью  и
умом,  стали  комбинировать  разные  трюки.  Вы   решили,   что,   прервав
исследование, сказав присутствующему  здесь  мистеру  Филдингу,  что  Энди
решил не добывать нефть, и убедив Энди, что в  его  земле  нет  нефти,  вы
создадите такие обстоятельства,  что  миссис  Латур  сама  упадет  в  ваши
объятия. Но этого не произошло. Хорошо, молодая женщина думала, что  будет
богатой, но оказалось, что она вынуждена жить на содержание мужа в  двести
восемьдесят долларов в месяц. Но она заключила договор и уважала закон.  А
потом, кто знает, может быть, она оставалась влюбленной в Энди. Итак, в то
время, как он работал помощником шерифа и имел те же заботы, как и  многие
другие его товарищи по сведению  концов  с  концами,  вы  сидели  в  своей
позолоченной клетке и замышляли убийство. Вы  чувствовали,  что  здесь  вы
ничего не могли изменить,  но  так  было  только  до  той  поры,  пока  из
Сингапура не появился ее братец. К несчастью для некоторых людей,  он  был
так же жаден на деньги, как вы на его сестру. Он сообщил вам то, о чем  вы
и сами начали подозревать, что, богатого или нет, но его сестра никогда не
покинет Латура.
     Когда она выходила замуж, это было на всю жизнь. Плохо ли, хорошо ли,
но она была женой Энди.
     - Вы сошли с ума, - повторил Шварт. У него был такой вид, будто он  и
сам не очень верил тому, что говорил.
     Мулен продолжал:
     - А потом, в течение последних двух недель, вы стали чувствовать себя
очень обеспокоенным. Примерно в это время вы узнали от  мистера  Филдинга,
что Компания,  в  которой  он  работает,  стала  испытывать  недостаток  в
нефтеносных участках, собирается связаться с владельцами новых участков  и
хотела уговорить Латура разрешить разработку нефти на его участке. Так как
вы были его агентом, они обратились с такой просьбой к вам, и так  как  вы
отказались даже выслушать их, они обратились непосредственно к Латуру.  Но
его шурин, без сомнения, хорошо оплачиваемый вами,  ходил  за  письмами  и
вынимал их из ящика, так  что  Латур  не  мог  видеть  того,  что  ему  не
следовало видеть. Вы не могли допустить, чтобы он прочел эти письма, тогда
ему сразу же стало бы ясно, что вы с самого начала ему лгали.
     - Вы сошли с ума, - снова повторил Шварт.
     Мулен закурил сигарету.
     - Это мы предоставим решать судебному разбирательству  и  судьям.  Но
вот, что я знаю точно. Несмотря на ваше утверждение, что никогда не видели
раньше Георга, вы были с ним друзья, как две свиньи. И, будучи вдвоем,  вы
пришли к выводу, что будет лучше, если Латур  расстанется  с  жизнью.  Его
надо было убить. И вы три раза пробовали сделать  это.  Это  были  вы.  Вы
стреляли в него из-за кустов парка, окружающего тюрьму. Это вы  или  Георг
подложили бомбу под его капот. И я знаю, что это были вы,  кто  стрелял  в
него из зарослей сахарного тростника.
     Это я узнал сегодня утром.  Днем  вы  заходили  в  кабинет  шерифа  и
спрашивали, где находится  Энди.  И  я  вам  ответил,  что  он  отправился
арестовать одного типа в конторе Биг Бенда. А вы знаете нашу  страну,  как
собственный карман.
     Шварт взял со стула шелковый халат и направился к двери.
     Пренгл положил свою ладонь на грудь адвоката и толкнул его обратно  к
окну.
     - Я полагаю, что это все. Это может быть последнее дело, над  которым
мы с Томом  работаем  вместе,  и  я  не  хочу,  чтобы  произошло  малейшее
упущение. - Мулен стряхнул пепел с сигареты на ковер.
     - Но вы лишь мелкий мошенник-убийца, Джон. И плохой стрелок! Когда вы
стреляли в Энди в  зарослях  сахарного  тростника,  вы  допустили  ужасную
ошибку. Без вашего ведома, Джек Лакоста вернулся  домой  и  поставил  свой
фургон там, где он обычно ставил. Он слышал выстрелы и он вас видел. В тот
момент он не подумал о преступлении. У него не было никаких оснований  так
думать. Он подумал, что вы просто  охотитесь,  больше  ничего.  Но  вы  не
знали, что старик проведет в городе несколько  часов  и  услышит  об  этой
истории с выстрелами, он сделает соответствующие выводы не в  пользу  вас.
Старик был большим пьяницей, но он не был дураком. И вы  оказались  в  еще
более невыгодном положении. Если Лакоста заговорит, вы  погибнете.  Но,  к
счастью для вас, он последовал своей дурной привычке и  напился  мертвецки
пьяным до того, как получил возможность услышать о чем-либо.
     Латур вмешался в разговор.
     - Как, например, три попытки убить меня, последняя  из  которых  была
сделана из зарослей тростника  на  его  плантации  в  двухстах  метрах  от
фургона.
     Мулен снова стряхнул пепел на ковер. Он стал машинально растирать его
концом своего ботинка.
     - Тогда, перед последней ночью, или другой, я  слишком  устал,  чтобы
уточнять это, словом, в ту ночь, когда в Энди стреляли, брат миссис  Латур
позвонил вам по телефону и сообщил, что Энди покинул дом в два  часа  утра
по полицейскому делу, и вам пришла в голову мысль, что весьма возможно, он
повидает Лакосту, а тот мог уже немного отдохнуть, протрезветь.
     И вы стали ожидать его у поворота. Потом вы вышли из машины  и  стали
поджидать его у домика. Когда Энди постучал в дверь и назвал себя,  миссис
Лакоста, вы подкрались к нему и оглушили. Потом вы убили Лакосту,  стреляя
через дверь. К сожалению, миссис Лакоста не видела вас, но вы заметили ее.
Маленькая девочка, которая спала совсем голой.  Вы  должны  были  войти  в
домик, чтобы убедиться, что Лакоста мертв. Но как только вы дотронулись до
девушки, кровь бросилась вам в голову и вы стали думать уже о  другом.  Вы
поступили с ней так же,  как  с  тремя  другими  девушками:  вы  старались
вообразить себе, что это та женщина, о которой вы мечтали, миссис Латур.
     Шварт сделал усилие, чтобы заговорить, но когда он  открыл  рот,  его
слова были также бессмысленны, как и раньше.
     - Я ничего никогда не слышал более абсурдного, - сказал он.
     Мулен пожал плечами.
     - Как я вам уже сказал, это дело  следователей  и  судей.  Они  будут
решать вашу судьбу. Но вы всегда умели воспользоваться обстоятельствами. И
вы отлично использовали тот момент, у домика. Вы уже промахнулись по  Энди
три раза. Теперь представляется случай уничтожить его  при  помощи  закона
Штата Луизиана.
     Итак, покончив с миссис Лакоста, вы стерли повсюду отпечатки пальцев,
которые могли вас выдать, сунули в руку молодой женщины значок  Энди,  как
вещественное доказательство, чтобы не было никаких сомнений,  что  это  он
убил Джека Лакоста и изнасиловал его жену. Вы еще  несколько  раз  ударили
его по голове, всунув обратно в кобуру его  оружие,  вы  поволокли  его  к
машине.  Там  вы  его  облили  виски  и  позвонили   в   контору   шерифа,
представившись крестьянином, который случайно  услышал  выстрелы  и  дикие
крики, доносившиеся с лужайки Лакосты.
     Шварт повторял, как попугай:
     - Я ничего не слышал более нелепого.
     - Тогда, - продолжал Мулен, - вы  может  быть,  скажете  мне,  почему
Джека и меня отправили в Пончатулу по ничтожному поводу? Вы,  может  быть,
сможете мне сказать, почему вы предложили  Энди  некоторую  сумму  за  его
земли  прошлой  ночью,  когда  компания,  в  которой   работает   Филдинг,
предложила ему столько, сколько он запросил бы?  Быть  может,  вы  сможете
объяснить, где Виллер, Георг и еще несколько  головорезов  из  Нью-Орлеана
могли взять столько фрика, который они потратили в  кабачках  Френч  Байу,
спаивая народ и вооружая его против Латура? И сколько вы заплатили Георгу,
чтобы  он  убил  хорошего  человека,  настолько  уважаемого,  что  он  мог
воздействовать на людей.
     Адвокат повернулся к Латуру:
     - Энди, ведь ты не можешь на самом деле поверить  в  такие  вещи?  Ты
отлично знаешь, как я пытался защитить тебя вчера вечером!
     - О! Я отлично тебя понял! - возразил Латур. - Говоря  с  толпой,  ты
действовал так, чтобы еще больше возбудить ее, и когда  ты  убедился,  что
это  не  подействовало,  тебе  оставался  лишь   один   выход:   заставить
кого-нибудь убить шерифа Велича, чтобы толпа больше не  боялась  захватить
меня.
     - Я, лично, держу пари на Георга, - проговорил Джек Пренгл. -  И  мне
кажется, что после нескольких часов разговора в отделении со мной и Биллом
Даркосом он запоет нам песенку про то, как это произошло. А если  это  был
не он, то это был Бил Виллер.
     Шварт провел рукой по волосам.
     - Хорошенько  поймите,  я  ни  в  чем  не  признаюсь.  Все  сказанное
совершенно абсурдно. Но мне бы очень хотелось узнать, как вам могла прийти
в голову мысль, что я виноват во всех этих преступлениях?
     - Это мне пришла в голову эта мысль, - сказал Латур. - В тот  момент,
когда я стоял с петлей на  шее  фургона  Лакосты.  Ты  помнишь,  когда  ты
приходил ко мне на свидание в тюрьму?
     - Естественно.
     - Ты пытался купить у меня мои земли, чтобы я  на  эти  деньги  нанял
частных детективов, которые бы смогли  обнаружить  того,  кто  желал  моей
смерти. Последняя фраза, которую ты сказал,  звучала  так:  "Всегда  очень
неприятно видеть человека,  в  особенности  своего  друга,  умирающего  на
электрическом стуле. Это как будто ты видишь, как сигара падает в глину  и
гаснет с легким шипением".
     И когда я был оглушен перед  домиком  Лакосты,  я  выронил  зажженную
сигару. Это  была  первая  сигара,  которую  я  курил  за  два  месяца.  И
единственный  человек,  который  вспомнил  ее  шипение,  мог   быть   лишь
человеком,  оглушившим  меня.  И  тогда,  как  я  только   смог,   скажем,
освободиться, я немедленно отправился поговорить с мистером Филдингом.
     Пренгл спросил у инженера:
     - Значит, вы действительно уверены, что на земле Энди есть нефть?
     - Я знаю, что она есть. Мы должны были дойти до нее  через  несколько
дней, когда нас вынудили прекратить работы по  бурению.  Даже,  начиная  с
нуля, уверен, что доведу скважину до нефтяного  слоя.  И  через  несколько
недель следующую. А потом за ними и другие!! По нашим сведениям,  поместье
Латура более всех  других  богато  нефтью.  А  ведь  у  него  земли  более
шестидесяти гектаров!
     - Итак, вместо того, чтобы с трудом  добывать  себе  на  жизнь,  этот
парень рискует стать миллионером?
     Мистер Филдинг немного задумался.
     - Да, я полагаю, что вы можете говорить подобным образом.
     - Это как раз я и собираюсь сделать перед  судом!  -  Мулен  встал  и
поднял свою шляпу. - Неплохая идея, Джон. Если бы вам удалось убить  Энди,
или заставить линчевать  его,  у  вас  могли  появиться  шансы  не  только
овладеть его женой, которую вы так жаждете, но еще и огромным  богатством!
- Он надел