них заметил:
     - Это очень скверно, что какой-то тип пошел на то, что  убил  шерифа.
Это еще нам припомнится.
     - Да, на это ты можешь вскоре рассчитывать, - согласился другой.
     Один из трех мужчин,  сидевших  на  переднем  сидении,  это  был  Вил
Виллер, возразил:
     - Наплевать нам на старика! А потом, так как половина всех  мужчин  в
толпе вооружены, никто и никогда не найдет виновного!
     Это  заявление  немедленно  воздействовало  успокаивающе  на   других
спутников:
     - А камеры радио и телевидения разве ничего не зафиксировали?
     - Их всех разнесли на кусочки, -  уверил  Виллер.  -  Ну,  во  всяком
случае те, которые были обнаружены. А потом мы  перерезали  эти  проклятые
кабели и телефонные провода.
     - За какую ты цену все это сделал? - спросил Латур.
     - За какую что? - спросил один из рыбаков.
     - Кто-то  тебе  заплатил  за  организацию  всего  этого.  Организацию
линчевания.
     - Я не знаю, о чем ты говоришь, - проворчал рыбак.
     Латур обратился к другим:
     - Я не думаю, что это к чему-нибудь приведет, если я скажу вам, что я
не виноват, я не убивал Джека Лакосту и не насиловал его жену.
     - Это ни к чему не приведет, - сказал один  из  мужчин.  -  Она  тебя
хорошо узнала.
     Потом он добавил:
     - Это же потому что она отказалась делать, что ты хотел, но ты сделал
это.
     Латур открыл было рот. Он не хотел впутывать  в  это  дело  Ольгу.  А
потом, после всего того, что распускал на его счет Георг,  никто  ему  все
равно не поверит.
     У него было лишь одно утешение. Ольга верила, что он  невиновен.  Она
будет очень горевать, когда узнает о его смерти.  Это  было  очень  слабым
утешением.
     Рабочий, сидевший от него с левой стороны, спросил:
     - Тебе плохо, Латур?
     - Немного, - признался Латур.
     - Хочешь сделать глоток?
     - Нет, спасибо.
     Он глубоко вздохнул и прибавил:
     - Это все от того, что никому не хочется умирать.
     - Да, - согласился другой, - ты прав.
     - Ты ведь был на войне, не так ли?
     - В Корее.
     - Это тоже чего-нибудь да стоит. Похоже на то, что ты  привез  оттуда
немало наград?
     - Я получил несколько знаков отличия. Скажем, несколько орденов, если
вы хотите точнее.
     - Очень жаль, - проговорил человек.  -  Я  хочу  сказать,  так  плохо
кончить. Милосердный Бог так  плохо  устроил  жизнь,  что  иногда  кому-то
делается так невтерпеж, что даже такой храбрый тип, как ты, готов  убивать
и насиловать, не считаясь ни с чем.
     - Я вам сказал, что я не трогал ее.
     - Ну-у. Да. Ты это сказал, но она-то ведь тебя  узнала,  не  так  ли?
Неважно, что в домике было может  быть  темно.  Когда  мужчина  и  женщина
находятся в такой близости, очень трудно ошибиться!
     - Рита ошиблась.
     Рабочий, сидящий справа, передал бутылку своему товарищу.
     -  Ты  бы  лучше  сделал  глоток  до  того,  как  тебя   ждут   такие
неприятности. Знай, что до  того,  как  сделаться  помощником  шерифа,  он
учился на адвоката, этот тип. А  все  говоруны  -  мошенники.  Они  смогут
вытащить тебя из любого грязного дела, и все при помощи  болтовни.  Только
из могилы они не могут вытащить. Если ты будешь слушать Латура, то раньше,
чем успеешь отдать себе отчет в этом, поверишь,  что  рыжая  малышка  сама
избила себя и убила своего мужа.
     Вил Виллер протянул руку, чтобы взять бутылку.
     - Она очень хороша!  А,  кстати,  относительно  адвокатов,  ты  видел
Шварта, с томатом на пасти? Вот еще один,  который  происходит  из  старых
фамилий края. И потому что у него есть немного башлей, а похоже на то, что
они у него есть, он воображает, что он лучше всех на свете!
     Виллер сделал глоток.
     - Надо же иметь мозги, чтобы говорить  то,  что  он  говорит!  Старый
Лакоста пил время от времени здорово. И что же? Кто не делает того же?  Ты
когда-нибудь слышал о том, чтобы шлюха просила наложить ей швы после целой
ночи работы, даже если клиент ей попался довольно грубый? - Рыбак  пощупал
свою голову, еще  покрытую  ссадинами.  -  Во  всяком  случае  никогда  не
пытайтесь их укусить. Со мной это случилось, когда-то совершенно случайно,
не нарочно, как-то вечером. И, Боже мой,  что  она  со  мной  сделала  при
помощи каблучков-гвоздиков!
     Трое мужчин засмеялись. А шофер спросил:
     - Далеко еще лужайка? Нужно все проделать  побыстрей,  до  того,  как
подоспеет национальная гвардия.
     Виллер отнял  ото  рта  бутылку  и  попытался  разглядеть  в  темноте
окружающую местность.
     - Ты видишь этот большой эвкалипт, там, впереди справа? Так вот,  это
еще на двести метров дальше. Там нет указателя, но ты увидишь  дорожку.  И
если бы я был на твоем месте, я поехал бы помедленнее на повороте, если не
хочешь, чтобы с нами что-нибудь приключилось.
     Опять мужчины расхохотались, когда шофер сказал:
     - Я понял. Ты  прав.  Особенно  важно,  чтобы  с  Латуром  ничего  не
случилось!
     - Вот так-то!
     Впечатление нереальности все  сильнее  овладевало  Латуром.  Подобная
вещь не могла произойти с ним. Он кинул взгляд  в  заднее  стекло  машины.
Насколько  он  мог  видеть  далеко,  кругом  по  всей  дороге  было  полно
светящихся фар.
     Латур попробовал с ненавистью подумать о рыжей девушке и не  смог.  У
Риты не было интереса лгать. Она искренно верила, что он убил  Джека.  Она
была уверена, что это  он  изнасиловал  ее.  Сексуальные  отношения  между
мужчинами и женщинами, как бы  персональны  они  ни  были,  сопровождаются
нежными  словечками  на  ушко,  которые  придают   такую   прелесть   этим
отношениям. Но когда эти отношения сопровождаются грубостью и болью, когда
инстинкт удовлетворяется во мраке, женщина может легко ошибиться.
     Он был последним мужчиной в воспоминаниях Риты. Он  стучал  к  ней  в
дверь и он сказал ей свое имя.
     - Это Энди Латур, - объявил он. Откройте мне и дайте войти.
     Водитель машины свернул на дорожку и остановил  машину  в  нескольких
метрах от домика, теперь совершенно  темного.  Следующая  за  ними  машина
остановилась позади них, и лужайка  стала  понемногу  освещаться  по  мере
того, как подъезжали машины и освещали ее своими фарами.
     Москиты были также надоедливы, как в тот  вечер,  когда  он  проводил
Риту и Лакосту к ним домой. Сидя на своем сидении, Латур не переставал  их
отгонять и давить, все время думая о том, как это убийца мог знать, что он
отправится к домику Лакосты в два часа ночи.
     Он даже Ольге не сказал, куда он едет. Все, что он сказал ей, это то,
что он едет по делам полиции. Латур подумал  о  своем  шурине.  Георг  был
совершенно одет и на ногах, когда Латур вышел из дома. И Георг,  если  ему
хорошенько заплатили, чтобы он следил за Латуром, мог сразу же сообщить по
телефону об отъезде помощника шерифа.  Он  мог  позвонить  кому-то,  чтобы
Латур не стал шарить в зарослях сахарного тростника, откуда  были  сделаны
выстрелы, тому, кто мечтал избавиться от него, чтобы получить  Ольгу.  Так
как Джек с кем-то разговаривал на лужайке, значит, этот человек знал,  что
его видели. И он понимал, что не может себе  позволить  оставить  в  живых
Лакосту. Эта мысль вызвала  тошноту  у  Латура.  Ему  показалось,  что  он
догадывается, кто этот человек. И, как говорит Библия, если доброта  может
скрывать множество пороков, тоже можно сказать и о притворной дружбе.
     Несмотря на исполнившиеся ему пятьдесят  лет,  Том  Мулен  был  очень
крепким человеком. Джек Пренгл тоже. И тоже можно было сказать и  про  Джо
Банко, и  про  нескольких  мужчин,  которых  знал  Латур.  Закон  джунглей
запрещал желать жену своего соседа. Но законы созданы для того,  чтобы  их
нарушать. С  другой  стороны  обольщенная  или  нет,  Ольга  себя  считала
действительно связанной данным обещанием. Когда она сказала: "Пока  смерть
нас не разлучит...", она считала это незыблемым.
     - Я дала обещание, - повторила она ему.
     С другой стороны, после сцены в тюрьме, у  него  были  все  основания
думать, что он не был для нее совершенно безразличен.
     Оба рабочих с нефтяных промыслов вышли  из  машины,  так  же,  как  и
остальные пассажиры других машин.
     - Ну, вот и готово, Энди, - сказал Виллер. - Так как ты был  способен
проделать такую штуку, теперь ты сам испытаешь на себе, как это приятно.
     Латур не пошевелился.  Черта  с  два  он  добровольно  отправится  на
смерть! Некоторые из только что приехавших и остановившихся за их машиной,
подошли, чтобы вытащить его из  сидения.  Теперь,  когда  они  прибыли  на
лужайку, большинство народа  казалось  нетерпеливым  и  хотели  как  можно
скорее  завершить  то,  для  чего  они  приехали.  Кричать  и  выкрикивать
проклятия перед тюрьмой - это  совсем  не  то  же,  что  накинуть  на  шею
человека веревку и самостоятельно свершить  правосудие,  не  имея  на  это
никакого права. В любом случае, это было грязным делом. Старый человек был
мертв,  человек,  носивший  звание   шерифа.   Репортеры   газет,   радио,
телевидения, зарегистрировали всю сцену. И весьма  возможно,  что  не  все
кабели и провода были перерезаны.
     Некоторые стали зажигать огни на лужайке. Бутылки с виски  переходили
из рук в руки. Латур стоял,  предоставленный  самому  себе,  им  никто  не
занимался. Но вот один из приезжих, которого он и раньше заметил в  толпе,
взял на себя труд распорядителя.
     - Хорошо. Давайте покончим с этим делом, - сказал он.  -  Если  среди
нас есть люди, которые дрожат от страха, то напрасно. Тот, кто убил шерифа
Велича,  просто  болван.  Это  понятно.  Но  не  может  же  Штат  Луизиана
арестовать четыреста человек. Пока  мы  держимся  друг  друга,  все  будет
спокойно. Передайте мне веревку.
     Толстая бухта веревки с петлей на конце стала передаваться по  рукам.
Люди почти боялись дотронуться до нее, совсем как  Джим  Руссо,  когда  он
держал свое ружье.
     Парень, который решил, что пора кончать, надел петлю  на  шею  Латуру
так, чтобы узел пришелся напротив левого уха.
     - Сколько вам заплатили, чтобы вы сделали это? - спросил Латур.
     Вместо ответа, тип раздавил свою ладонь на его лице.
     - Закрой пасть! Читай  свою  последнюю  молитву,  если  хочешь.  Тебе
остается совсем немного времени, мой дружок.
     Он поднял веревку и накинул ее конец  на  толстый  сук,  под  которым
стоял фургон Лакосты.
     - Ну, вот. Не стойте вы все тут, пяля на меня  глаза.  Ну,  заставьте
Латура влезть на крышу фургона. Потом  нужно,  чтобы  кто-нибудь  взял  на
прицел и этот фургон, чтобы вытащить из-под ног Латура. Таким образом,  он
упадет на добрых три метра.
     Две дюжины  людей  подняли  Латура  и  поставили  на  крышу  фургона.
Какая-то машина быстро подъехала задним ходом и остановилась у фургона.
     Латур чувствовал себя скорее ошеломленным,  нежели  испуганным.  Было
очень трудно стоять на закругленной крыше фургона. Посреди этих четырехсот
человек, которые кружились вокруг фургона и кричали,  сами  не  зная  что,
Латур  чувствовал  себя  одиноким.  Человек  с  жестким   лицом,   который
распоряжался   церемонией   и   дирижировал   этой   дьявольской   сценой,
удостоверился, что  веревка  крепко  держится,  и  прикрепил  ее  конец  к
молодому деревцу.
     - Вроде бы, держится хорошо, - сказал он.
     Латур с большим трудом держался  на  ногах.  Одна  нога  стояла  выше
другой, глаза его смотрели на людей с поднятыми  головами,  глазеющими  на
него. Георг поехал вместе с толпой до лужайки. Одна деталь, видимо,  очень
забавляла молодого человека.
     - Это как  раз  в  том  месте,  где  все  произошло,  -  заметил  он,
удовлетворенно кивнув головой.
     Распорядитель этой церемонии поднял вверх  правую  руку,  чтобы  дать
знак водителю машины, к которой был прикреплен фургон, тронуться с места и
таким образом выбить опору из-под ног. Но он так и остановился с  поднятой
вверх рукой, как будто не знал, что ему делать. Том Мулен и Джек Пренгл  с
пистолетами в руках, появились в свете  одного  из  фонарей  и  подошли  к
фургону.
     Пренгл предупредил водителя машины:
     - Эй! Стоп!... На твоем месте, я бы не двигался!
     Что касается Тома Мулена, обычно добродушного, то,  лицо  его  теперь
было покрыто красными пятнами от гнева, он спросил:
     - Скажите-ка  мне  парни,  вы  отдаете  себе  отчет  в  том,  что  вы
собираетесь делать?
     Оба помощника шерифа прислонились к  металлическому  порогу  фургона.
самым естественным образом Пренгл продолжал:
     - Этого достаточно. Теперь необходимо, чтобы кто-нибудь  из  вас  все
объяснил, банда негодяев! Вас тут немало, а нас только двое. У нас лишь по
двенадцати пуль. Но я вам гарантирую, что  первые  двенадцать  прохвостов,
которые попытаются напасть на нас, будут уничтожены. Вы понимаете, что  мы
остановились у тюрьмы, прежде чем  приехать  сюда,  и  мы  нашли  Старика,
который лежал на пороге... Итак, я жду, говорите!
     Стоя в первом ряду людей, окружающих фургон, Георг воскликнул:
     - Вы не должны быть здесь! Вы должны были поехать в Пончатулу!
     - Мы и находились в дороге, - ответил Мулен. - Никогда линчевание  не
производило столько шума, как это. Мы едва доехали до Нового Орлеана,  как
по радио стали сообщать о случившемся. Немедленно мы  повернули  назад.  К
сожалению, недостаточно быстро. Ну, вы слышали, что  сказал  Джек?  Нужно,
чтобы кто-нибудь объяснил все происходящее. Кто  этот  тип,  который  убил
Велича? А кому это светит линчевать Латура?
     Люди в задних рядах двинулись,  чтобы  приблизиться,  люди  в  первых
рядах отталкивали их. Никто не позаботился связать руки Латура. Он немного
поколебался, потом расслабил петлю на шее, снял ее через голову и  спустил
позади себя. Минутой раньше все взгляды были устремлены на него, а  сейчас
никто не заметил его исчезновения. Теперь он был одним из сотни  силуэтов,
которым непосредственно не угрожали пистолеты помощников шерифа.
     Понимая, что  теперь  их  преступная  затея  потерпела  крах,  многие
присутствовавшие здесь старались незаметно скрыться на лужайке,  чтобы  не
быть замеченными.
     Латур глубоко вздохнул, наполнив легкие свежим воздухом.
     Осторожно,  маленькими   переходами   он   проходил   позади   машин,
выстроенных на лужайке, по направлению к основной дороге.
     Он не собирался уклоняться от ответственности по обвинению в убийстве
Лакосты и насилию над его женой.
     Но, пока он будет  снова  заключен  в  тюрьму,  ему  было  необходимо
выяснить некоторые, очень важные для него, вопросы.
     Латур никак не мог хорошенько отдышаться.
     В длинной очереди  машин  он  обнаружил  одну,  в  которой  ключи  от
зажигания не были взяты. Он влез в эту машину, включил  мотор  и  отъехал.
Машина двинулась и влилась в струю многих машин, возвращающихся  во  Френч
Байу.
     Если его гипотеза была правильной, единственный человек, который  мог
ответить  на  вопросы,  которые  он  себе  ставил,  был  инженер  нефтяной
компании, который производил бурение двух скважин на его участке. И,  если
память Латуру не отказывала, тот  самый  инженер,  которому  он  собирался
сказать два слова, жил в помещении, расположенном около леса,  в  двадцати
пяти километрах отсюда.



                                    16

     Ветер  посвежел.  Дорога  шла  вдоль  берега  и   было   видно,   как
разбушевалось море. Мотор в двадцать пять  лошадиных  сил  взятой  Латуром
машины все время чихал, и Латуру казалось, что он  вот-вот  остановится  и
ему придется добираться пешком. Но мотор снова начинал работать  нормально
и машина продвигалась вперед.
     Море  обрушивалось  на  берег,  выбрасывая  куски  дерева,   тину   и
водоросли.  Рыбаков  нигде  не  было  видно.  Все  рыбаки  отправились  на
представление линчевания, оставив на берегу свои лодки.  Латур  не  увидел
даже полдюжины барок, испытывающих удачу в блестящих водах бухты.
     Понтон нефтяной компании, к которому он направился, был,  как  и  все
сооружения этого рода,  которые  его  окружали,  солидными  конструкциями.
Выполненный  из  железа,  размером,  может  быть,  с   хороший   док,   он
располагался на водопроницаемой  скорлупе.  Понтон  имел  две  палубы.  На
первой находилась местная электростанция, обеспечивающая освещение, работу
подъемных  механизмов  и  откачивания  воды.  Центр  понтона   был   занят
цилиндрическим колодцем, в котором производилось бурение. Кессон опускался
до  дна  моря.  Трубопроводы  и  необходимые  для  бурения  инструменты  и
материалы углублялись в подпочвенный слой моря.  Трубопроводы,  проходящие
близко от поверхности, были надежно закреплены от зыби и волн.
     На главной палубе стоял подъемный кран, вернее лебедки, служившие для
подъемника  и  укладки  на  место  трубопроводов,  приборов,  определяющих
глубину и температуру, а также быстроту и мощность сверления.
     Главная  палуба  была  заполнена  отвалами  зондов   и   разобранными
конструкциями, заботливо сложенными в определенном порядке: здесь было все
необходимое для бурения в открытом море.
     В каждом углу платформы металлические сваи углублялись в дно моря. По
ее краям были сделаны ограждения, защищающие от брызг волн.
     На нижней  палубе  была  устроена  грузовая  пристань.  Металлическая
лестница соединяла ее с верхней, главной палубой.
     Большое металлическое судно стояло вплотную к платформе. Оно  служило
кухней и столовой, и в нем находились комнаты повара и  его  помощника,  а
также комнаты персонала  охраны,  которая  была  вынуждена  отказаться  от
удовольствий Френч Байу.
     В город отсюда можно было попасть, воспользовавшись одной из моторных
лодок, курсирующих между промыслами и городом.
     Единственным местом, где можно было спрятаться,  был  камбуз,  полный
провизии, приготовленной впрок.
     У Латура не было ни малейшего желания прятаться. Когда он подъехал  к
платформе, он выключил мотор и закричал:
     - Эй, там, на понтоне!
     Было слишком  шумно,  чтобы  рабочие,  занятые  бурением  на  главной
платформе, могли услышать его, но повар высунул нос из окошка камбуза.
     - Что вы тут шныряете в вашей скорлупе от ореха? - спросил он.
     - Я ищу мистера Филдинга, -  ответил  Латур.  Он  боялся  услышать  в
ответ, что инженера нет в настоящий момент ни на судне, ни на платформе.
     Но повар колебался с ответом по другой причине.
     - Он здесь, - наконец ответил он. - Но у  нас  сегодня  вечером  были
неприятности, и он только что вернулся. Если это не очень срочно, я бы  на
вашем месте не стал тревожить его.
     Латур пробежал по мосткам и прыгнул на пристань.
     - Это крайне срочно.
     Вытирая руки о свой передник, повар приблизился  к  нему.  Совершенно
ошеломленный, он воскликнул с удивлением в голосе:
     - Я вас узнаю! Я вас видел однажды, когда вы задержали одного типа  в
Джокер-баре. Разве вы не помощник шерифа Френч  Байу,  которого  эти  типы
собирались линчевать?
     Латур откровенно признался:
     - Да, это я.
     - Ну, тогда, что же вам нужно здесь?  Судя  по  последним  извещениям
радио, четыреста или пятьсот парней взяли приступом тюрьму,  вытащили  вас
оттуда и отвезли на лужайку дома старика, которого вы убили, и чью жену вы
изнасиловали, чтобы повесить!
     Латур вытер пот, заливавший все его лицо.
     - Похоже на то, что в программе произошли  небольшие  изменения.  Где
находится кабинет инженера Филдинга?
     Повар продолжал колебаться, потом он пожал плечами.
     - Ладно.  Вы  хотите  видеть  мистера  Филдинга?  Это  ведь  меня  не
касается. - Он указал рукой на дверь. - Его кабинет  и  спальня  находятся
там. Третья дверь справа. И не  следует  стучать  деликатно,  стучите  как
можно громче. Бедный парень был на ногах семьдесят  два  часа.  Потом  еще
пришлось заменить целую серию запасных частей.  Это  была  одна  из  самых
скверных ночей.
     - Нет, бывают и похуже, - заверил его Латур.
     Он снова вытер лоб и обнаружил, что то были не сол