руг ярчайших психоделических переживаний
стали возникать всевозможные ритуалы, культы, а в дальнейшем
сформировались системы ценностей и общественные иерархии. Этот опыт
оформлялся языковыми и художественными средствами в мифы, ставшие основой
всех представлений о загадочных природных взаимосвязях. Архаичное
мироустройство было не просто устойчивой общественной формацией.
Просуществовав, как предполагают антропологи, около 50 тысяч лет (!),
шаманизм стал своеобразной колыбелью цивилизации, источником
основополагающих мифов и первых религий. Наскальная живопись, обнаруженная
на юге Алжира, в местности, именуемой Тассилин-Аджер, датируется периодом
позднего неолита. Сохранившиеся фрески изображают человеческие фигуры,
покрытые грибами. Танцующие шаманы зажимают в руках те же грибы, а
окружающий их орнаментный рисунок похож на причудливые галлюцинации,
возникающие под действием псилоцибина. Т. Маккенна предполагает, что
Тассилин-Аджер за 12 тысяч лет до н. э, вполне мог быть тем раем. утрата
которого породила один из самых настойчивых н горьких мотивов нашей
мифологии - ностальгию по Раю, идею утраченного Золотого века изобилия,
партнерства и социальной гармонии {5, с. 112}.
  Исследователь убедительно развивает мысль о том, что употребление
галлюциногенных растений было знакомо людям с тех времен, когда они
перестали быть животными, и вплоть до падения последних крупных языческих
сообществ.
  Каким же образом главная традиция наших предков могла бесследно исчезнуть
в последующие эпохи? Первые изменения произошли, видимо, из-за
климатических условий - Африка стала сохнуть, последовавшее расселение
людей в новых регионах обитания сделали галлюциногены труднодоступными для
большинства.
  Можно предположить, что с расширением общин наиболее опытные "визионеры" -
шаманы, взяв на себя обязанности отправления ритуалов, по-прежнему
использовали психоделические снадобья, но традиция группового религиозного
экстаза стала ослабевать. Общины росли, произошла разделение людей на
касты, партнерские внутриобщинные отношения уступили место иерархии -
власти и подчинению. Тогда же, как предполагает Т. Маккенна, стали
Культивировать "заменители" психоделических трав и грибов эфедру, мак,
забродивший мед и другие зелья. Видимо, в этом главная причина того, что
галлюциногенные снадобья отошли в область Тайны, которую теперь знали лишь
"посвященные" - жрецы языческих культов.
  Термины "культура Партнерства" и "культура Владычества", которыми часто
пользуются исследователи, описывая противостояние архаичных общественных
формаций новым формам социальной организации, принадлежат Риане Эйслер,
предложившей в одной из своих книг интересную историческую концепцию.
Согласно ей, партнерские модели общества, предшествовавшие владыческим
формациям, впоследствии конкурировали с ними и были вытеснены.
  "Эпоха религиозных догматов сопровождалась расцветом новой системы
иерархических социальных отношений и достигла своего апогея в период
Средневековья. Лишь несколько столетии назад началось постепенное
освобождение от этих "культурных" установок. Как утверждают некоторые
исследователи, мы с вами являемся свидетелями гибели многотысячелетней
культуры Владычества, дряхлеющей патриархальной системы, и возвращение
психоделических переживаний в нашу жизнь в этом контексте совсем не
случайно."
Видный представитель гештальт-терапии (ученик ф. Перлза), автор выдающихся
работ в области культурологии, Клаудио Наранхо пишет:
  Интерес к галлюциногенам, объединяющий шаманизм с современной культурой и
новаторской психотерапией (несмотря на ортодоксальность и
правительственный контроль), свидетельствует о доверии к глубокой
спонтанности психики со стороны лиц, стремящихся к психоделическому опыту,
и тех, кто оказывает им помощь. Независимо от утверждения, что врачи и
другие специалисты изучали в основном дополнительные возможности
использования этих веществ (для раскрытия их мощного целебного потенциала
было сделано совсем немного), историки получат возможность по достоинству
оценить их вклад в дело разрушения патриархального социального эго за
последние десятилетия. Мы не в праве недооценивать их влияние на
первооткрывателей контр- культуры, которая, в свою очередь, оказала
решающее воздействие на формирование современных течений в нашей культуре
{28, с. 169}.
  Матриархат - одна из возможных формаций культуры Партнерства, что следует
из специфики женского менталитета, более склонного к созерцательности и
самоанализу и искусно владеющего различными психологическими приемами.
Поскольку образ жизни женщин всегда был связан с групповым общением,
социальные адаптационные преимущества женщины заключаются а тонком знании
человеческих отношений, в то время как мужчина для решения коммуникативных
задач всегда стремился использовать свойственную ему силу. Есть еще
некоторые соображения по поводу того, что архаичные традиции лечебного и
магического использования психоделического транса были созданы и
поддерживались женщинами. Прежде всего, они занимались сбором растений и
лучше знали воздействие трав и грибов. Кроме того, мужчины, воспитанные
охотой и тяжелым трудом, мало уделяли внимания событиям внутреннего мира;
им присуща одержимость (темперамент, склонность к аффективному поведению и
т. д.), что мешает аналитическому самоисследованию в состояниях
расширенного восприятия, провоцирует возникновение испуга, паники и т. д.
  Женщин сама Природа учит терпеливо наблюдать себя долгими месяцами,
разделявшими циклы работы организма, во время беременности (все эти
физиологические процессы, кстати, сопровождаются изменениями обмена
веществ, в том числе и нейрорегуляторов, и, как следствие, необычными
состояниями сознания). Матери изучали себя, воспитывая детей... В отличие
от экзотеричного мужчины, открывающего чудеса в окружающем, суть женщины в
ее эзотеричности - внутренней тайне, через которую она постигает жизнь.
  По мнению Т. Маккенны, цивилизация, возникшая на останках Архаичного и
наложившая запрет на поедание языческих "поганок". это мужская культура
Владычества, распространившая охотничьи повадки на внутривидовые
взаимоотношения и нацеленная на соперничество. Культура, "согласно которой
изменения сознания путем употребления тех или иных растений или веществ
почему-то ошибочно, онанистично и антисоциально"
В государствах иерархической структуры история перекраивается всякий раз,
когда меняются власти. Неугодные изображения и культурно-исторические
памятники утаиваются, а в периоды смутных времен даже уничтожаются-
Представьте, что могло остаться от наследия архаичных психоделических
культур после нескольких тысяч Дет их противостояния конкурирующим
формациям и, в конечном счете, падения... Тем не менее, вполне узнаваемая
символика грибных культов сохранилась в некоторых евразийских памятниках
menkhr` (от 10 до 7 тысяч лет до н. э.). Обширное наследие психоделических
культур, как известно, было обнаружено в странах Центральной и Южной
Америки.
  Архаичная духовность сексуальна и радостна. Мистические переживания
оформлялись язычниками в бурные празднества и сопровождались танцами и
оргиями, когда люди могли расстаться с некоторыми условностями социальных
ролей, не рискуя быть осужденными за прелюбодеяния... Это явно не
укладывалось в формат новых представлений о праведности человека,
пришедших вместе с монотеизмом. Поэтому языческие традиции искоренялись
самым жестоким образом вместе с секретами снадобий, употреблявшихся для
экстаза - личностной трансценденции, выхода за пределы эго. С момента
ухода психоделического опыта из жизни основной массы подей, с усложнением
социальной иерархии развитых языческих обществ начинает интенсивно
развиваться эго-менталитет. Сперва, в рамках смыслового конструкта Я и
Великое Нечто (язычники), затем, в рамках догматов конкретных религиозных
направлений (христианство, буддизм, ислам и т.д.) люди окончательно
противопоставили себя инстинктивным природным силам и пугающе дикарскому
образу жизни, который вели язычники. Человек начал понимать, какая
пропасть разделяет его сознание и мир животных, с которыми не стыдились
сравнивать себя архаичные культуры. Это послужило основой для создания
новых представлений о едином одушевленном начале всего Мироздания - о
Боге. Человеческая душа обрела новый статус в Духе (в Логосе) и стала
гораздо требовательнее к личности и плоти, Известный немецкий философ
начала века Рудольф Штайнер в работе "Мистерии древности и христианство"
исследует мифологические корни великих мировых религий:
  Будда показал своей жизнью, что человек есть Логос, и что когда умирает
его земное, он возвращается в этот Логос, в свет. В Иисусе сам Логос стал
личностью. В нем слово стало плотью. {4. с. 74}
Языческий и монотеистический типы мышления, несмотря на историческую
конфронтацию, имели одну принципиально важную общую особенность -
двухполюсность (биполярность). То есть, самоанализ индивида происходил
относительно двух полюсов сознания - телесного эго и приоритетного,
целеполагающего сверх- опытного Нечто. Чем абстрактнее для человека
представление о Нечто, тем сильнее интересы эго. Чем отчетливее человек
видит "измерение Иного", тем легче ему управлять своими страстями. Видимо,
сама эволюция требует от людей личностной трансценденции, поэтому тоска по
сверхъестественному сквозит в каждом из нас.
  Т. Маккенна пишет:
  Без отдушины выхода в трансцендентную и трансперсональную сферу, какую
обеспечивают индольные галлюциногены растительного происхождения, будущее
человека было бы поистине унылым. Мы утратили способность быть
направляемыми влиянием мифов, а история наша должна убедить нас в софизме
догм. Нам требуется какое-то новое измерение личного опыта, которое
индивидуально и коллективно удостоверяло бы демократические социальные
формы и управление этой малой частью огромной Вселенной {5, с. 342}.
  Запрет на использование растений, изменяющих сознание человека, в каком-то
смысле, был закономерным этапом общественного развития. Многотысячелетний
психоделический пост научил человека развивать ресурсы аналитического
мышления, стимулировать личностную трансценденцию средствами культуры.
  Однако, проблема настоящего момента в массовом отказе от духовного
измерения человеческого опыта, за которым следует и отказ от
общечеловеческих ценностей. Современный атеист, чье эго далеко от
"религиозных предрассудков", совершенно безумен, так как планомерно
уничтожает себя и Природу, в которой живет. Он вооружен до зубов,
агрессивен и почему-то склонен злоупотреблять любыми доступными
опьяняющими веществами... Все ли с нами в порядке? Конечно, нет! Мы уже
давно живем без важнейших прирезных инструментов самоисследования, и за
это время заработали целый комплекс тяжелых неврозов, мешающих нам быть
счастливыми.
  Конфликт существует и в отношениях между полами, и в межличностных
взаимоотношениях, и в отношениях между целыми народностями и культурами...
  Приведем отрывок из работы Карла Густава Юнга, посвященной психологии
примитивных народов (1959), где он описывает свой диалог с индейцем
племени Пуэбло, который состоялся во время его путешествия по Америке:
  "Смотри, - говорил Охвия Биано, - какими жестокими кажутся белые люди. Их
губы тонки, их носы остры, их лица в глубоких морщинах, их глаза всегда
чего-то ищут. Чего они ищут? Белые всегда чего-то хотят, они всегда
беспокойны и всегда нетерпеливы. Мы не знаемм, чего они хотят. Мы не
понимаем их. Мы думаем, что они сумасшедшие"
Этот индеец нашел наше самое уязвимое место, он увидел нечто, что не видим
мы. Я чувствовал, как что-то, чего я не знал в себе раньше, что-то
лишенное очертаний, поднимается во мне, и из этого тумана один за другим
отделяются образы. Сначала явились римские легионеры, разрушающие
галльские города, Цезарь, с его резкими, словно высеченными из камня
чертами, Сципион Африканский и, наконец, Помпеи. Я увидел римского орла
над Северным морем и на берегах Белого Нила. Я увидел Блаженного
Августина, принесшего христианское "верую" бригам - на остриях римских
пик, и Карла Великого с его пресловутым крещением язычников. Я видел шайки
крестоносцев, грабящих и убивающих. Со всей беспощадностью мне открылась
пустота романтической традиции с ее поэзией крестовых походов. Затем
явились Колумб, Кортес и прочие конквистадоры, огнем, мечом и пытками
проложившие путь христианству, достигшему теперь даже этих отдаленных
пуэбло, мечтательных и мирных, почитающих солнце своим отцом. Я увидел
наконец жителей Новой Зеландии, которым европейцы принесли "огненную воду"
(дистиллированный алкоголь - прим. ред.), скарлатину и сифилис. Этого было
достаточно. Все, что мы называем колонизацией, миссионерством,
распространением цивилизации и пр., имеет и другой облик - облик хищной
птицы, которая с жестокостью и упорством ищет добычу вдалеке от своего
гнезда, - свойство, nrpnds присущее пиратам и бандитам. Все эти орлы и
прочие хищники, которыми мы украшаем наши гербы, дают психологически
точное представление о нашей истинной природе {3, с. 246}.
  О религиозных ритуалах индейцев пуэбло и веществах, использовавшихся при
этом, Юнг говорит намеками, делая ссылки на позицию Геродота, который
описывая подобные обряды евразийских чужестранцев писал: "Мне не позволено
называть имя этого бога". Конечно, К.-Г. Юнг знал о традициях употребления
растительных галлюциногенов, и, вероятно, был знаком с действием каких-то
препаратов (он лично знал одного из пионеров психоделическоЙ терапии -
доктора Курта Берингера).
  Современный американский исследователь Р. Уолш на примере И|освободиш
культурных традиций южно-американских индейцев, вытесненных вторжением
европейцев, прямо касается интересующей нас темы:
  С вторжением цивилизации традиционные психоделические вещества вытесняются
во многих регионах табаком и алкоголем, менее психоделичными и менее
способными служить целям духовных и целительских ритуалов, вызывающих к
тому же сильную пагубную зависимость. В результате этого алкоголизм во
многих местах значительно вытеснил церемониальное использование священных
наркотических веществ {24, с.169}.

  ДОБРО И ЗЛО

  Эволюция заряжена высшим смыслом происходящего, которому безразлично,
какой сценарий развития событий выберут люди для его реализации: добрый
или злой. Бог не пытается судить людей, он принимает любой выбор человека
и вплетает совершенное им событие в замысловатую ткань происходящего самым
выгодным для Себя образом. Потому все существующее обладает некой
склонностью к порядку, и деструктивным, умирающим формам социальных
взаимоотношений тоже присуще стремление к самоорганизации.
  Я не вижу никакого другого замысла, кроме Божественного Человеческое "зло"
- это временные и неизбежные отклонения от плана Создателя. Эта - наша
слабость, наш грех, а не дьявольское наваждение. Иногда "зло" - это
безумие, организованное в осмысленное поведение. Оно творится руками
людей, одержимых неправильным представлением о порядке. И надо бы
уничтожать иллюзию - идею зла, а не тех, безумцев, которые находятся у нее
в плену. Но мы бываем так напутаны внушительной организованностью
деструктивных проявлений, что начинаем верить в их онтологическую
необходимость, а значит отказываемся от желания исправлять Мир в пользу
желания быть защищенными и изолированными от Мира.
  Наша позиция продиктована не столько требованиями добра, сколько страхом,
происходящим из непонимания причин зла. Мне кажется очень опасной
тенденция наделять зло метафизическими свойствами. Такой путь.
предполагает отказ от воспитания терпимости, нежелание познавать
"дьявола", что во многом способствует сохранению его силы над нашим
воображением. Пока мы не научимся видеть во всем происходящем проявление
Единого Одушевленного Принципа, а не просто "борьбу противоположностей",
мы не освободимся от этого навязчивого кошмара.
  Видный американский психолог А. Маслоу (автор известной "Теории
человеческой мотивации") пишет следующее:
  В любом случае, многое из того, что наша цивилизация называет злом, в
сущности не должно считаться таковым, если смотреть на него с более общей,
учитывающей особенности всего вида, точки зрения... Если человеческую
природу принимать и любить такой, какая она есть, то многие
этноцентрические проблемы просто исчезают. Еще один пример: с
гуманистической точки зрения представление о сексе как о чем-то изначально
"плохом" является чистейшим абсурдом {2, с. 238}.
  Образ врага Бога удобен для войны, которую мы уже не можем себе позволить,
поэтому важно устранить дуализм, отталкиваясь не от категорий добра и зла,
а от соображений выгоды (собственно, это и делает современная культура,
рассуждая о морали). Нужно много сил, чтобы терпеть предательство и обман,
воздерживаясь от мести, не выращивая подлость в себе. Тем не менее, такая
позиция рациональнее конфронтации и наполняет духовные ценности новым
смыслом. Выгода - это не только деньги или власть, это, в первую очередь,
внутренняя чистота и отсутствие врагов.
  Возвращаясь к нашей теме, следует заметить, что христианские цензоры
увидели дьявола там, где всегда жили языческие Боги - в самой Природе, в
силе ее трап и грибов, и инстинктивных влечениях, унаследованных людьми от
животных, в самой человеческой плоти. Может быть, отсюда берет начало и
наше стремление подчинять окружающее, а не учиться у него совершенству.
Отсюда наше недоверие к глубинным побуждениям человеческой натуры - мы
привыкли видеть там лишь необузданную стихию низменных потребностей, но
никак не трансцендентное личности бытийное поле Сознания - Мировую Душу.
  Возвращение сакральных языческих растений в культурную традицию наших
современников есть акт, сравнимый с самой большой победой человека над
собственными иллюзиями. За образом дьявола всегда скрывался доступ к
нашему бессознательному, где прежде люди не умели заметить Бога - порядок,
который организует все, что мы пытаемся делить на добро и зло. Изучение
себя открывает возможность изменить свое отношение к действительности
подобреть.
  Считая зло одним из онтологических оснований человеческого бытия
(необходимым противовесом добра), мы охраняем свою панику перед
деструктивными жизненными проявлениями, которые всегда были и будут в
нашей жизни, отказываемся от возможности что-либо изменить в мотивации
"злых" людей. Но страх - плохой помощник & ответственном деле
перевоспитания Падшего ангела. Надо постараться понять характерные
разрушительные тенденций человеческого поведения, например, заглянуть в
"душу" жестокости, чтобы увидеть там постоянную боль, понятийную путаницу
и, соответственно, поверхностное самоосознавание, не способное
контролировать собственные пристрастия. Мы же склонны приписывать злу едва
ли не метафизические свойства, оправдывая тем самым свою агрессию, часто,
по-настоящему одержимую по отношению к обычной человеческой глупости. А.
Маслоу далее пишет:
  Если это качество "враждебности" инстинктивное, то у человечества одно
будущее. Если же оно реактивное (реакция на плохое отношение), то у
человечества должно быть совсем другое будущее. По-моему, имеющиеся в
настоящее время в нашем распоряжении данные указывают на реактивность
неразборчивой деструктивной враждебности, потому что "обнажающая" терапия
ослабляет это качество и превращает сто в "здоровое" самоутверждение, силу
воли, избирательную враждебность, самозащиту, справедливое возмущение и т.
п. {2, с. 239}.
  В концепции Платона добро и зло оказываются производными от первичного
Блага: зло возникает как следствие инертности материи, не способной
моментально реализовать эволюционный потенциал добра (идей о совершенном
Мире). Поэтому за негативными жизненными проявлениями закрепилось понятие
тени - чего-то неотъемлемого от самого факта существования.
  По известной философской метафоре - тень появляется только там, где есть
Свет. Но не Свет порождает тень, а мы сами: наше присутствие в Свете.
Че