ом
камне, чтобы обсохнуть и отдохнуть. До наступления ночи ему не удалось
дойти  до городка,  и он рассчитывал перевалить через гору при восходе
луны.  В задумчивости созерцая  бурлящую  по  камням  воду,  африканец
внезапно почувствовал на себе чей-то взгляд,  но никого не увидел. Это
ощущение следящих за ним невидимых глаз тяготило Мвена Маса  и  тогда,
когда он перешел речку и начал подъем.
     Мвен Мас быстро шел по укатанной  повозками  дороге  на  плато  в
тысячу  восемьсот метров высоты,  поднимаясь с уступа на уступ,  чтобы
перевалить лесистый отрог горы и кратчайшим путем попасть  к  городку.
Узкий  серп  молодой  луны  мог освещать путь не более полутора часов.
Одолеть крутую горную тропу в безлунной ночи  было  бы  очень  трудно.
Мвен  Мас  торопился.  Редкие  и невысокие деревья отбрасывали длинные
тени,  ложившиеся чередой черных полос  на  высветленную  луной  сухую
землю.  Мвен Мас шагал, внимательно глядя под ноги, чтобы не запнуться
за бесчисленные мелкие корни, и думал.
     Грозное ворчание, стелившееся по земле, сотрясая почву, раздалось
в отдалении справа,  где склон отрога  полого  поднимался  и  тонул  в
глубокой  тени.  Ему откликнулся низкий рев в лесу среди пятен и полос
лунного света. В этих звуках чувствовалась сила, проникавшая в глубину
души,  будившая  в  ней  давно  забытые  чувства страха и обреченности
жертвы,  выбранной непобедимым хищником.  Как противодействие древнему
ужасу,   загорелась   не   менее  древняя  ярость  борьбы  -  наследие
бесчисленных   поколений   безымянных   героев,   отстаивавших   право
человеческого   рода  на  жизнь  среди  мамонтов,  львов,  исполинских
медведей,  бешеных быков и безжалостных волчьих стай, в изнуряющие дни
охот и в ночи упорной обороны.
     Мвен Мас  постоял,  озираясь  и  сдерживая  дыхание.   Ничто   не
шелохнулось в ночной тиши,  но едва Мвен Мас сделал несколько шагов по
тропе, как понял, что его преследуют по пятам. Тигры? Неужели сведения
Онар оказались верными?
     Мвен Мас пустился бежать,  стараясь сообразить,  что ему  делать,
когда хищники - их, несомненно, было два - набросятся на него.
     Спасаться на невысоких деревьях,  на которые  тигр  лазает  лучше
человека,  бессмысленно.  Сражаться?  Вокруг  были только камни,  даже
порядочной дубины не отломать от этих крепких,  как железо,  ветвей. И
когда  рычание  раздалось  сзади  совсем близко,  Мвен Мас понял,  что
погиб.  Простертые над пыльной тропой ветви деревьев душили африканца.
Ему  хотелось  почерпнуть  мужество  последних  минут из вечных глубин
звездного неба,  изучению которых была отдана вся его  прошлая  жизнь.
Мвен  Мас  понесся  громадными  прыжками.  Судьба благоволила ему - он
выскочил на опушку большой  поляны.  В  центре  ее  он  заметил  груду
рассыпанных     каменных     обломков,    бросился    туда,    схватил
тридцатикилограммовую остроугольную глыбу и повернулся к лесу.  Теперь
он увидел движущиеся неясные призраки.  Полосатые,  они терялись среди
перекрещивавшихся теней редколесья.  Луна уже  коснулась  своим  краем
верхушек деревьев.  Удлинившиеся тени легли поперек поляны,  и по ним,
как по черным дорогам,  две огромные кошки стали  подползать  к  Мвену
Масу.  Как тогда, в подземной комнате Тибетской обсерватории, Мвен Мас
почувствовал надвигающуюся смерть. Теперь она возникла не изнутри его,
а извне, горела зеленым пламенем в фосфорических глазах хищников. Мвен
Мас вдохнул налетевший в знойной духоте порыв ветра,  посмотрел вверх,
на сияющую славу космоса, и выпрямился, подняв над головой камень.
     - Я с тобой, товарищ!
     Высокая тень  метнулась  на  поляну  из  тьмы  склона,  угрожающе
поднимая корявый сук.  Изумленный Мвен Мас на секунду забыл о  тиграх,
узнав математика.  Бет Лон,  почти бездыханный от бешеной гонки, встал
рядом с Мвеном Масом,  ловя воздух раскрытым  ртом.  Громадные  кошки,
отпрянувшие сначала назад,  опять начали неумолимо придвигаться.  Тигр
слева был уже в тридцати шагах.  Вот он подтянул под себя задние лапы,
готовясь прыгнуть.
     - Скорей! - разнесся на всю поляну звучный крик.
     Бледные вспышки  гранатометов  замелькали с трех сторон за спиной
Мвена Маса,  выронившего от неожиданности свое оружие.  Ближайший тигр
вздыбился  во  весь  рост,  парализующие  гранаты  лопнули барабанными
ударами, и хищник опрокинулся на спину. Второй сделал скачок в сторону
леса.  Оттуда  появились  еще  три силуэта верховых людей.  Стеклянная
граната с мощным электрическим зарядом разбилась о  лоб  тигра,  и  он
вытянулся, уткнув тяжелую голову в сухую траву.
     Один из всадников вырвался вперед.  Никогда  еще  Мвену  Масу  не
казалась  такой  красивой  рабочая  одежда  Большого  Мира  - широкие,
короткие,  выше колен,  штаны, свободная рубашка синего искусственного
льна с раскрытым воротом и двумя карманами на груди.
     - Мвен Мас,  я чувствовала,  что вы в опасности!
     Разве он мог не узнать этот высокий голос, сейчас звучавший такой
тревогой! Чара Нанди!
     Он забыл ответить и стоял неподвижно, пока девушка не спрыгнула и
не подбежала к нему. Следом подъехали пятеро ее спутников. Мвен Мас не
успел  их рассмотреть,  так как серпик луны скрылся за лесом и душна я
темнота ночи скрыла лес и поляну.  Рука Чары нашла локоть Мвена  Маса.
Он  взял  тонкое  запястье девушки и приложил ее ладонь к своей груди,
где взволнованно колотилось сердце.  Едва ощутимо кончики пальцев Чары
погладили  выпуклую  пластину  мускула,  и  эта легкая ласка доставила
Мвену Масу неиспытанный покой.
     - Чара, это Бет Лон, новый друг...
     Мвен Мас повернулся и обнаружил,  что математик исчез.  Тогда  он
крикнул в темноту изо всех сил:
     - Бет Лон, не уходите!
     - Я приду!  - раздался издалека мощный голос, и в нем не было уже
горькой наглости.
     Один из  спутников  Чары  -  видимо,  руководитель  группы - снял
притороченный позади седла сигнальный фонарь.  Слабый  свет  вместе  с
невидимым  радиолучом  устремился  в  небо.  Мвен  Мас сообразил,  что
прибывшие   ждут   летательный   аппарат.   Все    пятеро    оказались
мальчиками-работниками  истребительного  отряда,  выбравшими  одним из
своих подвигов Геркулеса дозорную службу борьбы с  вредными  животными
на  острове  Забвения.  Чара  Нанди  присоединилась к отряду в поисках
Мвена Маса.
     - Вы   ошибаетесь,  считая  нас  столь  проницательными,-  сказал
руководитель,  когда все уселись вокруг фонаря и Мвен Мас приступил  к
неизбежным расспросам.- Нам помогла девушка с древнегреческим именем.
     - Онар! - воскликнул Мвен Мас.
     - Да,  Онар.  Наш  отряд  подходил к пятому поселку с юга,  когда
примчалась едва живая от усталости девушка.  Она подтвердила  слухи  о
тиграх,  которые привели нас сюда, и убедила ехать за вами немедленно,
боясь,  что на вас могут напасть тигры, когда вы будете возвращаться в
городок через горы.  И видите,  мы едва успели. Сейчас придет грузовой
винтолет,  и  мы  отправим  ваших  временно  парализованных  врагов  в
заповедник. Если они окажутся на самом деле людоедами, их истребят. Но
нельзя погубить такую большую редкость без испытания.
     - Какого испытания?
     Мальчик поднял брови.
     - Это   вне   нашей   компетенции.   Вероятно,  прежде  всего  их
успокоят - сделают вливание понизителя жизненной активности.  Став  на
время слабым, тигр многому научится...
     Громкий дрожащий звук прервал юношу.  Сверху медленно  опускалась
темная  масса.  Ослепительный свет залил поляну.  Полосатые кошки были
заключены в мягкие контейнеры для  хрупких  грузов.  Плохо  видимая  в
темноте громада корабля исчезла, открыв поляну спокойному свету звезд.
С тиграми отправился один из пятерых мальчиков,  а его  лошадь  отдали
Мвену Масу.
     Кони африканца и Чары шли рядом. Дорога спускалась в долину речки
Галле, в устье которой, на побережье, находились медицинская станция и
база истребительного отряда.
     - В  первый  раз  на острове я еду к морю,- нарушил молчание Мвен
Мас.- До сих пор мне казалось,  что море - запретная  стена,  навсегда
заградившая мой мир.
     - Остров был для вас новой школой? - полувопросительно и радостно
сказала Чара.
     - Да.  В короткий срок я пережил и передумал очень много. Все эти
мысли давно бродили во мне...
     Мвен Мас поведал  о  своих  давних  опасениях,  что  человечество
развивается слишком рационально,  слишком технично, повторяя, конечно,
в несравненно менее уродливой форме ошибки древности.  Ему показалось,
что  на  планете  Эпсилон  Тукана  очень похожее и столь же прекрасное
человечество больше позаботилось о совершенстве эмоциональной  стороны
психики.
     - Я много страдала от ощущения  неполной  гармонии  с  жизнью,  -
помолчав, ответила девушка. - Мне надо было больше от чего-то древнего
и гораздо меньше от окружающего. Я мечтала об эпохе нерастраченных сил
и  чувств,  накопленных еще первобытным отбором в век Эроса,  когда-то
бывшим в  античном  Средиземноморье.  И  всегда  стремилась  пробудить
настоящую силу чувств в своих зрителях.  Но, пожалуй, только Эвда Наль
до конца поняла меня.
     - И  Мвен  Мас,-  серьезно добавил африканец.  И,  глядя в широко
открытые глаза Чары,  он рассказал ей,  как однажды  она  явилась  ему
меднокожей дочерью Тукана.
     Девушка подняла лицо,  и при робком свете начинавшейся зари  Мвен
Мас  увидел  глаза,  такие  огромные  и  глубокие,  что  ощутил легкое
головокружение, отодвинулся и рассмеялся.
     - Когда-то наши предки в своих романах о будущем представляли нас
полуживыми рахитиками с переразвитым  черепом.  Несмотря  на  миллионы
зарезанных  и  замученных  животных,  они  долго  не понимали мозговой
машины человека,  потому что  лезли  с  ножом  туда,  где  нужны  были
тончайшие  измерители  молекулярных  и  атомных  масштабов.  Теперь мы
знаем,  что сильная деятельность разума требует могучего тела, полного
жизненной энергии, но это же тело порождает сильные эмоции.
     - И мы по-прежнему живем  на  цепи  разума,  -  согласилась  Чара
Найди.
     - Многое уже сделано,  но все же интеллектуальная сторона  у  нас
ушла вперед, а эмоциональная отстала... О ней надо позаботиться, чтобы
не ей требовалась цепь разума,  а подчас разуму -  ее  цепь.  Мне  это
стало представляться таким важным, что я намерен написать книгу.
     - О, конечно! - пылко воскликнула Чара, смутилась и продолжала: -
Мало  больших  ученых отдавало себя исследованию законов прекрасного и
полноты чувств... Я говорю не о психологии.
     - Я  понимаю  вас!  -  отвечал  африканец,  любуясь девушкой,  от
смущения выше поднявшей гордую голову навстречу лучам  восхода,  опять
придавшим ее коже цвет красной меди.
     Чара легко и свободно сидела на высоком вороном коне, ступавшем в
такт с рыжей лошадью Мвена Маса.
     - Мы отстали!  - воскликнула девушка,  давая повод,  и тотчас  ее
лошадь ринулась вперед.
     Африканец догнал ее,  и оба понеслись  рядом  по  старой  дороге.
Поравнявшись со своими юными товарищами,  они придержали коней, и Чара
повернулась к Мвену Масу:
     - А эта девушка, Онар?..
     - Ей надо побывать в  Большом  Мире.  Вы  сами  сказали,  что  на
острове  она осталась случайно из-за привязанности к приехавшей сюда и
недавно умершей матери.  Онар было бы хорошо  работать  у  Веды  -  на
раскопках нужны чуткие и нежные женские руки.  Да есть еще тысячи дел,
где они нужны.  И Бет Лон,  новый,  который вернется к нам,  найдет ее
по-новому!..
     Чара сдвинула брови, пристально взглянула на Мвена Маса.
     - А вы не уйдете от своих звезд?
     - Каково бы ни  было  решение  Совета,  я  буду  продолжать  дело
космоса. Но сначала мне надо написать о...
     - Звездах человеческих душ?
     - Верно, Чара! Дух захватывает от их величайшего многообразия...-
Мвен Мас  умолк,  заметив,  что  девушка  смотрит  на  него  с  нежной
улыбкой.- Вы не согласны с этим?
     - Конечно,  согласна! Я думала о вашем опыте. Вы проделали его из
страстного  нетерпения  дать  полноту  мира  людям.  В  этом  вы  тоже
художник, не ученый.
     - А Рен Боз?
     - У него опыт - лишь очередной шаг по его дороге исследования.
     - Вы оправдываете меня, Чара?
     - Полностью! И я уверена, что еще много людей, большинство!
     Мвен Мас перехватил поводья в левую руку, а правую протянут Чаре.
Они въехали в маленький поселок станции.

     Волны Индийского океана мерно грохотали над обрывом.  В  их  шуме
Масу  слышалась  ритмичная  поступь  басов  в  симфонии  Зига  Зора об
устремляющейся в космос жизни.  И мощная нота,  основная  нота  земной
природы  -  синее фа,- пела над морем,  заставляя человека откликаться
всей душой, сливаясь с породившей его природой.
     Океан -  прозрачный,  сияющий,  не  загрязняемый более отбросами,
очищенный от хищных акул, ядовитых рыб, моллюсков и опасных медуз, как
очищена  жизнь  современного человека от злобы и страха прежних веков.
Но где-то в необъятных просторах океана есть тайные уголки,  в которых
прорастают  уцелевшие  семена  вредной  жизни,  и  только бдительности
истребительных отрядов мы обязаны безопасностью и  чистотой  океанских
вод.
     Разве не так же в прозрачной юной душе  вдруг  вырастают  злобное
упорство,  самоуверенность  кретина,  эгоизм  животного?  Тогда,  если
человек не подчиняется авторитету общества, направленного к мудрости и
добру,  а руководится своим случайным честолюбием и личными страстями,
мужество обращается в зверство,  творчество - в жестокую  хитрость,  а
преданность  и самопожертвование становятся оплотом тирании,  жестокой
эксплуатации и надругательства...  Легко срывается покров дисциплины и
общественной  культуры  - всего одно-два поколения плохой жизни.  Мвен
Мас заглянул в этот лик зверя здесь,  на  острове  Забвения.  Если  не
сдержать  его,  а  дать  волю  -  расцветет чудовищный деспотизм,  все
топчущий  под  собой  и  столько   веков   навязывавший   человечеству
бессовестный произвол.
     Самое поразительное  в  истории   Земли   -   это   возникновение
неугасимой  ненависти  к  знанию  и  красоте,  обязательное  в злобных
невеждах.  Эти  недоверие,  страх  и  ненависть  проходят  через   все
человеческие общества,  начиная от страха перед первобытными колдунами
и ведьмами и кончая избиениями опережавших свое время мыслителей в эру
Разобщенного  Мира.  Это  было  и на других планетах с высокоразвитыми
цивилизациями,  но еще не сумевших уберечь свой общественный строй  от
произвола маленьких групп людей - олигархии,  возникавшей  внезапно  и
коварно  в  самых  различных  видах...  Мвен Мас вспомнил сообщения по
Кольцу о населенных мирах, где высшие достижения науки применялись для
запугивания,  пыток  и  наказаний,  чтения мыслей,  превращения масс в
покорных полуидиотов,  готовых  исполнять  любые  чудовищные  приказы.
Вопль  о  помощи  с  такой  планеты  прорвался  в  Кольцо  и  летел  в
пространстве уже многие сотни лет после того,  как погибли и пославшие
его люди, и жестокие их правители.
     Наша планета находится уже на такой стадии развития, что подобные
ужасы навсегда стали немыслимыми.  Но все  еще  недостаточно  духовное
развитие  человека,  о  котором  неусыпно пекутся люди,  подобные Эвде
Наль...
     - Художник Карт Сан говорил,  что мудрость-это сочетание знания и
чувств. Будем мудрыми! - раздался позади голос Чары.
     И, промчавшись мимо африканца,  Чара бросилась с высоты в шумящую
пучину.
     Мвен Мас видел,  как она плавно перевернулась в воздухе,  крылато
раскинула  руки  и  исчезла  в  волнах.  Купавшиеся   внизу   мальчики
истребительного  отряда замерли.  По спине Мвена Маса пробежал холодок
восхищения, граничащего с испугом. Никогда африканец не прыгал с такой
безумной высоты,  но сейчас он бесстрашно встал на краю обрыва, снимая
одежду.  После он вспоминал,  что в  смутных  мгновенных  мыслях  Чара
показалась  ему богиней древних людей,  которая все может.  Если может
она, то и он!
     Слабый предостерегающий крик девушки возник в шуме волн,  но Мвен
Мас, ринувшись вниз, его не услышал. Полет был блаженно долог. Хороший
мастер  прыжков,  Мвен  Мас  точно  вошел  в  воду  и погрузился очень
глубоко.  Море было так удивительно прозрачно,  что дно показалось ему
опасно близким. Африканец изогнул тело и получил такой оглушающий удар
непогашенной инерции,  что на мгновение все перестало существовать для
него.   Стремительной   ракетой   Мвен  Мас  вылетел  на  поверхность,
опрокинулся на спину и  закачался  на  волнах.  Очнувшись,  он  увидел
подплывавшую Чару Найди. Впервые бледность испуга заставила потускнеть
яркую бронзу загара девушки. Укор и восхищение светились в ее взгляде.
     - Зачем вы сделали это? - едва дыша, прошептала она.
     - Потому,  что это сделали вы.  Я пойду за вами везде...  строить
наш  Эпсилон  Тукана  на нашей Земле!
     - И вернетесь со мной в Большой Мир?
     - Да!
     Мвен Мас  перевернулся,  чтобы  плыть  дальше,  и  вскрикнул   от
неожиданности. Поразительная прозрачность моря, сыгравшая с ним плохую
шутку,  здесь,  в отдалении от берега,  стала еще большей. Они с Чарой
словно  парили  на  головокружительной  высоте  над  дном,  видимым  в
мельчайших деталях через неимоверно чистую воду,  как  сквозь  воздух.
Мвена  Маса  обуяла  отвага  и  торжество,  которое  испытывали  люди,
попавшие за пределы земного тяготения. Полеты в бурю по океану, прыжки
в  черную  бездну  космоса с искусственных спутников вызывали такие же
ощущения безграничной удали и удачи.  Мвен Мас рывком подплыл к  Чаре,
шепча  ее  имя и читая горячий ответ в ее ясных и отважных глазах.  Их
руки и губы соединились над хрустальной бездной.

     ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. СОВЕТ ЗВЕЗДОПЛАВАНИЯ

     Совет Звездоплавания  издавна  обладал  собственным  зданием  для
научных  сессий,  как  и  главный  мозг  планеты  -  Совет  Экономики.
Считалось,  что  специально  приспособленное  и  украшенное  помещение
должно   настраивать   собравшихся   на   проблемы   космоса   и   тем
способствовать быстрейшему переключению с земных на звездные дела.
     Чара Нанди еще  никогда  не  бывала  в  главном  зале  Совета.  С
волнением  она  вошла  в  сопровождении  Эвды  Наль  в  этот  странный
яйцевидный  зал  с  выгнутым  параболически  потолком  и  поверхностью
эллиптических  рядов  сидений.  По залу разливался розовато-фиолетовый
свет,  точно в самом деле собранный с другой звезды.  Все линии  стен,
потолка,  сидений  сходились  в  конце  огромного зала,  казавшемся их
естественным    средоточием.    Там    на    возвышении     находились
демонстрационные экраны, трибуна и сиденья для руководителей заседания
- членов Совета.
     Золотисто-матовые панели  стен  пересекал ряд рельефных карт.  По
правой стороне шли карты планет солнечной системы,  по левой -  планет
ближайших звезд, изученных экспедициями Совета. Второй ряд под голубым
обрезом  потолка  занимали  начерченные  лучащимися   красками   схемы
населенных звездных систем, полученные от соседей по Великому Кольцу.
     Внимание Чары привлекла старинная,  потемневшая и, видимо, уже не
раз реставрировавшаяся картина над трибуной.
     Черно-фиолетовое небо  занимало  всю  верхнюю  часть   громадного
полотна.  Маленький серп чужой луны бросал белесый, мертвенный свет на
беспомощно  поднятую  вверх   корму   старинного   звездолета,   грубо
обрисовавшуюся  на  багровом  закате.  Ряды  уродливых синих растений,
сухих и твердых,  казались металлическими.  В глубоком песке едва брел
человек  в  легком  защитном  скафандре.  Он  оглядывался  на разбитый
корабль и вынесенные из него тела погибших товарищей. Стекла его маски
отражали   только  багровые  блики  заката,  но  неведомым  ухищрением
художник сумел выразить в них  беспредельное  отчаяние  одиночества  в
чужом  мире.  На  невысоком  бугре справа по песку ползло нечто живое,
бесформенное и отвратительное.  Крупная надпись под картиной: "Остался
один" - была столь же коротка, сколь выразитель