звездолет не  стал  бы  расходовать
чудовищную  энергию на посылку сообщения.  Что же было делать - больше
ни слова от "Паруса" не поступило.
     - Двадцать  шесть  независимых  лет  обратного  пути.  До  Солнца
осталось около пяти лет...  Корабль был где-то в нашем районе или  еще
ближе к Земле.
     - Вряд  ли...  Разве  в  том  случае,  если  превысил  нормальную
скорость и шел близко к квантовому пределу(15). Но это очень опасно!
     Эрг Hoop  коротко  пояснил  расчетные  основания  разрушительного
скачка  в  состоянии  материи  по  приближении  к  скорости света,  но
заметил, что девушка слушает невнимательно.
     - Я  поняла  вас!  -  воскликнула она,  едва начальник экспедиции
закончил свои объяснения.  - Я поняла бы сразу,  но гибель  звездолета
мне  заслонила  смысл...  Это  всегда так ужасно,  и с этим невозможно
примириться!
     - Теперь  до  вас  дошло  основное в сообщении,- хмуро сказал Эрг
Hoop.- Они открыли какие-то особенно прекрасные миры.  И я  давно  уже
мечтаю  повторить  путь  "Паруса"  - с новыми усовершенствованиями это
теперь возможно и с одним кораблем.  С юности я живу мечтой о  Веге  -
синем солнце с прекрасными планетами!
     - Увидеть такие миры...- прерывающимся голосом произнесла  Низа.-
Но  чтобы  вернуться,  надо шестьдесят земных,  или сорок независимых,
лет... Тогда это... полжизни.
     - Да,  большие достижения требуют больших жертв.  Но для меня это
даже не жертва.  Моя жизнь на Земле  была  лишь  короткими  перерывами
звездных путей. Ведь я родился на звездолете!
     - Как это могло случиться? - поразилась девушка.
     - Тридцать пятая звездная состояла из четырех кораблей.  На одном
из них моя мать была астрономом. Я родился на полпути к двойной звезде
МН19026+7АЛ и тем самым дважды нарушил законы.  Дважды потому, что рос
и воспитывался у родителей на звездолете,  а  не  в  школе.  Что  было
делать! Когда экспедиция вернулась на Землю, мне было уже восемнадцать
лет.  В подвиги Геркулеса - совершеннолетия - мне засчитали то,  что я
обучился искусству вести звездолет и стал астронавигатором.
     - Но я все-таки не понимаю...- начала Низа.
     - Мою  мать?  Станете  старше  -  поймете!  Тогда  сыворотка AT -
Анти-Тья - еще не могла долго сохраняться. Врачи не знали этого... Как
бы то ни было,  меня приносили сюда,  в такой же пост управления,  и я
таращил  свои  полубессмысленные  глазенки   на   экраны,   следя   за
качающимися  в них звездами.  Мы летели в направлении Теты Волка,  где
оказалась близкая к Солнцу двойная  звезда.  Два  карлика  -  синий  и
оранжевый,  скрытые  темным облаком.  Первым сознательным впечатлением
было небо безжизненной планеты,  которое я наблюдал из-под стеклянного
купола  временной станции.  На планетах двойных звезд обычно не бывает
жизни из-за неправильности их орбит.  Экспедиция совершила высадку и в
течение семи месяцев вела горные исследования. - Там, насколько помню,
оказалось чудовищное богатство платины,  осмия  и  иридия.  Невероятно
тяжелые  кубики иридия стали моими игрушками.  И это небо,  первое мое
небо,  черное,  с чистыми огоньками немигающих звезд и двумя  солнцами
невообразимой  красоты  -  ярко-оранжевым  и густо-синим.  Помню,  что
иногда потоки их лучей перекрещивались,  и тогда на нашу планету лился
такой  могучий  и  веселый  зеленый  свет,  что  я  кричал  и  пел  от
восторга!..- Эрг Hoop закончил:  - Довольно, я увлекся воспоминаниями,
а вам давно пора отдыхать.
     - Продолжайте,  я  никогда   не   слышала   ничего   интереснее,-
взмолилась Низа, но начальник оказался непреклонен.
     Он принес пульсирующий гипнотизатор,  и от повелительных ли  глаз
или  от  снотворного  прибора девушка уснула так крепко,  что очнулась
накануне поворота на шестой круг.  Уже по  холодному  лицу  начальника
Низа поняла, что "Альграб" так и не появился.
     - Вы  проснулись  в  нужное  время!  -  объявил  он,  едва   Низа
вернулась,  приведя  себя  в  порядок после электрического и волнового
купания.- Включайте музыку и свет пробуждения. Всем!
     Низа быстро нажала ряд кнопок,  и во всех каютах звездолета,  где
спали члены экспедиции,  стали перемежаться вспышки света и  раздалась
особая,  постепенно  усиливающаяся музыка низких вибрирующих аккордов.
Началось постепенное,  осторожное  пробуждение  заторможенной  нервной
системы и возвращение ее к нормальной деятельности.  Спустя пять часов
в центральном посту управления звездолета собрались  все  окончательно
пришедшие  в себя участники экспедиции,  подкрепленные едой и нервными
стимуляторами.
     Известие о   гибели  вспомогательного  звездолета  каждый  принял
по-разному.  Как и ожидал Эрг Hoop,  экспедиция  оказалась  на  высоте
положения.  Ни слова отчаяния, ни взгляда испуга. Пур Хисс, проявивший
себя не слишком храбрым  на  Зирде,  не  дрогнув  встретил  сообщение.
Молодая  Лума  Ласви  -  врач  экспедиции  -  только чуть побледнела и
украдкой облизнула пересохшие губы.
     - Вспомним  о  погибших  товарищах!  - сказал начальник,  включая
экран проектора,  на котором появился "Альграб",  снятый перед отлетом
"Тантры".
     Все встали. Медленно сменялись на экране фотографии то серьезных,
то  улыбающихся  людей  -  семи  человек экипажа "Альграба".  Эрг Hoop
называл  каждого  по  имени,  и  путешественники  отдавали  прощальное
приветствие  погибшему.  Таков  был обычай астролетчиков.  Звездолеты,
отправлявшиеся совместно, всегда имели комплекты фотографий всех людей
экспедиции.  Исчезнувшие  корабли  могли долго скитаться в космическом
пространстве,  и их экипажи еще долго могли оставаться в живых. Это не
имело значения - корабль никогда не возвращался. Разыскать его, подать
помощь  не  было  никакой  реальной  возможности.  Конструкция   машин
кораблей  достигла  уже такого совершенства,  что мелкие поломки почти
никогда не случались или  легко  подвергались  исправлению.  Серьезная
авария  машин  еще  ни  разу  не была ликвидирована в космосе.  Иногда
корабли успевали,  как "Парус", подать последнее сообщение. Но большая
часть  сообщений  не  достигала  цели:  точно  ориентировать  их  было
невероятно трудно.  Передачи Великого Кольца за тысячелетия  разведали
точные направления и могли,  кроме того,  варьировать их,  передавая с
планеты  на  планету.  Звездолеты  обычно  находились  в   неизученных
областях, где направления передачи могли быть лишь случайно угаданы.
     Среди астролетчиков  господствовало  убеждение,  что  в   космосе
существуют,  кроме всего, какие-то нейтральные поля, или нуль-области,
в которых все излучения и  сообщения  тонут,  как  камни  в  воде.  Но
астрофизики  до  сих пор считали ноль-поля досужей выдумкой склонных к
чудовищным фантазиям путешественников космоса.
     После печального обряда и совещания,  не занявшего много времени,
Эрг  Hoop  включил  анамезонные  двигатели.  Через  двое   суток   они
замолчали,  и звездолет стал приближаться к родной планете на двадцать
один миллиард километров в сутки.  До Солнца  осталось  приблизительно
шесть   земных   (независимых)   лет   пути.  В  центральном  посту  и
библиотеке-лаборатории закипела  работа:  вычислялся  и  прокладывался
новый курс.
     Надо было пролететь все шесть лет,  расходуя анамезон  только  на
исправление курса корабля.  Иными словами,  следовало вести звездолет,
тщательно сберегая ускорение.  Всех тревожила неисследованная  область
344 + 2У между Солнцем и "Тантрой", обойти которую никак не удавалось:
по сторонам ее до Солнца встречались зоны свободных метеоритов,  кроме
того, при повороте корабль лишался ускорения.
     Спустя два месяца вычисленная линия полета была готова.  "Тантра"
стала описывать пологую кривую равного напряжения.
     Великолепный корабль был в полной  исправности,  скорость  полета
держалась в вычисленных пределах.  Теперь только время - около четырех
зависимых лет полета - лежало между звездолетом и родиной.
     Эрг Hoop и Низа,  отдежурившие свой срок и усталые, погрузились в
долгий сон.  Вместе с ними ушли во временное  небытие  два  астронома,
геолог, биолог, врач и четыре инженера.
     В дежурство вступила следующая очередь -  опытный  астронавигатор
Пел Лин, проделывавший свою вторую экспедицию, астроном Ингрид Дитра и
добровольно  присоединившийся  к  ним  электронный  инженер  Кэй  Бэр.
Ингрид,  с разрешения Пела Лина,  часто удалялась в библиотеку рядом с
постом управления. Вместе с Кэй Бэром, своим давним другом, она писала
монументальную  симфонию  "Гибель планеты",  вдохновленная трагической
Зирдой. Пел Лин, устав от музыки приборов и созерцания черных провалов
космоса,  усаживал  за пульт Ингрид,  а сам с увлечением принимался за
расшифровку таинственных надписей,  доставленных с загадочно покинутой
обитателями  планеты  в  системе ближайших звезд Центавра.  Он верил в
успех своего невозможного предприятия.
     Еще два  раза  сменялись дежурные,  звездолет приблизился к Земле
почти на десять тысяч  миллиардов  километров,  а  анамезонные  моторы
включались всего на несколько часов.
     Подходило к концу дежурство группы Пела Лина,  четвертого  с  тех
пор, как "Тантра" ушла с места несостоявшейся встречи с "Альграбом".
     Астроном Ингрид Дитра,  закончив вычисления,  повернулась к  Пелу
Лину,  меланхолически  следившему  за  непрерывным трепетанием красных
стрелок измерителей напряжения гравитации  на  голубых  градуированных
дужках.  Обычное замедление психических реакций,  которого не избегали
самые  крепкие  люди,  сказывалось  во  второй   половине   дежурства.
Звездолет   месяцы  и  годы  шел  под  автоматическим  управлением  по
заданному курсу.  Если внезапно случалось  какое-нибудь  из  ряда  вон
выходящее   происшествие,   непосильное   для   суждения  управляющего
звездолетом автомата,  то обычно оно вело к  гибели  корабля,  ибо  не
спасало  и  вмешательство  людей.  Человеческий  мозг,  как  бы хорошо
тренирован он ни был, не мог реагировать с потребной скоростью.
     - По-моему,  мы  давно  углубились  в неизученный район 344 + 2У.
Начальник   хотел   дежурить   здесь   сам,-   обратилась   Ингрид   к
астронавигатору.
     Пел Лин взглянул на счетчик дней.
     - Два  дня  еще,  и нам все равно сменяться.  Пока не предвидится
ничего, что стоило бы внимания. Доведем дежурство до конца?
     Ингрид согласно  кивнула.  Из  кормовых помещений вышел Кэй Бэр и
занял свое обычное кресло около стойки механизмов равновесия.  Пел Лин
зевнул и поднялся.
     - Я посплю несколько часов,- обратился он к Ингрид.
     Та послушно перешла от своего стола вперед к пульту управления.
     "Тантра" шла,  не раскачиваясь,  в абсолютной пустоте. Ни одного,
даже   далекого,   метеорита  не  обнаруживалось  сверхчувствительными
приборами Волла Хода.  Курс звездолета лежал сейчас немного в  сторону
от  Солнца - примерно на полтора года полета.  Экраны переднего обзора
чернели поразительной пустотой -  казалось,  звездолет  направлялся  в
самое сердце тьмы.  Только из боковых телескопов по-прежнему вонзались
в экраны иглы света бесчисленных звезд.
     Странное тревожное ощущение пробежало по нервам астронома. Ингрид
вернулась к своим машинам и телескопам,  снова  и  снова  проверяя  их
показания и картируя неизвестный район. Все было спокойно, а между тем
Ингрид не могла оторвать глаз от зловещей тьмы  перед  носом  корабля.
Кэй  Бэр заметил ее беспокойство и долго прислушивался и приглядывался
к приборам.
     - Не нахожу ничего,- наконец заметил он.- Что тебе показалось?
     - Сама не знаю, тревожит эта необычная тьма впереди. Мне кажется,
что наш корабль идет прямиком в темную туманность.
     - Темное облако должно быть здесь,  - подтвердил Кэй Бэр,- но  мы
только  "чиркнем"  по  его  краю.  Так  и  вычислено!  Напряжение поля
тяготения возрастает равномерно и слабо.  На пути через этот район  мы
обязательно должны приблизиться к какому-то гравитационному центру. Не
все ли равно - темному или светящему?
     - Все это так,- более спокойно сказала Ингрид.
     - Тогда о чем ты тревожишься?  Мы идем по  заданному  курсу  даже
быстрее намеченного. Если ничего не изменится, то мы дойдем до Тритона
даже с нашей нехваткой горючего.
     Ингрид почувствовала,  как  радость  загорается  в  ней при одной
мысли о Тритоне,  спутнике Нептуна, и станции звездолетов, построенной
на нем на внешней окраине солнечной системы. Попасть на Тритон значило
вернуться домой...
     - Я думал,  мы с тобой займемся музыкой, но Лин ушел отдыхать. Он
будет спать часов шесть-семь,  а я пока подумаю один над  оркестровкой
финала второй части - знаешь,  где у нас никак не удается интегральное
вступление угрозы. Вот это...- Кэй пропел несколько нот.
     - Ди-и,  ди-и,  да-ра-ра,- внезапно откликнулись,  казалось, сами
стены поста управления.
     Ингрид вздрогнула  и  оглянулась,  но через мгновение сообразила.
Напряжение поля тяготения возросло,  и приборы откликнулись изменением
мелодии аппарата искусственной гравитации.
     - Забавное совпадение! - слегка виновато рассмеялась она.
     - Пришло  усиление  гравитации,  как  и нужно для темного облака.
Теперь ты можешь быть совершенно спокойна, и пусть себе Лин спит.
     С этими  словами  Кэй  Бэр  вышел  из  поста  управления.  В ярко
освещенной библиотеке он уселся за маленький электронный скрипко-рояль
и  весь  ушел  в  работу.  Вероятно,  прошло  несколько  часов,  когда
герметическая дверь библиотеки распахнулась и появилась Ингрид.
     - Кэй, милый, разбуди Лина.
     - Что случилось?
     - Напряжение поля тяготения нарастает больше,  чем должно быть по
расчетам.
     - А впереди?
     - По-прежнему тьма! - Ингрид скрылась.
     Кэй Бэр   разбудил  астронавигатора.  Тот  вскочил  и  ринулся  в
центральный пост к приборам.
     - Ничего   угрожающего   нет.  Только  откуда  здесь  такое  поле
тяготения?  Для темного облака  оно  слишком  мощно,  а  звезды  здесь
нет...-  Лин  подумал  и  нажал  кнопку  пробуждения  каюты начальника
экспедиции, еще подумал и включил каюту Низы Крит.
     - Если  ничего  не  произойдет,  тогда  они попросту сменят нас,-
пояснил он встревоженной Ингрид.
     - А  если  произойдет?  Эрг  Hoop  сможет прийти к нормали только
через пять часов. Что делать?
     - Ждать,  - спокойно ответил астронавигатор.- Что может случиться
за пять часов здесь, так далеко от всех звездных систем?..
     Тональность звучания приборов непрерывно понижалась, без отсчетов
говоря об изменении обстановки полета. Напряженное ожидание потянулось
медленно. Два часа прошли, точно целая смена. Пел Лин внешне оставался
спокоен,  но  волнение  Ингрид  уже  захватило  Кэй  Бэра.  Он   часто
оглядывался   на   дверь   рубки   управления,   ожидая,  как  всегда,
стремительного появления Эрга Ноора,  хотя и знал,  что пробуждение от
долговременного сна идет медленно.
     Продолжительный звонок заставил всех вздрогнуть.
     Ингрид уцепилась за Кэй Бэра.
     - "Тантра" в опасности!  Напряжение поля стало  в  два  раз  выше
расчетного!
     Астронавигатор побледнел.  Подошло неожиданное  -  оно  требовало
немедленного  решения.  Судьба  звездолета  находилась  в  его  руках.
Неуклонно увеличивавшееся тяготение требовало замедления хода  корабля
не  только  из-за  возрастания  тяжести в корабле,  но и потому,  что,
очевидно, прямо по курсу находилось большое скопление плотной материи.
Но  после  замедления  набирать  новое  ускорение было нечем!  Пел Лин
стиснул  зубы  и  повернул  рукоятку  включения   ионных   планетарных
двигателей-тормозов.   Звонкие  удары  вплелись  в  мелодию  приборов,
заглушая  тревожный  звон  аппарата,  вычислявшего  соотношение   силы
тяготения   и  скорости.  Звонок  выключился,  и  стрелки  подтвердили
успех-скорость снова стала безопасной,  придя к норме  с  возрастающей
гравитацией.  Но  едва Пел Лин выключил торможение,  как звон раздался
снова -  грозная  сила  тяготения  требовала  замедления  хода.  Стало
очевидно, что звездолет шел прямо к могучему центру тяготения.
     Астронавигатор не решился изменить курс -  произведение  большого
труда  и величайшей точности.  Пользуясь планетарными двигателями,  он
тормозил звездолет,  хотя  уже  становилась  очевидной  ошибка  курса,
проложенного через неведомую массу материи.
     - Поле тяготения  велико,-  вполголоса  заметила  Ингрид.-  Может
быть...
     - Надо  еще  замедлить  ход,  чтобы   повернуть!   -   воскликнул
астронавигатор.-  Но  чем  же  потом  ускорить полет?..  - Губительная
нерешительность прозвучала в его словах.
     - Мы   уже   пронизали  внешнюю  вихревую  зону(16),-  отозвалась
Ингрид,- идет непрерывное и быстрое нарастание гравитации.
     Посыпались частые  звенящие удары - планетарные моторы заработали
автоматически,   когда   управлявшая   кораблем   электронная   машина
почувствовала  впереди огромное скопление материи.  "Тантра" принялась
раскачиваться.  Как ни замедлял свой ход звездолет,  но люди  в  посту
управления начали терять сознание.  Ингрид упала на колени.  Пел Лин в
своем кресле старался  поднять  налившуюся  свинцом  голову,  Кэй  Бэр
ощутил бессмысленный, животный страх и детскую беспомощность.
     Удары двигателей  зачастили  и  перешли   в   непрерывный   гром.
Электронный  "мозг" корабля вел борьбу вместо своих полубесчувственных
хозяев,  по-своему могучий,  но недалекий,  так как не мог  предвидеть
сложных последствий и придумать выход из исключительных случаев.
     Раскачивание "Тантры" ослабело.  Стерженьки,  показывавшие запасы
планетарных ионных зарядов,  быстро поползли вниз.  Очнувшийся Пел Лин
сообразил,  что  тяготение  возрастает  слишком  стремительно,-   надо
немедля  принимать  экстренные  меры  для  остановки корабля,  а затем
резкого изменения курса.
     Пел Лин   передвинул   рукоятку  анамезонных  двигателей.  Четыре
высоких цилиндра  из  нитрида  бора,  видимые  в  специальную  прорезь
пульта,  засветились  изнутри.  Яркое  зеленое  пламя  забилось  в них
бешеной  молнией,  заструилось   и   закрутилось   четырьмя   плотными
спиралями.  Там,  в  носовой  части  корабля,  сильное  магнитное поле
облекло стенки моторных сопел, спасая их от немедленного разрушения.
     Астронавигатор передвинул рукоять дальше. Сквозь зеленую вихревую
стенку стал виден направляющий луч - сероватый поток К-частиц(17). Еще
движение,  и  вдоль  серого  луча прорезалась ослепительная фиолетовая
молния - сигнал, что анамезон начал свое стремительное истечение. Весь
корпус   звездолета  откликнулся  почти  неслышной,  труднопереносимой
высокочастотной вибрацией...
     Эрг Hoop,  приняв  необходимую  дозу  пищи,  лежал  в полусне под
невыразимо приятным электромассажем нервной системы. Медленно отходила
пелена  забытья,  еще  окутывавшая  мозг и тело.  Пробуждающая мелодия
звучала мажорнее в нарастающей частоте ритма...
     Внезапно что-то   недоброе   вторглось  извне,  прервало  радость
пробуждения  от  девяностодневного  сна.   Эрг   Hoop   осознал   себя
начальником  экспедиции и принялся отчаянно бороться,  пытаясь вернуть
нормальное сознание.  Наконец он сообразил,  что  звездолет  экстренно
тормозится  анамезонными двигателями,- следовательно что-то случилось.
Он попытался встать.  Но тело еще не слушалось, ноги подогнулись, и он
мешком упал на пол своей каюты. Все же ему удалось проползти до двери,
открыть ее.  В коридоре Эрг Hoop поднялся на четвереньки и ввалился  в
центральный пост.
     Уставившиеся на экраны и циферблаты,  люди испуганно оглянулись и
подскочили к начальнику. Тот, не в силах встать, выговорил:
     - Экраны,    передние...    переключите    на     инфракрасную...
остановите... моторы!
     Боразоновые цилиндры погасли одновременно  с  умолкшей  вибрацией
корпуса.   На   правом  переднем  экране  появилась  огромная  звезда,
светившая  тусклым  красно-коричневым   светом.   На   мгновение   все
оцепенели,  не сводя глаз с громадного диска, возникшего из