дружное "ах"  Костя  взмыл метра на четыре и, описав
дугу,  красиво вошел  в  воду. Вынырнув, поплыл  великолепным  кролем. Джек,
будто израсходовав последние силы, так и остался на прежнем месте.
     Учитель, не спуская с Кости глаз, ворчал:
     -  Этого  молодца ничему  не научила  езда  на усатом ките!  Захотелось
погарцевать  на зубатом! -  Он крикнул:  -  Держи  правей!  До стенки  рукой
подать.
     Только  к четырем часам мы  отвезли последних косаток за сорок  миль от
острова, выпустили их на свободу и отправились  домой. Санитарная ракета еле
плелась: вышел из строя локатор, а курс лежал через китовые пастбища.
     Киты спали.  Их глянцевитые громады  часто попадали в  луч  прожектора.
Киты просыпались  от яркого света,  растерянно  таращили крохотные глазки  и
старались развернуться к нам  хвостом.  Все это  делалось  так  медлительно,
сонно, что никто из них не успевал повернуться на  180 градусов, пока ракета
проплывала мимо и кит,  издавая тяжелый, долгий  вздох,  снова погружался  в
прерванный сон.
     Все устали.  Петя Самойлов спал, примостившись  на  узком диване. Костя
дремал  в кресле  рядом с  Ки,  который,  что-то мурлыча себе под  нос,  вел
ракету. Я, чтобы скоротать  время,  разговаривал через гидрофон  с Тави.  Он
плыл где-то  возле борта.  Тави сказал, что никто из его друзей не  одобряет
освобождение "убийц".  Я  долго пытался втолковать ему  мотивы наших высоких
гуманных побуждений.
     - У тридакны каменная кожа.
     Этим  он дал понять,  что только такой  гигантский моллюск с невероятно
прочной раковиной да еще человек,  плавающий в  "железных  раковинах", могут
позволить себе такие глупости.
     Незаметно я задремал и проснулся, слетев с кресла. Оказалось, что уснул
наш кормчий  и,  несмотря  на предупреждения  дельфинов,  мы все-таки задели
одного из китов.

        БИТВА ТИТАНОВ
     Вера несколько раз прилетала к  нам с рейсовыми гидролетами, иногда  на
два-три часа, а то и на целые сутки. И всегда в короткие периоды затишья.
     - Мне необычайно не везет, - говорила она, -  даже Атиллу я застала уже
мертвым. Стоит мне улететь, как на вас накидываются желтые крабы, подплывают
кальмары,  за  вами гоняется  Черный Джек. Вы попадаете на остров, где живут
крысы и роботы! И все без  меня. Скоро я переберусь к  вам и буду жить, пока
не случится что-нибудь потрясающее...
     Вера подружилась  с Бертой Фуллер,  ботаничкой,  и когда появлялась, то
большую часть времени проводила в ее лаборатории. Берта была  женой Николоса
и,  в отличие  от своего супруга, резонера,  обладала несколько восторженным
характером.
     Однажды,  когда  мы  проходили  мимо ее  лаборатории,  она  таинственно
поманила нас к себе, выглянув из дверей.
     - Мальчики! - начала  Берта торжественно. - Мальчики, Вера... Тише, она
там, возле орхидей. Я хочу вам сказать, что ваша подруга нашла ошибку в моей
работе!  Ужасную  ошибку!  Ошибку,  которая  могла сделать  меня посмешищем!
Поставить  меня  в  ужасное положение  среди коллег.  Оказалось,  что моя...
(последовало  длиннейшее  латинское название водоросли, жившей в  симбиозе с
орхидеей какого-то не менее мудреного вида) уже известна около года! Вот что
значит  жить  в  уединении,  вдали  от  центров науки,  и не  иметь  времени
регулярно просматривать  информационные бюллетени! Я  считала Веру  ветреной
современной  девчонкой, и  представляете  мой  ужас  и  мою радость! По всей
вероятности, Мокимото не  только хороший ученый, но  и выдающийся педагог, -
заключила она, прислушиваясь к торопливым шагам Веры.
     Вся в белом,  держа в руке скальпель,  она  бежала к нам, отбрасывая  в
стороны, к ужасу Берты, ветви с марлевыми колпачками на соцветиях.
     -  Ты движешься, как циклон, - сказала  Берта, с материнской  нежностью
посматривая на марлевые колпачки.
     В  последний  раз  перед  отлетом  Вера,  прощаясь,  сказала,  что  она
разрывается на две равные части  между нашим островом  и дендрарием, где  ее
ждут  бедные  заврики.  Скоро она  переберется на  остров  на целую  неделю.
Мокимото  обещал  ее  отпустить.  Он сказал: "Вера-сан,  вы оттуда привозите
хорошие идеи".
     - Это он по поводу воздействия на завриков звуковыми колебаниями разных
частот, - разъяснила нам Вера. - Прием давно известный,  но почему-то мы  не
применяли его как  стимулятор,  а здесь я  у Берты подсмотрела  оригинальный
прибор и, конечно с ее согласия, сняла схему.
     - В самом деле,  - сказал  Костя, -  возьми сюда с  полсотни  завриков.
Здесь они быстро  забегают. Может  быть, на них  подействуют  непонятные еще
науке магнитно-телепатические волны Великого Кальмара.
     Бедный Костя, его сердце тоже разрывается на две части!
     На  другой день утром, пока насосы  выкачивали из Матильды молоко, мы с
Костей  прихорашивали  ее.  Костя  занялся  спиной  и  "личиком",  а  я,  по
обыкновению, спустился ниже ватерлинии. Нашими стараниями  кожа у Моти стала
чистой  и  гладкой,   и  только   кое-где  встречались  небольшие  островки,
заселенные желудями.
     Мы трудились и вели безмолвный разговор. Представляю, какого напряжения
стоило динамичному дельфину подлаживаться под мои тягучие  мысли, "смотреть"
моими глазами на привычный для него мир.
     Обмен сигналами у нас самый простой:
     - Тави, что там с левой стороны?
     - Две прилипалы.
     - Большие?
     - Можно проглотить.
     Конечно,  Тави  имел  в виду  свои  возможности,  но,  может  быть,  он
предполагал,  что  и  я,  поступившись   непонятным   предубеждением,  смогу
проглотить прилипал: ведь ел же я улиток и устриц.
     Я мысленно звал  его,  и он  тотчас  же появлялся, готовый помочь  мне.
Иногда Тави, не в силах сдержаться, переходил на привычный темп мышления.
     Я устал и предложил перейти на телеграфный код. Тави охотно согласился.
Я научился принимать довольно  большое количество знаков в секунду, и Тави с
удовольствием стал делиться местной хроникой.
     Отец дельфинов (наш учитель)  отправился  с большим отрядом разведчиков
разыскивать новое племя дельфинов.  (Об этом племени давно уже ходят слухи.)
Крак  убил еще одну  белую акулу.  Большой Убийца  (Черный Джек)  охотится у
ближних  островов.  (Тави  дал  понять,  что  в  лагуне  очень  не  одобряют
освобождение Джека.)
     Сегодня покажут в лагуне ленту о жизни подводного города.
     Выплыв  на поверхность подышать,  он быстро вернулся и  сообщил, что на
берегу появилась новая женщина, такая же, как Вера, но не Вера.
     - Красивая?
     - Гармонична.
     У Тави были свои представления о красоте. Лицо при этом не учитывалось,
а  только фигура,  соотношение пропорций тела. Я  много раз слышал,  как  он
говорил  "гармонична"  при  виде  медузы   или  актинии,  особенно  эффектно
"расцветшей"  на  ветке  коралла;  гармоничным  был  маяк  с  золотым диском
локатора на  вершине;  наш остров  тоже был гармоничен,  если мы смотрели на
него с  гребня океанской волны. Я всегда  соглашался с  Тави в  его  оценках
прекрасного.  Вера,  которую  он  видел  несколько раз в воде  и  на берегу,
вначале  не затронула его эстетических чувств. Впоследствии я узнал, что ему
не понравился  ее  купальный  костюм  лилового  цвета. Тави не любил лиловые
тона.  Когда она  надела другой костюм,  Тави  изменил  свою  первоначальную
оценку.
     - Очень гармонична, -  повторил Тави. Еще ни  одной из женщин  Тави  не
давал такой высокой оценки, да  еще при первой встрече. И все же я продолжал
счищать морских  желудей.  Любопытный Тави снова выскочил на поверхность  и,
возвратившись, оповестил:
     - Гармоничная женщина и Ко плывут сюда. Вот они.
     Я выронил  щетку  из  рук,  увидев Биату.  Тави оказался прав, она была
необыкновенно гармонична, несмотря на уродливую маску.
     - Ив! Здравствуй.  Что  ты делаешь  здесь,  под этим страшилищем?.. Ах,
косметика! Костя сказал, что массировал ей щечки! А ты?
     - Все остальное. Почему не предупредила?
     - Разве так хуже?
     - О нет, нисколько!
     Нас швырнуло в сторону и довольно сильно ударило струей воды.
     - Что это? - испуганно спросила Биата. Костя объяснил:
     - Мотин сын Гектор слегка повел хвостом. Он там стоит, с другого борта.
     - С другого борта? Как метко! Действительно, она похожа на субмарину!
     Тави принес щетку, я взял ее и растерянно вертел в руках.
     Костя сказал:
     - Пусть  он  заканчивает, а мы с тобой пойдем  наверх, у меня еще почти
вся спина осталась и правая щека.
     - Чья спина? - не поняла Биата.
     - Мотина. Он здесь - я там.
     - Ах, туалет  Матильды!  Как вы говорите!  Совсем одичали.  Но как  все
необыкновенно хорошо!
     Костя взял ее за руку, но она сказала:
     - Нет, нет,  зачем же, здесь тоже очень интересно.  Я целую вечность не
чувствовала себя рыбой.
     -  Вместе  так  вместе!  -  с  готовностью  согласился  Костя  и   стал
распоряжаться: - Ив! Сюда! Здесь целая колония усачей!
     Или,  отплыв  в  сторону,  говорил,  что  нашел  прилипалу  невероятных
размеров, и Биата  плыла к нему, обняв  Протея.  Он  тоже  появился вместе с
Костей и оказывал ей всяческие знаки внимания.
     Тави  не  был  навязчив,  держался  в стороне от Биаты  на почтительном
расстоянии, а когда она уплыла смотреть прилипалу,  то еще раз сказал кодом:
"Гармонична,  как... - Он издал не  передаваемый словами скрежет, означавший
витиеватое описание багряной медузы. - Гармонична, как медуза!" Я понял и не
обиделся:  багряная медуза действительно была необыкновенно  красива,  когда
висела в прозрачной  воде. Я  уверен,  что Тави не имел  в  виду  ядовитость
медузы, а  только ее  прекрасную  форму,  к тому  же на Биате  был  вишневый
костюм.
     За завтраком  Костя  преподнес  Биате  высокий стакан с густым  китовым
молоком:
     -  Парное.  От нашей  Матильды. Пей.  Вкус необыкновенный!  О  целебных
свойствах и калорийности я и не говорю. Ее сын Гектор, питаясь исключительно
одним молоком, прибавляет в весе по сто килограммов за сутки.
     Биата пригубила и поставила стакан на стол:
     - Сто килограммов? И ты  поишь меня  таким  напитком? Что будет со мной
через неделю? Я буду есть только рыбу и только  фрукты. Какой ананас! Там, -
она  вскинула глаза  к  потолку,  - едят только производные из хлореллы и ее
многочисленных  гибридов.  И знаете,  иногда  наш  шеф-повар,  необыкновенно
интеллектуальный робот, создавал совершенно фантастические  блюда, ни на что
земное не похожие.  Особенным успехом пользовался "астероид", такая пористая
сладкая глыба. И  еще "радость космонавта" -  мороженое  в  виде  кристаллов
лунного кварца.
     Биата  все  время  находилась в  приподнятом,  возбужденном  состоянии,
вполне  объяснимом  ее  возвращением на  Землю, если  бы  не  тень  тревоги,
проходившая по ее немного бледному лицу и мелькавшая в глазах. И еще я ловил
в ее взгляде вопрос  и удивление,  опять как будто объяснимые: мы сидели под
литым   навесом,  защищавшим  от  палящего  солнца,  невидимые  и  неслышные
вентиляторы  овевали нас прохладным душистым воздухом, в густой листве  вели
бесконечный  обмен  информацией  попугаи,   порхали  перламутровые  бабочки,
журчала вода по камням.
     Когда она ушла к себе переодеться. Костя сказал:
     - Ты  знаешь,  она стала  какая-то  другая.  Что-то ее гнетет.  Надо ее
рассеять чем-нибудь необыкновенным. Видимо, космос - серьезная штука. Или на
нее повлияли излучения.  Там они  во  много раз мощней. Ведь  она там  несла
вахту, была в патруле, была  часовым, охранявшим все человечество! Ты можешь
это понять? Мы  сейчас посадим ее на ракету и прокатим с ветерком до отмели,
а там  покажем ей коралловый лес. Как жаль, что нельзя еще  раз  побывать на
острове роботов!.. Вот и она!
     Биата остановилась  на  краю помоста из  полированного базальта,  вся в
солнечных бликах, празднично прекрасная!
     -  Как вы хорошо  живете! У вас нет никаких забот,  - задумчиво сказала
она.  - Нет, нет, не  делайте серьезных лиц. Разве это заботы! -  Она плавно
развела руки. - Только  радость! Океан! Голубое небо! Какой  воздух! Сколько
хочешь воды! Там, у нас, черная пустота над головой или, если хотите, пустая
чернота.  Я не жалуюсь. Вам здесь не  понять,  как там. У нас  жутко хорошо.
Нет,  пожалуй, "хорошо"  не  подходит. Там  мы один  на один с вечностью,  с
непознанной Вселенной.  Там  подавляющая красота.  Немигающие звезды. Черный
океан. Светящиеся  острова.  Вы  бы  посмотрели от  нас  на  Луну. Какая она
большая, медная, тяжелая! А вы бы заглянули туда, "где бездонна бездна звезд
полна. Звездам числа нет,  бездне - дна". Из этой бездны мчится, извергается
на  нас  ураган  обломков атомов,  где-то там  вспыхнула  и  несет нам  свой
непонятный  свет  звезда!  Вы  здесь совсем не  думаете о  ней. Для вас  это
эпизод, чуть пощекотавшее нервы космическое происшествие.  Мы только и живем
ею. Она стала мерещиться мне то в виде зеленого солнца, то огненного облака,
сжигающего  звезды.  А  иногда я  вижу  ее  как  желтую искорку,  не  больше
пшеничного зернышка.
     -  Ты  устала,  Биата, - сказал Костя.  - Но  ничего. У нас на  сегодня
намечена такая программа! Сейчас в ракету, и...
     - Нет. Потом. Вначале мне хочется побродить  по вашему острову. Это  же
такое  чудо -  ваш остров! Ракета и рифы  потом. - И неожиданно спросила:  -
Почему так внезапно уехала Вера?
     Мы разом спросили:
     - Ты ее знаешь? Давно? Откуда?
     - Ты, Костя, - Биата улыбнулась, - ты познакомил меня с ней.
     - Я? Когда? Непостижимо! Ты что-нибудь понимаешь, Ив?
     - Рассказывал обо мне. Естественно, она заинтересовалась. Помимо всего,
их институт поставляет нам хлореллу, и у них большие возможности  общения со
спутником. Она хорошо говорила о вас... А теперь в путь!
     Биата  смотрела  по сторонам  из-под  полей зеленой  шляпы  сияющими от
счастья глазами и слушала Костю, который, рассказывая  о наших приключениях,
приводил  новые, незнакомые мне подробности.  Я  не перебивал.  Костя был  в
ударе. А возможно, я забыл или  не  заметил, как  Черный  Джек  по выходе из
санитарной ракеты бросил на Костю взгляд,  полный признательности, или как я
спас  Костю, застрелив  двухметровую барракуду. Действительно,  барракуду  я
застрелил, но  мне кажется, она ничем не угрожала  Косте. Хотя не скрою, мне
было приятно  видеть восхищение в глазах Биаты. Особенно ей понравился финал
с пленением Джека, его  предсмертная песня,  которую она услышит  сегодня, и
Костино упорство в спасении косаток.
     Костя,  стараясь  отвлечь  Биату  от мрачных мыслей,  стал красочно,  с
"психологией" описывать свои переживания на спине у Черного Джека.
     - Мы тебя познакомим с ним. Его легко найти.
     - Да, - вставил я словечко, - у него в кишечнике радиомаяк.
     Костя радостно подмигнул:
     -  Мой   друг  ошибается.   Транзистор  проглотила  одна   из  косаток,
покончивших  жизнь самоубийством.  Я  поставил  ему маяк на спинной плавник.
Один  из тех,  что  теперь ставят  китовым  акулам  и китам. Поэтому  он так
вздрогнул, что я взлетел на восемь метров.
     - Не больше трех, - поправил я. Биата осуждающе посмотрела на меня:
     - Мне больше нравится восемь.
     - Эффектней! - Костя захохотал. Засмеялись и мы с Биатой.
     Навстречу нам  показался Чаури  Сингх.  Поклонился Биате и обратился ко
мне:
     - Ив, приходится снова рассчитывать на твою помощь.  Мой Лагранж болен.
Легкий  тепловой удар.  Марк и Нора приказали ему целую  неделю  не покидать
помещения. Жан рад, что я оставлю его в покое. Ты не очень занят?
     Прочитав  ответ на  моем  лице, он  улыбнулся первый раз за  все  время
нашего знакомства. У него были необыкновенно красивые зубы; их перламутровая
белизна казалась особенно яркой на фоне угольной бороды и усов.
     - В "Камбале" есть третьеместо.
     Костя сжал мой локоть, замигал мне обоими глазами.
     - Биата только вернулась из космоса. Она астрофизик...
     Чаури Сингх еще раз церемонно поклонился Биате:
     - Мы  с вами коллеги. Только мой космос несколько ближе и гуще населен.
-  Он обратился ко мне:  - Что-то  произошло с  Жаком. Он  покинул развалины
Трои. Потеряны все каналы  информации, связывающие нас. И в довершение всего
появились кашалоты. Боюсь, что Жак также знает об этом и,  вероятно, обходит
свою  охотничью  территорию. Он  не  потерпит вторжений.  Нам необходимо ему
помочь. Жаком нельзя рисковать. Опыты только начались.
     Мы подошли  к набережной. У  стенки два дельфиненка  раскачивали носами
"Камбалу" и заглядывали в иллюминаторы.
     - Это Микк и Поль, - сказал Чаури Сингх. - Шалуны хотят посмотреть, что
там в середине. Прошу, Ив. Придется нам снова отправляться вдвоем.
     -  Нет,  почему же?  -  сказала  Биата.  -  Я всегда  любила  подводные
путешествия,  если  вы  разрешите.  Только  я  буду  совершенно  бесполезным
зрителем.
     Чаури Сингх покачал головой:
     - В вашем распоряжении две съемочные камеры и кормовая пушка.
     -  Отпусти  мою  руку,  Костя,  -  попросила  Биата. -  Кормовая  пушка
окончательно решает дело. Может, там есть и четвертое место? - спросила она,
сжалившись над Костей.
     Костя знал, что четвертого места нет, и поспешно  сказал с нескрываемым
огорчением:
     -  Благодарю.  Я  как-то  не  рассчитывал сегодня  на  плавание  в этом
"блюдце".  Хотя... -  в  глазах  его  блеснула  надежда, - хотя, если  Ив не
расположен...  Прошлый  раз  он  говорил,  что  абсолютная темнота  на  него
действует не совсем хорошо, и затем...
     - Нет,  нет! - поспешно сказал бионик, уже стоя возле входного  люка. -
Ив в совершенстве знает устройство двигателя. В прошлый раз без его помощи я
бы так скоро не выбрался. Прошу!
     Костя  вместе с  Протеем и  Тави проводил  нас  до глубины  в  двадцать
метров. Постучав  в  иллюминатор, он  уплыл  к  солнцу. Дельфины  прощелкали
прощальные приветствия,  когда их  тела  уже  еле  различались  за  стеклами
иллюминаторов. За спиной у меня временами стрекотала съемочная камера: Биата
сняла Костю  и дельфинов, стаю тунцов. Я вспомнил, как думал о ней  во время
своего первого погружения. И вот она сидит, о чем-то  думает за моей спиной.
Кабина наполнилась тончайшим запахом "Звездной пыли". Биата сказала:
     - Костя вполне бы поместился рядом со мной.
     - Жаль, но все рассчитано на троих, особенно  регенерация кислорода,  -
ответил  бионик  и сказал:  - Здесь должно вам  понравиться.  Хотя может  ли
найтись человек, который бы остался равнодушным к неизведанному!
     -  Мне  очень  хорошо. Благодарю  вас.  Мне  приходилось  несколько раз
опускаться на туристской субмарине в пределах двухсот метров. На "Камбале" -
ни разу. У меня такое ощущение, будто я снова на "бублике" - так мы называем
нашу  станцию.  Она  похожа  на колесо,  только  совершенно  иное  ощущение:
кажется, что  мы где-то в другом измерении, в  другом участке Вселенной,  на
нас действуют иные законы. А вы с Ивом похожи  на загадочных людей из другой
звездной системы...  Что  это?.  Что  за вспышки? Как будто  сгорают кусочки
железа, ударившись о верхние слои атмосферы. Наверное,  ваши  микро-кальмары
встревожены нашим вторжением?
     - Креветки.  Скопление  креветок.  -  Чаури  Сингх  помолчал  несколько
секунд, наблюдая за роем голубых огоньков, и продолжал: - Сравнение  морских
глубин с космосом стало тривиальным, между  тем многие произносят эти слова,
не вникая в их содержание. Вы - другое дело. Вы видели и чувствовали космос,
и ваши слова не звучат тривиально.
     Биата  поблагодарила. Чаури Сингх продолжал говорить вкрадчиво звучащим
голосом:
     - Да, здесь иной мир. Иные давления, иначе распространяется свет, звук,
иначе протекают процессы  жизни и  ее  отражения. Здесь вы можете  встретить
организмы более эффектные, чем  ваш покорный слуга и ваш друг Ив,  и даже не
менее загадочные, чем жители планет созвездий Орла,  Большого Пса, Скорпиона
или Большой Медведицы.
     На экране появилось ул