он долго
не мог выговорить ни слова. Наконец, Ренэ удалось убедить старика, что
тот имеет дело не с призраком. На вопрос Симона, как он проник в форт,
мальчик ответил уклончиво,  а затем рассказал ему о своих приключениях
и о разговоре с комендантом.
     - Видишь  ли,  дружок,  -  сказал  Симон,  узнав   о   провианте,
доставленном индейцами,  - в сущности никакого мятежа в форте не было.
Все  мы  готовы  повиноваться  шевалье  Лодоньеру,  если   только   он
согласится увезти нас из этой проклятой страны. И сейчас я исполню его
желание.  Он хочет,  чтобы  мы  приняли  провиант  и  выдали  индейцам
награду,  которую ты им обещал от имени коменданта форта?  Ну,  что ж?
Так мы и сделаем.  В форте почти не  осталось  съестных  припасов.  Но
можешь  ли  ты  поручиться,  что  твои друзья не завладеют фортом,  не
перережут всех нас, когда мы распахнем перед ними ворота?
     - Конечно,  могу!  -  с  негодованием  воскликнул  Ренэ.  - Всего
несколько часов назад они дрались за тебя там,  у холма,  когда ты был
окружен  семинолами.  Не  подоспей  они на помощь,  тебе не удалось бы
вернуться в форт целым и невредимым.  Какой же им смысл  убивать  тебя
теперь?
     - Как!  Что ты говоришь?  Неужели это они пришли нам на  выручку,
когда мы попали в засаду?  Ну,  мальчуган,  можешь быть спокоен!  Я не
обижу твоих друзей, я им обязан жизнью.
     И с этими словами Симон направился к воротам форта,  выходившим к
реке.  Вслед за ним двинулся и патруль.  На берегу ждали их,  как было
условленно,  Хас-се,  Я-чи-ла-не и другие индейцы. Велика была радость
Симона и,  солдат,  когда они увидели  двенадцать  каноэ,  нагруженных
зерном!  Прибыли  каноэ  как  раз  вовремя,  чтобы  спасти гарнизон от
голодной смерти.
     Солдаты под   руководством   Симона   стали  переносить  зерно  в
кладовую,  а Ренэ с помощью Ле Муана отобрал десятки ножей,  топоров и
других  вещей и приготовил двенадцать пакетов.  Не забыл он и храброго
Я-чи-ла-не,  которому подарил несколько топоров и  ножей,  и  еще  два
свертка вручил Хас-се - один для него, другой для сестры его Нэтлы.
     Молодых воинов алачуа Ренэ повел в форт и показал  им  при  свете
фонарей "гремящие луки", как называли индейцы пушки.
     Полночь уже миновала, когда индейцы собрались в обратный путь.
     Долго прощался  Ренэ со своим другом,  думая,  что никогда больше
его не увидит. Одно за другим отчаливали каноэ. Бесшумно скользили они
по воде, и вскоре их поглотил ночной туман, серой завесой спустившийся
над рекой.  Когда они скрылись из виду,  Ренэ  ушел  в  свою  комнату,
бросился, не раздеваясь, на кровать и мгновенно заснул.
     Ярко светило солнце,  когда он проснулся.  Долго осматривал он  с
недоумением комнату и не мог сообразить,  где находится.  Наконец,  он
припомнил все,  что произошло накануне,  быстро встал,  позавтракал  и
побежал к коменданту.
     Лодоньер чувствовал себя значительно лучше и мог, наконец, встать
с постели. Он сидел у окна и с величайшим нетерпением ждал Ренэ. Когда
мальчик вошел в комнату, лицо старика осветилось улыбкой.
     Долго расспрашивал  он  его  о  чудесном  путешествии в неведомую
страну и затем сказал:
     - Ренэ, я не буду тебя бранить за то, что ты самовольно отлучился
из форта.  Ты вел себя как мужчина,  и,  к счастью,  путешествие  твое
закончилось благополучно.
     Ренэ, ждавший  сурового  выговора,  рад  был,  что   так   дешево
отделался.  Очень  огорчило  его известие о том,  что гарнизон намерен
покинуть форт.  Отыскав Симона Оружейника,  он завел с  ним  серьезный
разговор  и  долго  убеждал  остаться в форте Каролина,  но старик был
непреклонен.
     - Поздно говорить об этом, Ренэ, - проворчал он. - Судно наше уже
готово,  и остается только спустить его на воду.  А  теперь  благодаря
тебе  есть  у нас и провизия на дорогу.  Все мы твердо решили покинуть
эту страну голода и болезней и сделать попытку добраться  до  Франции.
Мы  не  смеем  нос  высунуть  из  форта - в лесу прячутся краснокожие,
которые нас ненавидят за то,  что наши солдаты  сожгли  их  деревушку.
Здесь мы погибнем,  словно крысы в ловушке.  Нечего делать, мальчуган,
готовься к отъезду!
     Начались сборы.   Ренэ   помогал   Лодоньеру  укладывать  вещи  и
упаковывать бумаги, которые следовало отвезти во Францию.
     Новый корабль  -  маленькое жалкое суденышко - был спущен на воду
через две недели после возвращения Ренэ,  и солдаты перенесли на  борт
провиант. Работа кипела, и еще через неделю из форта Каролина вынесено
было все, за исключением тяжелых пушек, которые пришлось оставить.
     Назначили день  отъезда.  В ясное теплое утро,  как только взошло
солнце,  гарнизон вступил на борт корабля.  Лодоньера,  который еще не
оправился от болезни, перенесли на руках. Попутный ветер надул паруса,
и неудачные завоеватели новых земель покинули форт,  построенный всего
несколько  месяцев  назад.  Думали  они  и  надеялись  никогда сюда не
возвращаться,  и даже плавание на утлом суденышке  казалось  им  менее
опасным,  чем  жизнь  в  этой  стране,  которую  они  с такой радостью
покидали.
     В тот  день  французы  спустились к устью реки и увидели,  что на
море шторм.  Опасно было пересекать мелководье и выходить  в  открытое
море.  После недолгих переговоров путешественники решили бросить якорь
в устье реки и ждать, когда утихнет ветер.

XIII. ПРИБЫТИЕ ЖАНА РИБО

     Огромные валы набегали на  отмели  и  с  грохотом  разбивались  о
камни.  Застигнутые штормом беглецы из форта Каролина застряли в устье
реки  и  занялись  починкой  суденышка,  пытаясь  сделать  его   более
пригодным для плавания. Швы, законопаченные мхом, уже разошлись, судно
дало течь, и приходилось непрерывно выкачивать воду.
     Лодоньер почти  не  надеялся  на  то,  что  путешествие окончится
благополучно, и не скрывал своих опасений от Ле Муана и Ренэ.
     В устье  реки  путешественники  провели несколько дней.  Наконец,
волны улеглись;  французы,  пользуясь попутным ветром, провели корабль
через  мелководье  и  смело  вышли  в открытое море.  Им и в голову не
приходило, что путешествию их суждено скоро окончиться.
     Земля осталась  далеко  за  бортом,  и  темная  полоса  на западе
напоминала гряду облаков. Вдруг на палубе раздался крик:
     - Впереди парус!
     Все впились глазами в маленькое белое пятнышко,  показавшееся  на
юге.  Одни  утверждали,  что  это  корабль адмирала Рибо,  явившегося,
наконец,  на  помощь  колонистам;  другие  высказывали  опасение,   не
испанское  ли  это  судно.  В случае,  если бы последнее предположение
оказалось  правильным,  французам   грозила   бы   смерть,   так   как
католики-испанцы не щадили гугенотов-французов.
     Напряженно следили они за парусом и вскоре увидели второй, третий
и,  наконец,  целую  флотилию,  нагонявшую их суденышко,  которое едва
держалось на воде и продвигалось  со  скоростью  черепахи.  О  бегстве
нечего было и думать; оставалось только надеяться, что показавшиеся на
горизонте суда принадлежат друзьям, а не врагам.
     Вынесли на  палубу койку Лодоньера.  Оснастка судов убедила его в
том, что флотилия не может быть французская.
     Но через  несколько  минут  уныние сменилось бурной радостью:  на
грот-мачте первого корабля развевался  не  желтый  испанский  флаг,  а
кроваво-красный  - английский.  Раздались восторженные крики;  солдаты
поспешили поднять французский флаг с лилией,  а с английского  корабля
немедленно  дан  был  салют.  Затем  суда  легли в дрейф на расстоянии
полукилометра от французов.
     Флотилией командовал  сэр  Джон  Гаукинс,  старый  морской  волк.
Совершив рейс к  берегам  Испании  и  Вест-Индии,  он  возвращался  на
родину.  Он  захватил  много  испанских  судов,  нагруженных золотом и
серебром, которое испанцы награбили в Мексике и Перу. Узнав об опасном
положении,  в  которое  попали  французы,  он  предложил  им вместо их
жалкого суденышка один  из  своих  кораблей.  Мало  того,  так  как  у
французов  было  очень  мало  провизии,  он  снабдил  их провиантом на
несколько месяцев.
     Затем английская   флотилия,   дав  прощальный  салют  из  пушек,
продолжала путь,  а французы снова повернули к  устью  реки  Май,  где
предполагали  перенести свое имущество на прочный корабль,  полученный
от англичан.  К заходу солнца они вернулись на то самое место, которое
покинули утром.
     Получив корабль и  запас  провианта,  Лодоньер  сделал  последнюю
попытку остаться в Новом Свете.  Долго убеждал он колонистов вернуться
в форт Каролина и там  терпеливо  ждать  приезда  Жана  Рибо.  Но  эта
попытка  ни  к  чему  не  привела,  все  были  против  него,  все - за
исключением,  пожалуй,  одного  только  Ренэ,  которому  не   хотелось
покидать Новый Свет.
     Мнение всех остальных высказал Симон Оружейник:
     - Зачем нам, простым людям, оставаться в чужой стране и сражаться
с индейцами,  которые,  вероятно,  уже завладели фортом?  Да если бы и
удалось их оттуда выгнать,  что нам там делать? Запасы провизии быстро
истощатся, и мы снова очутимся в ловушке.
     Лодоньеру ничего  не  оставалось  делать,  как  подчиниться  воле
большинства.  Началась переноска вещей с  одного  корабля  на  другой.
Когда  все было готово к отплытию,  снова поднялась буря,  и в течение
недели путь к морю преграждали  огромные  валы,  увенчанные  пенистыми
гребнями.
     Эта томительная отсрочка была очень тяжела для  всех  колонистов.
Наконец,  ветер  стал  стихать,  а  под  вечер показалась на горизонте
флотилия,  направлявшаяся к суше.  Ночь прошла тревожно.  Чьи это были
суда   -   французские,   английские  или  испанские?  Вопрос  остался
неразрешенным до утра.
     Когда взошло солнце, колонисты увидели семь кораблей, стоявших на
якорях за мелководьем. В воздухе плескались французские флаги.
     Салютовали из  пушек,  и  корабль  вышел  из устья реки навстречу
вновь прибывшим.  Действительно, это был Жан Рибо, явившийся на помощь
маленькой  колонии.  На  борту  флагманского  судна "Троица" произошла
встреча адмирала с лейтенантом Лодоньером,  которого поддерживали  под
руки Ле Муан и Ренэ.
     Намерение колонистов покинуть форт привело Рибо в негодование, но
узнав о бедственном положении гарнизона маленькой крепости,  он сменил
гнев на милость.
     Почти все  корабли адмирала Рибо глубоко сидели в воде,  и только
один из них мог пересечь мелководье и подняться к верховьям  реки.  На
этом-то  судне,  а  также на корабле,  полученном от англичан,  в форт
Каролина  стали  перевозить  новых  колонистов  и  запасы   провианта.
Перевозка   продолжалась  несколько  дней,  так  как  вновь  прибывших
колонистов было около трехсот человек,  и привезли они с  собой  много
провианта,  амуниции,  орудий и всевозможных инструментов, необходимых
для постройки новых фортов.
     Новые колонисты   были   разочарованы,   увидев  в  каком  жалком
состоянии находится  форт  Каролина.  Туземцы,  бродившие  за  стенами
крепости, обратились в бегство, как только завидели белых. Больше всех
радовался возвращению в форт Ренэ.
     "Скоро придет сюда племя вождя Микко, - думал он. - Снова я увижу
Хас-се,  и вместе мы будем ходить на охоту.  А когда-нибудь я  уговорю
его поехать со мной во Францию".
     Закипела работа  по  восстановлению  и  оборудованию  форта.   Но
горсточке  гугенотов,  заброшенных  в чужую страну,  грозила серьезная
опасность. Филипп II, король Испании, отправил в Новый Свет три тысячи
солдат  и  флотилию из тридцати четырех судов,  которой командовал дон
Педро Менендес.  Ему приказано было завладеть страной,  называвшейся в
то время Флоридой и простиравшейся на север до английского поселения в
Виргинии.  Он должен был построить форт и основать  город,  но  прежде
всего  отыскать и стереть с лица земли колонию еретиков,  которые,  по
слухам, обосновались на этой территории.
     Вскоре после  прибытия  Рибо  испанский флот подошел к побережью.
Однажды  под  вечер  испанцы,  державшие  курс   на   север,   увидели
французские  суда,  стоявшие на якоре около устья реки Май.  В полночь
испанские суда также бросили якорь неподалеку от французской флотилии,
и с флагманского судна испанцев "Сан Палайо" донеслись звуки трубы,  а
с "Троицы" немедленно ответили на сигнал. Начались переговоры. Стоя на
палубе   своего   судна,   Менендес   с   преувеличенной   вежливостью
осведомился:
     - Господа, откуда прибыла эта флотилия?
     - Из Франции, - последовал ответ.
     - Что привело вас сюда?
     - Мы привезли людей и запасы провианта в форт,  основанный в этой
стране по повелению короля Франции.
     - Кто вы - католики или еретики?
     - Мы  гугеноты.  А  вы  кто  такой  и  почему задаете нам столько
вопросов?
     - Я адмирал,  дон Педро Менендес. Суда эти принадлежат испанскому
королю дону Филиппу  II,  а  сюда  я  прислан,  чтобы  истребить  всех
еретиков, какие встретятся мне на суше или на море. Когда рассветет, я
возьму в плен все ваши суда,  и ни один еретик  не  дождется  от  меня
пощады.
     Рибо и солдаты отвечали  испанцу  насмешками,  советуя  не  ждать
рассвета и немедленно привести угрозу в исполнение.  Испанский адмирал
принял вызов и приказал своим капитанам  разрубить  якорные  канаты  и
готовиться  к атаке.  Был он до такой степени взбешен,  что метался по
палубе, словно одержимый. Через несколько минут вся испанская флотилия
направилась к шести французским судам.
     Но французы не дремали:  они  также  перерезали  якорные  канаты,
подняли  паруса и пустились наутек.  Всю ночь преследовали их испанцы,
но  под  покровом  ночи  Рибо  далеко  увел  свои  суда,  а   к   утру
преследователи  отказались  от  погони  и  повернули к устью реки Май,
намереваясь напасть на форт Каролина.
     Лодоньер был  предупрежден  Жаном  Рибо  о  приближении испанской
флотилии.  Всех своих  солдат  он  послал  к  устью  реки  и  приказал
поставить  на  берегу  пушки.  Здесь  думал  он  дать  бой  испанцам и
препятствовать дальнейшему их продвижению. Два корабля стояли на якоре
в устье реки, а дула орудий обращены были к открытому морю.
     Увидев эти   приготовления,   Менендес    счел    неблагоразумным
высаживать  здесь войска или проводить суда через мелководье.  Поэтому
он приказал держать курс на юг, к реке Дельфинов.
     Небольшие суда  вошли в устье реки и легли на якорь как раз перед
индейской деревушкой Селой,  где несколько  месяцев  назад  Ренэ  Дево
получил прозвище Та-ла-ло-ко.
     Здесь Менендес решил построить форт и  основать  город,  который,
как  надеялся он,  будет столицей могущественного королевства.  Отсюда
думал  он  повести  войско  против  гугенотов  в  форте  Каролина.  На
следующий день он торжественно высадился на берег и всю страну объявил
владениями короля Испании. Загремели пушечные выстрелы на борту судов,
бросивших  якорь  против деревушки,  далеким гулом отозвались корабли,
стоявшие на рейде.  В то же время  раздались  звуки  труб  и  ликующие
возгласы  солдат,  а  католические  патеры,  сопровождавшие Менендеса,
затянули  хвалебный  гимн.   По   их   приказу   великолепный   олень,
возвышавшийся  на шесте в центре индейской деревушки,  был сброшен,  а
вместо него водружен крест.
     Возмущенные поступками    чужестранцев,    испуганные   пушечными
выстрелами,  индейцы не знали,  что делать,  куда бежать.  Многие были
убиты  по  приказу  Менендеса,  других  заставили  работать  наравне с
неграми-рабами,  привезенными  из  Вест-Индии.  Вообще  испанцы  сразу
открыли  все  свои карты - завоевателей и колонизаторов,  в отличие от
гугенотов-французов,  которые сами были изгнанниками и пытались,  хотя
бы сначала, вести более примирительную политику.
     Расправившись таким образом с  туземцами,  Менендес  заявил,  что
новый  город,  основанный на развалинах мирной деревушки Селой,  будет
называться городом Сан-Августин. Это название осталось за ним и по сей
день, а реку Дельфинов Менендес переименовал в реку Сан-Августин.
     Когда вождь деревушки Селой понял,  что белые люди не  задумаются
стереть деревню с лица земли, он попытался было протестовать, но никто
не обратил на него внимания. Протест против желания белых - это верная
смерть, и вождь с горсточкой воинов бежал к Лодоньеру в форт Каролина,
куда и явился на следующий день.
     Со времени   атаки   семинолов  гарнизон  крепости  подозрительно
относился ко всем индейцам.  Караульные хотели прогнать старого вождя,
но,  к счастью,  подоспел Ренэ,  который узнал старика и убедил солдат
открыть ворота.  Выслушав рассказ беглецов,  мальчик повел индейцев  к
Лодоньеру, все еще прикованному к постели.
     Бедный старик рассказал коменданту о своих злоключениях и  просил
у него помощи,  чтобы прогнать белых, завладевших деревушкой. Лодоньер
обещал сделать все,  что было в его силах, и немедленно послал гонца к
адмиралу Рибо, который уже вернулся со своими судами к устью реки.
     В ответ получен был приказ всем мужчинам форта Каролина, носившим
оружие,  явиться  к  адмиралу.  Рибо  хотел  плыть  на юг и напасть на
испанцев,  прежде  чем  те  успеют  возвести   укрепления   и   прочно
обосноваться на захваченной территории.
     В форте поднялась суматоха.  Мужчины чистили ружья и готовились к
походу,  плакали  женщины  и  дети,  приехавшие  с новыми колонистами,
заливались лаем собаки.
     Ренэ Дево  очень  хотел  присоединиться к отряду,  но Лодоньер не
стал об этом и слушать,  заявив, что приказ относится к мужчинам, а не
к  мальчикам.  Когда  ушли  солдаты,  в форте остались только старики,
больные,  женщины и дети.  Среди оставшихся,  кроме  Ренэ  и  больного
Лодоньера, были художник Ле Муан и Симон Оружейник, которого поставили
во главе караульных.

XIV. БЕЛЫЕ ПРОТИВ БЕЛЫХ

     Когда Менендес со своими солдатами  высадился  на  сушу,  крупные
корабли, которые не могли войти в реку, отплыли обратно в Испанию, а в
распоряжении Менендеса осталось всего лишь несколько маленьких  судов.
Таким  образом,  все,  казалось,  благоприятствовало  замыслу адмирала
Рибо; со своими шестью кораблями и солдатами он решил атаковать новый,
еще не укрепленный город.
     Когда он  прибыл  к  устью  реки,  начался  отлив,   и   флотилия
остановилась  в открытом море.  Испанцы увидели ее с берега.  Началась
паника.  Но вдруг картина резко  изменилась:  с  северо-востока  подул
ветер,  перешедший в бурю,  море покрылось гигантскими валами.  Белые,
посещавшие это побережье, никогда еще не видывали здесь такого шторма.
Тщетно   боролись  французские  суда  с  разбушевавшейся  стихией,  и,
наконец,  испанцы,  к великой своей радости,  увидели, что ветер гонит
беспомощные корабли к югу, быть может, навстречу гибели.
     Тогда, не обращая внимания на страшную  бурю,  Менендес  решил  с
берега ударить по форту Каролина, оставшемуся без гарнизона. С отрядом
в пятьсот человек он  три  дня  пробирался  под  дождем  и  ветром  по
затопленным  болотам и зарослям.  Нескольких индейцев из деревни Селой
заставил он служить проводниками,  но затем приказал их убить,  думая,
что  они  умышленно хотят его завести в болота.  К вечеру третьего дня
испанцы вышли к реке Май  и  стали  спускаться  к  низовьям;  наконец,
показались в темноте мерцающие огоньки форта Каролина.
     Тем временем оставшиеся в форте с тревогой прислушивались  к  вою
ветра и думали о судьбе кораблей адмирала Рибо.  Многие опасались,  не
погибла ли вся флотилия.
     Ренэ Дево вместе со стариками и инвалидами нес службу караульного
под начальством Симона Оружейника.  С самострелом на плече шагал он  в
темноте,  под проливным дождем вдоль стены форта. Он гордился тем, что
исполняет обязанности настоящего солдата,  и никто не услышал от  него
ни  одной  жалобы.  Но другие караульные открыто роптали,  и в глубине
души Ренэ был с ними согласен.  Все знали,  что испанцы и  краснокожие
ушли, а следовательно, бессмысленно было нести караульную службу в эти
ненастные ночи.  На четвертую ночь