Керк Монро.
    Перо фламинго


     OCR: Андрей из Архангельска (emercom@dvinaland.ru)


        Путешествие Приключение Фантастика


                     государственное издательство
                      ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
                            МОСКВА - 1959

            Перевод с английского и обработка А. Кривицкой
                        Художник Ю.Г. Макаров



I. РЕНЭ ДЕВО

     В хмурый зимний день 1564 года Ренэ  Дево,  которому  только  что
исполнилось  шестнадцать  лет,  покинул  родной  дом,  где  прошло его
детство, и отправился в Париж, к другу своего отца, Ренэ де Лодоньеру.
Родители  мальчика  умерли месяц назад,  унесенные жестокой эпидемией,
свирепствовавшей в стране, и Ренэ остался один на свете. Родственников
у него не было,  а единственный человек,  к которому он мог обратиться
за помощью,  - Лодоньер - жил в Париже.  Ему  мальчик  послал  письмо,
извещая о постигшем его несчастье, но в те дни железных дорог не было,
и ответ пришел только через месяц.  Лодоньер звал мальчика  к  себе  в
Париж,  обещая  заботиться о нем,  как о родном сыне,  и Ренэ поспешил
откликнуться на зов.
     Ехал он   верхом  в  сопровождении  старого  слуги  своего  отца,
Франсуа,  который был теперь единственным его другом и защитником. Оба
всадника вооружились с ног до головы,  так как в те времена на больших
дорогах хозяйничали шайки грабителей.
     Слезы выступили  на  глазах  мальчика,  когда  он в последний раз
оглянулся на родной дом.  Но тотчас же он смахнул эти непрошеные слезы
и, повернувшись к старому Франсуа, сказал:
     - Больше ты никогда не увидишь меня плачущим,  Франсуа. Кончилось
мое детство. Теперь я мужчина, и стыдно мне плакать.
     - Молодец,  мальчуган! - похвалил его старик. - Ты и в самом деле
рассуждаешь как мужчина.  Вот погоди, поживешь с шевалье1 Лодоньером и
будешь таким же смелым и мужественным, как он.
             1 Один из дворянских титулов старой Франции.
     - Расскажи мне о нем,  Франсуа.  Хоть он и друг моего отца,  но я
никогда его не видел и ничего о нем не знаю.
     - Лодоньер известный мореплаватель.  Около года назад вернулся он
из  Нового Света,  куда плавал вместе с адмиралом Жаном Рибо.  Да,  он
побывал в этой чудесной стране,  которая лежит  далеко  за  морями,  и
ходят  слухи,  что  он  снова  собирается  туда поехать.  Ему поручено
основать колонию, которая послужит убежищем для нас, гугенотов2.
     2 Гугеноты   -   французские   протестанты-кальвинисты   -  враги
католической церкви, которая беспощадно их преследовала.
     Мальчик заинтересовался и засыпал Франсуа вопросами о Лодоньере и
Новом Свете.  В те времена люди имели очень  смутное  представление  о
Новом  Свете,  но  старик  постарался удовлетворить любопытство Ренэ и
рассказал ему все,  что знал сам об этой далекой стране. Конечно, свой
рассказ он приукрасил фантастическими вымыслами.
     Утомительное путешествие продолжалось около  недели.  На  седьмой
день  всадники  въехали  в  Париж  и  отыскали скромное жилище шевалье
Лодоньера.
     Шевалье радушно  встретил сына своего лучшего друга,  обнял его и
воскликнул:
     - Как ты похож на отца,  Ренэ! И как я рад, что ты такой здоровый
и рослый!  Я подумывал о том,  чтобы взять тебя в далекое путешествие,
но  боялся,  что  это  будет тебе не по силам.  Теперь я считаю вопрос
решенным.
     Лодоньер снаряжал  новую экспедицию в Новый Свет и,  не зная,  на
кого оставить  Ренэ,  решил  взять  его  с  собой.  Через  три  месяца
закончены   были   приготовления  к  далекому  путешествию:  погружены
съестные  припасы  и  амуниция,  размещены  на  палубах  и  в   трюмах
колонисты. В состав маленькой флотилии входило три корабля.
     Шевалье Лодоньер распрощался  с  адмиралом  Жаном  Рибо,  который
должен был через несколько месяцев последовать за ним в Новый Свет.  В
ясное майское утро Лодоньер и  Ренэ  прибыли  в  маленький  приморский
городок, где в гавани ждали их суда.
     Дул попутный ветер,  когда Лодоньер вступил на борт  флагманского
судна.  Подняли французский флаг,  загремели пушечные выстрелы,  и под
гул толпы, запрудившей набережную, корабли вышли из гавани.
     В течение  многих  недель  плыли  путешественники  на  запад и не
видели ничего, кроме моря и неба. Ни одно судно не повстречалось им на
пути.  Неудивительно,  что,  когда утром 22 июня раздался крик: "Земля
впереди!",  все высыпали на палубу.  Кричал матрос с  топа  мачты,  но
собравшиеся  на  палубе  не  сразу разглядели далеко на западе тусклое
синеватое облако -  землю.  И  многие  отказывались  верить,  что  это
действительно  земля.  Один  старик,  которого  звали Симон Оружейник,
упрямо твердил,  что земля затоплена,  как во времена Ноя,  и вряд  ли
кому-нибудь из них посчастливится снова вступить на сушу.
     Пользуясь попутным ветром,  корабли держали курс на синее облако,
и  к  полудню даже Симон Оружейник признал в этом облаке землю.  Можно
было разглядеть высокие  пальмы,  и  глухо  доносился  мерный  тяжелый
грохот прибоя.
     В полдень суда близко подошли к берегу, и впервые со дня отплытия
из Франции был брошен якорь и свернуты паруса.
     Корабли стояли на якоре у входа в маленький пролив, перед которым
тянулось мелководье. Огромные волны с грохотом разбивались о камни, и,
казалось,  ни одному судну здесь не пройти.  Лодоньер узнал  небольшой
пролив,  ведущий  к устью широкой реки,  на берегу которой расположена
была индейская деревушка Селой: здесь он побывал два года назад вместе
с  адмиралом  Рибо.  Желая  исследовать эту местность,  он спустился в
шлюпку,  приказав Ренэ сопровождать его.  Затем  спущена  была  вторая
шлюпка с солдатами.
     Ренэ, затаив дыхание,  ждал, что волны зальют шлюпку, но Лодоньер
ловко провел ее в узкий пролив,  и,  обогнув мыс, они увидели ту самую
деревушку, которую искали.
     На берегу толпились полуобнаженные туземцы.  Размахивая копьями и
луками, они сбежали к самой воде.
     Население деревушки   давно  уже  заметило  белые  паруса  судов,
напоминавшие  крылья  чаек.  Поднялась  тревога.  Воины  собрались  на
берегу,  женщины,  работавшие  на маисовых полях,  спрятались вместе с
детьми в чаще леса.  Но когда суда бросили  якорь  и  индейцы  увидели
французский флаг, опасения их рассеялись. Французов индейцы знали и не
боялись,  так  как  два  года  назад  договорились  с  ними  о  мирных
отношениях.  А  испанцев,  также  посещавших  это  побережье,  индейцы
ненавидели.
     Убедившись, что  опасность им не угрожает,  воины вызвали из леса
женщин и детей,  смыли с лица военную  краску  и  стали  готовиться  к
приему   гостей.   Когда  шлюпки  подошли  к  берегу,  индейцы  узнали
Лодоньера,  стоявшего на корме  первой  лодки.  В  сопровождении  Ренэ
Лодоньер вышел на берег, а индейцы, приплясывая, бросились к нему.
     Ренэ с изумлением  рассматривал  высокие  пальмы,  птиц  с  ярким
оперением,  крытые пальмовыми листьями индейские хижины, свитые из мха
юбки женщин,  блестящие и раздутые рыбьи пузыри,  подвешенные  к  ушам
воинов.  Но  больше  всего  заинтересовало  его огромное чучело оленя,
насаженное на длинный шест,  который возвышался  в  центре  деревушки.
Голова оленя была горделиво повернута в сторону восходящего солнца.
     Индейцы в свою очередь с любопытством рассматривали Ренэ.  До сих
пор они видели только бородатых белых мужчин,  а Ренэ был первым белым
мальчиком,  вступившим на этот берег.  Индейцы думали, что белые так и
рождаются  с  бородой  и с коротко подстриженными волосами,  но у Ренэ
никакой бороды не было,  а его золотистые кудри  спускались  до  самых
плеч. Вот почему они разглядывали Ренэ, словно какую-то диковинку.
     Вождю мальчик  сразу  понравился,  и  старик  дал  ему   прозвище
"Та-ла-ло-ко"  (маленькая  пальма).  Очевидно,  он  принял его за сына
Лодоньера.  Два года назад он дал Лодоньеру имя "Та-ла" (пальма).  И с
тех  пор  все  индейцы,  с  которыми  встречался  Ренэ,  называли  его
Та-ла-ло-ко.
     Вождь убеждал  Лодоньера  провести  несколько  дней  в  деревушке
Селой,  но тот отвечал, что ему, Лодоньеру, приказано немедленно плыть
к реке, носившей название Май, построить там форт и основать колонию.
     Обменявшись подарками,  они распрощались,  и белые направились  к
шлюпкам.   Отплывая  от  берега,  Ренэ  несколько  раз  оглядывался  и
любовался живописной деревушкой Селой.  Очень хотелось пожить здесь, с
этими простодушными, гостеприимными людьми.
     Когда шлюпки  пересекали   мелководье,   Ренэ   увидел   каких-то
чудовищных рыб,  плескавшихся в волнах и подплывавших к самым шлюпкам.
Солдаты говорили,  что это дельфины,  и Лодоньер назвал реку,  которую
они только что покинули, рекой Дельфинов.
     Развернув белые крылья-паруса,  суда поплыли на север и  за  ночь
покрыли   сорок   миль.   На   рассвете  показалось  устье  реки  Май.
Руководствуясь картой,  начерченной адмиралом  Рибо  два  года  назад,
Лодоньер ввел суда в устье реки, искусно лавируя между рифов.
     Хотя очень мало  времени  прошло  с  тех  пор  как  они  покинули
деревушку,  но  гонцы  из  Селоя  уже  успели уведомить об их прибытии
Микко,  вождя индейцев,  населявших долину реки.  Когда Лодоньер и его
спутники  вышли на берег,  дружелюбно настроенные индейцы повели их на
вершину холма,  где адмиралом Рибо была воздвигнута каменная  колонна,
на которой он выгравировал герб Франции.
     Ренэ очень удивился увидев,  что у подножия колонны стоят корзины
с  маисом и лежат колчаны,  полные стрел.  Это были подарки,  которыми
индейцы встречали чужеземцев.
     Неподалеку от  холма  Лодоньер  выбрал место для форта и приказал
немедленно приступить к работам.  Форт он назвал  фортом  Каролина,  в
честь французского короля Карла IX. Надеялся он, что со временем здесь
вырастет цветущая колония французских гугенотов.
     Когда выгрузили на берег съестные припасы и амуницию, три корабля
снялись с  якоря  и  ушли,  оставив  в  дикой  неисследованной  стране
горсточку белых людей.  Начальником форта назначен был Лодоньер, а при
нем находился Ренэ Дево,  который и не  подозревал,  что  ему  суждено
стать участником многих и удивительных приключений.

II. НОСИТЕЛЬ ЛУКА

     Постройка форта   Каролина   продолжалась   около  трех  месяцев.
Индейцы,  не чуявшие будущих бед,  охотно помогали строить частокол  и
рыть  ров  вокруг  форта.  Частокол  сделан  был из древесных стволов,
глубоко забитых в  землю,  а  с  внутренней  стороны  его  поднималась
насыпь, на которую солдаты втащили несколько больших пушек.
     За эти три месяца Ренэ Дево подружился с сыном  индейского  вождя
Микко.  Он  был  сверстником  Ренэ,  и  звали  его Хас-се,  что значит
Солнечный Луч.  Мальчики встречались  ежедневно.  Ренэ  обучал  Хас-се
французскому языку, а сам учился говорить по-индейски.
     По приказанию Лодоньера Ренэ брал уроки фехтования и стрельбы  из
самострела,  а  по  вечерам  художник  Ле Муан,  считавшийся человеком
начитанным и  образованным,  учил  его  латыни  и  рисованию.  Но  все
свободное время Ренэ проводил со своим другом Хас-се, который посвящал
его в тайны лесной жизни.
     Как ни странно,  но у Хас-се, веселого, добродушного мальчика был
в деревне лютый враг.  Звали его Читта - Змея. Был он на несколько лет
старше  Хас-се,  и  никто не знал,  когда и из-за чего вспыхнула между
ними вражда.  Быть может,  сварливый  и  завистливый  Читта  невзлюбил
Хас-се потому, что все его любили.
     Однажды Хас-се предложил Ренэ покататься в каноэ по реке. Молодой
индеец  хотел  открыть  своему  другу какую-то тайну и боялся,  как бы
кто-нибудь не подслушал. Ренэ охотно согласился. Взяв свой самострел и
две  стрелы  со  стальными наконечниками,  он уселся на носу лодки,  а
Хас-се греб кормовым веслом.  Они спустились по  течению  реки,  затем
свернули  в  узкий  приток,  берега  которого  густо  поросли высокими
пальмами.  В глубокой тени скользила  лодка  по  темной  воде.  Хас-се
опустил  весло  и  заговорил  на  ломаном французском языке,  вставляя
индейские слова.
     Ренэ узнал,  что  в  следующее  полнолуние индейцы празднуют день
Зрелого Маиса.  В этот день юноши будут участвовать в  состязаниях,  и
победитель получит звание "носителя лука" Микко,  вождя племени и отца
Хас-се.  Звание это считалось у индейцев почетным, а по истечении года
"носитель  лука"  становился  полноправным воином.  Юноши готовились к
состязанию в стрельбе из лука, в метании дротиков, в беге и борьбе.
     Хас-се очень   хотел   выйти   победителем.   Самым  опасным  его
соперником был Читта. Хас-се знал, что может состязаться с ним в беге,
в  стрельбе,  в  метании  дротика,  но  нелегкое дело бороться с таким
рослым широкоплечим парнем, как Читта.
     - Как  мне  побороть  его,  Та-ла-ло-ко?  Научи  меня,  - спросил
Хас-се.
     - Я тебе помогу, Хас-се! - воскликнул Ренэ. - Неделю назад Симону
Оружейнику  попала  в  глаз  соринка,  а  мне  удалось  ее  вынуть.  В
благодарность  за  это  он  показал  мне новый прием борьбы,  какого я
никогда еще не видел.  С тех пор я упражнялся  в  борьбе  ежедневно  и
теперь  совершенно  уверен,  что  могу побороть всякого,  кто не знает
этого приема,  даже если противник мой сильнее и выше ростом, чем я. Я
тебе покажу этот прием, если ты обещаешь хранить тайну.
     - Ах, что это такое?
     Разговаривая, они не заметили, что каноэ отнесло к самому берегу,
и над  головами  их  протянулся  гигантский  сук  дерева,  с  которого
свешивались ползучие растения. Громко вскрикнув, Ренэ ухватился за них
обеими руками,  дернул изо всей силы,  и лодка проплыла  на  несколько
шагов  вперед.  Тотчас  же  какое-то рыжеватое тело сорвалось с сука в
воду и упало как раз на то место,  где за секунду до этого  находилась
корма лодки.
     Это была большая пантера.  Если бы Ренэ случайно  не  заметил  ее
нервно подергивавшегося хвоста, когда она готовилась к прыжку, пантера
опустилась бы прямо на обнаженные плечи Хас-се.  Но лодка уже проплыла
вперед, а зверь выплыл на поверхность в двух шагах от нее.
     Хас-се схватил весло  и  сильными  ударами  продвинул  каноэ,  но
дальше  путь  им  преградили  ползучие растения,  спускавшиеся к самой
воде,  и оплели нос каноэ.  Между тем  разъяренная  пантера  плыла  по
направлению к лодке.
     Ренэ быстро вставил стрелу в самострел,  прицелился и  выстрелил.
Ему лишь на несколько секунд удалось задержать зверя. Пантера заревела
от боли -  стрела  вонзилась  ей  в  плечо.  Из  раны  хлынула  кровь,
окрашивая воду в розоватый цвет. Но пантера не отказалась от погони, и
расстояние между нею и каноэ быстро  уменьшалось.  Ренэ  выпустил  еще
одну  стрелу  и  промахнулся.  Мальчики  хотели было прыгнуть в воду и
добраться  вплавь  до  противоположного  берега;  оба  понимали,   что
положение  их  отчаянное  и,  почти  не надеялись спастись.  Но помощь
пришла, когда они меньше всего ее ждали.
     Пантера почти поравнялась с каноэ,  как вдруг в покрасневшей воде
показалось  большое  темное  тело.  Ренэ  увидел  огромную   пасть   и
чешуйчатую  спину.  Могучие  челюсти сжали заднюю лапу пантеры.  Зверь
заревел,  рванулся вперед,  и когти его застучали о  борт  каноэ.  Еще
секунда - и вода сомкнулась над его головой.  Огромный аллигатор увлек
пантеру в  глубь  потока  и  избавил  мальчиков  от  страшного  врага.
Пузырьки поднялись на поверхность воды, где-то в глубине шла борьба, и
победителем остался аллигатор.  Рябь  пробежала  по  воде,  потом  все
стихло.  Мальчики долго смотрели на то место, где скрылась пантера; им
казалось, что вот-вот она выплывет снова на поверхность.
     Вернувшись в форт,  Ренэ рассказал Лодоньеру о встрече с тигром и
крокодилом,  как  называл  он  пантеру  и   аллигатора,   а   Лодоньер
посоветовал ему впредь быть осторожнее и не забираться в глубь страны.
Дружбу мальчика с  Хас-се  он  поощрял,  так  как  считал  необходимым
поддерживать  дружественные  отношения  с индейцами,  которые снабжали
маленькую колонию съестными припасами.  Друг Ренэ был сыном вождя, вот
почему Лодоньер придавал большое значение этой дружбе.
     Вечером Хас-се явился в форт и,  отыскав Ренэ,  попросил показать
новый  прием  борьбы.  Ренэ  взял с него слово никого не обучать этому
приему,  а затем увел его в комнату и дал ему урок борьбы.  Прием  был
очень  простой,  нужно  было  сделать  вид,  будто  поддаешься  своему
противнику,  а затем неожиданно обхватить ногу противника своей ногой.
Хас-се быстро им овладел.
     Когда показался на небе серебристый серп молодого месяца, индейцы
начали  готовиться  к празднику Зрелого Маиса.  Старательно расчистили
они дорожку для состязания в беге и  долго  утрамбовывали  ее  ногами,
обутыми  в мокасины.  Из веток и пальмовых листьев они устроили навес,
под которым вожди, старшины и почетные гости могли укрыться от солнца.
Участники состязания осматривали свои луки, натягивали новые тетивы из
сухожилий оленя.  Кое-кому посчастливилось  получить  от  белых  куски
железа и стали; эти куски они обточили и заменили ими старые кремневые
наконечники для стрел.
     Хас-се с гордостью показал Ренэ свой дротик:  древко сделано было
из бамбука,  а  наконечником  служил  осколок  мелочно-белого  кварца,
полученного  от одного из северных индейских племен.  Начали стекаться
гости с севера из Селой и  других  прибрежных  деревень,  а  также  из
плодородных саванн Алачуа. Сотни индейцев расположились в окрестностях
форта Каролина.
     Наконец, настал праздник Зрелого Маиса. После завтрака Лодоньер в
сопровождении Ренэ и солдат  гарнизона  вышел  из  форта.  Всем  белым
любопытно было посмотреть на празднество.  Микко радушно принял гостей
и предложил им занять  почетные  места  под  навесом.  Затем  дан  был
сигнал, и игры начались.
     Юноши приступили к состязаниям.  Победитель становился  носителем
лука  и  сохранял  это звание в течение целого года.  Загремел большой
барабан - Кас-а-лал-ки,  и двадцать стройных юношей выступили  вперед.
Из  них  самым  красивым был Хас-се,  Солнечный Луч,  а самым рослым и
сильным - Читта,  Змея.  На  юношах  надеты  были  только  набедренные
повязки  и  мокасины,  а  Хас-се,  как сын вождя,  вплел в свои темные
волосы алое перо фламинго.
     Тотчас же  выяснилось,  что Хас-се и Читта без труда одержат верх
над всеми остальными,  но нельзя было предугадать,  кто из этих  двоих
выйдет победителем.  Казалось, силы их равны. Читта занял первое место
в беге,  а Хас-се - в метании дротика.  Что же  касается  стрельбы  из
лука, то оба стреляли без промаху, и судьи не могли решить, кто из них
лучший стрелок.  Таким образом,  исход состязания зависел от того, кто
окажется искуснее в борьбе.
     Когда они  выступили  вперед,  зрители  подумали,  что   высокому
широкоплечему  Читте  ничего  не стоит справиться с легким,  худощавым
Хас-се.  И действительно, в первой схватке он повалил Хас-се на землю.
Белые  зрители  неодобрительно  перешептывались,  но  индейцы  хранили
невозмутимый вид.
     Во время   второй   схватки  зрители  были  уверены,  что  Хас-се
несдобровать!  Казалось,  силы ему изменили, как вдруг он выпрямился и
положил Читту на лопатки.
     Как было это сделано, не заметил никто, кроме Ренэ, который жадно
следил за каждым движением своего ученика. Читта встал и с недоумением
посмотрел на противника, по-видимому, он не отдавал себе отчета в том,
что произошло.
     Снова обхватили  они  друг  друга  руками.  Это  была  третья   и
последняя схватка. Оба тяжело дышали, пот крупными каплями струился по
обнаженным телам.
     И снова Читта упал,  когда зрителям казалось,  что Хас-се вот-вот
будет повержен на землю. С горделивой улыбкой осматривался по сторонам
Хас-се, носитель лука.
     Но ему оставалось пройти еще через одно испытание,  и лишь  после
этого  вступал  он  в  ряды воинов.  Испытание состояло в том,  что он
должен быть выпить кассин или "черный напиток".  Знахари  приго