онтролем  все  суда,  которые
перегружаются в нашем порту.
   - Надо все это объяснить Яну,  -  сказал  отец.  -  Он  уже  достаточно
взрослый. Пусть сам решает. Я не допущу, чтобы он по неведению ввязался  в
какую-то авантюру.
   Он вышел в переднюю и позвал старшего сына.
   Марк кубарем скатился с лестницы, но  указательный  палец  отца  весьма
убедительно дал ему понять,  что  Яном  зовут  другого.  Мальчик  обиженно
повернул обратно. Его благой порыв не оценили: он ведь  думал,  что  нужно
принести еще кофе.
   Ян вошел в комнату.
   - Ты уже догадался, конечно, что я  не  пришел  бы  к  вам  с  подобным
предложением, не имея к тому серьезных оснований, - сказал комиссар.  -  В
порту расхищают грузы, и в интересах нашей страны  положить  этому  конец.
Так вот: если заметишь  что-нибудь  подозрительное,  дай  мне  знать.  Сам
ничего не предпринимай. Плавайте и удите рыбу, но будьте начеку.  Плавайте
осторожно, в доках большое движение. В первую очередь позаботьтесь о  том,
чтобы все в  порту  привыкли  к  вам  и  к  "Бернару",  чтобы  ваша  лодка
примелькалась и никто уже не обращал  бы  на  нее  внимания.  Согласен  ты
поработать таким образом две недели?
   - Согласен, - сказал Ян и крепко сжал протянутую ему руку.


   На море стоит туман. Тихо, ни ветерка. Ян предсказал туман  еще  вчера,
когда солнце садилось в  тучу  позади  гостиницы  "Наутилус".  Марк  тогда
только плечами пожал. Если даже метеорологи, выступая по телевидению, то и
дело ошибаются, как может предсказать погоду  его  брат?  Строит  из  себя
всезнайку.
   - Сегодня ночью ветра совсем не будет, - вздохнул Ян.
   - Давайте сегодня спать, - предложил Боб, зевая.  -  Угрями  я  сыт  по
горло, и потом, если нас накроют за ночной ловлей, нам не поздоровится.
   Боб предпочитал плавать днем. Днем можно окликнуть какое-нибудь  судно,
позубоскалить с командой или с  грузчиками,  глядишь  -  и  марки  удастся
обменять. А у младшего брата полная коробка  спичечных  этикеток.  Он  уже
ждет не дождется, чтобы скорее начались занятия в школе, тогда  он  сможет
показать ребятам русские, японские и китайские этикетки. Счастливчик!
   Непонятно только, почему-Ян и слышать  не  хочет  об  отдыхе.  Сначала,
конечно, было очень интересно и увлекательно плавать ночью в доках. Кругом
темно,  а  вода  черная-черная,  прямо  чернила.  Фонари  с  набережной  и
навигационные огни переливаются, отражаясь в волнах,  поднятых  проходящим
судном. Отчетливее, чем днем, слышны все звуки  гавани.  Но  после  недели
ночных плаваний и наслаждения запретной рыбной ловлей  оба  младших  брата
хотели спать.
   - Ну, заныли! Круглый год ведь спим по ночам  в  постелях.  На  что  же
тогда каникулы!
   Тошнотворный запах нефтеперегонного завода висел  над  Хансадоком.  Боб
заметил, что в Леопольддоке и Хаутдоке вонь  не  так  чувствуется.  Но  Ян
будто и не слышал.
   - Интересно, что его держит здесь? - раздраженно ворчал Боб. - Никак  с
места не сдвинешь!
   - Послушай, Боб, ты видел попугаев на том судне?
   Боб видел. Они сидели в сверкающей клетке за окном  капитанской  каюты.
Серые, голубые и зеленые.
   - Мне бы таких. Я бы тоже стал разводить, - сказал Марк.
   - В нашем классе один парень разводит, - сказал Боб. -  Начал  с  одной
пары, а сейчас у него знаешь сколько!
   - Вот бы мне парочку!
   - У этого парня их так много, что он каждый день по одному  попугаю  на
волю выпускает.
   - Иди ты!
   - Честно. Он мне сам сказал. Корм очень дорогой.
   Ян фыркнул, и Марк понял, что  его  опять  разыгрывают.  Он  уже  хотел
разозлиться, но тут Ян крикнул:
   - Отдать концы!
   - Есть отдать концы! - обрадовались мальчики, сразу же забыв про ссору.
   "Бернар" развернулся на правый борт, и Ян повел его к четвертому  доку.
На Шельделане звякали буферами товарные составы,  светились  топовые  огни
огромного пассажирского теплохода на Шельде, а в Нефтяной  гавани  полыхал
факел нефтеперегонного завода. Перед входом в четвертый  док  Ян  выключил
мотор. "Бернар" бесшумно скользил по воде.
   - Станем на якорь, а, Ян?
   Нет. Ян полагал, что их якорной цепи не хватит, в доках  ведь  довольно
глубоко, а пока нет ветра, их  никуда  не  унесет.  Истинной  же  причины,
почему он не хотел бросать якорь, Ян братьям не  открыл:  если  что-нибудь
случится, если он заметит подозрительное движение на воде, у него не будет
времени сняться с якоря.
   На двести семьдесят пятом причале стоит панамский пароход "Пинда".  Это
старое судно с прямым заржавленным форштевнем. Команда на нем греческая, и
похоже, что владелец тоже грек. Но плавает судно под панамским флагом. Боб
сегодня побывал на нем. Там была ужасная суматоха. Оглушительно  грохотала
паровая лебедка, бригадир грузчиков надрывался, стараясь перекричать  шум.
Молодой докер зарычал на Боба, предложив ему немедленно  убираться  прочь,
если он не хочет, чтобы его трахнуло по башке хорошим тюком.
   Сейчас там все тихо. Бок о бок с панамцем стоит речное судно, груженное
мешками с мукой,  предназначенной,  очевидно,  для  того  же  панамца,  но
погрузки почему-то не происходит.
   - Какая грузоподъемность у этого парохода? - спросил Марк.
   - Пять тысяч, - ответил Ян.
   - А ты говорил, три тысячи четыреста.
   - Я же вам  двадцать  раз  объяснял,  -  сказал  Ян  терпеливо,  -  три
четыреста  -  это  тоннаж,  а  пять  тысяч   он   может   принять   груза.
Грузоподъемность, понятно?
   - Ах, грузоподъемность, - со скучающим видом протянул Марк. - Так бы  и
сказал.
   Он подтолкнул Боба, и  они  покатились  со  смеху,  довольные,  что  Ян
попался на удочку.
   - Тише вы!
   Они замолчали, удивленно глядя на Яна,  который  низко  наклонился  над
бортом и приложил руку к уху, стараясь уловить какой-то посторонний звук.
   - Двух ушей тебе уже не хватает? - фыркнул Боб.
   - Заткнись!
   Марк сидел на дне лодки, хихикал и напевал:
   - Ухи, ухи, лопоухи...
   Ян вернулся на свое место за рулем. "С этим народом каши не сваришь,  -
думал он. - А если рассказать им, чем тут пахнет, они могут все испортить.
Нет, комиссар этого не одобрил бы".
   Боб закинул спиннинг в воды четвертого дока, и всплеск воды от упавшего
грузила заставил Яна вздрогнуть.  "Мне  начинают  мерещиться  призраки,  -
думал он. - И с чего это я решил, что  сумею  выследить  воров?  Ведь  вся
городская полиция уже столько времени охотится за ними, и все без  толку".
Ему снова послышался скрип уключин и плеск волн от весел, но,  прежде  чем
он смог в этом удостовериться.  Боб  начал  сматывать  леску,  и  жужжание
катушки заглушило все остальные звуки.
   Марк хотел спать. Зевая, он полез в каюту. Из-за судна, стоявшего  борт
о борт с панамцем, показался темный силуэт весельной лодки.
   Ага, вот оно!
   - Марк!
   - Ну, что еще?
   - Подай-ка мне бинокль.
   - А где он лежит?
   - На шкафчике. Скорее, только свет не зажигай.
   - Попробуй найди. Тьма кромешная!
   Марк наткнулся на спиннинг. Удилище и тяжелое грузило полетели на пол.
   - Бинокль-то хоть цел?
   - Цел. Эти проклятые бамбуковые палки вечно путаются под ногами! Ты  бы
хоть порядок навел. Тут такой кабак!
   - А ты бы хоть под ноги себе посмотрел, - прошипел Ян. -  Дашь  ты  мне
бинокль наконец?
   - Чего вы там шушукаетесь? - спросил Боб. -  Полиция  на  горизонте?  Я
ведь говорил, не нужно ночью удить, раз мы не запаслись разрешением.
   - Много ты днем наловишь! Марк, мне что, до завтра ждать?
   - Я уже полчаса держу твои несчастные гляделки! - огрызнулся Марк.
   В бинокль Ян отчетливо видел панамское судно.  Вахтенный,  перегнувшись
через борт, что-то высматривал  на  соседнем  судне.  Неожиданно  раздался
крик:
   - Давай!
   Мальчики испуганно вздрогнули. Ян увидел, как вахтенный взмахнул рукой.
Послышался скрежет стального троса.
   - Довольно! - крикнул капитан.
   На речнике заработал мотор, и в  тот  же  миг  вспыхнули  навигационные
огни. Матрос держал кранцы между двумя судами.
   "Бернар" оказался на пути речника. Ян  изо  всех  сил  крутил  рукоятку
мотора, стараясь сдвинуть лодку с места, но безрезультатно. Речное  судно,
отделившись от панамца, устремилось прямо на них.
   - Осторожно! - закричал Марк, будто капитан в своей рубке позади мотора
мог его услышать.
   Боб выхватил из кармана фонарик и направил луч  прямо  в  рубку.  Круто
переложив руль на борт и замедлив ход, капитан сумел все же  предотвратить
столкновение, и речное судно пошло  к  выходу  из  дока.  В  слабом  свете
фонарей с пристани они еще могли видеть, как матрос на палубе погрозил  им
огромным кулаком.
   - Критический был момент, - сказал Ян. - Мотор опять не завелся.
   - Не сообщил бы он портовому начальству.
   - Не сообщит. Речные капитаны громко кричат, ко они отходчивы. И потом,
кому могло прийти в голову, что какой-то сумасшедший вздумает  курсировать
посреди ночи. Тут другое интересно. Сдается мне, что его груз предназначен
был для панамца.
   - Ну, вот что, - сказал Марк внушительно. - Я пошел  спать.  Вы  можете
ловить рыбу сколько вам будет угодно, но  меня  на  палубе  вы  больше  не
увидите.
   - Сейчас ошвартуемся, - сказал Ян.
   "Что же все-таки делать?  -  думал  он.  -  Может,  надо  поднять  шум?
Оповестить полицию и портовую администрацию? Чтобы пустились в  погоню  за
речником. А может, самому..."
   Бобу удалось завести мотор, и они двинулись к пристани.  Звезды  у  них
над головой стали таять и пропадать, с моря по воде пополз туман.
   - Что я говорил! Туман будет знатный.
   - Следи-ка лучше за курсом, - сказал Боб.
   И в самом деле, фонари стали расплываться, а потом и совсем исчезли.
   - Мы не пойдем к нашей обычной стоянке. Ошвартуемся где-нибудь здесь.
   Видимость была теперь минимальная. В такой  плотный  туман  им  еще  не
приходилось попадать.
   - Это из-за дыма с фабрик и нефтеперегонного завода, - объяснил Ян. - В
Лондоне это называется "смог".
   Он до предела снизил обороты и почти ощупью вел  лодку  к  берегу.  Боб
стоял впереди на полубаке.
   - Что-нибудь видишь?
   - Ни черта.
   - Но ты все-таки смотри внимательно и  крикни,  если  что  заметишь.  Я
потерял направление.
   Слишком поздно он вспомнил о компасе. Надо было сориентироваться,  пока
еще были видны огни пристани. Но кто же знал, что наползет такой  зверский
туман, когда собственной руки перед собой не видишь. Теперь  вот  попробуй
определи, куда курс держать. Движущиеся суда подавали положенные во  время
тумана сигналы, и от жалобного воя сирен у Яна мурашки  бежали  по  спине.
Голос речника, который их чуть не протаранил, звучал громче всех.
   - Может, и нам погудеть?
   - Пожалуй.
   - Смотри-ка! Стой! Задний ход!
   Высоченный корабельный корпус  угрожающе  навис  над  "Бернаром".  Боб,
словно защищаясь, выставил вперед руки.
   - Задний ход! - закричал он снова.
   Марк, испуганный, выскочил из каюты, на нем был спасательный жилет.  Ян
так резко дал задний ход, что лодка задрожала от носа до кормы. И  все  же
они ткнулись форштевнем в  стальной  борт  судна.  Хорошо  еще,  Боб  всей
тяжестью уперся в него и сумел ослабить удар.
   - Здорово! - сказал Ян. - Едва увернулись. Ну и ночка сегодня выдалась!
   - Что будем делать дальше?
   - На сегодня хватит. Обойдем это судно и где-нибудь здесь ошвартуемся.
   Боб оттолкнулся от металлического борта. Руки у него  были  в  грязи  и
масле. Он насухо вытер  их  тряпкой.  Где-то  неподалеку  послышались  три
коротких гудка все того же речного судна, потом грохот якорной цепи.
   - Они тоже стали.
   - Много ли тонн угря выловили,  уважаемые  господа?  -  поинтересовался
Марк. Ему было стыдно за спасательный жилет и  хотелось  отвлечь  от  него
внимание.
   - Иди баиньки, детка, - сказал Ян.
   Он заглушил мотор. "Бернар" по инерции скользил  вдоль  борта  морского
судна. Это был огромный пароход с черным корпусом, и на нем не видно  было
ни единого огонька.  Чтобы  совсем  не  остановиться,  мальчикам  пришлось
отталкиваться от него руками.
   - По-моему, длина этого супертанкера метров двести пятьдесят, -  сказал
Боб, отдуваясь.
   - Танкеры стоят в Нефтяной гавани... Берегись!
   Боб отскочил в сторону, спасаясь от струи воды, извергнутой пароходом.
   - Это из машинного отделения. Значит, мы на полпути.
   - Только душа нам сейчас не хватало.
   - Промок, да?
   - А ты как думаешь? По-твоему, я утиным жиром смазан?
   - Марк, откачай воду. Ма-арк!
   - Спит он, - сказал Боб. - Меня тоже не придется убаюкивать. Я валюсь с
ног.
   "Бернар" приближался к корме парохода. Гребной винт  наполовину  торчал
из воды.
   - Достаточно. Швартуемся у первой же тумбы.
   Теперь они снова видели огни пристани, смутно проступающие сквозь серую
пелену тумана.
   - Крепить швартовы! - приказал Ян.
   Боб спрыгнул на причал и накинул конец на тумбу.
   Со вздохом облегчения поставил Ян свою лодку под кормой морского судна.
Прямо над головой у них тянулись тяжелые кормовые тросы. Пониже клюзов  на
тросах были укреплены какие-то круглые щитки.
   - Что это такое? - спросил Боб.
   - Это от крыс, - сказал Ян. - Чтобы они не могли по тросам перебираться
с судна на берег и с берега  на  судно,  потому  что  крысы  -  разносчики
заразы.
   Боб ухватился за один из тросов и хотел покачаться, но  тут  же  тяжело
плюхнулся на крышу каюты.
   - Кто там? - сонно заворчал Марк.
   - Летающая обезьяна, - сказал Ян. - Спи давай.
   Заметно снизилась температура. Мальчиков на палубе пробирала  дрожь.  В
тумане выли сирены.
   - Жуть какая! - поежился Боб. - У меня такое чувство,  будто  все  суда
движутся прямо на нас и вот-вот раздавят всмятку.
   Где-то неподалеку еще одно  судно  издало  три  коротких  гудка,  потом
загрохотала якорная  цепь.  Шум  был  такой,  словно  заработала  огромная
камнедробилка. Наконец все стихло. Очевидно, теперь уже все суда  спокойно
стояли на якоре. Лишь изредка слышалось, как  отбивают  склянки  да  глухо
бились о причал волны. Больше  никаких  звуков  не  раздавалось  в  ночной
тишине.
   - Ты не видел названия судна, когда качался на тросе?
   Со своего места они не могли прочесть название,  его  закрывал  от  них
навес кормы.
   - Нет. Хотя постой... "Бимбо". Точно: "Бимбо".
   - Если он вздумает тронуться, пока мы будем спать, винт врежется нам  в
бок, - сказал Ян.
   - Команда нас разбудит. И почему он должен двинуться непременно сегодня
ночью? В такой туман?
   Да, почему? Ян тоже этого не знал. Но недавнее  столкновение  с  речным
судном здорово напугало  его,  и  он  еще  не  оправился  окончательно  от
пережитого страха.
   - Полезли в каюту, - сказал Боб, зевая. - Когда они  будут  отчаливать,
мы это почувствуем.
   - Как это "почувствуем"?
   - А волны? Начнет нас бросать на стенку,  живо  и  проснемся.  И  кроме
того, если судно собирается уходить, к нему должны подойти буксиры.
   Боб не мог взять в толк, почему Ян медлит.  И  в  самом  деле,  причины
вроде не было, и все же Ян не мог отделаться  от  какого-то  беспокойства.
Снова и снова сквозь журчание воды, изливающейся  из  машинного  отделения
"Бимбо", ему слышались всплески воды от весел.
   Боб стянул с себя мокрую одежду и повесил  на  штаг.  Он,  конечно,  не
надеялся, что она высохнет в такую погоду,  но  Ян  не  терпел  барахла  в
каюте, тем более мокрых штанов.
   - Может,  завтра  хоть  маленький  ветерок  подует,  -  мечтал  Боб,  -
забираясь  в  спальный  мешок.  -  Тогда  мы  сможем  немножко  поплавать,
поглядеть вокруг.
   Ян подумал, что торчать на палубе  не  имеет  смысла.  Только  простуду
схватишь. Он сбросил башмаки и улегся на пищащий резиновый матрас рядом  с
братом.


   Часа в два пополуночи подул ветерок, и туман начал рассеиваться. Одежда
Боба, висевшая на штаге, стала понемножку просыхать. Небо расчистилось,  и
уже можно было видеть луну и звезды. Затем показались якорные  и  палубные
огни морских и речных судов, которые до того были скрыты за плотной  серой
пеленой.
   Тяжелые и легкие брашпили пришли в  движение,  производя  оглушительный
шум, знаменующий начало нового дня. Нетерпеливые гудки рейсового  парохода
разбудили Яна. Пароход, видно,  надеялся  наверстать  потерянное  время  и
требовал, чтобы открыли ворота шлюза. Ян взял из ящика карманный  фонарик.
Тихонько, стараясь не разбудить братьев, он выбрался из каюты.  На  палубе
было свежо. Пароход рядом с ними, царапая  якорем  дно,  разворачивался  в
направлении подъемного моста.
   Вдруг Ян услышал топот ног у  себя  над  головой.  На  палубе  парохода
кто-то за кем-то погнался, схватил, послышались пыхтение, стоны. Кто-то  в
ужасе закричал: "No, no!" [Нет, нет! (англ.)]
   Ян взобрался на крышу каюты и хотел было спрыгнуть на берег, но тут  он
увидел, как человек на  палубе  вытянул  вперед  руку  в  тщетной  попытке
защититься от короткого предмета, который  в  следующий  момент  с  глухим
стуком опустился ему на голову. Человек тяжело упал на палубу, а  предмет,
лязгнув, покатился к фальшборту.
   Немного погодя раненый поднялся, качаясь, навалился на поручни и вдруг,
перегнувшись пополам,  упал  прямо  на  манильский  трос.  Его  казавшееся
безжизненным тело, скользнув по тросу вниз, кувырнулось и упало  на  каюту
"Бернара".
   Ян сжал в руке карманный фонарик. Это был роскошный новенький фонарик с
четырьмя сухими батарейками. Ян  направил  луч  вверх  и  над  фальшбортом
увидел свирепую физиономию чернобородого  человека.  Тот  отпрянул  назад,
прикрыв лицо рукой.
   - По борту... по борту... - бормотал раненый.
   Ян опустился на колени возле человека, лежавшего на крыше их  каюты,  и
попытался перевернуть его на спину. Но тот скорчился от боли,  как  только
Ян к нему прикоснулся.
   - Боб, Боб, принеси воды! Стакан воды!
   В слабом свете фонарей  с  пристани  Ян  видел  черное  пятно,  которое
сначала было круглым,  потом  вытянулось  и  потекло  струйкой  в  сторону
полубака. Это была кровь.
   - Боб, заводи мотор. Мы должны увезти отсюда этого человека.
   - Да что случилось-то? - спросил Боб, не очнувшийся еще как следует ото
сна.
   - Он свалился к нам с парохода. Заводи скорее мотор  и  принеси  стакан
воды.
   Ян слышал, как  Боб  возился  возле  бачка  с  питьевой  водой,  слышал
испуганный голос младшего брата, который спросил,  не  тонут  ли  они.  Он
вновь пробежал фонариком по высокой корме "Бимбо", но луч фонаря  высветил
только столбы тента да поручни полуюта.
   Боб завел мотор и теперь с кружкой воды опустился  на  колени.  Руки  у
него дрожали, вода текла по пальцам, заливалась в рукава, но он ничего  не
чувствовал. Ян взял у него кружку и поднес к губам раненого.
   - Пейте, - сказал он тихо. - Выпейте немного воды.
   Где-то он читал, что  при  несчастных  случаях  надо  непременно  поить
человека водой, чтобы компенсировать потерю крови. Раненый не шевельнулся.
   - Он совсем без сознания, - сказал Боб. - Отчаливать?
   - Давай.
   "Бернар" полетел к подъемному мосту. Правда, Яну пришлось положить руль
на правый борт, чтобы обойти буксир,  но  уже  через  несколько  минут  он
выровнял курс и теперь вел лодку прямо на высоко поднятый стальной  пролет
подъемного моста.
   Длинные пенистые волны, скользя  вдоль  борта,  веером  расходились  за
кормой, громко стучал мотор, а вода в радиаторе готова была закипеть.
   Перед самым мостом они обогнали небольшое деревянное судно. Груз у него
высоко громоздился на палубе, и волны,  поднятые  "Бернаром",  захлестнули
его до шпигата.
   Портовый  лоцман  громко  и  довольно  недружелюбно   осведомился,   не
рехнулись ли они.
   - Осторожно, идем прямо на стенку! - громко крикнул Боб.
   - Будь наготове!
   Ян переложил руль на правый борт, развернув  свое  суденышко  на  180o.
Торможение было такое резкое, что внизу, в каюте, сдвинулась крышка стола.
Легкий толчок - и лодка стала боком к причалу.
   - Бросай конец! Швартуемся!
   Вихрем взлетел Ян по лестнице, ведущей в город. Дверь будки  вахтенного
была п