чно. Они увезли его на катере. Я должен вернуться. Поехали
со мной в полицию.
   - Лучше мы побудем здесь, - сказал Ян. - Вдруг Марк  объявится,  а  нас
нет.
   Комиссар согласился с ними, но сам он торопился  вернуться,  чтобы  еще
раз  основательно  прощупать  аквалангиста.  Никогда   еще   мальчики   не
поднимались на борт "Бернара" в таком унынии.
   Снова и снова  задавал  комиссар  вопросы.  Ответы  арестованного  были
весьма уклончивы. Было от чего прийти в  отчаяние.  Мальчик,  за  которого
комиссар несет личную ответственность, похищен. Он не  смеет  поглядеть  в
глаза своему другу Петерсу, пока не выяснит, что же именно произошло.
   Да, они работали с машиной и  катером.  Так  сказал  арестованный.  Где
сейчас машина? Он не знает. Возможно,  за  границей.  Она  выполнила  свою
миссию. "Свою миссию"! Конечно. Комиссар усмехнулся. Миссия! Вот,  значит,
как у них это называется. А катер? Плывет  во  Францию.  Гм!..  Попытаемся
подключить к этой истории Интерпол, хотя это не так просто.
   Во всех портах Северного моря ведется наблюдение за моторными катерами.
В Дюнкерке, Булони, Кале - всюду морская полиция  всегда  наготове,  чтобы
пуститься в погоню за катером. Увы, комиссару  не  пришло  в  голову,  что
бандиты изберут более длинный речной путь. Они-то учли, что на море  катер
основательно обыщут, и предпочли контроль на границе, где  он  сводится  к
пустой формальности.
   Комиссар выпил  кофе  и  закурил  сигарету.  Ему  пред  стояла  долгая,
изнурительная ночь.


   В пять ноль-ноль капитан спустился в машинное отделение. Он подкачал  в
бак бензину, проверил уровень в баке с водой, уровень масла, зажигание.
   Через пятнадцать минут заработал  главный  двигатель.  Его  мощный  гул
разбудил Марка. Все тело у неги болело, но особенно запястья и  щиколотки,
где твердые узлы врезались в кожу. И так хотелось пить!  Даст  ему  парень
еще воды? Он услышал, как заскребли по  борту  тросы  и  как  катер  задел
бортом железную обшивку какого-то судна.
   Часа через два катер миновал Милинген, и  тут  Ролан  явился  к  своему
юному пленнику с чашкой кофе. Он сразу заметил заплаканные глаза мальчика.
Очень режут узлы? Конечно, это больно. Он перевязал лаглинь заново, не так
туго, как прежде.
   Ролан не намного старше Яна. Может, у  него  тоже  есть  младший  брат?
Каким же образом он оказался среди бандитов?
   - Что со мной будет? - спросил Марк.
   - Я думаю, что тебя обменяют на нашего  человека,  -  сказал  Ролан.  -
Антверпенская полиция захватила нашего аквалангиста.
   - А что он делал в доках?
   - Много будешь знать, скоро состаришься.
   Главный двигатель сократил число  оборотов,  это  значило,  что  Ролану
следует  подняться  в  рулевую  рубку.  Капитан  отдал  ему  распоряжение:
освободить тайник в двойном дне,  проследить,  чтобы  была  вентиляция,  и
запихнуть туда мальчишку.
   - В танк? - удивился Ролан. - Он же там задохнется.
   - Через час к нам на борт заявится голландская и  немецкая  полиция,  -
сказал капитан. - Для инвентаризации. Если они  найдут  этого  щенка,  нам
крышка, ясно? И Фелисьену. Поэтому засунь парня в танк и  завинти  крышку.
Потом гайки намажь слегка сажей. Таможенники непременно это заметят, когда
ты будешь их откручивать.
   - Но ведь через трубку поступает очень  мало  воздуху.  А  за  мертвого
парня много не получишь.
   Это был первый случай, когда Ролан осмелился возражать хозяину.
   - Делай, что приказано! - рявкнул капитан.
   - А если таможенники захотят осмотреть танк и заставят поднять крышку?
   - Я успею наполнить его водой прежде, чем они открутят первую гайку.
   - А парень?
   - Иногда приходится идти на "мокрое" дело.
   Марка извлекли из детской каюты. С ужасом и отвращением смотрел  он  на
железный ящик, где ему предстояло пробыть несколько часов. Он  был  ужасно
похож на гроб.
   - Не бойся, - сказал Ролан. - Воздуха здесь  достаточно.  Он  поступает
через эту трубку. - Под отверстие Ролан поставил банку с водой. -  Это  не
для питья, - сказал он. - Когда  таможенники  сунут  в  танк  футшток,  он
должен быть мокрым, иначе пойдут разнюхивать все кругом.
   Видя, как Марк уставился на жестянку, Ролан предупредил:
   - Не вздумай ее отодвинуть. Как только мне прикажут  отвинтить  крышку,
сюда хлынет вода. И тогда я тебе не завидую.
   Леденея от страха, Марк слушал, как Ролан  завинчивал  гайки.  В  танке
было очень тесно, плечо его упиралось в жестянку, но он не  замечал  этого
неудобства. Пахло ржавчиной и слизью,  покрывавшей  стенки  танка,  но  он
ничего не чувствовал. Страх - Только страх, от которого мутился  рассудок,
страх перед потоком воды, готовым вот-вот хлынуть и затопить этот железный
гроб.
   Катер  окликнул  голландский  полицейский  бот,  потом  лодка  немецкой
таможни. Они  проверили  паспорта  капитана  и  Ролана,  затем  предложили
направить  катер  в  таможенную  гавань  в  Эммерихе.  Здесь   таможенники
произвели инвентаризацию, сверив все, что находилось на борту. В  жестянку
опустился футшток. Если б Марку не заткнули рот кляпом,  он  бы  закричал.
Увы, он смог лишь чуть-чуть пошевелиться, но этого никто не услышал.
   Капитан получил разрешение продолжать рейс. Он  велел  Ролану  вытащить
Марка из тайника. Марк очнулся уже в каюте, но тут же снова закрыл  глаза.
Судороги сводили желудок, он чувствовал себя совершенно больным.
   - Хочешь воды?
   Нет, Марк не хотел больше воды.
   - А кофе?
   - Оставь меня в покое, - прошептал он еле слышно.
   ...Катер приближался к промышленным  районам  Рура.  Рейн  кишел  здесь
речными и каботажными судами. Капитан всем  им  уступал  дорогу,  заботясь
только о том, чтобы не удалиться от главного фарватера, ибо страшнее всего
для него сейчас было сесть на мель.
   Ролан приготовил обед и принес в детскую каюту. Марк был голоден. Поев,
он воспрянул духом и даже выглянул в иллюминатор. Он  увидел  бесчисленные
трубы, изрыгавшие клубы дыма. Над Дуисбургом  висело  красноватое  облако.
Здесь было много предприятий химической и судостроительной  промышленности
и заводов Круппа. Никогда в жизни Марк не видел столько заводов. Казалось,
этой черной стране нет конца.
   - Где мы плывем? - спросил он.
   - В Германии. Сейчас идем мимо Урдингена.
   - Долго меня будут здесь держать?
   Этого Ролан не знал. Во всяком случае, пока не прибудут во Францию. Так
далеко? Да. А потом?
   - Кто знает, - вздохнул Ролан. - Вечером будем в Дюссельдорфе,  а  там,
как шеф скажет.
   В спускающихся  сумерках  катер  шел,  лавируя  среди  парусных  яхт  и
мотоботов в Дюссельдорфской яхт-гавани. Он покрыл примерно сто сорок миль.
Надо еще учесть, что шли-то они против течения. Капитан был доволен.  Рейс
прошел без осложнений. Удалось обвести  вокруг  пальца  и  таможенников  и
полицию. Через несколько дней он будет уже в Страсбурге, а там...
   Ошвартовались возле ресторанчика яхт-клуба. Капитан считал,  что  может
позволить себе кружку пива. До сих пор все шло гладко, почему так не может
идти и дальше? Судьба Фелисьена его не  особенно  заботила.  Антверпенская
полиция с радостью обменяет его на паршивого щенка, что валяется связанный
у него на борту. Это будет сделано на франко-бельгийской границе.  Капитан
неторопливо зашагал к ресторану. Ему и в голову не приходило,  что  сейчас
он выпьет свою последнюю кружку немецкого пива.
   ...Ролан во все  глаза  разглядывал  шикарные  яхты  в  Дюссельдорфской
гавани. Он бы тоже не  прочь  выпить  кружку  пива  в  ресторане,  но  шеф
предпочитал не показываться с ним вместе на людях.  А  кроме  того,  нужно
было еще навести порядок на катере, наполнить баки, да  и  грязная  посуда
горой высилась на кухне. Когда с ними был Фелисьен, у Ролана  было  меньше
работы. Не приходилось хотя бы следить за машинами и караулить  пленников.
Он устал. Тяжело вздохнув, он поставил на  плиту  котел  с  водой,  и  тут
послышался стук в детской каюте.
   - Ну,  чего  тебе?  Будешь  шуметь,  я  тебя  так  свяжу,  что  пальцем
шевельнуть не сможешь!
   - Мне нужно в уборную.
   Понятно. Ролан помедлил, соображая, как же ему  лучше  осуществить  эту
операцию - доставить пленника в уборную и обратно.
   - Ладно, я развяжу тебе ноги.
   Марк лежал на  палубе.  Хотя  веревка  на  ногах  была  уже  развязана,
подняться он не смог. Пришлось Ролану помочь ему.
   - Сделай несколько наклонов и приседаний. Потопай ногами...
   Марк с усилием сделал несколько движений. Затем,  спотыкаясь,  поплелся
за Роланом по узкому проходу и вверх по трапу. Ролан остался  сторожить  у
двери уборной.
   - Чтоб без фокусов, - предупредил он  с  угрозой  в  голосе.  -  Не  то
пожалеешь.
   Марк даже не ответил.
   - Поспеши, парень.  У  меня  до  черта  грязной  посуды,  а  уже  скоро
одиннадцать.
   - Открой, - тихо попросил Марк.
   Когда они проходили мимо камбуза, Ролан остановил пленника:
   - Послушай, ты не поможешь мне вымыть посуду?
   - Со связанными руками?
   - Я свяжу тебе опять ноги, а руки развяжу. Тогда  ты  сможешь  вытирать
тарелки.
   - Ну что ж, - сказал Марк без большого восторга.
   - Раз человека кормят, он должен что-то делать.
   - Я не просил меня кормить.
   - Ладно, смолкни.
   Щиколотки снова были туго замотаны лаглинем и завязаны  прочным  узлом.
Марк помахал освобожденными руками, точно птенец, расправляющий  свои  еще
слишком короткие крылышки в тщетной надежде взлететь в небо. От  узлов  на
теле остались глубокие вмятины. Руки затекли  и  были  все  в  синяках  до
самого локтя. Ролан перебросил ему через плечо полотенце, закатал  рукава,
пустил немного мыла в горячую воду и сказал:
   - Ну, давай вытирай. Когда-нибудь приходилось?
   - Конечно. У нас на лодке. И дома тоже.  -  Глаза  Марка  затуманились.
Дома! Как там, наверное, беспокоятся! Придется ли ему  когда-нибудь  снова
увидеть родителей, братьев?..
   - Чего ты? - спросил Ролан.
   - Ничего. Руки болят.
   - А у меня родителей нет, - сказал Ролан без всякого выражения. - Давно
умерли.
   - А как же...
   - Вот так же. Вытирай тарелки.
   Взяв первую тарелку, Марк увидел нож. Длинный, с зубьями и  заостренным
концом хлебный нож. Он лежал на углу кухонного стола,  наполовину  скрытый
мокрым посудным полотенцем и клетчатым полотенцем для рук.
   - Здесь здорово жарко, - сказал Марк. - Приоткрыл бы дверь.
   - Чтоб ты стал звать на помощь? И не подумаю.
   - Сейчас у меня пойдет кровь из носа. Я уже чувствую.
   - Хватит! Я вообще не должен был выпускать тебя  из  каюты.  Если  шеф,
вернувшись, застанет тебя здесь, воображаю, что будет. Кончай вытирать,  и
я опять засуну тебя под палубу.
   "Если шеф, вернувшись..." - так он  сказал.  Значит,  капитана  нет  на
борту...
   - Запри меня снова, - слабо пролепетал  Марк.  -  Мне  дурно  делается.
Здесь совсем нечем дышать.
   Ролан колебался. "Запрешь его, а сам мой всю посуду! Может,  приоткрыть
все-таки дверь? Если парень вздумает кричать, стукну его по башке.  Тут  и
правда духота, как раз над мотором ведь, а он еще остыть не успел".
   Он приоткрыл дверь, закрепив ее в этом положении медным крючком. Крючок
был рассчитан на то, чтобы  выдержать  тяжесть  двери  при  волнении,  но,
конечно, он не выдержал бы веса тринадцатилетнего мальчишки, да еще такого
рослого.
   Марк ждал, чтобы Ролан вернулся на свое место у сливного бачка.  И  тут
поднос с грохотом опустился на голову Ролана. Свободной рукой Марк схватил
нож. Напрягши все силы, он навалился на дверь и  упал  грудью  на  верхнюю
ступеньку. Почувствовав, как мокрая, скользкая рука Ролана схватила его за
ногу, он угрожающе взмахнул ножом. Ролан испуганно отпрянул  назад.  Этого
было достаточно, чтобы Марк успел выкарабкаться на  палубу.  Перевалившись
через поручни, он скрылся под содой.
   Сколько раз они с Бобом и Яном играли в "подводную борьбу"! Сколько раз
они соревновались, кто дольше продержится под водой!  Но  теперь  это  был
вопрос жизни и смерти. Не имея возможности  двигать  ногами,  Марк  камнем
пошел на дно. В ушах у него звенело, легкие требовали воздуха,  а  он  изо
всех  сил   старался   перепилить   грубую   веревку   лаглиня,   всячески
сопротивлявшуюся зубьям хлебного ножа. Пришлось вынырнуть на  поверхность,
глотнуть воздуха и снова уйти вглубь. Слава богу, узел распался. Он  снова
вынырнул, ударился головой о борт катера, увидел в  воде  Ролана  и  снова
ушел вглубь. Теперь можно бросить нож и  плыть,  плыть  прочь  от  катера.
Когда Марк вновь рискнул показаться на поверхности, он услышал, как  Ролан
что-то кричит. Да, в этой гонке ставкой была жизнь.  Вода  взбодрила  его.
Никогда не чувствовал он себя так уверенно. И, главное,  он  нисколько  не
паниковал. Он опять нырнул. Под водой он свернул вправо и, проплыв  метров
пять, осторожно вынырнул на поверхность. Гавань была  освещена  слабо,  но
Марк все же увидел голову Ролана, плывущего к причалу, где  было  светлее.
Пловец Ролан был явно никудышный.  Видно  было,  что  ему  больших  усилий
стоило  даже  просто  держаться  на  воде.   Марк   подождал,   пока   его
преследователь скрылся из  виду,  и  бесшумно  поплыл  к  противоположному
берегу.
   На борту парусной яхты играло радио, а  на  корме  остроносой  гоночной
лодки два юноши в морской бинокль рассматривали звезды.
   Марк вылез на берег. Он немного запыхался,  но  нисколько  не  ослабел.
Лаглинь еще обвивался вокруг его левой щиколотки. Марк нетерпеливо  сорвал
петлю и побежал  к  освещенной  улице.  На  него  оглядывались.  Несколько
запоздалых гуляк что-то кричали  ему  вслед.  Картина  действительно  была
странная: мокрый до нитки мальчик со всех  ног  бежит  по  улицам  города.
Вдруг он увидел человека в  форме.  Наверное,  полицейский.  Марк  схватил
человека за  рукав,  бормоча:  "Полиция...  Помогите,  помогите!"  Человек
прежде всего постарался оторвать от себя истекавшего водой  мальчишку.  Он
был вовсе не полицейским, а железнодорожным служащим.
   - Полиция? - переспросил он.
   - Да, да, полиция. Скорее!
   Они прошли несколько кварталов, пересекли небольшую площадь, украшенную
статуей, и пришли в полицейский участок. Плохо зная немецкий,  Марк  никак
не мог понять, о чем его спрашивали.
   - Бельгия, Бельгия, - твердил он,  тыча  себя  в  грудь.  -  Антверпен,
похитили...
   В конце концов с грехом пополам, с трудом подбирая  слова,  он  все  же
сумел объяснить суть дела.


   В  половине  второго  ночи  чудовищный  телефонный  звонок  в  квартире
Петерсов зазвонил.
   - Это я, пап.
   - Марк? Марк, мальчик!.. Где же ты?
   - В Дюссельдорфе. В полицейском участке.
   - Тут вот мама... Это он. Он нашелся!
   Марк в  трубку  услышал,  как  мама  заплакала.  Что  они  пережили  за
последний день, когда Ян и Боб вернулись домой без младшего брата...  Чуть
с ума не сошли. Вздрагивали от каждого телефонного звонка. Ждали, ждали, и
вот  посреди  ночи  младший  отпрыск  самолично  звонит  из  Дюссельдорфа.
Телефонный разговор  с  заграницей  затягивался.  Немецкий  полицейский  с
добродушной ухмылкой глядел на без умолку тараторящего мальчугана.
   - Кончил? Ну вот. Теперь тебе надо переодеться в сухую  одежду  и  лечь
спать, - сказал он. - И уж там, где ты будешь спать, тебя никто не найдет.
   Эту ночь Марк с комфортом спал в камере.


   ...Моторное судно "Верный" было самым красивым и самым  быстроходным  в
Бельгии, гордостью  отечественного  судостроения.  Вахтенный  и  еще  один
матрос гостеприимно встречали на борту "Верного"  господина  Петерса,  его
супругу и трех его сыновей. На фальшборте висел аварийный фонарь.
   - Смотри-ка, - сказал Марк, - заводной клоп!
   Ян засмеялся.
   - Что такое? - поинтересовался отец.
   - Да вот эти два молодца бросили в воду старый  фонарь,  а  он  начинен
веществом, которое  от  соприкосновения  с  водой  воспламеняется.  Ну,  и
произошел взрыв. Оба перепугались до смерти.
   Мать сокрушенно покачала головой.  Как  бы  хорошо  было,  если  бы  ее
сыновья завели себе какое-нибудь другое хобби вместо этой лодки!
   - "Верный" великолепное судно, - рассказывал отцу  капитан.  -  Мы  уже
попадали на нем в шторм. Любые волны ему - как легкая рябь на воде.
   "Да-а, это тебе не "Бимбо", - думал Ян.
   Стол в салоне был роскошно сервирован,  и  обещанная  "легкая  закуска"
обернулась прямо-таки королевской трапезой. Но Яна сейчас занимало  совсем
другое. Он жаждал услышать от  комиссара,  чем  же  кончилось  дело.  Один
комиссар мог ответить на этот вопрос.
   Прозвучали удары гонга, приглашавшие всех к  столу.  Марк  торжественно
занял место рядом с капитаном. После того как гости и хозяева расселись  и
непринужденная беседа возобновилась, отец вдруг сказал:
   - А теперь я хотел бы услышать,  какую  службу  сослужили  полиции  мои
сыновья. Если это, конечно, не государственная тайна.
   Нет, конечно. Никакой тайны тут нет. Собственно,  комиссар  намеревался
только использовать их лодку, но события развивались совсем не так, как он
планировал.  И  комиссар  рассказал,  что  творилось  последнее  время   в
Антверпенском  порту,  где  орудовала  банда  опытных  воров.  Он   привел
несколько примеров  наглых  ограблений,  которые  не  удавалось  раскрыть.
Рассказал, как накапливался у них материал наблюдений,  росли  подозрения,
но решающего удара  по  распоясавшимся  преступникам  никак  не  удавалось
нанести, пока Ян не выследил фургон "15-С-75".
   - Прошлой зимой произошел взрыв в машинном отделении  одного  грузового
парохода,  плававшего  под  либерийским  флагом,  -  говорил  комиссар.  -
Считалось, что это был  несчастный  случай.  Но  позже  обнаружилось,  что
кто-то  подложил  в  машинное  отделение  заряд  взрывчатки.   Это   судно
направлялось из Антверпена на Ближний Восток с грузом сельскохозяйственных
машин, стекла, цемента и железа.
   А месяцем позже возле  Тернезена  у  одного  турецкого  судна  отказало
рулевое управление. Оно село на мель и затонуло, едва  выйдя  из  порта  в
Тернезене. На реке, где ежегодно вверх  и  вниз  проходят  двадцать  тысяч
судов, такое случается  нередко  и  никого  не  удивляет.  Судовой  лоцман
уверял, будто судно поначалу чутко слушалось руля, но что он еще до  того,
как заметил неладное, почувствовал слабый толчок, будто  судно  задело  за
что-то  кормой.  Подумал  -  может,  столкнулись  с   каким-то   плавающим
предметом. А во время ремонта обнаружилось, что часть рулевого  управления
сорвана, и скорее всего - небольшой пластиковой миной.
   К сожалению, к экспертам обратились слишком поздно, потому что никому и
в голову не приходило, что здесь имела место  диверсия.  Просто  исправили
поломку, и судно отправилось со своим грузом куда-то на Ближний Восток.
   Еще через месяц французское грузовое судно потерпело  аварию  во  время
шторма в Бискайском заливе. Считалось, что оно налетело  на  старую  мину,
какие еще попадаются время от времени в морях и океанах. Но интересно, что
это судно также шло из Антверпена и с  аналогичным  грузом  для  какого-то
североафриканского порта.
   Полиция знала, что в  Антверпенском  порту  орудуют  диверсанты  и  что
диверсиям подвергаются именно суда, везущие товары для Северной  Африки  и
для Ближнего Востока.
   - Случилось так, - продолжал комиссар, - что  "Бернар"  стоял  рядом  с
испанским пароходом, когда на нем был убит вахтенный.  Таким  образом,  Ян
оказался вовлеченным в эту историю. Он знал убийцу в лицо,  и  это  мешало
преступникам  делать  их  черное  дело.  Понимая,  что   они   постараются
избавиться от свидетелей, я приказал Яну немедленно покинуть  док.  Он  не
выполнил в точности моего приказа - к счастью для нас, потому что при этом
он обнаружил водолазов.
   Преступники снимали виллу в Эккерене, в их распоряжении были две машины
и катер. С помощью этого катера они и сыграли с нами шутку. С того  места,
где они стояли, было очень легко попасть в док, во  всяком  случае  ночью.
Для работы у  них  была  маленькая  судовая  шлюпка,  п