Семен Каратов.
   Быстроногий Джар.

   Повесть из эпохи каменного века.
   Географгиз 1962 г.
   OCR - Красно


   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
   Глава 1. Чудовище
   На каменной площадке перед пещерами догорал ночной костер, слабо  освещая
спящих в нишах людей. Одна из ниш служила  убежищем  старому  вождю  племени
андоров Маюму и двум юношам, которым он заменил отца, - Джару и Раму.
   От легкого толчка Джара Рам проснулся, вскочил на четвереньки. Он  понял:
это неспроста - что-то случилось. Иначе Джар  не  стал  бы  его  будить,  он
знает, как Рам любит спать.
   Рам вопросительно посмотрел на Джара, но тот не обернулся  -  как  сидел,
так и продолжал сидеть, пристально глядя в отверстие  пещеры.  Тогда  и  Рам
уставился туда же, присев на корточки возле своего друга.
   Ночной туман постепенно рассеивался, над  горизонтом  показалась  светлая
полоска - предвестница наступающего утра. Одинокая голубая звезда мерцала на
небе. С реки тянуло сыроватым холодком.
   Рам недовольно поежился, зевнул во весь свой большой  рот  и  хотел  было
снова улечься на теплую  оленью  шкуру,  но  Джар  опять  толкнул  его.  Это
означало: "Слушай внимательно!"  Люди  каменного  века  были  немногословны,
выразительные жесты им часто заменяли слова.
   Рам, покачиваясь из стороны в сторону, почесывая шею  и  зевая,  приложил
ладонь к уху, чтобы лучше слышать. Из степи доносились знакомые  звуки:  вот
раздался призывный вой  волков,  а  вот  послышались  хохот  и  повизгивание
пещерных гиен - они часто бродили вблизи людского жилья, надеясь  чем-нибудь
поживиться.
   Зачем же Джар разбудил его? Спросить нельзя: разговаривать  ночью,  когда
взрослые спят, юношам запрещалось. Разговор ночью - это тревога.  Они  могут
получить основательную трепку...
   И вдруг - Рам тоже услышал... жуткий протяжный вой!
   Андоры знали голоса многих зверей: трубный рев разъяренного мамонта, злое
хрюканье потревоженного носорога, свирепое  рычание  пещерного  льва  -  эти
звуки заставляли трепетать людей.
   Далекий рев напоминал рычание льва, но казался Джару страшнее, потому что
он слышал его впервые. Вой раздавался все  громче.  Неизвестный  зверь,  без
сомнения, приближался к пещерам.
   Испуганные юноши разбудили вождя племени - старого  Маюма.  Он  мгновенно
поднялся со своего ложа и ринулся к выходу из пещеры. Грозный вой  прозвучал
совсем близко.
   - Уэхх! Уэхх! - крикнул Маюм, что означало на языке андоров тревогу.
   Спящие в нишах мигом проснулись. Мужчины, вооруженные  тяжелыми  дубовыми
палицами,  дротиками,  деревянными  копьями   с   каменными   наконечниками,
столпились на площадке перед пещерами.
   С восхищением и завистью смотрел Джар  на  вооруженных  мужчин  и  думал:
"Джара считают юношей, а ему уже скоро 16 лет, у него ловкие  сильные  руки.
Если бы его послали на охоту, самые свирепые хищники боялись бы  встретиться
с ним!.. Он мог бы  вступить  в  единоборство  даже  с  пещерным  львом  или
медведем!.."
   Маюм пересек каменную площадку и остановился у отлогого спуска.  Это  был
высокий жилистый старик с массивными чертами лица, с  острым  проницательным
взглядом маленьких глаз,  сверкавших  из-под  густых  бровей.  Перед  Маюмом
простиралась саванна, слева пересекаемая рекой, а справа ограниченная лесом.
Вождь андоров устремил внимательный взор в ту сторону,  откуда  по  временам
доносилось рычание.
   Тяжело переваливаясь на ходу, широко расставляя ноги, из  крайней  пещеры
вышел коренастый волосатый человек  лет  двадцати  пяти  с  низко  срезанным
затылком, сутулой спиной и непомерно длинными руками - охотник Гурху.
   Гурху выделялся -  среди  андоров  не  только  исполинской  силой,  но  и
бешено-упрямым,  своевольным  нравом.  Вот  и  сейчас,  вооруженный   только
палицей, он с вызывающим видом  двинулся  в  степь,  навстречу  неизвестному
чудовищу. Толпа на площадке возбужденно зашепталась:  независимое  поведение
молодого охотника нарушало обычаи племени.
   Гурху уходил все дальше и дальше от пещер. Подняв над головой палицу, он,
подражая голосу разъяренного мамонта, время от времени издавал  боевой  клич
андоров:
   - Ярхх! Ярхх!
   Маюм тревожно смотрел ему вслед - он много испытал на своем веку и  знал,
что человек не должен выходить в одиночку против  опасного  зверя.  Приложив
щитком руки ко рту, он предостерегающе крикнул удалявшемуся Гурху:
   - Оэй!.Оэй!
   Но Гурху даже не обернулся.
   На что он рассчитывал? Может быть, надеялся  ошеломить  неведомого  зверя
своей смелостью и заставить его убраться  восвояси?  Или  думал,  что  зверь
испугается близости людей и не посмеет напасть на него?
   Угрожающий вой раздался снова...
   Человек  остановился.  До  ближайшего   кустарника,   где,   по-видимому,
притаился зверь, было несколько десятков шагов; до  пещер  -  во  много  раз
больше. Мысль о бегстве так же быстро  исчезла  у  Гурху,  как  и  возникла.
Охотник решил принять вызов. Готовый к бою, он застыл с поднятой над головою
палицей... Наступила тишина.
   Заря чуть занималась, окрашивая в розовый цвет легкие  облачка.  Утренний
прохладный ветер шевелил густые, покрытые росой  травы.  Бесчисленные  цветы
тянулись венчиками навстречу первым солнечным лучам. Степные  ручьи,  журча,
пробивали путь в мягких травах. То здесь, то  там  начинали  звучать  птичьи
голоса. Казалось, все в природе радовалось наступающему дню.
   Но вдруг тишину разорвал крик потревоженной птицы.
   Испуганно зашевелились стоявшие на площадке люди.
   Маюм нахмурился и, подозвав к себе знаком Джара и Рама, отдал им какое-то
приказание. Юноши бросились к пещерам. А все  охотники  во  главе  с  вождем
помчались на помощь к Гурху. Оставлять сородича в опасности нельзя  -  таков
закон андоров.
   Снова раздался могучий рык, и неподалеку  от  Гурху  взметнулся  огромный
зверь. Это был редкий хищник - помесь львицы и тигра1. Он превосходил своих,
родителей силой и ростом, отличался особой свирепостью.
   До сих пор племени не  приходилось  сталкиваться  с  подобным  чудовищем:
грозный тигролев - Мохор, как прозвали его андоры, - блуждал в одиночестве и
сегодня случайно, в поисках добычи, набрел на поселение людей.
   Плотное мускулистое тело с короткой гривой  и  длинным  хвостом  поражало
мощью.  Из  разинутой  пасти  Мохора  торчали  невиданной  величины   клыки.
Янтарно-желтые глаза горели злобой. Пена, покрывавшая  морду,  содрогающийся
затылок, вставшая дыбом бурая шерсть с несколькими черными полосами  на  ней
делали облик зверя устрашающим. При встрече с таким чудовище человек не  мог
не ужаснуться.
   И Гурху невольно попятился, но отступать было поздно.  В  одно  мгновение
Мохор очутился рядом с человеком. Гурху почувствовал острый звериный запах и
изо всей силы нанес хищнику удар палицей. Но секунда  растерянности  сыграла
свою роль - Гурху промахнулся,  его  тяжелая  дубина  только  скользнула  по
молниеносно отпрянувшему зверю.
   Ворочая головой из стороны в сторону, издавая злобное  .  рычание,  Мохор
впился клыками в палицу и стал рвать  ее  из  рук  охотника.  Могучие  клыки
превращали дерево в щепки. Палица, на которую обрушил свою злобу  взбешенный
зверь, спасла Гурху от неминуемой смерти. Скоро  в  руках  охотника  остался
только обломок, и Гурху в отчаянии бросил им в зверя, пытаясь отогнать  его.
Чуть отведя в сторону голову, Мохор ударил лапой безоружного человека.  Тело
Гурху покрылось кровью, он с глухим стоном повалился в густую траву.
   И вот в тот же миг на Мохора  со  всех  сторон  посыпался  град  яростных
ударов - подоспевшая ватага охотников набросилась на хищника.
   От неожиданности зверь застыл на месте, но затем с ревом кинулся на своих
противников..
   Люди боролись ожесточенно. Как только хищник пытался схватить  ближайшего
к нему охотника, его тут же отвлекал меткий удар сбоку или сзади.  На  шкуре
тигрольва появились кровавые пятна. Мохор заметался  -  такая  борьба  долго
продолжаться не могла. Присев на  задние  лапы,  он  неожиданно  перепрыгнул
через головы охотников.

   На площадке пер„д пещерами стояли женщины и дети. С  волнением  наблюдали
они схватку, подбадривая охотников  громкими  криками.  Их  вопли  привлекли
внимание хищника, и он понесся прямо к пещерам.
   Увидев бегущего зверя, женщины,  схватив  малышей,  устремились  в  глубь
пещер. Маленькая Арза стояла, как и все, у  края  обрыва  -  в  суматохе  ее
столкнули вниз. Вскочив на ноги, она стала проворно карабкаться  по  откосу.
Охотники кинулись ей на помощь, но поздно - лапа  Мохора  настигла  девочку.
Удар, короткий крик... Обнюхав мертвую  добычу,  чудовище  подняло  морду  и
протяжно завыло, приводя в ужас женщин и детей.
   Тигролев наклонился  над  девочкой.  Женщины  закричали...  Вдруг  Мохор,
испуганно фыркая, резко поднял голову и закружился на месте, потом,  оставив
добычу, неловко скатился с откоса  и,  не  оглядываясь,  огромными  прыжками
умчался прочь.
   Что случилось? Что могло заставить хищника обратиться в бегство?
   ...Выслушав приказание вождя, Джар и Рам побежали в пещеру, чтобы разжечь
костер. Хворост, ветки, кости животных - все полетело в огонь. Рам следил за
ходом боя. Он крикнул - и Джар, схватив горящую ветку, устремился к  откосу.
Занятый своей добычей, Мохор  не  заметил  приближения  юноши.  Скользнув  с
площадки вниз, Джар очутился перед зверем и  сунул  горящую  головню  в  его
окровавленную пасть.
   Испуганный, опаленный огнем, подгоняемый болью и  страхом,  тигролев,  не
разбирая  дороги,  пронесся  мимо  охотников.  Маюм  выхватил  у  ближайшего
охотника дротик и с силой метнул его вслед хищнику. Вождь славился тем,  что
превосходно владел этим оружием. И сейчас рука Маюма не  дрогнула  -  дротик
вонзился в бедро зверя.
   Некоторое время хищник продолжал бежать с торчащим в  бедре  оружием,  но
боль заставила его остановиться. Он попытался зубами дотянуться до  дротика,
потом стал кататься по траве, и, наконец, сумел  освободиться  от  него.  Из
раны полилась кровь. Припадая на раненую ногу, оставляя в траве  алый  след,
Мохор побрел к лесу.
   Охотники не стали преследовать его - раненый тигролев еще  более  опасен.
Да и зачем? Зверь отогнан, бежал и вряд ли скоро вернется в эти  места.  Так
думали андоры, возвращаясь в становище. Они были  горды,  они  торжествовали
победу над чудовищем. Их радостные крики вспугнули не одно животное.
   Мохор остановился и долго глядел вслед людям. Из горла зверя по  временам
вырывалось приглушенное гневное рычание. Он был голоден, испытывал  боль,  и
во всем были повинны эти слабые двуногие существа!
   Яркие лучи солнца вырвались из-за облака  и  ослепили  зверя.  Он  злобно
зажмурился и, хромая, направился  к  гуще  деревьев.  Вскоре  темный  силуэт
Мохора растворился в сумраке леса.
   Глава 2. Маюм вспоминает
   Весеннее солнце пробудило природу. В воздухе  над  саван"  ной  .струился
запах цветов. Быстро  летали  чайки,  их  пронзительные  голоса  разносились
далеко вокруг. Белоснежные крылья  птиц  сливались  с  островками  молочного
тумана, реявшего над рекой.
   На водопой потянулись животные - табунами,  семьями,  в  одиночку.  Среди
ветвей  цветущего  кустарника  показалась  чуть  запрокинутая  назад  голова
большерогого оленя. Подойдя к желтоватой реке, он медленно наклонил  голову,
отягощенную рогами, будто боясь их уронить, и припал к воде.
   Рядом зашевелились кусты, и  из  них  с  шумом  появилось  многочисленное
семейство старого кабана. Оттеснив оленя, дикие свиньи приблизились к  воде.
Вдруг  матерый  кабан  забеспокоился,  приподнял  уродливую  голову   -   он
почувствовал подозрительный запах. Недовольно захрюкав, кабан увел  стадо  в
прибрежные  заросли.  Большерогий  олень,  втянув  ноздрями   воздух,   тоже
неожиданно отпрянул от воды и галопом умчался прочь. К реке цепочкой подошла
волчья стая. Волки выстроились в ряд и с жадностью принялись лакать воду. По
их отяжелевшим животам можно было судить, что ночная охота принесла хищникам
удачу.
   Задрожала земля, и саванну накрыла лохматая туча. На  водопой  шло  стадо
бизонов. Изредка животные останавливались и,  сознавая  свою  грозную  силу,
спокойно щипали свежую зеленую траву. Потом  неторопливо  двигались  вперед.
Самки с телятами шли в середине стада - их охраняли могучие быки.
   Почуяв волков, бизоны остановились. Несколько лобастых самцов  отделились
от стада. Наклонив тяжелые головы, угрожающе храпя, они пошли прямо  к  тому
месту, где расположилась стая  серых  хищников.  Сытым  волкам  не  хотелось
начинать схватку с опасным противником. Скаля  зубы  и  ворча,  они  ушли  в
сторону, освобождая бизонам место у реки.
   Стадо небольшими группами вошло в воду. На  мелководье  годовалые  телята
начали возню. Но весенняя вода была еще холодна, и вскоре  бизоны  вышли  на
берег. Огромный бык со свалявшейся на боках  шерстью  несколько  раз  подряд
ударил копытом о землю - это послужило сигналом для  стада.  Задрав  хвосты,
бизоны умчались вслед за вожаком: животные почувствовали приближение людей.
   Из-за холма показался Маюм в  сопровождении  нескольких  охотников.  Люди
несли на медвежьей шкуре раненного Мохором Гурху. Как всегда, охотники  шли,
слегка  сутулясь,  немного  согнув  колени.   Некоторые   своей   внешностью
напоминали неандертальцев2: у них был низкий покатый лоб, массивные  челюсти
с крупными зубами, что придавало им свирепый вид. На охотниках  была  одежда
из оленьих шкур с костяными застежками. При  кажущейся  внешней  неуклюжести
охотники ступали легко и бесшумно. Они изредка останавливались, оглядывались
по сторонам,  внимательно  прислушивались  к  звукам,  старались  уловить  в
воздухе подозрительные запахи.
   Сейчас как будто ничто не предвещало опасности, и андоры спокойно подошли
к реке. Стоя на коленях, зачерпывая руками воду, люди с наслаждением утоляли
жажду.
   Гурху лежал с закрытыми глазами. Он дышал тяжело. Глубокие рваные раны на
плече и на груди все еще кровоточили. Маюм с помощью Джара обмыл их, а затем
вылизал языком - так и дикие звери залечивают свои раны. Потом вождь  сорвал
несколько листьев неизвестного Джару растения и наложил их  на  раны  Гурху.
Лечение закончилось  -  остальное  должен  был  завершить  могучий  организм
первобытного человека.
   Подхватив шкуру медведя, на  которой  неподвижно  лежал  Гурху,  охотники
заторопились в становище.
   Скалы с их пещерами, нишами были надежным укрытием для первобытных людей.
Возле скал зажигались костры, защищенные естественными каменными навесами от
северного ветра и дождя. Топливо было  всегда  под  руками:  хворост,  ветви
кустарников и кости убитых животных.
   Когда Маюм с охотниками и раненым Гурху достигли  становища,  там  царило
оживление. В земляных ямах на раскаленных камнях поджаривались туши  добытых
накануне антилоп. Смешанный с дымом запах жареного мяса щекотал  ноздри,  от
него во рту собиралась слюна. Голодные андоры нетерпеливо ждали раздачи пищи
и поэтому встретили подошедших охотников громкими криками.
   Маюм и старая Глах занялись распределением мяса. В награду за свой смелый
поступок Джар первым получил от Маюма подрумяненный кусок  жирной  антилопы.
Джар поднял на вытянутой руке этот лакомый кусок, чтобы  все  могли  получше
разглядеть его. Среди сидящих на земле соплеменников раздались одобрительные
возгласы. Храбрый поступок юноши, прогнавшего страшного зверя,  был  достоин
награды из рук Старейшего.  Кроме  Маюма,  андоры  называли  старейшими  еще
нескольких стариков за их опыт и мужество.
   Один Рам не радовался успеху Джара - он завидовал ему. "Рам тоже  мог  бы
ткнуть в зверя пылающей головней!" - думал он. Но Рам понимал, что Маюм дает
жирный кусок мяса за дело, а не за  одни  только  мысли,  пусть  даже  самые
смелые... Юноша  вздохнул,  и,  срывая  злобу,  с  силой  швырнул  в  костер
обглоданную кость. Сидевшие рядом с юношей девушки-подростки - ловкая  живая
Кри и ее маленькая робкая подруга Гата  -  захихикали:  они  поняли  причину
плохого настроения Рама.
   Рам собрался было угостить их тумаком, как вдруг из-под каменного навеса,
где на медвежьей  шкуре  лежал  Гурху,  раздался  громкий,  протяжный  стон.
Раненый охотник пришел в себя и,  опираясь  на  локти,  чуть  приподнялся  -
видимо, это стоило ему больших усилий. Он смотрел  воспаленными  глазами  на
Джара, который в  это  время  медленно,  желая  как  можно  дольше  продлить
удовольствие, жевал полученное в награду мясо.
   Лицо раненого исказилось страданием -  горели  раны,  нанесенные  когтями
Мохора, а тут  еще,  как  назло,  торжество  этого  мальчишки,  напоминающее
охотнику о его поражении...  Стиснув  зубы,  с  глухим  стоном  Гурху  снова
повалился на шкуру медведя.  Обеспокоенная  Глах  подбежала  к  нему.  Гурху
приходился ей внуком.
   - Воды! - прохрипел раненый охотник.
   Глах взяла наполненный водой  панцирь  крупной  сухопутной  черепахи3  и,
заботливо приподняв раненого, напоила его.

   Сидевшие на  корточках  вокруг  костров  люди  давно  насытились,  но  не
расходились. Одни уже покончили с едой и лениво облизывали пальцы,  вытирали
лоснящиеся от жира подбородки, другие еще лакомились мозгом из костей.
   Маленькая Арза, жертва Мохора, была погребена, и о ней уже не вспоминали.
Только ее мать, сильная мужественная  Ру,  была  грустна  и  стояла  одна  в
стороне от костров.
   Маюм сидел на корточках и, протянув к огню руки с  припухшими  суставами,
грел их. Вождь думал.
   Мысли его были невеселы: припоминались несчастья,  которые  за  последнее
время обрушились на орду. Не так давно в становище вокруг костров собиралось
более ста человек.  Теперь  орда  намного  уменьшилась  и  состояла  главным
образом из женщин и детей. В схватках с животными и в боях с  врагами  убито
много охотников - защитников и кормильцев племени. Вот почему вождь был  так
подавлен безрассудным поступком .сильнейшего охотника орды  -  Гурху.  Мохор
нанес ему глубокие раны. Гурху не скоро  оправится.  А  вдруг  на  становище
опять нападут враги?
   От этой мысли Маюм почувствовал озноб, как будто его  окунули  в  ледяную
воду. Он поднял голову, посмотрел на лохматые детские головки,  и  выражение
его липа  смягчилось.  Перед  мысленным  взором  вождя  проносились  картины
недавнего прошлого. Племя андоров жило тогда в долине, где часто  появлялись
кочующие стада мамонтов. Четвероногие исполины ходили на водопой  по  тропе,
которая в нескольких местах шла по краю крутых  обрывов.  Ватага  охотников,
спрятавшись в зарослях, подстерегала мамонтов и затем, выскочив  из  засады,
криками, метанием камней и дротиков гнала их к  опасным  обрывам.  Некоторые
животные падали в реку и становились добычей людей.
   Но в одно страшное утро  счастье  изменило  андорам.  Казалось,  все  шло
благополучно, охотники погнали к реке вспугнутое стадо. Вдруг старый  мамонт
со сломанным бивнем внезапно повернулся и ринулся на людей. Ближайший к нему
охотник не успел отбежать и тут же был растоптан. Почуяв кровь,  мамонт  еще
больше рассвирепел. Трубный крик исполина взбудоражил  все  стадо.  Огромные
животные бросились на людей. Они выхватывали их цепкими хоботами из зарослей
и безжалостно топтали.  Только  те  охотники,  которые  успели  добежать  до
высоких скал, спаслись...
   Через несколько дней на племя  обрушилась  новая  беда.  Андоры,  занятые
погребением убитых сородичей, Не заметили приближения  враждебного  племени.
Началась жестокая схватка. Со свистом взлетали тяжелые палицы,  пускались  в
ход дротики, копья, рогатины. С обеих сторон было много  убитых  и  раненых.
Маюм, Гурху и все мужчины,  уцелевшие  после  охоты  на  мамонтов,  а  также
некоторые женщины под предводительством отважной Ру самоотверженно  защищали
родное становище. Но Маюм  понял,  что  андоры  не  выдержат  натиска  более
многочисленных врагов и,  отбежав  в  сторону,  издал  призывный  клич.  Все
бросились к  становищу,  чтобы  вместе  с  женщинами