ми, одна из
женщин внезапно метнула в него копье. Ун легко отбил его, отломил острие  и,
не отвечая на удар, заговорил снова:
   - Почему вы нападаете на сына Быка?
   Женщины поняли, что Уламр щадит их,  и  смотрели  на  него  ошеломленные.
Доверие рождалось понемногу в их сердцах.  Первая  опустила  копье  и  стала
делать мирные знаки, которые другая принялась усердно повторять.  Затем  они
зашагали дальше. Сын Быка последовал за ними, надеясь, в случае какой-нибудь
ловушки, на свою силу и быстроту. Пройдя против ветра  около  четырех  тысяч
шагов,  они  добрались,  наконец,  до  небольшой  лужайки,  густо   поросшей
папоротниками. Здесь, при свете луны, Ун увидел других женщин. При появлении
Уламра  женщины  вскочили  на  ноги,  оживленно  жестикулируя  и  выкрикивая
какие-то слова,  на  которые  спутницы  Уна  отвечали  резкими,  отрывистыми
восклицаниями.
   На мгновение Уламр остановился в нерешительности,  опасаясь  ловушки  или
предательства. Дорога была свободна - он еще  имел  возможность  бежать.  Но
какая-то  странная  апатия,  рожденная  усталостью,  одиночеством  и  горем,
удержала Уна на месте. Когда он снова почувствовал  беспокойство,  было  уже
поздно. Женщины окружили его тесным кольцом.
   Их  было  двенадцать  вместе  с  теми,  которые  привели  Уна.  Несколько
подростков - мальчиков и девочек  -  стояли  тут  же.  Два  или  три  совсем
маленьких ребенка спали на земле.
   Это были в большинстве своем молодые  женщины  крепкого  телосложения,  с
широкими лицами и  массивными  челюстями.  Но  одна  из  них  заставила  Уна
вздрогнуть. Высокая, стройная и гибкая, она напомнила ему дочерей  Гаммлы  -
самых красивых девушек  племени  Уламров.  Густые  блестящие  волосы  падали
волнами на ее плечи. Зубы белели, словно перламутр, при свете луны.
   Сердце Уна сжалось от неведомого доселе волнения, Он не мог отвести  глаз
от нежного лица незнакомки...
   Женщины еще теснее сомкнули круг. Одна из  них,  по-видимому  старшая,  с
мускулистыми руками и массивными плечами, стояла прямо против Уна  и  что-то
говорила ему. У нее было широкое, энергичное лицо и умные глаза.  Ун  понял,
что женщина предлагает ему союз и дружбу. Ничего  не  зная  о  существовании
племен, где мужчины и женщины жили отдельно друг от друга, он стал озираться
по сторонам, ища глазами  мужчин.  Не  обнаружив  ни  одного,  Уламр  кивнул
головой в знак согласия. Женщины радостно засмеялись, сопровождая свой  смех
знаками дружбы, которые Уламр понимал лучше, чем неясные жесты Лесных людей.
   Однако женщины продолжали оставаться изумленными. Никогда еще воин такого
роста и телосложения, с речью столь отличной от их собственной, не появлялся
среди них. До сих пор им были знакомы лишь три  человеческих  племени:  Люди
огня, охотничий отряд которых держал в  плену  Зура;  Лесные  люди,  которых
женщины видели  редко  и  с  которыми  никогда  не  враждовали,  и  люди  их
собственного племени, где мужчины и женщины,  по  суровым  обычаям  предков,
жили раздельно большую часть года. Даже если бы Ун принадлежал к их племени,
женщины в обычных условиях прогнали бы его или подвергли суровым испытаниям.
Но  сейчас  они  переживали  тяжелое  время,  часть  племени   погибла   при
наводнении, часть была уничтожена Людьми огня; большинство детей умерло.
   В довершение всех несчастий они потеряли огонь и теперь скитались, жалкие
и беспомощные, угнетенные сознанием собственного бессилия и полные ненависти
к врагам.
   Поэтому они рады были заключить союз с высоким,  широкоплечим  иноземцем,
сильным и могучим, словно гаял. Столпившись вокруг Уламра, женщины  пытались
понять его жесты и слова, научить чужеземца своей речи. В конце  концов  они
догадались, что Ун разыскивает след товарища, уведенного в плен Людьми огня,
и обрадовались, что противниками Уламра были те самые люди, которых они  все
смертельно ненавидели.
   Поняв, что женщины лишились огня, Ун  принялся  собирать  сухую  траву  и
хворост. Затем с помощью  своих  кремней  заставил  огонь  родиться.  Слабый
язычок пламени вспыхнул на кончике сухой ветки.  С  воплями  восторга  самые
молодые из женщин принялись прыгать вокруг огня, выкрикивая  слова,  которые
подхватили все другие, повторяя их хором, в такт прыжкам.  Когда  же  костер
разгорелся и животворное тепло распространилось вокруг, восклицания и прыжки
стали неистовыми...
   Одна только девушка с нежным лицом не  кричала  и  не  прыгала  вместе  с
остальными. Сидя у костра, она  с  безмолвным  восхищением  смотрела  то  на
огонь, то на высокого незнакомца. Иногда она что-то  тихо  говорила  низким,
грудным голосом с робким выражением радости в больших темных глазах.

   Глава вторая. НА ОЗЕРНОЙ КОСЕ

   Каждое утро Ун принимался за поиски утерянного следа.  Женщины  доверчиво
следовали за ним. Сын Быка понемногу осваивался со словами и  жестами  своих
новых союзниц, которые называли  себя  Волчицами.  Сила  и  быстрота  Уламра
изумляли женщин; они восхищались его оружием, особенно копьями и  дротиками,
которые  могли  поражать  врагов  на  расстоянии.  Ослабевшие  от  неудач  и
несчастий, они смиренно теснились вокруг могучего незнакомца,  им  нравилось
повиноваться  ему.  Ун  понимал,   что   такими   помощницами   не   следует
пренебрегать. Четыре женщины были более крепкими, ловкими и быстрыми в беге,
чем Зур. Все отличались  неутомимостью  и  выносливостью.  Женщины,  имевшие
маленьких детей, легко носили их на спине целыми днями.
   Если бы не  потеря  друга,  Ун  чувствовал  бы  себя  вполне  счастливым,
особенно по вечерам, во время стоянок. Всякий  раз,  когда  он  извлекал  из
своих камней огонь, женщины проявляли такую  же  бурную  радость,  как  и  в
первый вечер. Этот бесхитростный восторг доставлял большое удовольствие сыну
Быка. Особенно любил он смотреть, как  пламя  костра  отражается  в  больших
темных глазах  Джейи,  освещает  ее  густые,  блестящие  волосы.  Он  мечтал
вернуться к родному становищу вместе с ней, сердце его учащенно билось...
   К концу недели деревья на пути маленького отряда почти  исчезли.  Широкая
степь раскинулась  впереди  до  самого  горизонта.  Лишь  кое-где  виднелись
отдельные островки кустарника, небольшие рощицы или одинокие деревья.  Ун  и
его   спутницы   быстро   шли   вперед,   надеясь   встретить   какую-нибудь
возвышенность, откуда можно было бы оглядеть местность. В середине дня  одна
из женщин, отклонившаяся  к  востоку,  внезапно  вскрикнула  и  стала  звать
остальных. Никаких  словесных  объяснений  не  требовалось:  на  земле  ясно
виднелись следы костра.
   - Люди огня! - сказал Ун.
   Женщины казались сильно взволнованными. Та, что была у них за  старшую  -
по имени Ушр, - обернулась к Уламру с гневными жестами. Он понял,  что  Люди
огня были врагами женщин. Людоеды не только истребили половину из  них,  но,
без сомнения, уничтожили всю мужскую часть племени, потому что женщины нигде
не встречали своих соплеменников с прошлой осени.
   Стоянка была давней; видимо. Люди огня  останавливались  здесь  несколько
дней назад. Все запахи успели рассеяться. Понадобилось много времени,  чтобы
установить численность вражеского  отряда.  Людей  огня  оказалось  немного;
ничто не указывало, что Зур находится среди них.
   Ун и женщины пустились в погоню. Понемногу  след  становился  отчетливее.
Идти по нему было легко, потому что враги  все  время  двигались  по  прямой
линии,  направляясь  к   северу.   Дважды   обнаруженные   остатки   костров
свидетельствовали о недавних стоянках.
   На третье утро молодая  женщина,  шедшая  впереди  отряда,  обернулась  к
остальным с громким восклицанием. Подбежав к ней, Ун увидел на рыхлой  земле
отпечатки нескольких ног и с дрожью радости обнаружил среди них  след  Зура.
Преследование становилось все  более  легким:  земля  еще  сохраняла  запахи
врагов - лишнее доказательство, что Ун и его спутницы выигрывали расстояние.
   Давно наступил вечер, но луна еще не  всходила.  Однако  маленький  отряд
продолжал  уверенно  идти  по  следу  потому,  что  две   женщины   обладали
способностью видеть в темноте, хотя и в меньшей степени, чем Лесные люди.
   Скоро дорогу преградила цепь пологих холмов. Поднявшись по склону  самого
высокого из них, Ун разжег костер в небольшой ложбине на пол пути к вершине,
чтобы сделать его невидимым на  расстоянии.  Близость  неприятеля  требовала
соблюдения величайшей осторожности.
   Днем Ун убил большого оленя, и женщины принялись жарить  оленье  мясо  на
огне костра. Это был один из тех редких спокойных часов,  когда  первобытные
люди забывали на время о своей суровой, полной  опасности  жизни.  Ун  тоже,
вероятно, чувствовал  бы  себя  счастливым,  если  бы  не  отсутствие  Зура.
Темноглазая Джейя сидела рядом с ним у костра, и сын Быка с волнением  думал
о том, что Ушр, женщина-вождь, может быть, позволит ему взять Джейю в  жены.
Суровая душа молодого Уламра была полна скрытой нежности. Рядом  с  девушкой
он испытывал непривычную робость, сердце его билось быстрей... Он хотел быть
добрым с ней, как Нао с Гаммлой.
   После ужина, когда дети и большинство женщин уснули, Ун поднялся  и  стал
взбираться вверх по склону холма.  Ушр  вместе  с  Джейей  и  тремя  другими
Волчицами последовала за ним.  Склон  был  пологим,  и  они  скоро  достигли
вершины, но, для того чтобы добраться до противоположного  склона,  пришлось
продираться сквозь густой кустарник.  Раздвинув  ветки,  они  увидели  прямо
перед собой при бледном  свете  звезд  простиравшуюся  до  самого  горизонта
обширную равнину. Внизу, у подножия холма, тускло блестело небольшое  озеро.
На северном берегу его, на низкой песчаной косе,  мерцал  огонь  костра.  По
прямой линии огонь находился в четырех-пяти тысячах шагов от вершины  холма,
но, чтобы добраться до  него,  надо  было  обогнуть  озеро  и,  быть  может,
натолкнуться на непредвиденные препятствия.
   Ветер дул с  севера.  Можно  было  подобраться  к  самой  стоянке  врагов
незамеченным.  Но  сделать  это  следовало  до   восхода   луны,   пользуясь
сгустившейся темнотой. Только быстроногому Уламру  была  под  силу  подобная
задача.
   Ун внимательно разглядывал вражеский костер  и  двигавшихся  вокруг  него
людей - то черных, то багровых в свете пламени. Их  было  пятеро;  сын  Быка
отчетливо различал Зура, сидевшего в  стороне  от  костра,  ближе  к  берегу
озера, и седьмого человека, спавшего неподалеку.
   Уламр обернулся к Ушр:
   - Ун пойдет к Людям огня и потребует, чтобы они освободили Зура!
   Ушр поняла его слова и покачала головой:
   - Они ни за что не отпустят пленника.
   - Люди огня захватили его как заложника, потому что опасались сына Быка!
   - Они станут еще сильнее опасаться его, когда у ник не будет заложника!
   Несколько минут Уламр медлил в нерешительности. Но он  не  видел  другого
способа  освободить  Зура.  Будет  ли  он  действовать  с   помощью   мирных
переговоров, хитрости или насилия - в любом случае необходимо приблизиться к
вражескому костру.
   - Ун должен освободить своего друга! - сказал он с мрачной решимостью.
   Ушр не нашлась, что ответить.
   - Ун должен идти к вражескому костру! - заключил решительным голосом  сын
Быка.
   - Ушр и женщины-Волчицы последуют за ним!
   Взглянув еще раз на равнину, Уламр согласился:
   - Сын Быка будет ждать на том берегу прихода женщин.  Он  пойдет  один  к
вражескому костру. Люди огня не сделают ему ничего плохого  потому,  что  он
бегает быстрее их и к тому же может сражаться на расстоянии!
   Ушр приказала самой юной из своих подчиненных сходить  за  подкреплением.
Ун тем временем уже спускался с  холма  на  равнину.  Склон  был  пологий  и
ровный, поросший густой травой.
   Очутившись у подножия холма, Ун  с  удовлетворением  отметил,  что  ветер
продолжает дуть  ему  навстречу,  относя  все  запахи  назад.  Луна  еще  не
всходила, и сын Быка скоро добрался до того берега, где  находилась  стоянка
Людей огня. Менее тысячи шагов отделяло его от вражеского становища.
   Небольшие купы деревьев, высокая трава и несколько  удачно  расположенных
бугорков и возвышений помогли Уламру продвинуться  еще  на  четыреста  шагов
вперед.  Но  дальше  лежало  совершенно  ровное,   лишенное   растительности
пространство,  где  ничто  не  могло  скрыть  Уна  от  зорких  глаз  врагов.
Охваченный мучительной тревогой не столько за себя, сколько за  Зура,  Уламр
притаился в густом кустарнике. Если он внезапно появится перед  врагами,  не
убьют  ли  они  тут  же   Зура?   Или,   наоборот,   постараются   сохранить
Человеку-без-плеч жизнь, чтобы самим избежать гибели? Если предложить  Людям
огня мир, не станут ли они смеяться над сыном Быка?
   Ун ждал долго. Багровая луна,  окутанная  густой  дымкой,  поднялась  над
горизонтом из глубины саванны. Пять вражеских  воинов  легли  спать;  шестой
караулил, сидя у костра. Иногда он поднимался с места и, напрягая  зрение  и
слух, всматривался в темноту, широко раздувая ноздри. Зур тоже не  спал.  Но
дозорный почти не обращал внимания на пленника, считая его слишком слабым  и
измученным, чтобы помышлять о бегстве.
   Постепенно в голове Уна созрел план. Он знал, что Зур, бегавший медленно,
был, как и все люди племени Ва, искусным пловцом. Он  плавал  быстрее  самых
проворных и  сильных  Уламров,  нырял  не  хуже  крокодила  и  мог,  подолгу
оставаться под водой. Если Зур бросится в озеро, он легко  доберется  вплавь
до противоположного берега... Ун же должен отвлечь на  себя  внимание  Людей
огня, завязав с ними бой.  Но  сначала  надо  как-то  предупредить  о  своем
присутствии Зура, дать ему знак. Малейшее подозрение со стороны врагов может
погубить все дело!
   К несчастью, ветер по-прежнему дул в южном направлении,  и  все  внимание
дозорного было приковано к той  полосе  берега,  где  скрывался  Ун.  Каждую
минуту широкое лицо Человека огня оборачивалось  в  сторону  кустарника,  за
которым притаился Уламр. Луна, поднимаясь все выше, постепенно уменьшалась в
размере и становилась светлей и ярче. Гневное нетерпение росло в  душе  Уна.
Он уже отчаивался в успехе  задуманного  предприятия,  как  вдруг  с  севера
донеслось глухое рычание, и силуэт большого льва возник на вершине одного из
холмов. Дозорный с тревожным восклицанием вскочил на  ноги.  Спавшие  вокруг
костра воины тоже поднялись и повернули головы в сторону хищника.
   Зур оставался неподвижным, однако лицо его заметно оживилось. Надежда  на
спасение, видимо, все время теплилась в нем.
   Внезапно из-за кустов показался Ун  с  рукой,  протянутой  в  направлении
озера. Момент был благоприятным:  более  тридцати  шагов  отделяли  Зура  от
ближайшего противника. Но Люди огня не думали о пленнике;  все  внимание  их
было приковано к страшному хищнику.
   Берег озера находился всего в двадцати шагах от  Человека-без-плеч.  Если
он сумеет вовремя добежать до него, он окажется  в  воде  раньше  любого  из
врагов.
   Зур увидел Уна. Потрясенный и растерянный, он поднялся и, словно во  сне,
сделал несколько шагов в сторону кустарника. Но Ун  снова  указал  рукой  на
озеро. Зур понял. Он повернулся и медленно, небрежной походкой направился  к
берегу. Пройдя десяток шагов, он неожиданно сделал большой прыжок и очутился
в воде. В ту же минуту один из Людей огня обернулся...
   Более удивленный, чем обеспокоенный, он сообщил своим товарищам о  побеге
пленника только тогда, когда увидел, что беглец стал  удаляться  от  берега.
Двое воинов, отделившись  от  остальных,  бросились  к  воде;  один  из  них
попытался догнать Зура вплавь. Не достигнув цели, он  вернулся  на  берег  и
стал кидать в беглеца камнями. Но Зур нырнул и надолго скрылся под водой.
   Близость льва парализовала действия врагов. Только один воин был  отряжен
в погоню за Зуром. Обогнув озерную косу, он неминуемо должен был  настигнуть
Человека-без-плеч в тот момент, когда тот выйдет на берег.
   Увидев противника, пустившегося в погоню, Ун беззвучно рассмеялся и  стал
осторожно отходить назад. Некоторое  время  он  продвигался  незаметно,  но,
очутившись на открытом пространстве, невольно обнаружил себя. Тогда,  высоко
подняв копье, он стал ждать...
   Вражеский воин был из числа тех, кто сражался с Уном в ту грозовую  ночь.
Узнав в своем противнике  громадного  Уламра,  лишившего  жизни  его  вождя,
Человек огня обратился в бегство, громко вопя от страха.
   Обеспокоенный судьбой Зура, Ун не стал преследовать врага. Он  побежал  к
озерной косе и обогнул ее. Зур еще не добрался до берега; видно было, как он
быстро скользит по воде, изгибаясь, словно уж.  Когда  же  Человек-без-плеч,
наконец, вышел на сушу, сын Быка подхватил его, обнял, и не то стон,  не  то
крик радости вырвался из его груди. Они замерли, глядя друг другу в глаза...
   Обернувшись к стоянке врагов, Уламр закричал торжествующим голосом:
   - Ун и Зур смеются над Людьми огня!
   Лев тем временем скрылся.  Несколько  минут  вражеские  воины  продолжали
наблюдать за вершиной холма, затем по знаку старшего устремились в погоню за
пленником.
   - Они бегают быстрее Зура! - грустно сказал сын Земли. - Их вождь  силен,
как леопард!
   - Ун не боится никого! И у нас есть союзники! Он увлек  Зура  к  подножию
холма. Когда преследователи, обогнув  косу,  показались  из-за  поворота,  с
вершины холма послышались боевые крики.  Ушр  и  семь  других  женщин-Волчиц
вышли  на  гребень  холма,  потрясая  копьями.  Люди  огня,  обескураженные,
прекратили преследование.
   Женщины быстро спустились по склону холма, и Ушр сказала Уну:
   - Если мы не перебьем сейчас людей-Дхолей, они уйдут и вернутся вместе со
всеми воинами своего племени!
   Ей пришлось повторить свои слова дважды,  только  тогда  Уламр  понял  их
смысл.
   - Говорили ли они что-нибудь о своих сородичах? - спросил Ун Зура.
   - До их становища два  длинных  дня  пути.  -  Внимательно  посмотрев  на
женщин, Человек-без-плеч добавил: - Если мы нападем сейчас  на  Людей  огня,
они убьют нескольких женщин  и,  наверное,  кому-нибудь  из  воинов  удастся
спастись бегством.
   Кровь бурлила в жилах Уламра, но страх потерять снова друга  победил  его
воинственный порыв. Кроме того, сын Быка  испытывал  в  глубине  души  нечто
вроде благодарности врагам за то, что они не лишили жизни своего пленника.

   Глава третья. БЕГСТВО ОТ ЛЮДЕЙ ОГНЯ

   Ун, Зур и женщины-Волчицы спасались бегством. Вот уже семь дней,  как  их
преследовал многочисленный отряд  Людей  огня.  Одна  из  женщин  обнаружила
врагов; с высоты скалистого массива  Ун  насчитал  около  тридцати  человек.
Беглецы двигались медленно, так как Зур был еще очень  слаб,  но  Ушр  знала
тайные проходы в густых зарослях и топких болотах, а  сын  Земли  придумывал
всевозможные хитрости, чтобы запутать врагов и сбить  их  со  следа.  Всякий
раз, когда на пути беглецов  встречался  неглубокий  ручей  или  речка,  они
входили в воду и шли вдоль русла вверх или вниз по  течению.  Несколько  раз
Ушр и Ун зажигали сухую траву, по которой они только что прошли.  Люди  огня
теряли след беглецов.  Однако  многочисленные  и  упорные,  они  всякий  раз
находили его.
   Наступил день новолуния.  Люди  огня  не  показывались.  Беглецы  разбили
лагерь на поляне в чаще леса. В  пути  они  немного  отклонились  в  сторону
равнины и теперь приближались к Большой реке.
   Гигантские бамбуки обступили со всех  сторон  поляну.  Было  еще  светло.
Мужчины и женщины готовились к ночлегу: одни рубили сучья и собирали хворост
для вечернего костра, другие строили убежище из колючих веток и гибких лиан.
   Янтарный свет угасавшего  дня  сменился  красноватыми  сумерками.  Легкий
ветерок, казалось, догонял проплывавшие в вышине розоватые облачка. Слышался
глухой, монотонный шум деревьев засыпающего леса.
   Сердце Уна  было  полно  нежностью  к  темноглазой  Джейе.  Он  испытывал
странную робость при виде ее тяжелых густых волос и чудесного сияния больших
задумчивых