згласил слуга.
     - Это, наверное, тоже ваш брат охотник? - спросил Лектур,  обращаясь  к
де Нозе.
     - Нет, это наш путешественник.
     - Ага, все ясно! - произнес барон с таким видом, который ясно  говорил,
что гостю угрожает решительная атака.  Вслед  за  тем  дверь  отворилась,  и
появился Лажарри в венгерке, подбитой мехом.
     - Здравствуйте, дорогой Лажарри, - Эммануил подал  гостю  руку.  -  Что
это вы так закутались?
     - Что делать, граф, - ответил Лажарри  вздрагивая,  словно  от  холода,
хотя в комнате было очень тепло. - Кто недавно из Неаполя... Бррр!..
     - А, так вы недавно были в Неаполе?  -  спросил  Лектур,  непринужденно
подключаясь к беседе.
     - Прямехонько оттуда, - Лажарри гордо подкрутил усы.
     - И вы, конечно, восходили на Везувий!
     - Нет, я только смотрел на него из окна. Да притом, -  продолжал  он  с
презрительным видом, очень обидным для вулкана, - мало ли  в  Неаполе  вещей
полюбопытнее Везувия! Что в нем удивительного? Гора, которая дымится;  да  у
меня печка точно так же дымится, когда  ветер  дует  со  стороны  Бемеля.  А
кроме того, у меня жена очень боится извержений.
     - Но вы, конечно, побывали в Собачьей Пещере? -  продолжал  допрашивать
Лектур.
     - А что там смотреть? -  удивился  Лажарри.  -  Что  интересного,  если
собака вдруг падает и умирает? Бросьте любой дворняжке кусок хлеба  с  ядом,
так она вмиг откинет ноги. Да притом жена моя страх как любит собак,  и  она
бы расплакалась, если б это увидела.
     - Но вы, как ученый путешественник,  полагаю,  должны  были  непременно
посетить Сольфатару? - спросил Эммануил.
     - Э, помилуйте,  любезный  граф!  -  усмехнулся  Лажарри.  -  Стоит  ли
смотреть какие-то три или четыре десятины  серы,  которые  не  дают  ничего,
кроме серных спичек? Да притом жена моя терпеть не может запаха серы.
     - Каковы провинциалы, а? Прощу вас, барон! - Эммануил взял  Лектура  за
руку и повел в комнату, где был приготовлен брачный договор.
     - Хорош! Однако не знаю: потому ли,  что  первого  я  раньше  встретил,
только тот мне больше нравится.
     - Капитан Поль! - провозгласил лакей.
     - Что это значит! - воскликнул Эммануил, оборачиваясь.
     - Кто это? Еще какой-нибудь сосед? - спросил Лектур.
     - О, нет, этот совсем другое, - ответил  Эммануил  с  беспокойством.  -
Как этот человек посмел явиться сюда без приглашения?
     - Ага, понимаю... Какой-нибудь знакомый - из простых,  но  богат.  Нет?
Так может быть,  музыкант?  Поэт?  Живописец?..  Вы  знаете,  Эммануил,  эту
братию нынче везде принимают! Проклятая философия перемешала  все  сословия.
Что  делать,  надо  терпеть!  Вообразите:  нынче   художник   садится   себе
преспокойно  рядом  с  дворянином,  толкает  его,  приятельски  кивает   ему
головой, сидит, когда тот  встает.  Они  толкуют  между  собой  о  том,  что
делается при дворе, смеются, шутят! Это умора да и неприлично, но в  большой
моде.
     - Нет, барон, этот Поль не поэт, не музыкант, не живописец, а  человек,
с которым нам необходимо поговорить наедине. Уведите отсюда этого дурака  де
Нозе, покуда я спроважу Лажарри.
     Они взяли гостей под руки и двинулись с ними в боковые комнаты,  толкуя
об охоте и путешествиях. Вскоре в дверях появился Поль.
     Он уже знал эту комнату - в ней по всем четырем стенам были  двери;  из
боковых одна вела в библиотеку, другая в кабинет, куда он при  первом  своем
посещении скрылся во время разговора Эммануила с Маргаритой. Поль подошел  к
столу и остановился, посматривая на ту и  на  другую  дверь,  словно  ожидая
кого-то.  И  точно,  надежды  его  скоро  оправдались.  Через  минуту  дверь
библиотеки отворилась, и в проеме ее возникла чья-то тень. Капитан  бросился
к ней.
     - Это вы, Маргарита? - спросил он.
     - Я, - ответила девушка дрожащим голосом.
     - Ну, как ваши дела?
     - Я ему все сказала.
     - И что из этого вышло?
     - Через четверть часа брачный договор будет подписан.
     - Я так и думал! Он низкий человек!
     - Что же мне делать?! - воскликнула Маргарита. - Я в отчаянии!
     - Только не унывайте! Вот вам записка, которая немножко ободрит вас.
     - Что в ней, не понимаю!
     - Название деревни, где скрывают вашего сына, и  имя  женщины,  которая
его кормит.
     - Моего сына? О, вы мне посланы небом! -  Маргарита  сжала  руку  Поля,
которая подала ей записку.
     - Тихо! Кто-то идет! - прошептал  Поль.  -  Что  бы  ни  случилось,  вы
найдете меня у Ашара.
     Маргарита, не ответив, выскользнула за дверь: она  узнала  шаги  своего
брата. Поль повернулся и пошел навстречу графу. Они сошлись у стола.
     - Я ждал вас в другое время,  не  при  таком  многолюдном  обществе,  -
сказал Эммануил.
     - Но мы, кажется, и теперь одни, - ответил Поль, осматриваясь.
     - Да, но здесь подписывают брачный договор, через минуту комната  будет
полна народу.
     - За минуту многое можно успеть сказать, граф.
     - Да, но только человеку, который хорошо тебя понимает.
     - Я слушаю, - сказал Поль.
     - Вы мне говорили о письмах, которые есть у вас, - продолжал  Эммануил,
подойдя вплотную к Полю и понизив голос.
     - Говорил, - подтвердил спокойно Поль.
     - Вы назначили цену за них.
     - Да, и это правда.
     - В таком случае, если вы честный человек, то должны отдать мне  их  за
эту сумму. Здесь, в портфеле, деньги.
     - Да, граф, - ответил Поль, - все было так,  пока  я  думал,  что  ваша
сестра, забыв свои клятвы, свой грех и даже  своего  сына,  помогает  вам  в
исполнении  ваших  честолюбивых  планов.  И  я  решил,  что  если  уж  этому
несчастному ребенку суждено войти в свет без имени, то  мне  следует  помочь
ему вести хотя бы безбедную жизнь. Недавно, это правда, я требовал с вас  за
эти письма сто тысяч франков, но теперь обстоятельства изменились. Я  видел,
как сестра  бросалась  к  вашим  ногам,  слышал,  как  она  умоляла  вас  не
принуждать ее к постыдному браку: ни просьбы, ни слезы ее не тронули  вашего
сердца. Прежде я хотел спасти ребенка от  нищеты,  теперь  хочу  спасти  его
мать от отчаяния, и я могу это сделать, потому что не только  ваша  -  честь
всей вашей фамилии у меня в руках. Я отдам  вам  эти  письма  только  тогда,
граф, когда на этом столе мы подпишем брачный договор Маргариты д'Оре  не  с
бароном де Лектуром, а с Анатолем Лузиньяном.
     - О, этому не бывать!
     - А иначе вы не получите этих писем.
     - Я найду средство заставить вас отдать их мне.
     - Не думаю.
     - Отдадите ли вы мне эти письма?
     - Граф,  -  сказал  Поль,  хмуро  посмотрев  на  Эммануила,   -   граф,
послушайте меня!
     - Отдадите ли вы мне эти письма?
     - Граф!..
     - Да или нет?
     - Дайте мне сказать вам два слова...
     - Да или нет?
     - Нет, - холодно ответил Поль.
     - Ну так у вас есть шпага, у меня тоже; оба мы  дворяне  -  по  крайней
мере, я полагаю, что и вы тоже дворянин. Пойдемте в парк, и тот из нас,  кто
останется в живых, может делать, что ему заблагорассудится.
     - К сожалению, я не могу принять вашего вызова, граф.
     - Как! На вас мундир, на шее крест, на боку шпага - и вы  отказываетесь
от дуэли?
     - Да, Эммануил, отказываюсь.
     - Извольте тогда объяснить причину!
     - Я не могу с вами драться, и поверьте, для этого есть важная причина.
     - Вы не можете драться со мной?
     - Клянусь вам честью!
     - Вы говорите, что не можете драться со мной?
     В эту минуту за их спинами раздался  громкий  хохот.  Поль  и  Эммануил
обернулись: рядом стоял Лектур.
     - А вот с этим господином я могу драться, потому что он низкий,  подлый
человек! - воскликнул Поль, указав на барона.
     Лицо Лектура вспыхнуло, он бросился  было  к  Полю,  но  остановился  и
медленно процедил сквозь зубы:
     - Очень хорошо. Пришлите  вашего  секунданта  к  Эммануилу,  они  легко
уладят это дело.
     - Помните, капитан, дуэль между нами только отложена!..
     - Тише, - остановил его Поль, - идет ваша мать!
     - Да, при ней нам нельзя  говорить.  До  завтра!  Лектур,  пойдемте,  я
представлю вас маркизе.
     Капитан молча посмотрел им вслед и отправился искать Маргариту.


ГЛАВА XIII

     В ту минуту, как Поль скрылся, в  дверях  гостиной  показалась  хозяйка
замка. Несмотря на то что сегодня ожидалось торжество, она не  сняла  траура
и была одета, как обычно, в черное платье. Пришла она за несколько минут  до
маркиза, которого никто из присутствующих, даже его сын, несколько  лет  уже
не видели. Правила этикета в дворянской среде соблюдались  так  строго,  что
она нашла необходимым, несмотря на помешательство мужа, присутствие его  при
подписании брачного договора дочери.
     Хотя Лектур был человеком совсем не застенчивым  и  не  робким,  однако
маркиза произвела на него  большое  впечатление,  и  при  виде  ее  важного,
строгого  лица  и  величественной  осанки  он  почтительно  поклонился.   За
маркизой шли нотариус, родственники, свидетели.
     - Я  очень  благодарна  вам,   господа,   -   сказала   она,   кланяясь
присутствующим, - за честь, которую вы оказали нам своим приездом по  случаю
подписания брачного договора моей дочери с бароном де Лектуром. Маркиз,  как
вам известно, болен, но он явился сюда, чтобы  своим  присутствием  выразить
вам свою признательность. Вы знаете о его болезни и, конечно, не  удивитесь,
если услышите какие-нибудь странные речи...
     - Да, мадам, - сказал Лектур, -  мы  знаем,  какое  несчастье  постигло
почтенного маркиза, и знаем также, что вы,  как  его  верный  друг  и  жена,
двадцать лет уже несете половину этого тяжкого жребия.
     - Видите, maman, - сказал Эммануил, подходя к ней и целуя руку,  -  все
знают и восхищаются вашим редким мужеством и самоотверженностью.
     - Где же Маргарита? - спросила маркиза вполголоса.
     - Она только недавно была здесь, - ответил Эммануил, оглядываясь.
     - Вели ее позвать, - приказала маркиза.
     - Маркиз д'Оре! - произнес слуга.
     Гости  расступились,  чтобы  не  загораживать  дверей,  и  взоры   всех
обратились в ту сторону, откуда должен был появиться хозяин древнего  замка.
Вскоре общее  любопытство  было  удовлетворено:  маркиз,  опираясь  на  двух
лакеев, медленно вошел в комнату.
     Страдание запечатлело глубокие следы на  лице  этого  старика,  но  еще
заметно было, что некогда он  был  одним  из  первых  красавцев  при  дворе.
Маркиз  с  величайшим  удивлением  осмотрел  все  собрание  своими  впалыми,
лихорадочно блестящими  глазами.  На  нем  был  генеральский  мундир,  орден
Святого Духа на шее и Святого Людовика в петлице.  Он  с  трудом  передвигал
ноги  и  не  произнес  ни  слова.  Лакеи  среди  глубокого   молчания   всех
присутствующих подвели его к креслу,  посадили  и  вышли.  Маркиза  села  по
правую руку от мужа. Нотариус вынул из  портфеля  брачный  договор  и  начал
громким голосом зачитывать его.  Маркиз  и  маркиза  дарили  жениху  пятьсот
тысяч франков и столько же назначали невесте.
     Во время чтения договора маркиза  при  всем  своем  старании  не  могла
скрыть некоторого беспокойства. Когда нотариус кончил и положил  договор  на
стол, Эммануил опять подошел к матери.
     - А Маргарита? - спросила она.
     - Сейчас идет, - ответил Эммануил.
     - Maman! - проговорила сквозь слезы  Маргарита,  приоткрыв  дверь  и  с
умоляющим видом складывая руки.
     Маркиза притворилась, будто не слышит, и, указывая на перо, спросила:
     - Не угодно ли вам, барон?
     Лектур подошел к столу, взял перо и подписал договор.
     - Maman! - сказала опять Маргарита задыхающимся  голосом  и  подошла  к
матери.
     - Передайте перо вашей невесте, барон, - сказала маркиза.
     Лектур обошел вокруг стола и приблизился к Маргарите.
     - Матушка! - Маргарита рыдала так, что, вероятно,  ни  одно  сердце  не
осталось  равнодушным  к  ее  горю,  даже  бесчувственный  маркиз  приподнял
голову.
     - Пиши! - сказала маркиза, указав на брачный договор.
     - Отец! Отец! - воскликнула Маргарита, бросаясь к ногам старика.
     - Что ты делаешь, безумная! - Маркиза мгновенно приподнялась  с  кресла
и, нагнувшись, заслонила мужа.
     - Отец! Отец! - продолжала  Маргарита,  обвив  шею  маркиза  руками.  -
Батюшка, сжальтесь надо мной!.. Спасите несчастную свою дочь!
     - Маргарита! - сказала маркиза тихим, но дрожащим от гнева голосом.
     - Maman! - проговорила сквозь слезы Маргарита, - я уже  не  надеюсь  на
вашу доброту, но позвольте мне просить отца... если вы не  хотите,  чтобы  я
прибегла к покровительству закона, - прибавила  она,  указав  с  решительным
видом на нотариуса.
     - Извините, господа, - сказала маркиза вставая. - Это  семейная  сцена,
очень, вероятно, скучная для посторонних. Не угодно ли вам перейти в  другую
комнату: там приготовлен десерт. Эммануил, проси гостей. Извините, барон...
     Эммануил и  Лектур  молча  поклонились  и  пошли  с  гостями  в  другую
комнату. Маркиза стояла неподвижно, пока  все  не  удалились,  потом  плотно
прикрыла двери и подошла опять к мужу, которого Маргарита  не  выпускала  из
своих объятий.
     - Теперь, - обратилась она к дочери, - здесь остались только  те  люди,
которые вправе распоряжаться твоей судьбой. Подпиши или ступай вон!
     - Прошу вас, сжальтесь надо мной, - вся дрожа, сказала Маргарита, -  не
требуйте от меня этой низости!
     - Разве ты не слыхала, - продолжала маркиза, придав своему  голосу  тот
повелительный тон, которому, казалось, невозможно было противиться. -  Я  не
привыкла повторять своих приказаний... Пиши или ступай вон!
     - Отец,  отец!  -  воскликнула  Маргарита.  -  Сжальтесь   надо   мной,
вступитесь за меня! Я десять лет не видела вас!.. О нет! Я не  отойду,  пока
он меня не узнает, не обнимет меня... Отец! Отец! Это я, я, ваша дочь!
     - Кто это меня как будто умоляет? - проговорил маркиз  глухим  дрожащим
голосом. - Что это за девушка называет меня отцом?
     - Это девушка, которая  восстает  против  законов  природы,  -  сказала
маркиза, схватив Маргариту за руку. - Это непокорная дочь.
     - Батюшка! - вскричала  Маргарита.  -  Посмотрите  на  меня!  Защитите,
спасите меня... я ваша Маргарита!..
     - Маргарита... Маргарита!.. -  сказал,  запинаясь,  маркиз.  -  У  меня
прежде, кажется, была дочь, которую тоже звали Маргаритой.
     - Батюшка, но это я и есть, ваша Маргарита!
     - Девушка, которая не повинуется своим родителям, не  может  называться
их дочерью, - сказала маркиза. - Исполни мою волю, и  тогда  ты  по-прежнему
будешь нашей милой дочерью.
     - Вам, отец, вам я готова повиноваться. Но  вы  не  станете  мне  этого
приказывать!..  Вы  не  захотите  сделать  меня  несчастной...  довести   до
отчаяния... убить меня!..
     - Поди, поди ко мне! - сказал маркиз, обнимая ее и прижимая к груди.  -
Постой, милая девочка, - прибавил он, потирая себе лоб рукою, - я,  кажется,
начинаю вспоминать!..
     - Скажи ей, что она должна мне повиноваться,  что  ты  не  благословишь
непокорной дочери. Скажи ей это и не поощряй ее к непослушанию.
     Маркиз медленно приподнял голову, устремил горящий  и  уже  осмысленный
взгляд на жену и медленно сказал:
     - Берегись, берегись! Ведь я сказал тебе, что начинаю вспоминать,  -  и
низко наклонившись к дочери,  так,  что  его  седые  волосы  перемешались  с
черными волосами девушки, он продолжал: - Говори, говори, что с  тобой,  моя
милая? Расскажи мне свое горе.
     - О, я очень несчастна!
     - Неужели в моем доме все несчастны? - воскликнул маркиз. -  И  старые,
и молодые!.. И седые волосы, и черные! А я ничего не знал об этом!
     - Иди  в  свою  комнату!  Тебе  уже  пора!  -  повелительно  произнесла
маркиза.
     - Чтобы  опять  быть  лицом  к  лицу  с  тобой!  Сидеть  взаперти,  как
преступнику!.. Запирать меня можно было  тогда,  когда  я  был  сумасшедшим,
маркиза!..
     - Да, да, отец, ваша правда, матушке давно  уже  пора  отдохнуть,  пора
мне поухаживать за вами. Отец, возьмите меня, я буду день и ночь  с  вами...
Я буду повиноваться каждому вашему слову, одному  взгляду...  я  на  коленях
буду служить вам.
     - Нет, у тебя не хватит терпения, ведь я очень болен...
     - Хватит, батюшка, будьте уверены!.. Ведь я ваша дочь!
     Маркиза кусала губы от досады,  но  не  вмешивалась  в  этот  страстный
диалог отца и дочери.
     - Если ты в самом деле моя дочь,  -  сказал  задумчиво  маркиз,  -  так
почему я тебя раньше не видел?
     - Мне говорили, что вы не хотите меня видеть, отец!  Мне  сказали,  что
вы меня не любите.
     - Тебе сказали, что я не хочу видеть твое ангельское личико!  -  Маркиз
ласково погладил Маргариту по волосам. - Кто же  это  сказал,  что  отец  не
хочет видеть своей дочери? Кто осмелился сказать моей дочери: отец  тебя  не
любит?
     - Я! - ответила маркиза и попыталась вырвать Маргариту из его объятий.
     - Ты! - воскликнул маркиз, отстраняя ее. -  Ты!  Неужели  ты  дана  мне
судьбой, чтобы убить во мне все человеческие  -  чувства?  Неужели  все  мои
несчастья должны происходить от тебя? А  сегодня  ты  хочешь  убить  во  мне
сердце отца, как раньше, много лет назад, убила мою любовь к тебе?
     - Ты говоришь вздор! Ты в бреду! - сказала  маркиза,  отпустив  дочь  и
перейдя к окну. - Молчи, прошу тебя, молчи!.. Иди в свою комнату!
     - Нет! Я не вздор говорю! - Маркиз закрыл лицо руками. - Нет, нет!  Все
это  правда,  ужасная,  но  правда!..  Скажи  лучше...  и  это  тоже   будет
правдой... скажи, что я  -  между  ангелом,  который  хочет  возвратить  мне
рассудок, и демоном, который хочет, чтобы я снова  помешался!  А  я  уже  не
сумасшедший! Хочешь,  я  это  тебе  докажу?  -  И  он,  опершись  на  ручки,
приподнялся в кресле. - Хочешь, я расскажу о письмах? О твоей неверности?  О
дуэли?
     - Я говорю тебе, - маркиза схватила мужа за руку, -  я  повторяю  тебе,
что ты с ума сходишь больше чем когда-нибудь! Ты говоришь такие ужасы  и  не
думаешь о том, кто это слушает! Открой глаза, посмотри,  кто  тут,  и  потом
скажи еще, что ты не безумный!
     - Да, ты правду говоришь, - сказал маркиз, опять опускаясь в кресло.  -
Мать правду говорит,  -  добавил  он,  обращаясь  к  Маргарите.  -  Я  точно
безумный, и ты должна верить не тому, что я говорю, а  тому,  что  она  тебе
скажет. О, она женщина  очень  честная,  женщина  редкая...  Зато  она  спит
спокойно, не знает угрызений совести и никогда не  безумствует...  Чего  она
от тебя хочет?
     - Моего несчастья! Моего вечного несчастья,  отец!  -  Маргарита  опять
заплакала.
     - Чем же я могу  тебе  помочь?  Я  -  несчастный,  безумный  старик?  -
воскликнул маркиз раздирающим сердце голосом. - Что  я  могу  сделать,  если
постоянно вижу, как  кровь  течет  из  раны,  беспрестанно  слышу  голос  из
могилы!
     - О, вы все можете, отец! Скажите одно слово - и я спасена! Меня  хотят
выдать замуж.
     Маркиз закинул голову назад.
     - Выслушайте меня, отец! Меня хотят выдать за человека, которого  я  не
люблю! За низкого, подлого человека! И вас  привели  сюда,  посадили  в  это
кресло, к этому столу, чтобы вы подписали этот  гнусный  брачный  договор...
Вот он! Вот, отец, здесь, на столе!
     - И не посоветовавшись со мною? - спросил маркиз, взяв  договор.  -  Не
спросив меня, согласен я или нет? Разве меня уже считают мертвецом?  Неужели
они не боятся мертвецов? Ты говоришь, что этот брак для тебя несчастье?
     - Вечное! Вечное несчастье! - вскричала Маргарита.
     - Ну, так ему не бывать!
     - Я дала слово за себя и за тебя. Мы не можем изменить своему слову,  -
сказала маркиза, чувствуя, что теряет власть над мужем.
     - Этому не бывать! - сказал твердо маркиз. - Брак, в  котором  жена  не
любит мужа... О, это вещь ужасная! - продолжал он, мрачно сдвинув  брови.  -
Это сводит человека с  ума!  У  меня  дело  другое...  Меня  жена...  всегда
любила... Я помешался совсем не от то