и ты мне поможешь.  Неплохая  сделка, правда? К тому же я  заплачу
тебе...
     - Сколько?
     Вопрос для Савада прозвучал так, будто он получил хук в  печень. Сириец
был потрясен. Он думал, что Кариб побит и не станет диктовать свои  условия.
Улыбка исчезла с его лица, на лбу появились морщины.
     - Ты предпочитаешь франки или доллары? - спросил он.
     - Доллары. Американские доллары.
     - Согласен. Пять сотен.
     Для виду До поколебался.
     - Все зависит от того, о чем идет речь.
     Рубин Савада описал в воздухе искристую кривую.
     - Дело вот в чем! - начал сириец, почесав наманикюренным пальцем гладко
выбритую верхнюю губу.  - В настоящий  момент  у меня на руках очень  важное
дело, которому мешает один тип.  В  общем, это  сильный и хитрый человек! Он
здорово меня беспокоит. Мне хотелось бы, чтобы ты убрал его.
     До  посмотрел  Саваду в глаза. Тот заморгал, не в  силах выдержать  его
взгляд.
     - Убрал на время? - мягко поинтересовался Хищник.
     - Ну конечно! -  поспешно  ответил сириец.  - Я  не хочу  его  убивать,
просто на время вывести из игры.
     Улыбка До показалась Саваду жестокой.
     - Хорошо!  - согласился До. - Дай мне  его координаты... Все места, где
он бывает...

        "x x x"

     С берега дул ночной бриз, приносивший  запахи  йода,  соли и фукусов. В
темном  голубоватом небе,  испещренном  сотнями звезд,  с  криками  носились
чайки.  Луна, словно шелковым шарфом, стыдливо прикрылась  грязным  облаком,
которое через минуту развеял ветер.
     Сидя  в  тени пальмы  "дум"  До  наблюдал  за  домом.  Это  была  белая
двухэтажная вилла,  возвышавшаяся посреди блестевшей от утренней росы зелени
газонов. Чертовски роскошно для Джибути!
     По рассказу Джамиля Савада у владельца  виллы было  достаточно средств.
Глен  Ф. Диккинсон  воздвиг свой дворец  на последнем отвоеванном  у пустыни
прохладном оазисе, расположенном на окраине города.
     Американец  заработал целое состояние из "Тысячи и одной ночи",  торгуя
оружием.  Это был  тот  самый  человек, которого предстояло  похитить Гамалу
Карибу,  вывести его  на  время из игры, позволив  Саваду вместо  него вести
переговоры о покупке крупной партии пулеметов.
     Савад рисковал, доверив свои дела До.  Однако его  риск  был  оправдан.
Если Савад  и торговал, то не оружием. Он говорил об  оружии  только потому,
что  мог  оправдаться  в случае, если его  "протеже"  вздумает предать. До в
любом случае было плевать на это.
     Хищник не раз получал задания, связанные с торговцами. Сейчас До был не
вправе  отвлекаться  на  золото,  валюту  или наркотики. У  него одна  цель:
проникнуть в войско, набранное из наемников Савада.
     Если осведомитель Раввака направил их  по  ложному  следу,  у До всегда
будет время отыскать правильный и  уничтожить эту,  вероятно,  международную
организацию. До  думал  только о том, как  завоевать полное доверие сирийца,
каким образом выполнить порученную ему миссию, и чтобы  Глен Ф. Диккинсон не
оказался невинной жертвой.
     До  вздохнул. Вилла  выглядела  спящей. Однако она была  битком  набита
прислугой,  сомалийцами,  индийцами,  суданцами   и  вооруженными  до  зубов
головорезами, чье призвание - с улыбкой умереть за хозяина. В  этот час, как
и во все вечера, Глен Ф. Диккинсон находился в Джибути.
     "Он на дружеской ноге с губернатором, начальником полиции и со  многими
французскими "аристократическими" семьями",- сказал Савад.
     С самого начала миссия показалась До безумной. В этом  деле можно  было
запросто оставить  свою  задницу.  Но именно поэтому До согласился. Он будет
действовать с присущими ему смелостью и решительностью.
     Самые тщательно  подготовленные  и расписанные по минутам  планы  порой
терпят  неудачу из-за случайно  попавшей в хорошо отлаженный механизм горсти
песка.
     До взглянул на  часы.  У него было еще много  времени. Если,  благодаря
протекции Джамиля Савада, ему удастся выйти  на бородача Ад Диба,  никто  не
сможет обвинить его в должностном  преступлении. Попытка убийства Жака Руайе
- не такое уж серьезное дело. Что касается этого американца, то источник его
доходов не вызывал у До никакой симпатии.
     В  саду  давали  концерт  тысячи  насекомых, пел  сверчок.  В  тяжелом,
насыщенном влагой воздухе,  лениво  помахивая  бархатными крыльями,  порхали
пяденицы.
     Наконец,  До решил  действовать.  Он поднялся  и, прячась за  пальмами,
зашагал к вилле. Савад  уверил До,  что  собак там не было. Диккинсон больше
доверял людям, чем животным.
     В окружавшей виллу стене было  только три двери. Одна у главного входа,
одна с противоположной стороны  и одна  справа при въезде  в гараж. До решил
воспользоваться третьей дверью. Так было больше шансов на успех.
     Он  пригнулся, готовый ринуться вперед, и замер  на месте.  На  крыльцо
виллы вышел какой-то худой  старик невысокого роста  в  широком  халате  без
рукавов.  На  голове  у  него  была  белая  куфия  с  золотым  агвалом.  Его
изможденное лицо с парой горящих, как угольки, глазами  и крючковатым  носом
украшала короткая белая борода.  Старик спустился на траву, развернул коврик
и, повернувшись  лицом на север, преклонил колени.  В ночной тишине слышался
доносимый порывами бриза голос муэдзина.
     - La ilaha ill'Allah oua Mohamad rasoul Allah...
     Эше,  последняя  вечерняя молитва через два часа  после захода  солнца.
Старик стал молиться. Молилась, наверное, и вся прислуга в доме.
     До   побежал  к  гаражу,   железный  занавес  которого  был  наполовину
приподнят. Он упал на землю и, вкатившись под занавес, оказался на цементном
полу посреди голых стен.
     Деревянная дверь в глубине гаража вела  в  дом. Голос муэдзина умолк. В
ночной тишине опять запели насекомые.
     До глубоко  вздохнул, открыл заднюю  дверцу "Бьюика", залез  в машину и
растянулся на сиденье. У него было много времени.
     Теперь оставалось только ждать. Можно было немного вздремнуть...

        "x x x"

     До разбудил шум мотора.  Он вздрогнул, открыл дверцу "Бьюика", вылез из
машины  и спрятался за  кузовом, полностью положившись на удачу.  Nocib, как
говорят арабы.
     Либо  Диккинсон  был  один,  и  удача  была на  стороне  До,  либо  его
сопровождал телохранитель. В последнем случае опять придется импровизировать
и рисковать.
     Железный занавес с грохотом  поднялся. В лунном свете на цементном полу
появилась тень. Гараж  осветили автомобильные фары. Сердце в груди До бешено
колотилось, сам он считал  секунды. Негр поднял руку  и отпрыгнул с дороги в
сторону. Сердце в груди До сбавило ритм.
     Загудел мотор, и  вскоре в гараже показался  "Шевроле" лимонного цвета.
За  рулем  сидел белый. Диккинсон!  До не мог  ошибиться: данное ему Савадом
описание торговца оружием оказалось точным. У него были темные, постриженные
бобриком волосы, серые глаза, шрам на лбу у правой брови.
     "Шевроле" въехал в гараж, царапнув  облицовкой радиатора  по стене.  До
приготовился  действовать.  Диккинсон открыл дверцу.  Показалась  его  нога,
потом голова.
     До вскочил, нанес ребром ладони удар  по затылку и подхватил американца
подмышки, чтобы тот  не поранился головой о  "Бьюик"  или  цементный пол. Он
положил  тело между машинами, вынул моток нейлоновой веревки, быстро  связал
ноги и руки американца за спиной. Потом двумя кусками лейкопластыря крест на
крест заклеил ему  рот, погасил  фары "Шевроле", затащил  тело Диккинсона  в
"Бьюик", положил его между сиденьями и, вслушиваясь в тишину, сел за руль.
     Вся операция  длилась несколько секунд,  но  До показалось,  что прошла
целая вечность. Вокруг все было тихо. Концерт насекомых продолжался, сверчок
запел тенором. Послышался крик ночной птицы.
     До завел  "Бьюик", выжал  сцепление, задом выехал  из  гаража,  включил
фары, развернулся  и надавил  на  газ. Шины  скрипнули по  гравию  пустынной
аллеи. В саду тоже было пусто.
     Возможно, что, едва приехав, Диккинсон опять уезжал!  Таким образом,  у
До не возникло никаких проблем.
     Он выехал на улицу и помчался на встречу с Джамилем Савадом...

        "x x x"

     Всматриваясь в  дорогу,  До  гнал  "Бьюик"  к  месту  встречи,  которое
представляло  собой  заброшенную  хижину посреди  оазиса  вблизи сомалийской
границы. Машину трясло, ее окутало плотное облако пыли.
     При каждом  толчке  тело  Диккинсона швыряло из стороны в сторону.  Ему
пришлось пересчитать все выбоины и неровности дороги.
     Если  счетчик  километража  не врал,  и  До  был  на верном пути, оазис
находился совсем  рядом. Вскоре пробивавшийся сквозь  песчаный  занавес свет
фар выхватил из темноты узловатые стволы пальм "дум".
     До  сбавил  ход,  остановился  и закурил сигарету. Скоро  облако  песка
рассеется.
     Через какое-то время к машине приблизились три тени. Самую маленькую из
них До сразу узнал. Это был Джамиль Савад. Когда же он  разглядел  человека,
стоявшего справа  от  хозяина таверны,  его  сердце  радостно подпрыгнуло  в
груди.  Этим человеком оказался Рашид Раввак. Значит, сириец  успешно сыграл
свою часть спектакля...
     Сунув руки в карманы и расставив ноги, он имел вид вполне  уверенного в
себе человека. Савад подбежал и открыл дверцу.
     Я узнал его машину. Значит, тебе удалось?
     До  показал  через  плечо  на заднюю  часть  "Бьюика".  Хозяин  таверны
поспешил туда и через несколько секунд радостно воскликнул:
     Ему это удалось!
     Подошел  Раввак,  отстранил  рукой  своего  соотечественника,   схватил
Диккинсона за ворот пиджака и хотел было вытащить американца из машины.
     - Эй! - вскрикнул  Савад. - Полегче! Этот человек  - мой пленник, но  я
хочу, чтобы он был моим гостем. Я не хочу, чтобы ему делали больно.
     До  усмехнулся.  Хозяин  таверны убрал  американца с  дороги только  на
время. Он хочет, чтобы тот был его гостем!
     - Что касается меня, то мне пришлось погладить его по голове, - заметил
До. - Он пересчитал ребрами всю дорогу.
     Раввак расхохотался. Араб, скрывавший  свое лицо под куфией, последовал
его примеру. Один Савад не разделял общего веселья.
     - Я же просил тебя действовать полегче! - взорвался он.
     До вылез из "Бьюика", размял пальцы.
     -  Я не думал, что за пять сотен баксов буду  иметь дело с инвалидом, -
возразил он.
     Раввак и  другой араб покатывались со смеху.  Чувствуя, что  настаивать
бессмысленно, Савад уступил.
     -  Ладно!  -  рявкнул он.  - Главное,  что  этот человек теперь  в моей
власти. Эй вы, отнесите американца в халупу.
     Хижина представляла собой невысокую  деревянную постройку,  крытую, как
вагон Малики, гудронированной бумагой и  жестью. Все вошли в обставленную на
скорую  руку комнату,  освещенную валявшимися на потолочных балках фонарями.
Раввак с  арабом  положили  Диккинсона  в  соседней комнате  и  вернулись  к
остальным.  До красноречиво  потер  большой  палец  об  указательный.  Савад
порылся в кармане пиджака, достал бумажник и отсчитал обещанные банкноты.
     - Должен признаться, что ты - странный  малый, - любезно проговорил он.
- Не думал, что тебе удастся это дело. Честное слово! Киднепинг Диккинсона -
настоящий подвиг. Эй вы, можете мне поверить!
     Раввак с арабом кивнули в знак согласия. Савад показал пальцем на До.
     - Этот парень  -  чистейший нитроглицерин, - добавил он. - Таких  людей
нечасто можно встретить.
     На До  посыпались  похвалы. Он почувствовал  себя, как селезень в воде.
Вдруг  Савад  вспомнил,  что забыл  представить его остальным. Он растопырил
свои короткие ручонки, словно  конферансье  боксерского матча,  рубин  слабо
блеснул в свете фонарей.
     - Его зовут Гамал Кариб, и он - иракец. А эти двое - сириец Рашид Нахад
и ливиец Мулуд Анхаф, - представил их Савад.
     Ливиец был  одного  роста  с Равваком,  и  До прикинул,  что  весит  он
ненамного больше восьмидесяти килограммов. Круглое лицо ливийца  под  куфией
украшали  жесткие густые  усы. Раввак  положил  рук Саваду  на плечо, что-то
шепнул ему на ухо, и тот взглянул на До.
     Он увел Раввака в  комнату, в которой Диккинсон приходил  в себя. Анхаф
закурил  сигарету  и  предложил До. Через некоторое время Савад  с  Равваком
вернулись. Глаза хозяина таверны странно блестели.
     - Сириец утверждает, что знает тебя, - сказал он До.
     Австралиец нахмурился и посмотрел на Раввака, будто старался  вспомнить
его. Потом он отрицательно покачал головой.
     - Он говорит, что ты служил капитаном в Курахийском Легионе,  - уточнил
Савад.
     - Да, это верно, - признался До.
     - Оно говорит также, что  ты ушел из  Легиона, потому что полковник был
не согласен с тобой...
     До еще больше нахмурился.
     - Тоже верно! - подтвердил он.
     - Наконец, он говорит, что,  отстаивая свою точку зрения, ты убил этого
полковника, - закончил Савад.
     - В самом деле, ему известно кое-что обо мне, - проворчал До.
     Джамиль Савад открыл рот, но Раввак опередил его.
     - Я  знаю  больше.  Например, я знаю, что  тебя называли там At Ta'lab.
Полковник  Селими  был моим  прямым начальником. Я  присутствовал  при вашей
драке.  Пришив Селими, ты сразу исчез... Вместо тебя, арестовали меня. Я был
лейтенантом.  Меня  обвинили  в  том,  что  я  не  оказал  помощь  человеку,
находившемуся  в  смертельной   опасности.   Меня  приговорили   к  военному
трибуналу, разжаловали и вышвырнули со службы. С тех пор я вне закона.
     До  восхищался тем,  как убедительно  и  с  ненавистью  говорил Раввак.
Наконец, он решился ответить, но так, чтобы все выглядело правдоподобно.
     -  Н и  что? Чего ты хочешь?  Чтобы я снял  с  тебя  обвинения, которые
должны быть предъявлены мне?
     - Хо-хо! - Раввак сжал кулаки.
     Мулуд  Анхаф оставался невозмутим, будто его это не касалось. Он просто
покачал головой.
     - Я запрещаю вам драться! - вскричал Савад. - Вы мне нужны!
     -  А кто говорит о драке? - возразил До. - Вполне возможно, что, пришив
эту собаку Селими, я  тем самым напрасно обвинил Нахада. Рассказав вам двоим
свою   историю,   он   обвинил   меня.  Это  была   предусмотренная  законом
самооборона... Мы квиты!
     Савад обрадовался: гроза прошла мимо.
     - В добрый час! - рассмеялся он. - Это мне больше нравится! У меня есть
для тебя другая работа,  Кариб. Однако  тебе  придется смириться с компанией
сирийца и ливийца.
     - Что за работа?
     - Пойдем!
     Савад показал До на дверь и увлек его  под пальмы.  Ночь  была  теплой,
повсюду пели насекомые. Савад подошел к "Бьюику" и облокотился на капот.
     -  Ты сказал  Малике,  что думал  о  том,  как  попасть  в Йемен,  где,
по-твоему, должна начаться война с Аденом. Ты спрашивал ее, не помогу  ли  я
тебе перебраться в Йемен. Ты говорил тогда серьезно?
     - Абсолютно серьезно!  - ответил До. -  Я хотел бы  туда  попасть, если
твои предложения меня не заинтересуют.
     - Ну  что ж, тебе решать! В одном из уголков Аравии создается армия для
поддержки эмира Аль  Факира, который хочет отвоевать королевство, похищенное
у его предков...
     До молчал. Наконец-то он был у цели! Они  с Равваком не зря отправились
в это приключение, и не напрасно поверили слухам. Ободренный невозмутимостью
Хищника, Савад продолжил:
     - Этой армией  командует мушир  Шафик ибн Харун, которого люди называют
Ад  Дибом. У  армии  есть оружие, но муширу  не  хватает  кадров,  настоящих
офицеров, умеющих руководить.  Я  подумал, что  парни  вроде тебя  и  Рашида
Нахада могли бы быть ему полезны.
     До  по  прежнему  молчал.  Ад  Диб  не скупился  на  чины...  Мушир!...
Маршал!... Савад неверно истолковал мысли своего собеседника.
     - Ты колеблешься, и я понимаю тебя,  - сказал он. -  Подумай... Офицеру
заплатят очень хорошо...
     - В долларах?
     - Если хочешь, то да!
     До пожал плечами.
     - Наемник для наемника! - сквозь зубы процедил он.
     В темноте До  не мог  видеть, как улыбка исчезла  с  лица Савада, и его
взгляд стал холодным, выдав подлинную природу сирийца.
     - Когда выступать? - спросил До.
     -  Этой  же  ночью. Кроме вас, у меня еще два человека. Они скоро будут
здесь...
     До успокоился. Настроение  было  приподнятым. Если Савад  выполнил свою
миссию, то миссия Хищников только начиналась...

        "x x x"

     Постепенно  наступала ночь. Время  шло медленно. Казалось,  часы  стали
веками. Утомленные насекомые умолкли.
     Джамиль Савад давно  уехал в  Джибути  на своем  "Крайслере".  Машина и
образ жизни  сирийца были  никак  несовместимы с теми средствами, которые он
зарабатывал  в Таверне Али  Бабы, чья  клиентура  была не очень богата. У До
было достаточно времени, чтобы проверить это.
     Конечно  же,  сириец  торговал... Савад  говорил  об оружии,  о  партии
крупнокалиберных  пулеметов. Абдулла  рассказал  Равваку  о  жемчуге,  и  До
нисколько  не  сомневался  в  том,  что  прибыль  от  продажи  не  полностью
перечислили в казну эмира Аль Факира.
     О нем До еще ничего  не  знал, кроме того, что этот эмир  признает себя
законным наследником Омана. Он утверждает, что его предки были Омейядами!
     До не мог в это поверить. Впрочем, он и не хотел верить.
     В каком-нибудь другом регионе  земного шара, отличном  от Аравии, споры
обычно решаются в судах.  Суд не смог бы ничем помочь в этом вопросе, но его
вердикт мог бы подтвердить чьи-то права.
     В  деле  с этим  изгнанником,  отпрыском рода,  ведущего свое начало из
доисторического периода, все  было  намного сложнее.  Попробуйте  проследить
генеалогическое  древо,  если  в те  времена  не  существовало даже  книги с
записями о гражданском состоянии!
     С момента  отъезда из  Сиднея,  с того момента,  как он  ввязался в это
дело, До отнес эмира Аль Факира к категории авантюристов, которых используют
в  своих интересах иностранные державы.  Их  действиями руководит  тщательно
законспирированная и до сих пор не выявленная организация.
     Больше всего До интересовал маршал Шафик  ибн Харун по прозвищу Ад Диб.
Этот человек  тоже  авантюрист, но совершенно другого рода в  отличие от его
босса эмира.  Жестокий  и  беспощадный человек,  которого До  надеялся скоро
увидеть.
     Нужно  было ждать.  Это  вопрос  времени,  вопрос  нескольких ближайших
часов!
     Савад уехал  в Джибути. До остался  с  Равваком, или  Рашидом  Нахадом,
Мулудом Анхафом и Диккинсоном,  который по прежнему был связан, с кляпом  во
рту,  и  уже  пришел  в  себя.  Ярость  в  его выпученных  глазах  сменилась
беспокойством.
     Его  случайные  тюремщики нашли  в хижине маисовые галеты,  консервы  с
тунцом и баночное пиво. После ужина все вышли и сели на песок, прислонившись
спиной к стене. Хищники закурили и потребовали от Анхафа, чтобы он рассказал
им о себе, сославшись на то, что их прошлое ему теперь известно.
     Ливиец не заставил себя просить дважды и начал рассказ о том, как попал
на этот оазис.
     Он был  сыном бедного ливийца.  Недовольный жизнью и  пищей, состоявшей
главным образом из фиников и горькой воды,  он покинул свою страну и подался
в  Египет,  где  нанялся  в  армию.  Там  было  все,  что,  по  его  мнению,
представляло  идеал в жизни: еда, одежда,  отсутствие всяких  забот. Эйфория
длилась недолго.
     От  войны и сражения при Синае  у него  во рту остался горький привкус.
Анхаф  попал в плен  к израильтянам, но ему удалось бежать, переплыть  залив
Акаба и выйти на берег Саудовской Аравии в Аль Хумайда.
     И  вот начался  долгий период скитаний. Он прошел  всю страну,  попытал
счастья у американцев, в  Катифе,  Даймане, в Абкаике - везде, где королевой
была нефть. К несчастью, удача отвернулась от него.
     У  него  была  интрижка с женой  старшего мастера  из  Техаса,  которая
захотела  насладиться экзотикой в  обществе араба...  Анхаф бежал  в Катар и
стал ловцом жемчуга, но вскоре поссорился с  одним богатым торговцем. "Помяв
почтенного  господина",  он  пробрался  на борт  одного  судна