думаю, нужно  завербоваться к Джамилю
Саваду. Потом будет видно...
     До  почувствовал на себе тяжесть двух  взглядов. Хок и Раввак пришли  к
одному  и тому же  мнению. Первый  безгранично доверял Кену  Доерти.  Он был
единственным  Хищником, которого  Хок  взял  к  себе,  положившись  на  свое
внутреннее чутье.  Второй был  уверен  в согласии До.  Сириец был готов даже
поспорить на это.
     До  задумался.  В  организации  он  считался специалистом  по исламским
странам.  Он  говорил  по-арабски,  как  настоящий  араб,  а  телосложение и
курчавые  черные волосы  позволяли  ему сойти за  араба.  Недавно, благодаря
внешним и внутренним качествам, ему удалось даже провалить заговор в Египте.
     Его взгляд встретился с взглядом Раввака. Если До откажется от  миссии,
Раввак согласится  на нее  и возьмет в партнеры  грубоватого  ливийца Халида
Шаракка или ливанца Пьера Меллуна, известного своей любовью к неоправданному
риску.
     До  принял  решение.  Он  согласился  и  теперь,  находясь  в  Джибути,
испытывал чувство одиночества.
     В  порту  заревело  грузовое  судно. Сомалийцы  отвели  свою пирогу  от
набережной. На горизонте, распушив белые паруса, плыл заруг.
     До  покинул  порт.  Под  ногами  скрипел сочившийся  ото  всюду  песок.
Казалось,  время  остановилось. Однако часы  До показывали уже семь  вечера.
Скоро  наступит ночь, а вместе с ней и действие. До продумал до мелочей свой
контакт  с  Джамилем  Савадом. Ему предстояло  разыграть  весьма  деликатный
спектакль, число сцен и декораций в котором До не мог предположить.
     Скоро,   в   соответствии  с  задуманным  сценарием,  он  изменит  свою
внешность. Кен Доерти исчезнет из Джибути, а его место займет уроженец Ирака
Гамал Кариб.
     До обогнал  высокий сомалиец с курчавыми черными волосами. Он  шел  так
быстро, будто  песок  обжигал  ему пятки. Сиреневый  цвет  неба  со  стороны
пустыни возвещал приближение ночи.
     До ускорил шаг, вошел в Восточный Отель и поднялся по лестнице. Комнату
наполняли звуки  жалобной песни.  Сквозь  планки  деревянной  шторы в  окно,
словно морской прибой, проникал варварский речитатив, заглушая шум толпы.
     Под  окном  на круглой  площади  расположился  рынок.  Внизу копошились
черные,  желтые, индийцы,  метисы  в  западной  одежде или в пестрой  рваной
материи.
     В воздухе  пахло рыбой  и ароматом  дынь. Весь этот муравейник освещали
лучи заходящего солнца. Слышался визгливый  синкопированный ритм, неожиданно
захлебнувшийся рыданием.
     По спине До пробежали мурашки. Чувство  одиночества оставило его. Войдя
в  эту  комнату, где  должна была  состояться  встреча с  Бруно  Мерсье,  он
успокоился.
     Француз согласился  сыграть для  До небольшую  роль. На его появлении в
Джибути До и  построил свой план. Накануне Мерсье должен  был остановиться в
Восточном Отеле.  Сейчас он, наверное, вместе с Равваком  ставил необходимые
До декорации.
     До  закурил сигарету,  сел на  кровать,  прислушался  к  звуку шагов  в
коридоре и, когда дверь открылась, улыбнулся вошедшему Мерсье.
     - Проклятая жара! - выругался француз.
     Он сорвал  с себя пиджак с рубашкой и пошел в  душ. Вода  лилась тонкой
струйкой и вскоре кончилась.
     - Вот дерьмо! Ну конечно, вода кончилась! Что за скотство!
     До это  развеселило.  Незря Хищники прозвали  Мерсье Ворчуном! На улицы
уже  пала  синеватая  тень.  Торговцы  не  спеша  складывали  свои  палатки,
нагружали  машины, тачки,  верблюдов.  Животные  ревели,  гудели  грузовики.
Кто-то запел, заглушая эти крики и вопли.
     - Признаюсь  тебе,  Кен Доерти! - заговорил  Мерсье.  - Я не  испытываю
никакой гордости от того, что этот город - французский.
     Он закончил вытираться, оделся и закурил.
     - "Голуаз"! Я обошел семь табачек, прежде чем нашел их... Ты понимаешь?
Немыслимо! А еще говорят, что Джибути - это Франция...
     Мерсье выпустил облако дыма.
     -  Ладно! Перейдем к более  серьезным вещам и быстро уладим наше  дело.
Мне хочется как можно скорее убраться отсюда...
     Взгляд его голубых глаз ничего не выражал. Он протянул До план города и
показал черное пятно.
     -  Это здесь. Ты  легко найдешь это место. Рашид все приготовил. Там ты
найдешь все необходимое. Я присмотрел один полицейский участок и появлюсь на
сцене в одиннадцать вечера.
     Он вынул из кармана маленький непрозрачный флакон.
     - Кровь...  - усмехнулся  Мерсье. -  Я произведу на  копов  достаточное
впечатление, но так, чтобы им не пришло в голову отвезти меня в больницу.
     Он убрал флакон в карман и пожал До руку.
     - Не хотел бы я оказаться ни на твоем месте, ни на месте Рашида!
     До  поднялся. Он был  уверен в  Мерсье. История с ночным  нападением  и
ограблением, которую тот расскажет копам в одиннадцать, будет  убедительной,
и полицейские поверят. Приметы нападавшего  будут настолько  точны,  что  До
придется держаться от полиции подальше.
     Выйдя  на улицу, австралиец направился к  площади Менелик.  Прошел мимо
знаменитой "Цинковой Пальмы", все еще модного бистро, из которого доносились
звуки  оркестра, устремляясь  в  сторону порта, просочившись под окружавшими
площадь арками.
     Уличные фонари непомерно удлинили тени. Запахи анисовой водки, гуано, и
испражнений дополняли слабые порывы бриза. Перед тем, как войти в  порт,  До
свернул налево в переулок, в котором воняло мочой и пометом.
     Из  дома  вышел полуголый сомалиец в  fouta и  прошел мимо До,  даже не
взглянув на него.  В ногах негра путалась покрытая  гнойной коркой костлявая
собака.
     Примерно  через пятьсот  метров  начиналась  деревня из облезлых лачуг,
построенных из  переплетенных  ветвей  деревьев,  кусков картона или фанеры.
Двор Чудес, королевство проституток.
     До шел осторожно, стараясь не наступить на вонючие склизкие нечистоты.
     Откуда-то с хриплым блеянием выбежала коза и прямо перед  До отпрыгнула
в  сторону.  Ее  вымя  было в кожаной сумке  по  йеменской  моде.  За козой,
ощетинившись, гневно зашипела  кошка. Увидев  До, она остановилась и, подняв
хвост, изогнулась дугой.
     До  не знал, где находится, и сверился  с  планом Мерсье. Выбранное  им
строение оказалось каменным домом. Дверь украшала львиная голова. Под легким
нажимом До  дверь повернулась на хорошо смазанных петлях. Все было продумано
до мелочей!
     До  прошел  по  узкому и темному  коридору. Его фиолетовые глаза  ночью
видели так же  хорошо, как и днем. Они не  раз спасали ему жизнь.  До держал
свой дар в секрете. О нем ничего не знал Хок и даже Карен...
     Стены  были  изъедены  язвами.  Лестница заскрипела  под его  тяжестью.
Перила представляли собой толстый грязный канат, натянутый на колья.
     На лестничную площадку выходила единственная дверь. Не зажигая свет, До
переступил порог и осмотрелся. В комнате стоял один шкаф из белого дерева.
     В  нем  он  нашел  полинявшие  джинсы, рубашку  цвета хаки с  нагрудным
карманом, пару холщовых туфель  на  веревочной  подошве,  коричневую куфию с
красным пояском, старый  бумажник с документами на имя иракского  гражданина
Гамала  Кариба с  выцветшей фотографией, облезлую кожаную кобуру, "Люгер"  и
две обоймы к нему.
     В один миг  он  переоделся, надел на голову  куфию, скрепив ее агвалом,
обул туфли. Поверх  рубашки застегнул кобуру,  вложил в нее  "Люгер" и надел
куртку.
     Затем  вывернул  карманы  своей  одежды,  сжег  собственные  документы,
включая паспорт,  раздавил ногой пепел и разбросал  его  по  грязному  полу.
Бумажник он выбросит в порту.
     В кармане поношенной  куртки  он  нашел портсигар с гравировкой "Ж.Р.".
Это были инициалы Жака Руайе, под именем которого Бруно Мерсье остановился в
Восточном Отеле.
     Все шло по плану.
     Всего  за  несколько минут Кен  Доерти исчез,  и  его место занял Гамал
Кариб. Об одежде позаботится Раввак.
     Став арабом,  До  поспешил покинуть дом, вышел  на улицу  и  зашагал  к
порту.
     Туда как раз  входила фелюга с зажженными огнями. Выла сирена грузового
судна.  До бросил пустой бумажник в воду и, сунув руки в карманы, направился
к  центру города, к  кварталу, в  котором находилась  следующая декорация  -
"Таверна Али Бабы". Там предстояло разыграть второй акт спектакля.

        "x x x"

     Прислонившись  к пирамиде ящиков, с сигаретой во рту, Раввак  терпеливо
ждал в порту наступления  часа, когда  он вместе с Мерсье  запустит механизм
всей операции.
     Сцена,   которую  разыграют   двое  Хищников,  должна   была  послужить
детонатором.  Если только  До, играя свою  роль, не допустит ошибку.  Сириец
счел его план удачным.
     У Раввака  была собственная идея по  поводу того, как выйти на  Джамиля
Савада. Для До все было совершенно по другому, и Раввак ничем не  мог помочь
другу.
     Разумеется,  он  был  способен  на  потрясающие  импровизации,  но  эти
импровизации имели  отношения  только к нему лично.  Раввак не любил  давать
советы другим.
     Может  быть в  этом  и  проявлялся индивидуализм, за  который  его  так
упрекали. Во всяком случае, это была одна из причин того, что он предпочитал
подчиняться, а не командовать.
     Однако на этот раз Хок сделал его ответственным за операцию.
     Эта ответственность  угнетала  сирийца.  Раввак  никогда  не  бежал  от
ответственности, он только не хотел  ее ни с кем  делить. Так было бы лучше,
если их постигнет неудача.
     Сириец согласился возглавить операцию только потому,  что его партнером
был  До.  До  без  страха и  упрека,  Безжалостный  До отказался  возглавить
операцию не ради Раввака, а для пользы дела.
     Раввак хорошо знал, что  рано или поздно он сам перестанет  командовать
До, и что ни тот, ни другой не заметят этого. Они любили работать вместе.
     Парившие  в небе  чайки раздраженными криками  отвечали  на вой  сирены
грузового  судна. Раввак бросил  окурок  и  раздавил  его  ногой.  К нему  с
притворным безразличием направлялся Мерсье.
     Мерсье  молча смотрел на  Раввака.  Тот  вынул из кармана нож-выкидуху.
Лезвие  выскользнуло подобно жалу змеи и разрезало французу рукав,  раскроив
его, словно бритва. На предплечье выступила кровь.
     -  Поразительно!  - восторженно  воскликнул  Мерсье.-  Тебе бы работать
парикмахером. Бритвой ты не сделал бы лучше!
     - Флакон! - напомнил Раввак, довольный комплиментом.
     Мерсье откупорил  флакон  и  вылил на  голую руку,  порванную рубашку и
пиджак алую жидкость, в совершенстве изобразив обильное кровотечение.
     - Пошли! - сказал Раввак.
     Положив здоровую руку француза себе на плечи, Раввак зашагал к соседней
улице. Мерсье еле передвигал ноги, играя роль раненого. Полицейский  участок
был недалеко.
     - Одиннадцать часов! - прошептал Мерсье.
     Увидев их, дежурный нахмурился.
     - Что произошло? - спросил он с сильным южным акцентом.
     - Я... На меня напали... Ранили...  - ответил Мерсье. - Без этого парня
я бы, наверное, не дошел...
     Раввак усадил товарища на стул и  из  осторожности заговорил на ломаном
французском:
     -  Я  видеть  другого  с ножом.  Он  ударить  этого  сиди. Я бежать. Он
убегать. Я помогать сиди придти сюда. Я хотеть он все сказать полиция.
     Коп за деревянной перегородкой поднялся.
     - Нужно о нем позаботиться, - сказал он.
     -  Да, я пойду в больницу.  К врачу...  Но я хочу, чтобы  вы арестовали
моего грабителя.
     - Он вас ограбил?
     - Да! И он  хотел  убить меня.  Он похитил у меня бумажник и портсигар.
Меня зовут Жак Руайе.
     Коп, наконец, отреагировал и открыл позади себя дверь.
     - Эй, парни!... Пойдите сюда.
     Появился бригадир с двумя полицейскими.
     - Нападение, - объяснил дежурный. - Ограбление и покушение на убийство.
Как он выглядел, ваш тип?
     - Араб, - ответил Мерсье.
     - Он быть одинаков со мной, - вмешался Раввак. - Он быть высокий.
     - Ты его знаешь? - подозрительно спросил бригадир.
     -  Да, я  знать  его.  Я  не знать, как его зовут. Но  я  видеть  его в
таверне.
     - Какой таверне?
     - Таверне  Али  Бабы.  Что  за ерунда! Он часто  бывать  там. Он  пить,
играть.
     Бригадир  надел  фуражку,  его  двое  подчиненных   взяли  в  оружейной
пистолеты-пулеметы.
     - Мы пойдем прогуляемся туда, - решил бригадир.
     Когда он проходил мимо Мерсье, тот добавил:
     -  У этого человека, бригадир... У него на голове была коричневая вуаль
с  красным ремешком...  У  него светлые  глаза... Это  поразительно, светлые
глаза у араба...
     -  Ладно,  - резко  ответил  полицейский.  - Какие это  светлые  глаза?
Голубые, как у вас?
     - Да! Нет, не голубые!... Скорее фиолетовые.
     Раввак утвердительно  кивнул.  Тяжело  запыхтел двигатель малолитражки,
копы отправились на охоту.
     Дежурный взялся за телефон.
     - Я позвоню в больницу.
     - Не  беспокойтесь!  - возразил ему Мерсье. - Это  больно,  но  рана не
смертельная. У подонка не хватило времени... Я сам пойду в больницу.
     - Я сопровождать его, - подтвердил Раввак.
     Поддерживая  друг  друга,  Хищники  покинули  участок.  Коп  не стал их
задерживать. Раненого  поместят  в  отделение  для вновь прибывших, а завтра
инспектор получит от него жалобу и свидетельские показания.
     Что касается  араба,  то  в нем  больше  не было необходимости. Еще  до
наступления утра бригадир Роке наденет браслеты на типа со светлыми глазами.
     Фиолетовые глаза, сказал пострадавший.
     Роке конечно же найдет его только по одной этой примете.



        "ГЛАВА 3"

     Квартал был  зловещим. Между изъеденных селитрой стен пробивались узкие
улочки. Низкие двери и окна домов были наглухо закрыты. Покрывавший проезжую
часть улиц битум размягчился от жары. Кое-где из-за отбросов спорили собаки,
кошки и крупные крысы.
     Особенно чувствовался запах гнилого мяса, к которому примешивался запах
испражнений. Из близко расположенного  порта  сюда проникали  запахи мазута,
смрадные испарения тухлятины, зловония сточных канав и прочей гнили.
     Дурно пахнущая пасть Таверны Али Бабы открывалась на Марсельскую улицу.
На глухой стене с пробитой в ней дверью красовалась красно-зеленная неоновая
вывеска.
     В накуренный подвал вела каменная лестница.
     Войдя в  таверну, До почувствовал, как на глаза навернулись  слезы. Ему
стало  трудно  дышать. Он закашлялся и сплюнул на  посыпанный опилками  пол.
Посетителей окутывал едкий  густой дым. Здесь  собрались  подвыпившие моряки
всех рас и национальностей, черные докеры, арабы, индийцы и проститутки.
     Большинство  из них  сидели  за  мраморными  столиками на  литой ножке,
похожими  на  те, что украшали  залы  французских  кафе  тридцатых-сороковых
годов. Одни играли в покер и кости,  другие танцевали под звуки музыкального
автомата. Все пили и курили.
     Из-за жары и густого дыма у До опять разыгралась мигрень. Шарль Азнавур
пел известную песню "Я видел..."
     Чтобы не привлекать внимания, До  пробрался к стойке  бара, за  которой
обслуживали пятеро парней в грязных белых пиджаках, странно оттопыривавшихся
под левой подмышкой.
     Таверна   Али  Бабы!  Здесь   находились  сорок  разбойников,   и   эти
джеки-потрошители  не  нуждались  во французской  полиции  для  того,  чтобы
заставить уважать закон и порядок. Закон хозяина Джамиля Савада!
     До  занял место  между  моряком  с  севера и  щеголем в фетровой шляпе.
Азнавур пел "Я видел..." В отличие от него До не видел ничего. Он сунулся  в
логово волка, но предстояло  еще  многое сделать для того, чтобы волк почуял
его след. Волк!
     Волк, на  которого  шла  охота - таинственный  бородач  Ад Диб. Джамиль
Савад всего лишь шакал.
     До устроился  поудобнее. Моряк справа прижимал ко лбу кусок льда, рябой
щеголь слева тянул жидкость неопределенного цвета.
     Невысокому,  немного  нервному человеку, видно не понравилось соседство
До. Он нахмурился и поморщился, будто запах  До  побеспокоил его  утонченное
обоняние.
     Щелкнув пальцами,  До  подозвал  бармена  со стволом и заказал  двойную
Дюбоне-водку.
     Законы  Ислама в Джибути соблюдались мало, и мусульмане не пренебрегали
спиртным.  До  взялся  за  стакан,  но  рябой  щеголь  толкнул  его  локтем.
Дюбоне-водка залила куртку Хищника.
     Этот  тип явно  искал ссоры. До не  мог позволить  себе раньше  времени
ввязаться  в  драку. Барменов  пятеро, все они  вооружены,  и еще только без
четверти одиннадцать.
     До в упор посмотрел на  рябого, и тот,  не в силах выдержать взгляд его
фиолетовых  глаз,  отвернулся.  Желая  показать,  что  он  не  из  тех,  кто
безропотно сносит обиду, До сильно сдавил пальцами болевую точку на локтевом
суставе. Рябого будто ударило током, по его телу пробежала дрожь.
     Другой рукой  До быстрым движением  распахнул его куртку.  Подмышкой  в
кожаной  кобуре висел  револьвер  "Кольт Кобра". До вынул его  и положил  на
стойку рядом со стаканом, наполненным неизвестной жидкостью.
     -  Давай,  допивай свой  стакан,  приятель!  -  ласково  проговорил  До
по-арабски. - Следующий будет за мной.
     Темная кожа рябого приобрела зеленоватый оттенок. Поняв, что драться До
не будет, он улыбнулся гнилыми желтыми зубами, убрал кольт и тоже по-арабски
ответил:
     - Откуда ты взялся? Тебя здесь раньше никто не видел...
     До с удовольствием заметил,  что этот тип не моргнул  и глазом, услышав
от него арабскую речь.
     - А тебе что за дело? - буркнул он.
     - Никакого, конечно...
     -  В таком  случае пей, закажи другой стакан  и оставь  меня в покое. Я
могу простить неловкость, но не любопытство...
     Рябой снова оскалился, показав свои желтые зубы.
     - Не сердись, приятель. Я не хотел тебя задеть, и сам не люблю драться.
     До улыбнулся. Сила была не на стороне рябого.
     - Меня зовут Хасан эль Гафи, - представился тот. - Я из Алжира.
     До вовремя  спохватился.  Нужно  было выяснить, случайно  ли  эль  Гафи
оказался в Джибути. Быть может, он служил во вспомогательных войсках Франции
в  Северной  Африке, и  теперь  ему запрещено  пребывание  на  освобожденной
родине?... Теперь  рябой, наверное, промышлял торговлей или сводничеством. А
может и тем, и другим.
     - А меня - Гамал Кариб, - ответил До. - Иракец.
     - А!
     До заметил промелькнувший в черных глазах рябого интерес.  Что бы могло
сейчас происходить в голове этого типа? Хищник забросил наживку.
     - Кто хозяин этого заведения? - поинтересовался он.
     - Наш единоверец. Сириец Джамиль Савад.
     - Ты хорошо его знаешь?
     Алжирец внимательно посмотрел на До, словно оценивая своего собеседника
подобно перекупщику лошадей. Телосложение До  и то, как он  парализовал руку
рябого, произвели нужное впечатление.
     - Почему ты об этом спрашиваешь? Тебе нужна работа? Не думаю, что Савад
окажет  тебе  доверие.  В Джибути ты можешь рассчитывать  только на работу в
порту, если профсоюзы согласятся.
     До наполовину опорожнил второй стакан с Дюбоне-водкой и поморщился, что
можно было толковать по-разному. Азнавура сменил Адамо. Парочки покачивались
в ритме явы. Три "джентльмена" и один английский моряк были поглощены  игрой
в  покер.  Неожиданный  свист  заставил  игроков  вздрогнуть.  Карты  быстро
исчезли, парочки застыли на месте.
     - Чертовы копы! - выругался рябой сквозь зубы.
     У  выхода из притона  началось столпотворение. Воспользовавшись дымовой
завесой, До оставил эль Гафи  и проскользнул к  драпировке слева от  стойки,
скрывавшей дверь.
     До оказался в  коротком коридоре.  Наверх вела лестница. До взбежал  по
ней,  прыгая через  две ступеньки, и оказался перед другой дверью. Заведение
было ему незнакомо, но хозяин должен  был находиться именно  за этой дверью.
Орел или решка. Если До ошибся,  придется придти сюда позже, придумав другой
сценарий.
     Вынув "Люгер",  он  повернул  ручку, и  дверь  открылась.  Комната была
средних  размеров.   В  ней   находились  рабочий  стол,  два   кресла,  три
металлических  ящика с кар