, стараясь найти и пронзить его сердце...

        "x x x"

     Едва заметный  след на песке перед капотом  "Доджа" сверкал,  как Тихий
океан, по  которому  Батч  Хиггинс  так любил  плавать  на своем  суденышке.
Любил...
     Австралиец удивился  своим мыслям  о прошлом. Морские прогулки в Маккее
были так далеки сейчас. Он мог наслаждаться ими только в воспоминаниях.
     Уже четыре года, как он подписал контракт с "Куинсленд" и отправился на
разработки аравийских песков.
     Два  года назад Батч Хиггинс  закончил  колледж,  не  получив  при этом
никакой специальности. И он отправился  на заработки, стараясь доказать отцу
с матерью, что тоже может приносить деньги в семью.
     Без специальности и квалификации его могли  принять только  на бумажную
работу в  одной судоходной компании. Эта работа ему совсем не понравилась, и
тогда приятель рассказал о "Куинсленд".  Речь шла о том, чтобы отправиться в
Южную Аравию и искать там нефть. От него не потребуют при этом ничего, кроме
диплома.
     Батч Хиггинс обнял отца с матерью и с радостью  покинул родину. Впереди
его ждали благоухания Аравии!...
     Он   горько  улыбнулся.   В  самом  деле,  благоухания.  Особенно  Батч
чувствовал  затхлость.  В лагере у буровых  вышек  жило человек  шестьдесят.
Десять парней из Австралии, как и он, и пятьдесят грязных замкнутых арабов.
     Зато  Батчу  Хиггинсу много платили. В двадцать раз больше того, что он
зарабатывал  в  Маккее!  В этой  паршивой  стране невозможно было  потратить
деньги.
     Даже в Маскате Батч Хиггинс не мог истратить все свое состояние. Каждую
среду  с четырьмя  "Доджами" он  ездил в столицу за необходимым довольствием
для  шестидесяти  человек,  которые  искали нефть. И  они  скоро найдут  ее.
Последние скважины дали положительные результаты.
     Благоухания Аравии неожиданно сменились запахом нефти.
     Однако  Батч Хиггинс не горел особым  энтузиазмом,  как его товарищи по
лагерю.  Еженедельные встречи  с Ковбоем, коллегой из "Шелла", наполняли его
сердце тревогой и беспокойством.
     Он встречался с Ковбоем каждую среду в Маскате. Ковбой! Он даже не знал
настоящего имени американца, не знал, действительно ли тот  - американец. Он
называл его просто Ковбоем.
     Каждую  неделю два нефтяника встречались в  одних и тех  же местах -  в
порту, на складе.  Вполне  естественно, что  они  заканчивали свое  недолгое
пребывание  здесь  в  баре Королевского  отеля. Пропустив стаканчик,  каждый
возвращался потом к своим грузовикам.
     Сегодня, как обычно, они пожали друг другу руки, хлопнули друг друга по
плечу, обменялись все  теми же избитыми любезностями по поводу превосходства
Риккейна, команда которого эксплуатирует настоящую золотую жилу.  Как только
грузовики  были загружены,  они  зашли в  бар  отеля. Это было  единственное
заведение, в котором разрешили торговлю спиртным.
     Сидя за  стаканом "Кэтти  Шарк",  Батч Хиггинс начал  разговор обычными
словами:
     - Ну, что слышно в Техасе-бис?
     Недовольная гримаса Ковбоя его удивила. Ответ тем более.
     - Все было бы  хорошо, если  бы этот чертов  лагерь не был так похож на
концентрационный.
     - Ах! Ах! - воскликнул Хиггинс. - Хандришь, да?
     -  О!  Нисколько,  - возразил Ковбой. - Колючая  проволока,  сторожевые
вышки... Я привык к ним. Но неделю назад появились солдаты.
     - Что за солдаты?
     -  Солдаты  султана.  Бедуины,  которые  воображают  себя  американской
армией.  А  их офицер,  какой-то англичанин  с  моноклем,  просто помешан на
британской армии.
     Хиггинс хлебнул виски.
     - Что им нужно от вас?
     - Кажется, они там, чтобы защитить нас!
     - Господи, от чего?
     - Тебе  следовало  бы спросить от кого... 13  января недалеко  от наших
скважин  они,  говорят, нашли тайник с китайским оружием.  На какое-то время
нас оставили в покое, но потом снова пришли. Судя  по всему район ненадежен.
Они боятся каких-то людей, которые хотят поднять Оман против султана.
     Хиггинс  уже  заметил эту опасность, нависшую над головой правителя. Во
рту  у него появился горьковатый  привкус.  Оманская армия  не защитит их...
Возможно,  повстанцев заинтересуют австралийские нефтяные  разработки, и они
обойдут Риккейнов стороной.
     Батч Хиггинс может не успеть вернуться в лагерь и предупредить главного
инженера.  Вопреки привычке,  он даже  сам сел  за  руль головного  "Доджа".
Обычно он дремал рядом с водителем.
     От  сверкающего  на  солнце песка на глаза  навернулись  слезы. Пока он
мчался  на  предельной  скорости,  не  было никаких  причин  беспокоиться  о
вооруженном нападении. Батч Хиггинс до предела выжал педаль газа. Он мчался,
поднимая за собой плотное облако пыли, через которое задним арабам  с трудом
приходилось пробиваться, чтобы не отстать от головного грузовика.
     Ослепленный  солнцем,   с  широко   раскрытыми  глазами,  Батч  Хиггинс
стремительно несся вперед.
     - Ай-ай-ай-ай!
     Вопль араба заставил его инстинктивно нажать на тормоз.  Посреди дороги
в трех метрах от плоской морды "Доджа" на коленях стоял верблюд.
     - Какого черта ему надо? - выругался Хиггинс.
     - Он устал, - ответил араб.
     Батч Хиггинс  заметил размахивавшего  руками  погонщика. "Доджи" далеко
растянулись среди барханов. Нужно поднять скотину и освободить дорогу.
     - Иди скажи, чтоб он убирался, - приказал Хиггинс.
     Араб   спрыгнул   на   землю  и  пошел   говорить  со  своим   кочующим
соотечественником.  Сопровождаемый   жестами   разговор  явно   затягивался.
Раздраженный Хиггинс вылез из машины и, сделав четыре шага, замер от ужаса.
     Из-за барханов  появились  десяток  бедуинов и  направили на  водителей
конвоя автоматы.
     Их  главарь, высокий  бородач в  желто-зеленом вазрахе и  красной куфие
громко хохотал.  Потом он  поднял руку. Батч  Хиггинс  почувствовал  боль  в
груди, в животе...
     Он открыл рот, чтобы закричать, но его вырвало кровью...

        "x x x"

     Барабанивший  по окнам  и деревьям  Ботанического сада дождь действовал
Хоку  на нервы.  Он ненавидел  дождь. Сидевшие  по другую сторону  стола два
человека усугубляли его плохое настроение.
     Эти люди настояли на том, чтобы  он их принял. Произнесенное ими слово,
сразу испортило ему настроение. Аравия!
     Хок ничего не знал  об Аравии и ее проблемах.  Впрочем, он  не мог  все
знать. На то были компетентные заместители. Однако он не  мог отослать своих
посетителей к Йесми Чесмету, специалисту по Ближнему и Среднему Востоку. Эти
люди были австралийцами, как и он, а один из них принадлежал к австралийской
разведке.
     Наверняка  это  он попросил о встрече, и Хок  не мог  отказать.  Саймос
Гарнет - важная фигура в службе безопасности.
     Саймос Гарнет был  среднего  роста,  с худым  лицом  тусклого  мышиного
цвета. Его  сопровождал  вице-президент нефтяной компании "Куинсленд" Уильям
Кэмпбелл Кросс.
     Итак, Хок  принял двух важных особ, которые едва сев, произнесли слово,
заставившее ощетиниться шефа Хищников. Аравия!
     - Компания Кэмпбелла Кросса имеет буровые вышки в Оманском султанате, -
начал  Гарнет. - Первые пробы дали многообещающие  результаты. К несчастью у
нас  есть  основания предполагать,  что там готовятся  события,  которые нам
хотелось бы держать  под  контролем.  Вы  не можете  не  знать, мой  дорогой
директор,  что у Аравии и  Австралии общие интересы.  Честно  говоря,  я  не
единственный агент, знакомый с  этим регионом  земного шара, хотя он и очень
удален от нашего района действий.  В общем, я подумал о вас  в  связи с этой
работой... Среди ваших агентов есть арабы.
     Довод  Саймоса Гарнета был  безупречен. Кроме  того,  Хищники  работали
исключительно  в счет клиентов. Хок был неподходящим собеседником, но сам он
не хотел этого признать. Кроме дождя его раздражало еще и это.
     Он  должен  был собраться с мыслями, чтобы избежать подводных камней, о
которые не  хотел разбить  корабль,  носящий его доброе имя. Конечно,  он  в
состоянии обозначить Оман на контурной карте, но...
     -  В самом деле, у меня есть арабские агенты, - признал он. - И они уже
раскрыли несколько запутанных дел...
     Неуклюжий Кэмпбелл  Кросс сделал  неловкое движение,  хотел было что-то
сказать, но промолчал. Саймос Гарнет улыбнулся на тактичное замечание Хока и
продолжил:
     -  Я попытаюсь кратко изложить вам факты. За последние несколько недель
в  Омане-Маскате произошло  несколько  случаев,  которые  показались  весьма
любопытными нашим нефтяным  друзьям. Сначала это был взрыв  греческого судна
вблизи небольшого порта под названием...
     Он сверился со своими записями.
     - ...  под  названием  Каврах,  расположенном в заливе  Савкирах.  Один
сомалиец из  команды  уцелел и рассказал странную историю.  Судно перевозило
оружие.  Это был их  шестой рейс.  Капитан  грек  был убит,  а члены команды
вырезаны. Сомалийцу удалось избежать смерти. Устроившие  резню и  взорвавшие
судно арабы были именно те люди,  которым  предназначалось оружие. Спасшийся
уточнил, что  этими пиратами командовал  высокий бородатый тип, которого они
называли Ад Диб... То есть - Волк.
     Хок  утвердительно  кивнул,  что   можно  было  толковать   по-разному.
Например: "Я  знаю, что значит Ад Диб... Нет необходимости переводить". Или:
"Хорошо! Продолжайте".
     - Немного  позже,  -  продолжал Гарнет, - патруль оманских  солдат  под
командованием  британского  офицера-наемника арестовал караван, пересекавший
пустыню  в северном направлении. Караванщики перебили  патруль. Вскоре в тех
местах  появился  другой  патруль.  Умирающий  солдат  успел  сообщить,  что
караваном управлял бородатый бедуин, которого его люди называли Ад Диб.
     Это совпадение  вдруг заинтересовал  Хока.  Если  Гарнет сделал  на нем
ударение, значит это было важно. Он перестал обращать внимание на дождь.
     - Было предпринято  покушение на шейха  и  британского  представителя в
Назвахе,  древней  столице Омана, в час  молитвы. Погибло двадцать  человек.
Шейх легко ранен. Но человек, который возглавлял коммандо, был  с бородой, и
его называли Ад Диб.
     Чем дальше, тем интересней. Хок забыл про свою трубку.
     -  Наконец, был убит  разъездной торговец на  одном из оманских оазисов
жителями, фанатично настроенными одним стариком, который проповедовал что-то
вроде  священной  войны  во  имя Аллаха.  По-видимому,  речь шла о свержении
нынешнего  султана  и замене  его  неким  эмиром  по  прозвищу Аль  Факир...
Бедный...  Этот  эмир  возомнил  себя  законным  наследником  престола.   Он
претендует  на родство  с  Омейядами,  занимавшими  тот  район в VIII  веке,
которых потом прогнали мятежники. Вот! Теперь вы знаете столько  же, сколько
и я, мой дорогой директор.
     - Не забудьте о "Доджах", - напомнил Кэмпбелл Кросс.
     - Ах да, правда! - снова заговорил  Гарнет.  - Шесть дней назад исчезли
четыре "Доджа", которые  каждую неделю ездили  в  Маскат за довольствием для
инженеров и  рабочих "Куинсленд".  В результате  предпринятых  поисков  были
обнаружены  только  трупы  водителей-арабов и  труп молодого австралийца. Ну
вот, теперь все...
     - "Доджи"! - воскликнул Хок. - Тоже Ад Диб?
     Саймос Гарнет развел руками.
     - Об этих убийствах нам ничего не известно. В живых никого не осталось.
Но нам хотелось бы узнать...
     - Что думает обо всем этом султан? - подумав, спросил Хок.
     - Мы не спрашивали его мнения.
     -  Может  быть,  он в  состоянии справиться  один  с этими мятежниками,
которые избрали путь терроризма? - подсказал Хок.
     - Возможно, - ответил Гарнет. - Но все же  нежелательно, чтобы нефтяная
компания Кэмпбелла Кросса понесла убытки...
     Хок  размышлял.  Конечно!  Нефтяная компания! Саймосу  Гарнету  глубоко
плевать  на  султана.  И  все  же  это  дело  очень  опасно.  Его  клиент  -
Австралия... Точнее, австралийцы и австралийские интересы.
     Во  всяком случае,  если  будет неприятности, Оман, хотя  и  суверенное
государство, входящее в ООН, не может равняться с другими странами.
     - Я пошлю туда миссию по сбору информации, - сказал Хок.
     К его великому удивлению ни  Саймос Гарнет, ни Кэмпбелл Кросс не  стали
возражать. Они согласились со "сбором информации", поблагодарили и ушли.
     Хок остался  один. Оман...  Ад  Диб... Аль Факир... Нефть... Британские
наемники... Какой-то Омейяд, восставший  из глубины  веков... Хок решил было
отделаться  от этого дела,  поручив его Йесми Чесмету, но передумал  и нажал
кнопку интерфона.
     - Раввак здесь? - поинтересовался он.
     - Сейчас посмотрю, сэр!
     Хок  отпустил кнопку. Он еще не знал, подойдет ли ему  этот человек. По
последним отчетам  Кена Доерти этот сириец  был превосходным агентом... Если
только ему предоставить полную свободу действий.
     В  любом  случае  Хок  хотел  поручить эту  работу ему одному. Речь шла
только о сборе информации.
     Он  набил  трубку  и  подошел  к окну. Дождь перестал.  Сквозь  тяжелые
грозовые тучи, все еще висевшие над Сиднеем, застенчиво пробивался солнечный
луч. Заверещал интерфон.
     - Раввак, сэр!
     Он не успел ответить. В дверь постучали, и в  кабинет вошел улыбающийся
араб.  В нем  чувствовалась  невероятная сила,  которая  развеяла  последние
сомнения Хока.
     - А! - произнес он. - Рад, что вас нашли так скоро.  Мне нужен человек,
который мог  бы ввести меня в курс дела по Саудовской Аравии. Не согласитесь
ли вы это сделать?
     Раввак  не  знал,  готовит ли  директор  западню  или  протягивает  ему
спасательный круг. Хок мог по прежнему не доверять ему.  В его глазах Раввак
был недисциплинированным агентом.  Однако если Хок  желает  прослушать  курс
политической географии, он окажет ему эту услугу.
     Я согласен, - ответил он.
     Указательным  пальцем Раввак нарисовал в воздухе  полумесяц, обращенный
рожками вверх.
     -  Здесь Йемен, - показал он,  - там  Кувейт.  Между ними Аден и  новая
республика  Южный  Йемен,  которая граничит с  Хадрамаутом.  Это государство
объединяет двадцать восемь эмиратов, или княжеств.
     - Двадцать восемь! - необдуманно воскликнул Хок.
     -  Да,  двадцать  восемь. Вы  сами можете  сосчитать.  Они  называются:
Лахедж, Амири, Фадхли, Нижний Йафаи, Хосхави, Верхний Йафаи, Мосатта, Дхуби,
Мафлахи,  Хадхрами, Шаид, Кутейби, Алави, Андхали,  Верхний и Нижний Анлаки,
Бейхан,  Субейби...  Потом  Хадрамаут  с  Шихром,  Мукалла,  Сейум, Бир-Али,
Балхаф, Ирках, Хорах, Кишен и остров Сокотра. Сколько?
     - Двадцать восемь! - признал ошеломленный Хок.
     - Далее следуют Оман-Маскат, разделенный на восемь провинций  и древний
Берег  Пиратов, называемый теперь Берегом Перемирия. Именно там и  находятся
богатейшие  залежи  нефти: Шаржах, остров  Абу-Даби, Катар,  Бахрейн...  Все
мусульмане в этих странах шафаиты в Адене, ханбалиты на оманском побережье и
кареджит-ибадиты в  глубине полуострова. На большей части Берега Перемирия -
малекиты.
     Хок, раздавленный разбушевавшимся потоком названий эмиратов, из которых
он не запомнил ни одного, попытался перехватить инициативу.
     - Меня интересует только Оман, - вставил он.
     - А! Понимаю... Провинции называются...
     - Нет! - перебил Хок. - расскажите мне о политической обстановке.
     Раввак закурил сигарету. Его глаза блестели. Он чувствовал, что выиграл
серьезное очко и теперь должен воспользоваться своим преимуществом.
     - Раньше было две разных страны, - начал Раввак, -  Маскатский султанат
и Оманский шейханат.  В  1920  году два  суверена  подписали соглашение,  по
которому Оман остается независимым,  но право заниматься  внешней  политикой
передает Маскату. К несчастью Оман нашел нефть, и это нарушило равновесие.
     Он выждал некоторое время и продолжил:
     - Кажется,  в декабре 1955 войска султана  под  командованием британцев
оккупировали  Оманский  иманат, и  шейх  вынужден  был  бежать.  С  тех  пор
существует только одно государство, которым управляет один султан.
     - И он живет на проценты от аренды нефтеносной земли.
     -  Да. Недавно вблизи  американских  нефтяных разработок  были  найдены
склады с китайским оружием. Было арестовано около пятидесяти активных членов
Народного  Фронта  Освобождения Омана и Арабского Залива. Если  не ошибаюсь,
после  этого случая  султан  возглавил крестовый  поход против  коммунистов,
который связывает его  с  эмиратами  и  княжествами  Персидского  залива. Он
получил поддержку  англичан,  иранцев,  саудовцев и эмиров  из Союза  Берега
Перемирия.
     Хок нахмурился, втянул голову в плечи, провел рукой по рыжему и густому
ежику волос. Не  упустив ни  одной  детали, он рассказал Равваку все,  о чем
говорил ему несколько минут назад Саймос Гарнет.
     Закончив, он  пристально  посмотрел  на  Раввака.  Тот  закурил  другую
сигарету.
     -  Возможно, коммунисты сменили  тактику, -  предположил сириец.  - Они
всегда  говорят о  республике  и  демократии,  об  освобождении  и  народном
правительстве.  Теперь  они  решили  воспользоваться  эмиром,  который хочет
свергнуть  узурпатора...   Оманский  султан  и  эмиры  Союза  считают,   что
деятельность  левых  следует хорошо  проработанному  плану.  В декабре 72, в
первую годовщину аннексии двух островов в заливе, в Раз-аль-Каиме состоялась
всеобщая двухдневная забастовка, потом забастовка учителей в  Дубаи. Полиция
Абу-Даби произвела сорок три ареста.  Почему коммунисты должны отказаться от
терроризма?
     - Оружие могло быть легко переправлено с караваном через границу Южного
Йемена  и Омана, - снова заговорил Раввак после непродолжительного молчания.
- И  что  это за  эмир Аль  Факир,  потомок  Омейядов? Двенадцать веков  без
претензий и вдруг...
     -  Раввак!- прошептал Хок. - Нужно собрать  информацию... Не хотите  ли
распутать эту историю?...
     Сириец обрадовался. Миссия в одиночку!
     - Я не уверен в успехе, - осторожно сказал он.
     Директор развел  руками,  и это успокоило  сирийца.  Его не  осудят  за
используемые им методы ведения дела.
     - В самом  деле, у меня  есть  несколько осведомителей, - добавил он. -
Может быть мне повезет, а может и нет. Mitl ma Allah bitrid!



        "ГЛАВА 2"

     Под  ярким  солнцем  маскатский  город  бурлил,   как  котел.  Падающие
вертикально  жаркие  лучи  размягчили асфальт на  крупных  улицах. От  земли
поднимался пар. Где-то вдали играли на флейте.
     Равваку  чудилось,  что  от  раскаленного  гудрона  поднимаются  тысячи
извивающихся змей, и это видение наполняло его сердце радостью.
     Оман - арабская земля, и Рашид Раввак был счастлив, когда представлялся
случай вновь посетить Аравию.
     Раввак родился в Дамаске, в  Сирии. Думая о родине, он всегда помнил  о
том, что Дамаск  долгое время был  столицей,  то есть столпом  Вселенной. Он
вспоминал о халифах. Харун аль Рашид... Раввак Рашид...
     Однако  сириец  не мог подолгу предаваться грезам, потому что ненавидел
прошлое. Сын  арабских рынков не мог  вынести того, что  время оскорбило его
страну.
     Единственное утешение для него  -  думать о том, что Дамаск, как и Рим,
навсегда вошли в историю человечества,  и  никто за морями не может отрицать
этого. Дамаск и Багдад - это не то, что Мадрид, Каракас или Сидней...
     И,  тем  не менее, именно в  Сиднее Раввак нашел  свое счастье. Простой
сирийский коп смог кем-то стать только благодаря этой метрополии, в  которой
Хищники свили себе гнездо. Эти люди  пришли туда со всего мира. Их связывала
крепкая  дружба, несмотря  на  национальности, расы и религии.  Их  сплотили
опасности и смерть.
     Хищники приняли Раввака  шесть  лет  назад, спустя  два  года  после их
официального и отныне исторического рождения.
     Все произошло  в Нью-Йорке, во дворце ООН, в котором собрались министры
внутренних дел пятидесяти стран.  Высшие  чины администрации, сопровождаемые
многочисленными служащими их  департаментов, избрали темой  конгресса борьбу
против  престу